Артаксеркс и позднейшие события 6 страница

То, что Эрсан является эпитетом, подтверждается фра­зой из тибетской молитвы:

"...Майтрея (Мессия), о, чистая (эрсан) сущность, ниспошли (нам)..." и т.д. [13. с. 8].

Все же главным обстоятельством, дающим возмож­ность утверждать идентичность Сатриг и Астарты, будет то, что они совпадают и по своей сущности, и по своим атрибутам.

Богиня Сатриг является матерью всего мира. Она из­лучает свет и рассеивает мрак. В левой руке она держит зеркало, которое, вероятно, символизирует луну. Ее оби­талище, сияющий дворец, находится на небе [16, IX, XIV]. Если бог-жрец Белый Свет ассоциируется с днев­ным светом, то богиня Сатриг, поскольку она рассеивает мрак, является вечерним божеством, как и Астарта, отож­дествляемая с планетой Венерой. Трон богини Сатриг — это лев, составленный из драгоценностей, но известно, что и богиня Астарта изображалась иногда верхом на льве или же могучем быке.

В научной литературе уже неоднократно отмечалось, что культ Астарты-Анахиты ближневосточного происхож­дения. Имя Астарты в данной форме могло быть популяр­ным в Иране не позднее первых столетий эпохи Ахеменидов (VI—V вв. до н.э.), т.е. когда еще не существовало тесных отношений и взаимовлияний между Ближним и Средним Востоком.

Шенраб. Как уже говорилось: имя Шенраб в переводе с тибетского значит Совершеннейший жрец. Его настоя­щее имя Дмура встречается в бонских книгах только в текстах на шаншунском и других нетибстских языках, которые даются в транслитерации тибетскими буквами с параллельным тибетским переводом. Сказать что-либо определенное об этих не тибетских языках пока что не представляется возможным, но тибетская традиция счи­тает, что шаншунский язык иранского происхождения, а точнее, что оба этих языка имеют общее происхождение [120, с. 6].

Тибетцы пытались объяснить имя Дмура двояким спо­собом: 1) Дмура — это имя, состоящее из двух тибетских слов: дму (небо) и ра (= ранг, т.е. сам) и 2) слог дму (небо) является родовым именем. Это можно было бы принять только в том случае, если бы имя было тибетским. Но поскольку Дмура был иранцем, то попытаемся реконструировать его имя, учитывая известные варианты: Дмура, Матхар, Маматхар, Матхур.

Единственно возможной реконструкцией, как я думаю, может быть только имя Митра — имя древнего арийского божества света. Имя Митра в качестве имени лица, как теофорное имя, в Римскую эпоху было уже широко распространено в Каппадокии, Сирии, Фригии, Карий, Ли­дии, Ионии, на Киклидах, в Риме и вообще в Италии, а также и в других районах |80, с. 79—82]. Но вероятнее всего, что оно было обычным сокращением от имени Митридат (Данный Митрой).

Элам. Тибетский вариант этого названия, Олмо, ближе всего подходит к халдейскому Еламму, причем в обоих случаях окончания мо/му указывают на женский род.

Хетты. Как уже говорилось, название катти употреб­лялось в Вавилоне в VII—VI вв. до н.э. для обозначения Сирии и Палестины. Обе тибетские формы этого на­звания — хад и хада — имеют соответствия с халдейским ха-ат, которое обозначало жителей Сирии и Палести­ны[49].

Египет. Тибетское название этой страны состоит из двух частей: "Черная страна Мухала". Черная страна является переводом егип. Кемет, как обозначалась эта страна самими египтянами. Мухала ближе всего соответствует халдейскому названию Египта Мисир (Mi-sir)[50].

Упоминаемый в тибетском тексте египетский бог Бад может соответствовать богу Пта. В "Биографии Шенраба" о нем говорится следующее: "Необычайно удивительный храм (храмы) серый, сияющий, морской страны Тхобар (Египет) искусные демоны (т.е. хатти) поставили (и он) непоколебим. Могучий (или жестокий) Бад, бог, растирал (полировал) и он блестит..." и т.д. [16, XIV].

Из египетской надписи VIII в. до н.э. об этом боге известно, что "он — создатель всякой работы, всех ис­кусств... Он создал богов, устроил города, распределил номы. Он поместил богов в их святилища, основал их храмы, изваял богов, по подобию тел их, из всякого рода дерева, из всякого честного камня, металла. Он соединил всех богов с их духами" [72, I, с. 227].

Египетские и халдейские названия, приведенные вы­ше, могли получить распространение и стать хорошо из­вестными, вероятнее всего, в VI—V вв. до н.э., т.е. в период господства Ирана на Ближнем Востоке.

Пасаргады и царство Аншан. В тибетских текстах Па­саргады называются дворцом, который входит в состав города (или поселений), именуемых Янпачан. Форма на­звания Янпачан тибетонизированная (тиб. янпа — обшир­ный, частица па — служебное слово). Название Янпачан может соответствовать только царству Аншан (Анчан), правитель которого Кир II основал персидскую державу Ахеменидов. Так как столицей (дворцом) Ирана в тибет­ских текстах называются только Пасаргады, то, следова­тельно, эти названия могут относиться только к эпохе Ахеменидов (VI—IV вв. до н.э.).

Исторические события

Попытаемся выяснить следующее: какие события, из имеющих отношение к Шенрабу, изображены в этих ти­бетских текстах, в какой степени эти события достоверны и к какому времени их можно отнести.

В первом тибетском сочинении — "Зермиг" — речь идет почти во всех главах только об Эламе и название Иран почти не встречается. Под Эламом имеется в виду район, включающий в себя Пасаргады, причем Сузы (Хос) постоянно упоминаются как самостоятельное госу­дарство. В другом сочинении упоминается город (или по­селения) Янпачан, который может соответствовать древ­нему эламскому государству Аншан. Пасаргады постоянно называются дворцом, который входит в состав поселений (или города) Янпачан.

Страной Эламом управляет царская династия или цар­ский род. Далее, по порядку, упоминаются князья или вассалы (джеу), другими словами — родовая знать. На третьем месте идут жрецы, а на последнем — земледель­цы. Подобное деление на классы не было известно ни в древнем Тибете, ни в соседних с ним странах, т.е. возмож­ность перенесения на Элам классового деления тибетского общества исключена, тем более, что скотоводство занима­ло в Тибете гораздо более значительное место, чем зем­леделие.

Один из важных эпизодов, помогающих определить эпоху, к которой относится деятельность Шенраба, явля­ется война Элама против Мидии. Мидия изображается сильной страной, которая захватывает и громит более сла­бые государства, что действительно имело место в VII— VI вв. до н.э. Эта страна состоит из целого ряда племен, во главе каждого из которых находится князь (дже). Над всеми ними находится "сильный князь" (дже тхангпо).

Жители Мидии, будучи "большими колдунами, искус­ны в (колдовских) способах". Тибетское слово тхабс, ко­торое я перевел как способ, может означать всякие риту­альные, мистические манипуляции, оккультные средства и т.п. Жители приносят в жертву скот, в частности, ло­шадей.

Тибетские сведения о Мидии вполне согласуются с тем, что известно об этой стране по другим источникам. Мидия представляла собой до разгрома ее Киром II объединение племен, во главе которого стоял царь. Хорошо известно, что маги, которые были мидийскими предсказателями и жрецами, играли большую роль в жизни государства. Од­ним из главных жертвенных животных была лошадь ("Авеста", "Ясна", ХLIV).

Имя индийского "сильного князя" Гтокхри (Gto-khri) тибетского источника в древнетибетском читалось, при­мерно, как gato-khari, так как между двумя согласными во всех случаях был или гласный звук а, или беглый гласный, который на письме никак не обозначался, разу­меется, при отсутствии других гласных.

Предпоследним мидийским царем был Киаксар (Ху-вакхшатара) и, вероятно, тибетское Гатокхари восходит как раз к этому имени. Сын Киаксара — последний мидийский царь Астиаг — был разгромлен Киром и кончил свою жизнь в плену. Сын Гатокхари — последний индий­ский царь — был, согласно тибетскому источнику, раз­громлен эламитами и кончил свою жизнь в плену. Имя этого сына, Гтобу-Додде, можно перевести с тибетского как сын Гто (т.е. Гтокхри) по имени Дат (Додде)". Хотя судьба этого Додде напоминает судьбу Астиага, но сказать что-либо определенное об этом лице не представ­ляется возможным ввиду отсутствия достоверных данных.

Война с Мидией изображается в тибетском источнике исключительно с религиозных позиций: спасти людей от еретических заблуждений. Всякие политические мотивы полностью игнорируются, что составляет общую тенден­цию всего произведения в целом.

Далее, после рассказа о проповеди Шенраба в стране Хос (Сузы) и в какой-то южной стране, название которой непонятно, действие переносится на континент халдеев, о событиях которого говорится вне всякой связи, на первый взгляд, с Эламом и Шенрабом, если не считать заключи­тельного эпизода.

Сначала коснемся вопроса о том, насколько сведения, сообщаемые тибетским источником, правдоподобны, а за­тем попытаемся восстановить, хотя бы в самых общих чертах, события, которые в этой стране имели место.

Первое, что обращает на себя внимание: город и страна составляют, во-первых, одно и то же, а во-вторых, носят одно и то же название. Все это верно по отношению к Вавилону, как и упоминаемое в тибетском тексте множе­ство храмов и сто высоких ворот. Геродот, который посетил Вавилон в V в. до н.э., говорит о том, что стена, окружающая город "...имеет кругом сто ворот, сделанных целиком из меди, с медными косяками и перекладинами" [43, I, 178—183], и число сто, называемое Геродотом, конечно, не следует понимать буквально, так как оно имеет значение просто большого количества.

Искусство халдеев по части гадания, предсказания судьбы и т.п. было известно далеко за пределами Вавило­на еще задолго до нашей эры. Слово халдей, как и мидийское маг, стало впоследствии на Западе синонимом колду­на, волшебника.

Описание халдейских букв как чашкообразных, т.е. вог­нутых, похожих по форме на свечки (клинья), вполне точно передает основные внешние особенности клинописи.

Одно из главных событий, о котором говорится в тек­сте, это покорение демонов хада. Слово хада, как уже говорилось выше, соответствует катти, как называли в Вавилоне земли и народы к югу, а также к юго-западу вплоть до Египта.

Другим значительным эпизодом является вмешатель­ство халдеев в дела Страны храмов серых, очень блестя­щих, т.е. Египта. На тибетской географической карте она называется Страной демонов, которые крадут людей, главным городом которой является Александрия. Во взаимоотношения халдеев с египтянами активно вмешивают­ся хада (хатти).

Переселение хатти, главным образом евреев, в Вави­лон, а также войны Вавилона с Египтом происходили в VI в. до н.э. в правление Навуходоносора (Набу-кудурри-усур). Слова тибетского текста, что халдейский царь "был самым великим из всех людей мира", с полным правом могут быть отнесены только к нему.

Имя вавилонского царя тибетского текста Кадала-серги-догчан резко делится на две части. Первая, кадала, представляет собой тибетскую транскрипцию иностранно­го имени, и только. Сочетание слогов, если попытаться понять их по-тибетски, является совершенно бессмыслен­ным: ка — первая буква тибетского алфавита, да — стре­ла, ла — служебная частица, оформляющая дополнение. В то же время имя Кадала-серги-догчан сопоставимо с именем Кудурри-усур (Набу-кудурри-усур), так как сло­ги кадала соответствуют кудурри, тем более, что следую­щий слог тибетской транскрипции — сер, и, таким обра­зом, кабала-сер = кудурри-усур. Слог сер пишется тибет­цами с помощью слога золото (гсер), отсюда понятно добавление к нему тибетских слов догнан (обладающий цветом), т.е. вторая половина имени царя (усур) была переосмыслена тибетцами как обладающий золотым цве­том.

Что же касается имени сына царя Кадала — Конце, то оно не поддается расшифровке.

Некоторые эпизоды из тибетского сочинения совпада­ют с известными библейскими, например, о строительстве храма до самого неба: "И сказали они: построим себе город и башню высотою до небес; и сделаем себе имя, прежде нежели рассеемся по лицу всей земли" (Бытие, XI, 4). Известно, что Навуходоносор уделял большое внимание строительству храмов, дворцов и прочих сооружений.

В одной из своих надписей он говорит на эту тему следующее:

"В Вавилоне, который я ставлю выше всего, который я люблю, (я заложил) дворец "Удивление людей"..."

Кроме того, зиккурат Эсагилы "Этемснанки" — Дом основания неба и земли, разрушенный Синахерибом и недостроенный Ассархадоном, при Навуходоносоре был построен снова на "груди преисподней, так, чтобы его вершина достигла неба", как об этом гласит вавилонский документ [72, II, с. ИЗ—114].

Другой эпизод, а именно: уход царя от власти, жизнь в пустыне, где он постигает сущность веры, и, наконец, возвращение царя к власти, совпадает с соответствующи­ми местами из книги пророка Даниила, в которой устами пророка говорится о Навуходоносоре следующее:

"Тебя отлучат от людей, и обитание твое будет с полевыми зверями, травою будут кормить тебя, как вола, росою небесною ты будешь орошаем, и семь времен пройдут над тобою, доколе познаешь, что Все­вышний владычествует над царством человеческим и дает его, кому захочет. А что повелено было оставить главный корень дерева, это значит, что царство твое останется при тебе, когда ты познаешь власть небес­ную... И все это сбылось над царем Навуходоносором"

(Даниил, IV, 22—25).

В том же самом источнике сам царь говорит об этом следующее:

"В то время возвратился ко мне разум мой, и к славе царства моего возвратились ко мне сановитость и прежний вид мой; тогда взыскали меня советники мои и вельможи мои, и я восстановлен на царство мое, и величие мое еще более возвысилось. Ныне я, Навухо­доносор, славлю, превозношу и величаю Царя Небес­ного, Которого все дела истинны и пути праведны и Который силен смирить ходящих гордо".

(Даниил, IV. 33—34).

К этому эпизоду имеет прямое отношение рассказ Ге­родота о том, как в 585 г. до н.э. Аллиат, царь Лидии, при посредстве вавилонского царя Лабинета (Набонид) заклю­чил мир с мидийским царем Киаксаром.

Комментируя это место, академик Тураев говорил сле­дующее: "Само собою разумеется, что вавилонский царь, которого имеет в виду Геродот, — Навуходоносор, а не Набонид (Лабинст). Имя Навуходоносора почему-то везде Геродот заменяет другим" [72, II, с. 111 —112]. Геродот заменяет его по той простой причине, что царем действи­тельно в это время был Набонид, а не Навуходоносор, временно отстраненный от власти.

Теперь обратимся к истории древнего Востока и по­смотрим, какие основные события происходили на Ближ­нем и Среднем Востоке в VII—VI вв. до н.э.

Навуходоносор стал царем в 604 году после смерти своего отца Набупалассара. За год до этого, будучи пол­ководцем, Навуходоносор нанес поражение при Каркемише на Евфрате армии египетского фараона Нехао. В этот период Иудея, занимавшая центральное место между Ва­вилоном и Египтом, не могла оставаться безучастной к борьбе между великими державами. Она попыталась выйти из сферы влияния Вавилона, став на сторону Египта.

Навуходоносор, после нескольких лет упорной борьбы, в 597 г. захватил и частично разрушил и разграбил Иеру­салим, переселив при этом более десяти тысяч жителей к себе в столицу. Но город все же продолжал сохранять некоторую тень самостоятельности.

Египет при фараоне Псаметихс II (594—589) и Априсе (Уахабра, 588—569) снова переходит в наступление про­тив Вавилона, чем опять попыталась воспользоваться Иудея, желая добиться независимости.

И снова Вавилон предпринял поход против Иудеи и осадил Иерусалим. Войска египетского фараона безуспеш­но пытались оказать помощь осажденному городу, но бы­ли разбиты. Иерусалим, после ожесточенного сопротивле­ния, пал в 586 г. Храм и город были сожжены, правящая верхушка иудеев казнена, а остальные жители переселе­ны.

Около 567 года вавилонская армия вторгается в Еги­пет, но чем все это закончилось — сказать трудно, так как сведения об этом походе очень противоречивые и не­определенные. По тибетским данным, египетский поход был неудачным.

Вскоре после смерти Навуходоносора (561 г.) в Вави­лоне начались смуты, и слабые преемники царя быстро сменяли один другого. В 555 г. царем стал Набонид — последний вавилонский царь.

Вавилонские события, изображенные в тибетском ис­точнике, относятся к VI в. до н.э. То обстоятельство, что сначала в Вавилоне царем был Навуходоносор, потом Набонид, потом Навуходоносор, а впоследствии опять Набонид дает возможность объяснить, почему в "Биографии Шенраба" все события VI в. отнесены к двум лицам: к самому царю и к его преемнику.

В 538 г. Вавилон был захвачен без особого труда Киром II, который до этого уже успел покорить Мидию, значи­тельную часть Малой Азии, а также восточные области: Дрангиану, Арею, Гандхару и некоторые другие.

После смерти Кира, который погиб в 529 г. где-то у восточных границ Ирана в борьбе с кочевниками, царем стал его сын Камбиз, который продолжил политику своего отца по укреплению государства и расширению его тер­ритории. В правление этого царя персам удалось захва­тить Египет, причем немалую роль в этом деле сыграли египтяне изменники из высшего жречества и чиновниче­ства.

Подведем итог.

Основные события, из имеющих отношение к деятель­ности Шенраба, укладываются в VI век до н.э.: война Вавилона с Иудеей и Египтом, разгром Мидии и присое­динение ее к Ахеменидской державе, и заключительный эпизод — появление персидской армии в Египте. Этим заканчивается историческая часть "Биографии Шенра­ба".

Переходя к вопросу о том, к какому времени относится деятельность самого Шенраба, следует принять во внимание, что он был современником, а может быть, и участ­ником войны с Мидией (середина VI в. до н.э.) и, возмож­но, пережив Кира II, успел застать его преемника Камбиза, при котором был завоеван Египет.

Выше я высказывал предположение о том, что Матхар (Матхур), последователем учения которого был Кир II и Дмура (Шенраб) — одно лицо, причем имена их, предпо­ложительно, восходят к иранскому имени Митра, пли Митридат.

В связи с этим заслуживает внимания легенда, расска­занная Геродотом, что воспитателем Кира II был некий Митридат [43, III, 120, 126—127]. Помимо этого, из Вет­хого Завета известно, что одним из главных сановников того же царя был Митридат, руками которого евреям в Вавилоне были возвращены сокровища иерусалимского храма (Ездра, I, 8).

Интересное и вряд ли случайное совпадение: и в тибет­ских, и в античных источниках говорится о том, что Мат­хур (Митридат) был учителем Кира II.

Далее, и в Библии, и в тибетском источнике говорится о двух лицах с похожими именами, которые занимали высокое положение в одну и ту же эпоху и которые ока­зались в одно время в одном и том же месте, на Ближнем Востоке, занимаясь одним и тем же делом: улаживанием религиозных и политических дел между Вавилоном и Иудеей.

Косвенный намек на учителя Митру (Шенраба) можно видеть у историка Елисея Вартабеда (V в.?), который в своей истории Вартана пишет, ссылаясь на высказывания древних мудрецов, что бог Михр родился от женщины, которая принадлежала к расе людей, а сам он был не менее, чем царем [80, II, с. 79—82].

Вместе с тем в средневековой греческой литературе упоминается персидский царь-маг Митридат, который вместе с двумя другими царями-магами узнал о рождении Спасителя и отправился его приветствовать [80, I, с. 43]. Этот эпизод имеет отношение к пророчествам Шенраба (Митры, или Митридата) и Заратуштры о появлении в будущем спасителя, о чем мы подробнее скажем в другом месте нашей работы.

Религия Шенраба

Теперь попытаемся вкратце коснуться некоторых осо­бенностей религии, которую проповедовал Шенраб.

Начнем с названия бон.

В средневековой тибетской литературе, главным обра­зом в буддийской, это слово всегда четко противопостав­лялось слову chos, которое, в свою очередь, было калькой санскритского dharma — законы, обычай, метод, систе­ма нравственности, элемент бытия и, наконец, в самом широком смысле — буддийское учение, вера. Соответст­венно бон понималось как бонское учение, или бонскал религия. Является ли слово бон тибетским, и если — да, то какова его этимология?

Слово бон является тибетским и не может считаться заимствованием из других языков по следующим причи­нам. Тибетский язык, как древний, так и современный, обладает определенным количеством слогов, которые характеризуются ограниченными возможностями сочетаний согласных и гласных звуков между собой. Поэтому он органически не принимает, за редким исключением, ино­странные слова. Те же чужеродные слова, которые вжи­вались в ткань тибетского языка, даже перестроив на ти­бетский лад свою фонетическую структуру, все же оста­вались малопродуктивными, то есть не давали новых сло­вообразований, как, например, bram-ze — брахман, жрец.

Глагол bon-pa, имеющий прямое отношение к слову бон, значит читать наизусть (молитвы, гимны). Слово bon-pa — бонец, последователь бона, могло образоваться только от глагола bon-pa, так как с помощью частицы ро от глаголов образуются существительные со значением деятеля (тот, кто делает что-то), в противном случае слово бонец (bon-pa) должно было бы иметь форму bon-pa по аналогии с chos-pa — буддист, монах (от существи­тельного chos — буддийская вера).

Современные тибетские ученые дают такое определе­ние бонской вере: "Тибетская вера — это вера учителя Шенраба. Взывая к богам, совершать кровавые жертвы" (Chos-kyi-grags-pas brtsams-pa..., р. 565).

В "Биографии Шенраба" сотни раз повторяется одна и та же формула, которой, очевидно, придается большое значение:

"Бон — это бог (lha), рожденный из центра юндрун (бонской свастики), бон — это жрец (gshen), рожден­ный из центра юндрун",

т.е. бон соединяет в себе божество и жреца.

Что касается юндрун, то это древний символ солнца и света у всех индоевропейских народов. Типичное Бонское изображение его в виде креста с изогнутыми концами, с направлением их против часовой стрелки мне прихо­дилось видеть на золотых персидских монетах — дариках.

Главными богами религии Шенраба были Ахурамазда, Митра, Астарта (Анахита). Наряду с ними существуют во множестве другие боги, менее значительные, число кото­рых не поддается учету. Обожествляются части света, стихии: вода, огонь, земля, ветер.

Важной особенностью религии является ее прозели­тизм в самом широком смысле. Не только любой человек может свободно принять эту веру, но и любое божество любой религии может свободно войти в нее и занять соответствующее место, при условии принятия этой веры, причем имеется в виду просто признание ее в качестве основной, главной религии, т.е. подчинение ей. И даже более того: любой дух, бес, демон может войти в нее на общих основаниях, и нет, таким образом, ни обиженных, ни отверженных.

Другой, не менее важной особенностью является по­пытка установить соотношения между главными богами разных стран и показать, что все они — одни и те же божества, несмотря на разные имена.

Одна из основных идей, которая настойчиво проводит­ся в "Зермиге", это та, что все религии представляют собой по существу разновидности одного и того же явле­ния. Поэтому настойчиво проводится мысль о соединении их всех в одну, хотя бы и чисто формально, но под эгидой иранцев. Говоря об этом, я имею в виду идею, которую проповедовал Шенраб, согласно "Зермигу", о необходимости всех людей понять, что все они, где бы они ни жили, кем бы они ни были, в общем, верят в одних и тех же богов.

Поклонение богам, согласно учению Шенраба, — одна из основных обязанностей верующего человека. С по­мощью молитвы, обращенной к богу или к богам, можно добиться спасения души даже самого закоренелого греш­ника. Но каждый должен совершать не только молитвы, но и жертвоприношения богам и прочие ритуалы.

Один из главных обрядов бонской религии — ритуаль­ные омовения, которые совершаются каждый раз, когда происходит какое-нибудь радостное или значительное со­бытие. В основном говорится о коллективных омовениях: "Жители той страны возликовали и совершили омове­ние", но упоминаются также индивидуальные. При этом омовения (очищения) понимаются не столько в физиче­ском, сколько в духовном смысле.

Совершение обязательных ритуальных омовений, вероятно, один из древнейших обрядов на Ближнем и Среднем Востоке и восходит к глубочайшей древности.

Об этом свидетельствует отрывок из индийского сочинения, в котором говорится о борьбе богов с асурами, то есть относящемуся до некоторой степени ко времени про­движения индоиранцев по территории Индии. Отрывок входит в состав комментария к гимну Будде, который был сочинен бывшим брахманом (шиваистом) около первого века нашей эры:

"Сами (асуры) отправились купаться, как об этом говорится в одном религиозном трактате:

Тот, кто не вымылся и остается грязным,

И тот, кто не совершал омовения — не будет есть, и поэтому они (асуры) отправились купаться".

[21, с. 202—203]

В древней столице Тибета Лхасе обычай совершать коллективные омовения держался вплоть до недавнего времени.

Из сочинения "Зермиг" также видно, что не только вода, но и огонь обладает очистительной силой. В главе XI "Зермига" рассказывается об изгнании злых духов с помощью огня и воды, а также о том, как дочь Шенраба, ставшая бесовкой, после очистительного погружения в во­ду опять стала нормальной женщиной.

Остальные обряды, установление которых приписыва­ется Шенрабу, также являются характерными почти для всего Ближнего Востока: украшение дерева и поливание водой травы (особенно в Месопотамии), прикладывание ладоней рук ко лбу и сердцу. Обряд поливания травы водой, несомненно, мог появиться только в жарких и за­сушливых странах, в которых вода и зелень травы символизируют жизнь. О существовании этих обрядов в Тибете ничего не известно, и в тибетских источниках разного времени и разного содержания на этот счет нет никаких намеков.

Заслуживает внимания в главе XVII "Зермига" описа­ние погребения Шенраба, имевшего место в Согдиане, которая, согласно упомянутому источнику, "самая пре­красная и светлая страна из всех областей мира".

В "Авесте" о Согдиане говорится следующее:

"В качестве первой лучшей из областей и стран я, Ахурамазда, создал Хорезм... В качестве второй луч­шей из областей и стран я, Ахурамазда, создал Гаву— обитель согдийцев"

(Vendidad, 1).

После того как учитель умер, был построен специаль­ный дом, в который было помещено его тело. Неясны некоторые детали: говорится, что "тело его очистилось сожжением", а также, что его останки (кости) были по­мещены в специальный сосуд. Независимо от того, был ли сожжен труп в огне, или же после того, как труп разло­жился, было произведено ритуальное очищение дома и останков трупа огнем (окуриванием), но практика подоб­ного рода несовместима с зороастризмом. В то же время она была широко распространена среди древних иранских племен северо-восточного Ирана. Обычай помещать кости умершего в сосуд (иран. устодан, лат. оссуарий) и хранить его в специально для этой цели построенном доме прак­тиковался в Средней Азии вплоть до арабских завоеваний [70, с. 258—259].

Тибетская традиция утверждает, что обычай строить в Тибете гробницы для умерших царей был введен в глубо­кой древности иноземными бойцами [108. с. 168—169]. Гробница строилась четырехугольной и представляла со­бой сооружение из камней с плоской крышей, т.е. была примерно такого же типа, как и знаменитая гробница Кира II в Пасаргадах. Наряду с этим повсеместно суще­ствовал обычай относить тела умерших в специальные места на растерзание птицам и зверям.

Индийский обычай трупо-сожжения, появившийся вместе с буддизмом, применялся только по отношению к бо­гам и знатным буддистам. Вот как описывает его русский унтерофицер Филипп Ефремов, посетивший Тибет в кон­це XVIII века: "Погребение у них сим образом: мертвого положат ламе на спину, привязав, покроют черным сук­ном; за шею ламе привяжут веревку; другой лама возьмет се и ведет с мертвым. Прочие ламы идут впереди и поют, и народ позади мертвого; поют же и играют на всяких инструментах. Вознеся на высокую гору, сажают мертвого на землю, вокруг окладут его дровами, на голову нальют масла; после этого провожатый народ возвратится восво­яси, а ламы мертвого одни сжигают и, сжегши, над пеплом складут могилу, среди коей сооружают глиняный, побеляемый алебастром столб вышиною в сажень, а если бога­тый, то и выше. Ламы по сем возвратятся в дом умершего, где пьют и веселятся" [65, с. 144—145].

Теперь перейдем к вопросу о сущности бонской веры.

Первое, что бросается в глаза, это вполне четкий дуа­лизм света и тьмы, добра и зла. Носителями света, добра и истины являются главные боги: Мудрый Ахура, Митра, Астарта, которым сопутствует великое множество богов-люминофоров. Напротив, демон, или злой дух, и его ар­мия, сонмище нечистой силы, олицетворение зла и всех пороков, пребывает в царстве тьмы и в аду. В некоторых случаях, в словах, которые вкладываются в уста главного демона, полемизирующего с учением Шенраба, можно видеть отголоски древних арийских представлений: