Артаксеркс и позднейшие события 9 страница

Вряд ли в Ветхом Завете можно найти хотя бы еще одно упоминание об обращении в иудаизм не евреев, да еще в большом количестве, не говоря уже о народах. Поэтому под массовым обращением в новую веру следует понимать скорее всего введение зороастризма, а не чисто­го иудаизма.

Что же составляет сущность учения Заратуштры, из­ложенного в 'Татах", как это представляется современ­ным исследователям?

В мире борются два равноправных начала: доброе, со­зданное и возглавляемое Ахурамаздой, и злое, созданное и возглавляемое Ангхро-Манью (Ариман, Злой помысел), Долг человека — помогать доброму началу в его борьбе против злого, в противном случае его ждет наказание. Все молитвы Заратуштры обращены к одному Ахурамазде и к его Арте — Праведности, олицетворению силы истинной веры.

Первоначально главным богом иранцев был весь свод небесный, причем именно материальное небо, твердь, как об этом совершенно ясно говорил Геродот. Это представ­ление не имеет никакого отношения к зороастризму, в котором Ахурамазда становится совершенно абстрактным богом и освобождается от материальной оболочки, стано­вясь абсолютно идентичным иудейскому Яхве. Сам он, Ахурамазда, никем не был создан, но создал все, как и Яхве, единым своим словом.

Помимо Арты упоминаются также другие абстрактные качества Ахурамазды (Амеша-Спента) — Благомыслие, Добровластие, Святая набожность, Благоденствие, Бес­смертие. Ахурамазда с Амеша-Спентами составляют группу из семи членов, но число семь уже указывает на семитское (халдейское) влияние. Родиной его является Месопотамия, где впервые появилась семидневная неделя, каждый день которой связывался с именем конкрет­ного божества.

На первый взгляд Амеша-Спента являются оригиналь­ным изобретением Заратуштры, поскольку их появление никак нельзя связать с древними индоиранскими верова­ниями. До некоторой степени это так, но все же Амеша-Спента находят себе вполне очевидные параллели в Вет­хом Завете. Амеша-Спента следуют в строгом порядке: первым является Воху-Мана (Вохуман), буквально Бла­гая мысль; за ним — Арта-Вахишта (Артвахишт), Вы­сшая праведность, олицетворение божественного права, порядка и справедливости.

Но в Библии два божественных атрибута употребляют­ся вместе: милосердие и справедливость, и это не является случайностью, "потому что они тесно связаны между со­бой. Без милосердия справедливость будет жестокостью, и люди погибнут. Без справедливости милосердие будет преступным снисхождением для грешника и мир погру­зится в анархию..." [97, с. 194].

Значение этих двух тезисов освещается в тексте Исхо­да (34. 6, 7), где бог сам их упоминает, когда провозгла­шает, кем он является.

Следующие два Амеша-Спента — Хшатра-Вайрьн (Шахрсвар) — Желанная власть, воплощение авторите­та и власти Ахурамазды, и Спента-Армайти (Спентар-мат) —Благонамеренность, как и последующие два, тесно связанные между собой, Хаурватат (Хордат) — Целостность, Здравие, и Амсретат (Мордат) — Бессмертие, так­же находят себе массу аналогий в Ветхом Завете. Укажем на то, что бог уже на первой странице книги Бытия появляется как нечто единое, целостное, и, более того, эта идея является одной из центральных в Библии (Исайя, 45. 5, 6).

Благоденствие как божественный атрибут постоянно поясняется в Библии следующим образом: оно в самом боге, в его совершенствах. Вместе с тем бог есть единст­венный источник блаженства для всех разумных существ. Другой атрибут бога — бессмертие, также достаточно очевиден. Само название бога, Яхве, переводимое как Сущий (Вечный), и понимается в том смысле, что он всегда су­ществовал и всегда будет существовать: "Бог сказал Мо­исею: Я семь Сущий (Иегова). И сказал: так скажи сынам израилевым: Сущий послал меня к вам" (Исход 3. 14).

В целом об Амеша-Спентах можно сказать, что они являются основными атрибутами бога, притом что имеют себе аналогии только в Ветхом Завете.

В "Гатах" творцом всего мира является Премудрый Господь ("Таты", "Ясна", XXVIII, 11 — 12; Х1ЛУ, 1 — 15), к которому обращается с молитвой Заратуштра, называя его Господом и Творцом (Создателем). Те же самые идеи о боге-творце содержатся в Ветхом Завете.

В "Гатах" говорится о "Благом духе (мысли)", кото­рый вдохновляет Создателя ("Ясна", XXVIII, 3), но то же самое есть и в Ветхом Завете (Бытие I, 2), где дух высту­пает в качестве движущей силы, действия в акте творе­ния.

В "Гатах" Заратуштра обращается с хвалой к Творцу, по одному слову которого возник первоначальный мир ("Ясна", XXVIII), но то же самое мы находим в Библии.

Ахурамазда создал небо и землю, солнце и луну, воды и планеты, свет и тьму ("Ясна", Х1ЛУ), но то же самое повторяется в Псалмах Давида (8, 23, 135...), некоторые из которых композиционно и по духу напоминают "Гаты".

("Ясна", XXVIII, 3)

"И поэтому, о, Великий Создатель, живой Господь, (вдохновляемый) своим Благим духом, я приближа­юсь к Тебе (и молю Тебя) даровать мне, также и для всех (как обильный дар), телесного и духовного, тех достижений, которые идут от (Божественной) Праведности.." [116, III, с. 18].

(Псалом 24)

1. "К Тебе, Господи, возношу душу мою...

5. Направь меня на истину Твою и научи меня; ибо Ты

Бог спасения моего; на Тебя надеюсь каждый день.

6. Вспомни щедроты Твои, Господи, и милости Твои, ибо они от века".

("Ясна", ХLIV, 4)

"Так я обращаюсь к Тебе, о, Господь (Ахура)! Скажи мне истинно, кто установил внизу землю и об­лака вверху, так что они не падают. Кто создал воды и растения?" [116, с. 111 —114].

(Псалом 103)

1. "Благослови, душа моя. Господи, Боже мой!

4. Ты поставил землю на твердых основах: не поколеблется она во веки и веки.

5. Бездною, как одеянием, покрыл Ты ее; на горах стоят воды".

Зороастрийской религии, как и иудейской, присущ дух нетерпимости: "Только правоверного маздаянийца, зороастрийца это учение считает подлинным человеком; к чужим народам зороастризм внушает ненависть; они для него — не арийцы, "двуногие", "люди-насекомые" ("Ясна", XXXIV, 5). К ним не применимы обычные слова, относящиеся к людям: они не родятся, а "вываливаются", не умирают, а "околевают", не ходят, а "валятся" или " несутся", и их истребление угодно Ахурамазде. Эта тен­денция намечена в "Гатах", в "Младшей Авесте" эта человеконенавистническая сторона учения расцветает пышным цветом" [506, с. 389].

Совсем другое мы наблюдаем в традиционном мазда­изме, где прозелитизм является необходимым условием существования религии.

Впоследствии, в процессе своего развития, зороастризм включил в свою систему традиционных иранских богов, или язата (достойные поклонения.). Эти божества рассе­яны по всей вселенной, чтобы наблюдать за сохранностью и деятельностью отдельных ее частей. К язатам относится дух небесного света Митра, который первым из небесных язат еще до появления Солнца возносится над горою Гара-Березани, возвещая наступление дня. К язатам также причисляется популярная богиня Анахита, ветер, духи воды, огня, светил.

К язатам примыкает особый класс существ, фраваши. Каждое живое существо имеет свое фраваши, в том числе Ахурамазда и все язаты. Эти фраваши заботятся о них и посвящают себя их охранению. Эта душа, фраваши, отде­ляется от тела человека только после смерти, но остается еще на три дня у головы покойного. На третью ночь, когда загорается утренняя заря, т.е. когда Митра прибывает на горы святого блаженства и когда поднимается солнце, око­ло души умершего появляется персонификация его собст­венных деяний в виде юной прекрасной девушки или бе­зобразной старухи. Под охраной этих женских гениев ду­ша поднимается до моста Чинват, который ведет на гору Гара-Березани, жилище Митры. Дела человека, хорошие или плохие, взвешиваются самим Митрой, которому по­могает Справедливость и Повиновение божественным за­конам.

Далее, мост суживается до толщины волоса для греш­ника, который низвергается в ад, и расширяется для пра­ведной души, которая преодолевает его при поддержке богов. Душа поднимается сначала в место Благой мысли, потом в место Благих слов и, наконец, в место Благих деяний. Эти три этажа идентифицируются со сферами звезд, луны и солнца. Самые совершенные [души] попа­дают в Бесконечный свет (тиб. 'Od-dpag-med), где нахо­дится Ахурамазда, где они и ведут счастливую жизнь.

Ахурамазда создал мир и хотел сделать его хорошим. Пока он не создавал мира, зла не было, но в тот самый день, когда при создании мира творческий дух извлек из ничего материю и пробудил силы, управляющие ею, дей­ствие и противодействие этих сил породило злого духа Ангхро-Манью (Ариман). Злой дух противопоставил ше­сти Амеша-Спентам шесть духов, равных им силою и могуществом, а в противовес язатам он создал дэвов, или демонов, постоянно борющихся с природой и мешающих правильному течению ее жизни. До появления Заратуштры создания злого духа мужского и женского пола сво­бодно жили среди людей и даже вступали с ним в союзы (ср.: Бытие 6. 1—2. 4). Заратуштра уничтожил их телес­ный облик, или оболочку, и запретил им принимать дру­гой образ, кроме образа животных.

Окончательное и полное спасение мира будет осуществлено тремя пророками, исходящими от Заратуштры, ко­торые сообщат людям три новые книги закона. Тогда мрак исчезнет перед светом, смерть перед жизнью, зло перед добром. Сам Ариман будет вынужден признать превосход­ство Ахурамазды и совершенство будет беспредельно.

Истинно добродетельным человеком считается тот, у кого хорошие помыслы, слова и дела. Тот, кто вышел из этого совершенного состояния, может снова вернуться к нему посредством раскаяния и добрых дел. Добрые дела состоят в уничтожении вредных животных: змей, лягу­шек, муравьев, в превращении невозделанной земли в обработанные пашни, в выдаче замуж здоровой девушки за праведного человека.

Тела умерших не разрешалось ни сжигать, ни погре­бать, ни бросать в реку, так как тем самым можно было осквернить огонь, землю, воду. Поэтому трупы относи­лись в специально отведенные для этой цели места, "баш­ни молчания", на растерзание птицам.

В зороастризме есть понятие о рае и аде, в которые соответственно заслугам попадают люди после смерти [60, с. 499—511].

Так как в зороастризме не было первоначально объяс­нения того, откуда возникли два противоположных начала, олицетворяемых в виде добрых богов и злых духов, то впоследствии появилась теория о том, что они исходили от какой-то высшей силы, которую иногда отождествляли с безграничным пространством, но чаще с беспредельным временем (Зерван Акарана). Отметим попутно, что по единодушному утверждению буддийских авторов, учение о бесконечном времени (буддийская система Калачакры, т.е. "Колеса времени") было заимствовано индийцами из Ирана, но в самом Иране в сасанидский период оно было отброшено как еретическое. Идеи зерванизма сохрани­лись лишь в манихействе и в других, признаваемых ере­тическими, учениях.

В заключение отметим некоторые общие моменты, сближающие биографии Заратуштры и Шенраба.

Оба они происходили из царского рода и выступали, проповедуя законы и правила, от имени Ахурамазды, с которым имели общение. Если Шенраба благословляет на подвижническую деятельность среди людей не кто иной, как сам бог Митра, то, согласно легенде, рассказанной греческим ученым Порфирием (III в. н.э.), Заратуштра тоже был освящен (или благословлен) тем же богом Мит­рой [80, I, с. 55 ]. Оба они смертные люди, хотя и являются посланниками Премудрого Господа. У каждого из них бы­ло по нескольку жен, дочерей и сыновей. Вся их жизнь прошла в борьбе со злыми духами. И тот, и другой высту­пали, в равной степени безуспешно, против кровавых жертвоприношений. Оба они предсказывали появление мессии, во времена которого их учение победит во всем мире и добро восторжествует над злом. Их пророчества заслуживают того, чтобы остановиться на них подроб­нее.

Появление волхвов (в оригинале — магов) в Евангелии от Матфея имеет прямое отношение к этим пророчествам. Евангельский эпизод с магами породил в христианской литературе целую серию произведений, в которых маздаистские верования переплетаются с церковной традицией. Так, например, в одном из апокрифических евангелий говорится следующее:

"Маги достигли на востоке Иерусалима, как это было предсказано Зердуштом" [80, с. 42].

В греческой рукописи XI в., содержащей текст из Ми­неи, говорится следующее:

"В тот же день, 25 декабря, поклонение магов. В те дни некий Валаам из страны персов взволновался и стал пророчествовать и многое другое, и это, а именно: что взойдет звезда от Иакова и сокрушит старейшин Моава. Остальные прорицатели и маги имели такое пророчество путем передачи. Наконец, дошло оно до троих магов — царей персидских, и они ждали, когда увидят звезду Христа, потому что она не сделала своей орбиты, как остальные звезды, с востока на запад, а к северу. Узнав, что звезда означает рождение великого царя, они отправились за звездой и звезда остановилась над пещерой, в которой родился ребенок..." [80, с. 43], и т.д.

В средневековой греческой литературе существовала тенденция отождествлять Заратуштру с Валаамом и Барухом, упоминаемым в Ветхом Завете [80, с. 44]. Первый из них был знаменитым предсказателем, жившим в Сирии в эпоху вторжения израильтян в Палестину, а второй — другом пророка Иеремии (VII в. до н.э.), записавшим пророчества последнего. Возможно, что это отождествление Заратуштры с библейскими персонажами указывает на его связь с иудейской традицией, а также и на его возможных предшественников. В "Биографии Шенраба" ("Зермиг". III) рассказывается о посещении учителем Иерусалима, где он проповедовал свою религию, что, г. свою очередь, может иметь отношение к магам, которые "...достигли на востоке Иерусалима, как это было пред­сказано Зердуштом".

Еще одним значительным совпадением, сближающим биографии Заратуштры и Шенраба, является то, что пер­вый из них, согласно традиции, умер или погиб в Средней Азии, возможно, в Балхе, тогда как второй был похоронен в Согдиане. Правдоподобность тибетского сообщения о похоронах Шенраба в этом районе Ирана подтверждается

описанием обряда похорон, который состоял в том, что останки умершего были помещены в специальный со­суд. Практика подобного рода — восточного происхожде­ния.

Говоря о совпадениях, сближающих биографии Шен­раба и Заратуштры, мне хотелось бы особо подчеркнуть то обстоятельство, что в "Авесте" соединены две противо­положные тенденции: монотеизм, связанный с именем За­ратуштры, который, очевидно, не индоиранского проис­хождения, и традиционный маздаизм, восходящий к древ­ним иранским культам [123, с. 65—67].

Религия Заратуштры, в которой еврейский монотеизм соединился с иранским дуализмом и обрядами, смогла устоять, а потом и широко распространиться только бла­годаря тому, что она впоследствии ассимилировала старые народные верования и культы. Этот процесс ассимиляции ускорился после завоевания Ахсменидского государства Александром Македонским [50, с. 401].

Таким образом, мы подходим к дате — 312-й год до н.э., т.е. к началу селевкидского летоисчисления, которое сасанидские зороастрийцы отождествляли с началом ми­ровой эры, наступившей с пришествием Заратуштры. Но тс же зороастрийцы были весьма недалеки от истины, относя деятельность своего учителя и пророка за несколь­ко столетий до Александра.

Историки Востока как в прошлом веке, так и в нашем, анализируя исторические процессы, происходившие на ближнем Востоке и в Иране в первое пятисотлетие до нашей эры, приходили к выводу, что зороастризм был вызван к жизни борьбой персов против эллинизма в эпоху Селевкидов (IV—II вв. до н.э.) [72, II, с. 186].

Известный английский историк Тойнби тоже связыва­ет возникновение и распространение зороастризма с борь­бой иранцев против эллинизма. Зороастризм, по его мне­нию, уже созрел в сирийском мире до эллинского вторже­ния. Силой зороастризма иранцы в восточном домене си­рийской цивилизации, в которую включается также иудейская культура и религия, поднялись против элли­низма и выгнали его в течение двух столетий после смерти Александра из всех областей восточнее Евфрата [121, с. 143—144].

Но ассимиляция религией Заратуштры старых народных верований и культов, в том числе Митры и Анахиты, могла способствовать отождествлению Матхура (Шенраба) с Заратуштрой, и, соответственно, могло иметь место приписыва­ние одному заслуг другого и соединение двух биографий в одну. То есть соединение двух направлений маздаизма — зороастрийского и традиционного — под эгидой имени За­ратуштры могло привести и к соединению двух разных лиц в одно. Этому могло способствовать и то, что оба они жили, примерно, в одну эпоху: в VI—V вв. до н.э.

Этим, как нам кажется, можно объяснить контамина­ции тибетского текста об учителях варваров (иранцев), в котором Матхура (Шенраб) отождествляется с Мани, а Заратуштра с Мухаммедом (оба — монотеисты), и при этом последние два сделаны преемниками первых двух, что могло произойти, в частности, и по той причине, что все они в той или иной степени были связаны об­щими идеями. Во всяком случае, все они почитали, со­гласно приведенным выше тибетским текстам, в качестве главного бога — Ахуру-Асуру, т.е. Небесного Госпо­да.

Маздаизм у восточных словян

В скифский период нет прямых указаний на славян. Однако можно предположить, что некоторые из племен, подчиненных скифским царям, были славянскими, невров, которых помешают в северной Подолии и Волыни, по мнению Вернадского, Шафарика, Нидерле и Миннса, можно считать за славян [124, с. 62]. Другое племя, упо­минаемое Геродотом, будины, также, вероятно, было славянским. Геродот называет его большим и сильным наро­дом и говорит, что они голубоглазые и светловолосые. Они жили, предположительно, в верхнем течении Дона и Дон­ца, вероятно, были и другие славянские племена, которых Геродот называл "скифами-землепашцами" и "скифами-земледельцами" [124, с. 62].

О славянах сарматского периода уже можно говорить более определенно, Тацит в своей книге о Германии, на­писанной в 98 г. н.э., упоминает племя венедов, которых он помещает между германцами и сарматами. Тацит за­мечает, что они строят дома и передвигаются пешком, что отличает их от сарматов, которые живут в палатках и ездят верхом на лошадях. Венедов также упоминают Пли­ний и Птолемей. Последний помещал их на территории современной Польши. Венедов можно считать предками западных славян.

Что же касается восточных и южных славян, то по­скольку они жили в Римскую эпоху на землях, которые контролировали сарматы, поэтому греческие и римские авторы не всегда могли отличить их от сарматских племен. Западные писатели VI в. н.э. знают восточных славян под именем анты. В более позднее время анты смеша­лись с народом руси и приняли название последних. В сарматский период название русь ассоциировалось с ала­нами, о чем можно судить по форме названия русь-аланы (rохоlani). Слово rохs в аланском имело значение сияю­щий свет. Вероятно, русь-аланы представляли собой два племени, поскольку, как можно судить по источникам, название русь часто употреблялось отдельно от названия аланы [124, с. 63—64]. Сильная группа русь-аланов жила в бассейне Волги, что объясняет тот факт, почему греки называли Волгу рекой Рос [124, с. 64].

Славяне на территории нашей страны еще в дохристи­анское время находились в контакте с греческими коло­нистами, города которых были рассеяны по всему север­ному побережью Черного моря.

Помимо греко-романской цивилизации другой поток культуры, гораздо более древний, связывал русские степи с Азией через посредство иранских племен. Ассиро-вави­лонское и особенно иранское влияние вполне отчетливо прослеживается у южных славян нашей страны, т.е. пред­ков русских, по археологическим остаткам.

Иранизмы являются первыми заметными культурны­ми элементами как раз в тех районах, в которых подго­тавливалась почва для будущего Русского государства на берегах Днепра 184, с. 5].

Остроумное, хотя и не вполне обоснованное предполо­жение высказал Вернадский относительно иранского про­исхождения названия Волынь. В древнем русском назва­ние Хвари (Хорезм) произносилось как Хвали. Каспийское море называлось море Хвалынское, т.е. Хорезмское[54], а так как в русском фольклоре оно называется иногда море Волынское, то отсюда делается вывод, что название Волынь может происходить от иранского Хвари [124, с. 102].

Поклонение солнцу составляло сущность религии вос­точных славян и основу их мировоззрения. С солнцем были соотносимы свет, огонь и производительные силы человека. Солнце было символом добра и противопостав­лялось злу. Бог Солнце, сияющее на небе, называлось Хоре, что соответствует осет. xur, авест. xorz — солнце, солнечный свет (Хорезм — Страна солнца). От слов xur-kxors происходят слова: осет. xorz — хороший и русское хороший. В древних русских сказках солнце носит цар­скую корону, а в народных сербских песнях солнце назы­вается царь с золотой короной. По мнению Б. Грозного, первоначальное значение имени Митра было диадема, корон [124, с. 110].

Несколько разных имен для Бога Солнца — Хоре, Дажьбог, или Даждьбог, Ярило — не означает, что было несколько солнечных богов. На небе было одно солнце, но разные имена характеризовали его разные функции. Имя Хоре обозначало солнце в первоначальном смысле слова, как светоносное небесное тело, а также имело нравствен­ный смысл — абсолютное благо, добро. Имя Дажьбог, или Даждьбог, значило Дающий богатство (бог пони­мается здесь в смысле богатства). Мнение Вернадского, что это были два бога, из которых Дажьбог (Ярило) был Горящим богом [124, с. 121 ] (дажь = санскр. dah, авест. <dag) не совсем верно, так как в русском языке дажь не имело значения гореть. Кроме того, в древнерусских памятни­ках Дажьбог и Даждьбог — одно и то же божество.

Небесный бог Ярило был также божеством, олицетво­ряющим мужскую силу и страсть. Забытый древними хро­никами, очевидно, потому что он не принадлежал к числу главных богов, Ярило все же просуществовал вплоть до недавнего времени. Во всяком случае, праздники в его честь отмечались в русских городах еще в XVII в., а к деревнях вплоть до XX в. Ближайшей параллелью к нему будет варварский Дионис (Сабасиос), культ которого был фракийского происхождения и являлся родственным иранскому. Если даже и не было прямого влияния иран­ского божества на славянское, все же можно говорить об их почти полной идентичности [84, с. 11 —15].

Белее (Волос) был еще одним солнечным божеством восточных славян. Он считался покровителем скота, а кроме того, как и римский Аполлон, был покровителем поэзии и музыки,

В христианскую эпоху в разных источниках отмеча­лось, что русские поклонялись огню, который они назы­вали Сварожич, т.е. сын Сварога. Бог Сварог был верхов­ным божеством славянского пантеона[55].. Его имя имеет об­щее с санскр. svar — светить и санскр. suar — белый свет, небо. В древнерусском памятнике "Голубиная книга" (первоначально — "Глубинная книга", т.е. "Книга пре­мудрости") это божество упоминается под именем Белый Свет. Кроме того, санкр. svarga имело значение как небес­ный, так и небо. Следовательно, Сварог и небо — обозна­чение одного и того же понятия, т.е. небесного свода или материального неба [40, 1, с. 16]. В индийской эпической мифологии бог неба назывался Сварга, к тому же и древ­ние иранцы тоже почитали небо, причем именно свод небесный, как об этом писал Геродот.

Н.М. Гальковский дал следующую интерпретацию сло­ва сварог, исходя из самого русского языка, т.е. он попы­тался показать, как могло пониматься и объясняться это понятие самими восточными славянами. Его рассуждения сводятся к следующему. Корень вар с приставкой с (свар) к современном языке не употребляется, но есть слово свар-ка, т.е. соединение при помощи накаливания на огне двух предметов. Слово свара — спор, ссора первоначаль­но обозначало также соединение, столкновение противо­положных сторон. Кроме того, сварить значит пригото­вить на огне. Суффикс ог указывает на предмет, причем интересно, что в русском языке все имена на ог — неоду­шевленные.

Таким образом, слово сварог указывает на тепло, ис­ходящее от солнца или огня, и соединение, столкновение с чем-либо. Из этого делается вывод, что Сварог олицет­ворял собой небо, дающее тепло и соединяющееся с зем­лей, т.е. что Сварог — это небесный свод, украшенный теплотворным солнцем и опирающийся на землю гори­зонт. "Итак, Сварог — это видимое небо, твердь с обыч­ными принадлежностями — солнцем и горизонтом" [40, I, с. 18—19].

У древних славян была концепция универсальности божества. Византийский историк VI в. Прокопий писал о славянах Данюба, что они верят в одного бога, творца света, который является единственным господином всего сущего. В XII в. римско-католический священник Хельмольд писал о балтийских славянах:

"Они не отрицают, что среди множества разных бо­жеств, к которым имеют отношения поля, леса, пе­чаль и радость, есть один бог на небе, который управ­ляет всеми другими. Они считают, что он, всемогу­щий, наблюдает только за небесными явлениями, а другие, выполняя обязанности, которые им даются, повинуются ему. Они происходят от его плоти (крови) и отличаются один от другого в зависимости от бли­зости к этому богу богов" [124, с. 119].

Укажем сначала на то, что эта концепция вполне в духе традиционного иранского маздаизма и обратимся за подтверждением справедливости приведенных высказыва­ний к "Повести временных лет".

В тексте договора 945 г., заключенного между русски­ми и византийцами, говорится следующее:

"И еже помыслить от страны русския разрушити таку любовь, и елико ихъ крещенье прияли суть, да приимуть месть от бога вседержителя, осуженье на поги­бель во весь векъ в будущий; и елико ихъ есть не хрещено, да не имуть помощи от бога ни от Перуна, да не ущитятся щиты своими, и да посечены будут мечи своими, от стрелъ и от иного оружья своего, и да будут раби въ весь векъ в будущий" [63, I, с. 35 (перевод с. 232)].

Далее в том же источнике под тем же 945 годом сооб­щается следующее:

"а иже преступить се от страны нашся, ли князь ли инъ кто, ли крещенъ или не крещенъ, да не имуть помощи от бога, и да будет рабъ в весь векъ в буду­щий, и да заколенъ будет своимъ оружьем" [63, с. 38 (перевод с. 235)].

Нетрудно заметить, что в обоих приведенных отрывках верховное божество славян называется просто бог, кото­рый является и может быть, очевидно, только небесным богом, т.е. Сварогом, так как только он и может отожде­ствляться, как это видно из второго отрывка, с христиан­ским богом. В качестве аналогии можно сослаться на Биб­лию, где пророк Ездра, имея в виду манифест Кира II (VI в. до н.э.), говорит следующее:

"Так говорит Кир, царь персидский: все царства зем­ли дал мне Господь, Бог небесный; и Он повелел мне построить Ему дом в Иерусалиме, что в Иудее" (I, 2).

Не вызывает сомнений, что в этом случае Бог небесный персов, Ахурамазда, отождествляется с еврейским богом Яхве (Сущий), который тоже понимается как Бог небес­ный, хотя не менее очевидно, что Ахура и Яхве — далеко не одно и то же.

Прежде чем перейти к следующему славянскому боже­ству, интересующему нас, к Дажьбогу, необходимо оста­новиться на одном из основных русских слов из сферы понятии, относящихся к социальной организации, к слову мир. Его специфическое значение — деревенская община. В старом русском оно могло означать как мирный договор, соглашение, так и общественное согласие. В древней Ру­си задруга и первоначально вервь были общественными союзами, основанными на родстве. В растущем обществе, особенно в городах, рамки этих первоначальных союзов стали слишком узкими.

Следующим этапом в развитии социальной организа­ции, основанной не только на родстве, но и на общих интересах был мир в смысле общественного согласия. Слово мир имеет под собой, по мнению Р. Якобсона, ре­лигиозную основу, поскольку оно вполне соотносимо с именем иранского бога Митры, среднеперсидская форма которого была Михр. В средне персидском михр как абст­рактное понятие имело значение дружба, ассоциация и, следовательно, русское мир было эквивалентом иранского михр [124, с. 127—328].

Митра был не только богом победы, но также и богом социального порядка. В Яштах Митру часто называют правителем (dahyupatis). Один из основных эпитетов Митры — справедливый

(rtavan; urvata — основной за­кон) [88, II, с. 483]. Идея Митры как правителя отрази­лась в древнем славянском имени Владимир (Митраправитель) [124, с. 128].[56]