НОВАЯ МЕТЛА

Ответом Мори на катастрофические рейтинги и давление со стороны прессы было проведение выборов президента ЛДП, пост которого означал и возвращение должности премьер‑министра. Опытные комментаторы были поражены внезапной победой индивидуалиста Дзюнъитиро Коидзуми над бывшим премьером Хасимото, ведь поражение лидера крупнейшей в ЛДП фракции не имело прецедентов в ее истории. Коидзуми, имевший репутацию «Дон Кихота» японской политики, даже выглядел нетрадиционно: одинокий отец и известный поклонник рок‑музыки, он носил длинные волосы, его прическа напоминала стиль Бетховена. Однако внешность не могла замаскировать его политическое наследство: внук и сын министров, он был политиком в третьем поколении, уже дважды выдвигался на пост лидера партии и был избран с третьего раза. Тем не менее Коидзуми сделал своим знаменем структурную реформу, объявив о непоколебимом намерении противостоять личным интересам и покончить с фракциям. Для начала он, проигнорировав требования фракций, сформировал кабинет министров, куда включил трех неполитических фигур и пятерых женщин, в том числе дочь бывшего премьера Танаки Какуэя, которая стала первой в Японии женщиной‑министром иностранных дел. Столь дерзкое начало принесло ему невероятную 86‑про‑центную поддержку избирателей. Продолжая гнуть свою линию, среди других приоритетов Коидзуми обозначил приватизацию почты (главного игрока финансовой структуры Японии) и реформирование системы медицинского обеспечения пожилых людей. Еще более радикальным выглядел намек на пересмотр конституции через внесение в национальный парламент предложения о введении прямых выборов на пост премьер‑министра; пусть целью было напомнить о разгроме фракций, и не более того. Коидзуми, выпускник Лондонского университета, предположительно разделял восхищение Джорджа Буша‑млад‑шего Уинстоном Черчиллем – героем, прекрасно подходившим на роль примера для подражания, с учетом стоявших перед премьером национальных проблем воистину геркулесовых масштабов. Как «японский Горбачев», Коидзуми с его программой реструктуризации и открытости скоро стал центром личного культа, сходного с «гор‑биманией» прошлого. Его прическа а‑ля «Король‑лев» стала восприниматься как знак, что и он сам является подобием добросердечного героя из популярного мультфильма. Коидзуми выпустил диск с собственными версиями караоке любимых песен Элвиса Пресли. Его рейтинг превысил 90%, а ЛДП снова начала выигрывать на местных выборах. Но к концу года также стало очевидным, что, когда касалось экономики, приход Коидзуми был не больше чем глотком свежего воздуха – тогда как требовался мощный порыв арктического ветра. Урезание государственных проектов на 10% дрожью прокатилось по всему строительному сектору. Необдуманное заявление о том, что правительство не будет помогать запутавшимся в долгах банкам, аналогичным образом сказалось на финансовом секторе. Новой мантрой стала «политика боли», утверждаемая как необходимое горькое лекарство: масштабное сокращение рабочих мест для достижения жесткой рационализации избыточных мощностей. Компания «Тошиба» уволила 19 000 человек, «Фудзицу» и «Ниссан» – по 21 000 каждая. К декабрю 2001 года, по оценкам правительства, в месяц в Японии становилось на 178 000 рабочих мест меньше. Официальная безработица достигла 5,4%; по мнению же экспертов и аналитиков, реальные цифры, по крайней мере, на один процент выше. Профсоюз японских работников автомобильной промышленности предсказывал, что к 2005 году, вместе с коллапсом производителей запчастей, автомобилестроение потеряет еще 143 000 рабочих мест. Стремительно набиравшая силу тенденция переносить производство из Японии в более дешевый Китай, где ниже стоимость земли, рабочей силы, энергии и транспортных издержек, угрожала не только низкотехнологичным и трудоемким отраслям вроде производства одежды, но и производству ноутбуков, DVD и фотокопировальных аппаратов. Как выразился комментатор газеты «Файненшл тайме» Дэвид Ибисон: «Корпорация Япония разбирается винтик за винтиком». Но – для некоторых – недостаточно быстро. По данным института Маккинси, производительность труда в ведущих японских компаниях уровня «Сони» на 20% превышала производительность американских компаний, однако доля лидеров в японской экономике – всего лишь 10%, тогда как производительность менее крупного японского бизнеса на 60% отставала от американского уровня. И, по тем же оценкам, в США пробовал начать новое дело один из десяти взрослых, а в Японии – лишь один из ста.

Среди всего этого мрака светлым пятном стало долгожданное рождение первого ребенка у наследного принца Нарухито и принцессы Масако. Их дочери дали имя Айко («дитя любви») Тосиномия («уважающая других»). Появление на свет девочки, однако, означало, что она не имеет по закону права на трон, и премьер‑министр Коидзуми поспешил заявить, что нет немедленной необходимости менять положение о наследовании. С учетом того, что наследному принцу уже около сорока лет, такое утверждение выглядит как желание оставить вопрос открытым.

Японский язык и японские имена