ОТРИЦАТЕЛЬНЫЙ РОСТ

К концу 2000 года Япония зафиксировала отрицательный рост в пятнадцати из двадцати шести предыдущих кварталов. Цены на токийскую недвижимость за десять лет упали на две трети. Четверть японских домов стоила меньше, чем закладные на них. Когда безработица дошла до беспрецедентных пяти процентов, национальные суды завалили делами о расследовании сотен преждевременных смертей и самоубийств корпоративных служащих и мелких бизнесменов, вызванных перенапряжением и чрезмерной работой. Банки накопили массу «плохих долгов», которые отказывались признавать и списывать. Министерство финансов и Банк Японии снизили ставку рефинансирования до нуля процентов и существенно увеличили размеры национального долга (до самого большого в мире), подписавшись на масштабные государственные проекты. Обе эти меры были призваны стимулировать экономику, «завести» ее. Однако построенные на деньги налогоплательщиков мосты вели в буквальном смысле «в никуда» – иронично и символически намекая на банкротство породившей их политики. Радикальные критики стали заключать, что японская экономика не просто остановившийся мотор, но мотор устаревший, нуждающийся в полной замене. Авторы книги «Может ли Япония конкурировать?» перечисляли скорбный список обвинений: японские компании слишком долго гнались за долей на глобальном рынке – ценой прибыльности; они добились удивительной производительности труда – но отдача от расходования капитала низка; они не смогли развить новые экспортные отрасли; освоить Интернет и справиться с возможностями биотехнологий; короче говоря, японцы в цифровую эпоху походят на динозавров. Поддерживая тезис Доуэра, они сомневались в том, что Япония блестяще справилась с поражением 1945 года, нефтяным шоком 1973 года и ревальвацией йены в 1985 году – все победы только внешние. Могла ли Япония самостоятельно справиться с травмой? Или же снова спасение должно было прийти извне, но на сей раз постепенно, посредством «коррозийного» действия зарубежного влияния – через враждебные поглощения, неподдельные совместные предприятия, через получивших образование за рубежом генеральных директоров и молодых работников, которые понимают, что пожизненного найма – как и сегунов – больше не существует, а также благодаря потребителям, наконец‑то отказывающимся платить «слишком много практически за все». Изменение взглядов должно быть достигнуто не как итог великой стратегии и хорошо продуманной национальной политики, но в результате миллионов мини‑протестов против ограничительных норм и косных убеждений. Протесты станут процессом – метаморфозой институционального пейзажа для приведения его в соответствие той «качественной революции», которая изменила японскую промышленность пятьдесят лет назад.

Знаменитое описание Джорджа Оруэлла уподобляло Англию семье, во главе которой стоят не те люди. Глен С. Фукусима, бывший президент Американской торговой палаты в Японии, предсказал изменение роли Японии из‑за возникающих в ней самой явлений – «дерегулирование, децентрализация, изменения в поколении и растущее использование Интернета... усиливают внутреннее тяготение к новому типу лидерства... появлению губернаторов и мэров... которые наделены более сильным видением, коммуникационными способностями и личностными качествами, даже харизмой, чем традиционные японские лидеры». Возможно, новое столетие принесет долго откладывающуюся революцию и в национальную японскую семью – падение политической и бюрократической геронтократии, не способных ответить на проблемы «корпоративных аппаратчиков», вытеснение их молодежью, креативными мужчинами и женщинами, способными, по крайней мере, задать новые вопросы.

Тем не менее выход из экономического болота, казалось, затруднялся тупиком в политике. В марте 2001 года опросы зафиксировали, что правящую партию ЛДП поддерживают едва ли 20% населения, а не слишком успешного премьер‑министра Мори – порядка 6%. Бывший министр иностранных дел Накаяма открыто заявил: «Мы слишком долго держались у власти. Вся нация страдает от системного безразличия». Беспрерывно сменявшие друг дружку премьер‑министры (одиннадцать человек за двенадцать лет) походили на «жертвенных агнцев», хотя каждый из них обещал изменить ситуацию. Хосокава Рюитиро, бывший редактор влиятельной газеты «Майни‑ти симбун», высказал мнение, что нет ни малейшей надежды на то, что ЛДП сможет найти кого‑то лучше, чем Мори. Но ЛДП нашла еще одного, непохожего на Мори, человека.