Артаксеркс и позднейшие события 5 страница

Из "Цепи бытия...":

Из наших высших воплощений

Потомок (рода) Шу — хороший знак (знамение).

Он установил знамя и не исчезло учение.

И еще:

Высшее воплощение Дранпы

Продолжатель (рода) Бру, сошедший с небес,

В Тибете совершил (обряд?) черный балпур

(dpal-phur nag-ро).

И еще:

Нашим высшим воплощением

Явился Брутон-Кхюнги-Гьялцан.

Вместе с двумя истинами он трудился на благо людей.

Знамя учения сияет во славе.

И еще:

Славным и могучим воплощением

Явился Патон-Палчог-Занпо.

Он вел к освобождению всех людей.

И такое указание было дано (так было сказано).

Из того (же сочинения).

Когда царь Тисрон (VIII в. н.э.) подавлял бон. то самым первым, кто установил передачу устной тра­диции свастики-бои, был могущественный из мудре­цов, учитель великий Бру. Именно он дал коммента­рий на "Сокровищницу в пещере сущности проро­честв" (Lung mtshan-Nyid srid-pa'i mdzod phug). Он также благополучно ввел обычай устного изложения, диспута и сочинительства, который известен как ве­ликое раскрытие обычая колесницы (shing-rta'i srol-'byed chen-po). Это был великий мудрец, удаливший­ся от соперничества. Что касается детей-учеников (от) Бру — Шу и Па, то — множество жрецов, во­площений, обладающих светом.

Тот, о котором в "Цепи бытия..." говорится, что от воплощения Хризостома-ритора (I в. н.э.) (учитель) Мэу (rМе'u), совершенный знак, держит дисциплину, обладает высшей мудростью понимания созерцания, который показывает метод того, как распространять и придержи­ваться учения — это и есть держатель пророчеств Мэу-Гондзад-Рикхрод-Ченпо (rMe'u-dGongs-mdzad-Ri-khrod-Chen-po). Он духовным боном и боном дисциплины оказал великое милосердие людям. Его вместе с Мэтон-Лхари-Нянпо (rMe-ston-Lha-ri-gNyan-ро) называют Мэу-Тон-Гом (rMe'u-sTon-sGom).

Их последователем был мудрец, известный как Мэу-цан (rMe'u -tshang).

Таким образом, это драгоценное учение свастики-бон распространили и расширили четверо держателей тради­ции: Бру, Шу, Па и Мэ. Они, открыватели (книжных) кладов, подлинные ученики того самого Луга, имеют от­ношение к обучению, они добыли глубокий клад в Бриг-Цам-Такаре (brig-mtshams-mtha'-dkah).

Вот такова суть так называемого позднего распространения учения.

Некоторые считают этот (период периодом) среднего распространения. Они говорят, что поздний период (на­чинается) от появления новых (современных) кладов, но это ошибка непонимания смысла понятий среднее и поз­днее распространение учения. Прежде всего, когда нача­лось учение, когда был (период) раннего распростране­ния, то по причине превратных обстоятельств его подав­ляли. Когда же оно деградировало, то потом опять воск­ресало и распространялось.

Говоря о сути понятия позднее распространение, в нем предполагаем подавление и распространение. А если это

так, то сначала был (период) среднего распространении, а потом уже — позднего.

Эти названия являются манерой высказывания преж­них мудрецов, бонцев и буддистов. Поскольку в период этих двух, учитывая и новые клады, в учении свастика-бон нет изменений, ошибок, то и нет нужды в понятиях "распространение", "подавление".

Великий учитель Дранпа-Намкха дал такое пророче­ство:

"Будет мое учение весьма распространенным".

Поскольку этого (еще) не было, то будет потом. Я полагаю, что в особенности же оно будет распространяться в период "духовного учения".

Короче говоря, (сейчас) существует положение, когда нет ни развития, ни упадка каких бы то ни было частей бона: (есть) следование за учителями, которые появля­лись в четырех областях, (т.е.) в пределах всего Тибета.

Неправы те, которые считают, что сейчас уже завер­шилось "учение слов" и (настал период) "духовного уче­ния".

Из высказываний Лишу и Дранпы следует, что сейчас период "учения слов". Тем более, что в сочинении "Пророчества..." сказано:

"Речи тридцати обращают (покоряют), и (это) про­явилось в учении (законах)".

Таким образом, в начале "учения слов" появился в качестве учителя основоположник Мучо-Гьялцаб (Mu-cho-rGyal-tshab).

И подобно тому, как Шакьямуни появился в качестве краеугольного камня, также появятся как наместники четыре учителя "четырех деяний" (Четыре деяния ('phrin-las rnam bzhi), или четыре рода религиозной практики: 1) спокойное, умеренное почитание, 2) большая религиозная служба, практика, 3) религиозная служба на предмет получения силы, могущества, 4) устрашающие методы подавления злых духов с помощью заклинаний) в начале "духовного учения" и они должны будут распространить учение.

Кроме того, в сочинении "Мелодия бона-свастики" сказано:

"В период, когда будут обращать духом, мир и любовь широко распространятся. Могущественный вождь крепкой силой будет обращать (в веру) и поведет людей с помощью четырех деяний".

Теперь о том, каким образом будет существовать уче­ние в будущее время.

После того, как сначала пройдет десять тысяч прояв­лений его самого, покровителя ста (всех) будд и 7977 "учений слова", потом, к году Железного Быка, (спустя) 2023 (года), и кроме того, когда завершится "духовное учение" вместе с десятью тысячами, в год Водяной Свиньи, в конце двенадцатого месяца монгольского (тюр­кского) календаря, когда продолжительность жизни достигнет десяти (лет), совершеннейший жрец Премудрый (rNam-mkhyen) достигнет пределов людского блага.

Что же касается учения Муни, то к году Железной Мыши прошло три периода "результата" по пятьсот (лет), два периода "завершения" по пятьсот и триста сорок (лет периода) "весьма победоносного". В будущем к году Железного Быка завершится сто пятьдесят девять (лет) пе­риода "завершения" и еще пятьсот (лет периода) "после­дователей символа" (rtags tsam 'dzin-pa). Это вычислено по "Пророчествам белого лотоса" Пугпы. Согласно мето­ду, высказанному Сакья-пандитой, Муни достиг нирваны в год Огненной Свиньи (2134 г. до н.э.). От года Земляной Мыши .(2133 г. до н.э.) до начала года Водяного Тигра (1842 г. н.э.) прошло 3974 (года). Он говорит, что и потом, после года Водяного Зайца, (учение) будет существовать еще 1025 (лет).

То, что говорится в "Пророчестве белого лотоса", как мы полагаем, полностью совпадает с высказыванием (со­чинения) "Пророчество...", что во времена слов обращают верой (законами), (и совпадает) с пророчествами, о кото­рых говорится в "Солнечных лучах традиции", что (уче­ние) будет существовать от нижней части "учения слов" учения Муни до верхней части (до конца) "духовного учения". Таким образом, сейчас нижняя (начальная) часть "учения слов", продолжительность жизни пятьдесят (лет), период кхарал (kha-ral).

В (сочинении) "Волшебное зерцало, освещающее ... сущность воплощения обладающего умом" (sPrul sku blo-ldan sNying-po'i sNyan brgyud kha byang gsal-byed' phrul-gue me long) говорится:

"Это нынешнее время — время "пяти нечистот" [40]

Завершились две части из трех "учения слов" Победоносного. Продолжительность жизни людей, в основ­ном, пятьдесят (лет)".

С этим совпадают высказывания (сочинений) "Сол­нечные лучи традиции" и "Грагпа-линграг" (sGrag-pa gling grags) и пророчества, сделанные учителем Няченом о том, что теперь продолжительность жизни пятьдесят и период кхарал. Если (более) тщательно рассчитать, то сейчас, очевидно, период продолжительности жизни сорок семь (лет).

Велико и глубоко водохранилище победоносного учения истинных слов.

Великий корабль полностью чистых "трех анализов" [41].

Благодаря лодке усердия думать и слышать, мы действительно движемся.

Хорош драгоценный камень появления желания и нужды благополучия.

Удивительное, привлекательное драгоценное ожерелье,

Пучок (деревьев) "лика", рассеивающий сомнения.

Если в нем есть отклонения, ошибки и недостатки,

То я прошу снисхождения у мудрых, собравших (все) три совершенства.

Сделал его, чтобы из моря добродетели, с небесных облаков

Пошел сладкий ливень учения бонской свастики

Для блага всего живого безграничного мира.

И пусть он наполнит все без исключения страны богатством.

……

Это "Драгоценное ожерелье хронологии учения" и "Праздник узрения обстоятельных речений, рассеиваю­щий сомнения пучок "лика", кончил составлять в начале года Водяного Тигра (1842 г.) в третье число победоносной луны в (монастыре) Манри-Лабран (sMan-ri' I bLa-brang) известный мудрец из числа последователей несравненного учителя, ставший частичкой добродетели, постигшей чи­стоту, которого называют Нима-Тандзин-Бангьял (Nyi-ma-bsTan-'dzin-dBang-rgyal).

И эта добродетель пусть будет причиной распростране­ния учения несравненного учителя.

tha tshan mu tsug smar ro[42]

Хронологический трактат о мудрых (буддах),

именуемый

"Удивительные дорогие четки" [118, с. 23—40]

Это тибетское сочинение, краткое изложение которого будет дано ниже, также входит в Тибетско-шаншунский словарь. Автором его, как и предыдущего, является Ни­ма-Тандзин-Бангьял.

После краткого стихотворного вступления автор сооб­щает имена бонских учителей, которые предшествовали Шенрабу.

Первым учителем был, когда продолжительность жиз­ни людей составляла сто тысяч лет, Нанба-Ранбьюн-Тугдже (Snang-ba-Rang-'byung-Thugs-rjе). Когда люди жили восемьдесят тысяч лет — был учитель Кхорба-Кундрен (Khor-ba-Kun-'drеn), а когда люди жили шестьдесят ты­сяч лет — был Кунше-Ньонмон-Дугсег (Kun-shes-Nyon-mongs-Dug-sreg) . В сорок тысяч лет — был Легпар-Цад-мед-Тугдже (Legs-par-Tshad-med-Thugs-rje), в двадцать тысяч лет — был Тамчад-Кхензиг (Thams-cad-mKhyen-gzigs), в десять тысяч лет — Кхригьял-Кхугпа (Khri-rgyal-Khug-pa), в тысячу лет — был Тогьял-Екхен (Gto-rgyal-Ye-mkhyen).

Учитель Шенраб появился, когда продолжительность жизни людей сократилась до ста лет. Он родился в "...за­падной стороне, в Иране-Шамбале, в так называемом городе Янпачан, центр которого похож на переместившееся сюда небесное место богов, во дворце Пасаргады...".

Он родился в 17977 г. (16016 г. до н.э. согласно бонской хронологии[43].

В 16470 г. (14509 г.) у Шенраба родился сын Тобу-Бум-сан (Gto-bu-'Bum-sangs), а в 16457 (14496 г. до н.э.) сын Семпа-Пьядбу-кхрише (Sеms-dpa'-dPyad-bu-khri-shes). В это время учителю было всего около шестнадцати лет[44]. Когда царь Конце-пхрул-гьял (Kong-tse-'phrul-rgyal) Страны халдеев (Rgya-lag-'od-ma) в Стране храмов се­рых, очень сияющих оказался в трудном положении, из­гоняя демонов, то учитель Шенраб в 15457 г. (13496 г. до н.э.) прибыл ему на помощь.

Потом учитель оставил дом и стал отшельником. Это было в 14877 г. (12916 г.), а в 14577 г. (12616 г.) стал Просветленным (буддой). Далее, в 4078 г. (2117 г.) некий Цанпа-цугпуд (Tshangs-pa-gtsug-phud) в Стране храмов серых, очень сияющих стал регентом.

Далее сообщается, что первые бонские учителя появи­лись из Ирана в Шаншунс в 3157 г. (1196 г. до н.э.). Сообщается о появлении первого тибетского царя Някх-ри-цадпо (gNya'-khri-btsad-po) в 3097 г. (1136 г.).

В 3035 г. (1074 г.) родился тибетский царь Мукхри-цадпо (Mu-khri-btsad-po). В 2928 г. (967 г.) родился царь Динкхри-цадпо (Ding-khri-btsad-po), а в 2921 г. (960 г.) » Индии родился Будда Шакьямуни[45].

Далее сообщается о тибетском царе Григум-цадпо (Gri-gum-btsad-po), который подавлял бонское учение. Царь был убит, а после него царем стал его сановник Лонам (Lo-ngam) в 2641 г. (680 г. до н.э.).

Принц Пуде-Гунгьял (Spu-lde-Gung-rgyal) покрови­тельствовал бонскому учению и стал царем после смерти Лонама в 2628 г. (667 г.). При этом царе в 2513 (552 г.) и:) Ирана — Крайнего Шаншуна прибыл чудесным обра­зом в Тибет Нячен-Лишу-Дже (sNya-chen-Li-shu-rJe).

В 1707 г. (258 г. н.э.) родился тибетский царь Тори-пянцан (Tho-ri-gnya'-btsan).

В год Земли-Быка (569 г. н.э.), в 1312 г. (569 г. н.э.), родился тибетский царь Сронцзангамбо[46].

В 1337 г. (624 г. н.э.) началось летоисчисление хиджра me-mkha' rgya-mtsho). По тибетским годам цикла это событие произошло в год Дерева-Обезьяны (что также соответствует 624 г. н.э.).

В 1243 г. (728 г. н.э.) появился тибетский царь Тисрон-дэцан (Khri-srong-lde-btsan)[47].

……

Далее, тибетский автор, не упоминая нескольких царей-буддистов, которые были после Тисрона, пере­ходит непосредственно к царю Дарме (IX в.). Этот царь, убежденный бонец, прекратил преследования религии бон, а также принял меры к ликвидации буд­дизма.

Заслуживает внимания сообщение о том, что в 994 г. (967 г. г.э.) в Индии были переведены трактаты по Кала-чакре ("Колесо времени"), которые были получены из Ирана.

В заключительной части трактата перечисляются более или менее известные деятели как буддизма, так и бона. Хронология доведена до 25-го года (1936 г. н.э.).

В качестве автора указан Нима-Тандзин (Nyi-ma-bsTan-'dzin), причем указано, что в 1961 г. это сочинение было заново тщательно отредактировано.

Анализ текстов

Об иранском происхождении "Биографии Шенраба"

В предисловии к "Биографии Шенраба" говорится, что эта книга была переведена с иранского языка на шаншунский, а впоследствии с шаншунского и на тибетский.

В пользу иранского происхождения "Биографии Шен­раба" свидетельствует зороастрийское сочинение XIII в. "Заратушт-нама", составленная Заратушт-и-Бахрамом [95], последователем учения Заратуштры. В первой главе своего сочинения, представляющего биографию Заратуш­тры, автор говорит, что видел книги на пехлеви, в кото­рых излагаются события мира, деяния и поступки пред­ков. При этом ссылается также на устную зороастрийскую традицию [95, с. 24].

Отметим то общее, что имеется в тибетском и иранском сочинении. "Книга Заратуштры" начинается рассказом о тех временах, когда мир был омрачен злом и не было на земле ни управления, ни мудрых наставлений, ни власти среди безрассудных людей. Презирая бога и его предписа­ния, они отвратились от божественной веры. Вселенная попала под власть злого демона, и весь мир удалился от справедливости и закона. Ариман ликовал и радовался заблуждению людей [95, с. 4].

О том же самом говорится в первой главе "Биографии Шенраба", а именно, что люди пылают гневом, как огонь. Другие кипят страстями, третьи окутаны глупостью, не­вежеством, и все они творят самые разнообразные плохие дела на радость демону. Как и в иранском сочинении, сказанное относится к древнейшему периоду жизни лю­дей.

Далее, согласно иранскому источнику, бог дает проро­чество о рождении Заратуштры. По другой зороастрийской версии, приведенной издателем "Заратушт-нама", фраваши (небесная душа) входит в утробу будущей мате­ри иранского пророка, превращаясь в тело Заратуштры. Еще по одной версии, в Заратуштру воплощается Благой дух (Вохуман) [95, с. 9—10, прим. 6]. По тибетской вер­сии, в Шенраба воплощается небесная душа.

Родители Заратуштры и Шенраба — люди благородные и чистые, царского происхождения.

Мать Заратуштры незадолго до рождения своего сына видит во сне облако, остановившееся над дворцом, из которого дождем посыпались на землю львы, тигры, дра­коны и прочие твари. Прорицатель, толкующий сон, пред­сказывает рождение великого человека, "который будет сиять в мире, как солнце, и которого никто не превзойдет в блеске и могуществе" [95, с. 59]. По тибетской версии боги, разные чудовища и злые духи, но не во сне, а наяву, "спускаются с неба, словно дождь", чтобы приветствовать рождение великого учителя Шенраба [16, с. 60—61].

Заратуштра и Шенраб рождаются ранним утром на рассвете, причем при их появлении все вокруг заливается ярким светом [95, с. 9; 16, с. 68—70].

В дальнейшем события из жизни и деятельности двух учителей, о которых рассказывается в иранской и тибет­ской книгах, иногда совпадают, иногда не имеют между собой ничего общего. Естественным совпадением можно считать рассказ о том, как злые демоны и колдуны боро­лись против этих учителей и пытались их погубить [95, с. 10—16; 16, гл. V, X—XII], а также рассказ об их риту­альном омовении (погружении в воду) [95, с. 25—26]. Сходным образом оба учителя изгоняют нечистую силу: Шенраб — читая заклинания, а Заратуштра — "Авесту" и "Зенд" [95, с. 24—25].

Но в "Книге Заратуштры" есть один эпизод, который в биографии самого Заратуштры не играет особой роли, но зато является центральным в биографии Шенраба — это рассказ о битве армий севера и юга. В иранском ис­точнике он излагается следующим образом: "Заснув, За­ратуштра увидел во сне сильную и многочисленную ар­мию севера, которая двигалась на него с враждебным ви­дом. Заняв дорогу, она закрыла ему весь проход. Когда Заратуштра посмотрел в другую сторону, то (увидел, что) появилась другая армия, храбрая и враждебная, которая заняла южную сторону. Они начали сражаться одна про­тив другой, и армия севера была разгромлена. Это было то, что бог показал Заратуштре во сне" [95, с. 23—24].

Далее следует толкование этого сна, но связь между сном и толкованием едва ощутима: Заратуштра знает та­инства хорошего закона. Если он покинет бога, то вернет­ся на темную землю. Если он откажется открыть людям благой закон, откажется от истины, то демоны и колдуны, узнав об этом, опояшутся на битву [95, с. 24].

Опять же, как и в предыдущем случае (сон матери Заратуштры), то, что в иранской версии излагается как сон, в тибетской — происходит наяву: война армии юга (Элам) против армии севера (Мидия) и разгром последней. Иранское толкование оставляет в стороне вопрос о том, обе ли стороны состоят из демонов, и если это так, то какой смысл в том, что одна сторона победит другую, то есть что от этого изменится, и т.п.

Стоит отметить, что мотив о южной армии демонов сохранился также в манихейской литературе, где он, правда, не имеет никакого отношения к Заратуштре [76, с. 382—385].

Сравнение биографий двух иранских проповедников дает возможность сделать вывод, что обе они, возможно, восходят к не дошедшим до нас иранским сочинениям. При этом можно допустить, что тибетская версия является более древней, поскольку реальное историческое событие, война армий юга и севера, изображается в "Книге Заратуштры" в мистическом духе. Вероятнее всего, что "Био­графия Шенраба", как и "Заратушт-нама", восходит к неизвестным для нас пехлевийским источникам. В пользу этого предположения говорит название Рима, встречаю­щееся в колофоне "Биографии Шенраба" в форме "Кхром" ("Пхром"), которое ближе всего подходит к среднеперсидскому языку.

Архаичное произношение имен иранских богов и неко­торых географических названий, которое встречается в тибетском тексте "Биографии Шенраба", могло сохра­няться в иранских сочинениях в Парфянскую и даже в более позднюю эпоху.

Соединение биографий двух разных проповедников в "Заратушт-нама" могло произойти, в частности, по той простой причине, что в иранском прототипе "Биографии Шенраба" подлинное имя Шенраба могло совсем не встречаться, и в иранском оригинале, как и в тибетской версии, его могли называть просто "жрец" или "учитель".

Имена и названия

Целью этой главы, помимо идентификации некоторых имен и названий, является определение, хотя и весьма приблизительно, той эпохи, в которую эти имена и назва­ния могли иметь хождение.

Ахурамазда. Верховным божеством Шенраба является Мудрый Бумкхри (Sang(s)-po 'Bum-khri), которого иногда называют "царь бытия" (srid-pa' i rgyal-po). Слово sangs-ро является тибетским, в отличие от второй половины имени, на что, во-первых, указывает типичное тибетское окончание ро, а во-вторых, его позиция стоять как перед, так и после Бумкхри, свойственная тибетскому прилага­тельному.

Слово sangs-ро близко по значению к слову sangs-rgyas, которое является тибетским эквивалентом сан­скритскому buddha, Слово sangs-ро значит "пробудив­шийся, пробужденный", т.е. "мудрец, мудрый" и образо­вано от глагола sangs-ра — пробуждаться.

В одной из бонских молитв божество Бумкхри называ­ется как "самый высший из всех богов, лев, изрекающий высшую мудрость" [26]. Но в той же молитве его имя переводится на санскрит как Манджушригоша. По своей этимологии это имя не имеет никакого отношения к Муд­рому Бумкхри, так как состоит из слов "мягкий голос" и "слава". Но тибетский перевод все же имеет некоторые основания, так как Манджушри у буддистов является бо­жеством (бодхисаттвой) мудрости.

Вторая половина имени верховного бонского боже­ства, Бумкхри, является транскрипцией иностранного слова.

В упомянутой выше молитве его имя дастся тибетски­ми буквами на неизвестном "священном" языке как " Sangs-ро 'Bum-khri ", которое тут же переводится на тибетский язык как "лев, изрекающий высшую мудрость".

Неудивительно, что сами тибетцы не сочли слово "Sangs-ро" за тибетское, так как оно практически встре­чается только в сочетании с "Bum-khri".

Слово бумкхри состоит из двух слов-слогов, которые по-тибетски имеют значение "сто тысяч" (bum) и "десять тысяч" (khri; еще одно значение этого слова — "стул, трон, седалище"), т.е. иностранное имя дается, как это часто бывает, не в точной транскрипции, а тибетонизировано для удобства запоминания, хотя сочетание этих сло­гов не имеет смысла и не переводимо.

Приняв во внимание, что Мудрый Бумкхри является верховным древнеиранским богом, нетрудно догадаться, что тибетская транскрипция этого имени может соответ­ствовать только иранскому Мазда Ахуре, т.е. Мудрому Господу.

Тибетская транскрипция Бумкхри соответствует, хотя и весьма приблизительно, иранскому Ахура. Из китай­ских источников известно, что еще в VI в. н.э. в Тибете имя главного божества произносилось как "ахура", о чем мы можем судить по древней китайской транскрипции[48]

Следовательно, бумкхри (укхари) является более позд­ним искажением и восходит к слову ахура.

Выглядит вполне естественным то обстоятельство, что тибетцы перевели иранское мазда (Мудрый) как sangs-po, оставив слово ахура без перевода. Для сравнения укажем, что индийскому имени Шакьямуни соответствует тибет­ский вариант Шакья-Тхубпа, в котором вторая половина имени представляет собой перевод слова Муни на тибет­ский язык. Перевести же на тибетский имя Ахура не ока­залось возможным, так как в тибетском языке нет слова "бог", а тем более слов "господь, владыка" как эпитет верховного или главного бога. Словом лха — "божество, бог" в тибетской бонской мифологии обозначается особая категория духов или небожителей. В основной своей массе первоначально это были древние тибетские божества: ду­хи гор, озер, рек и т.п. Иранские божества, влившись в эту категорию, заняли в ней исключительное и верховное положение, что легко заметить по их титулам. Их назы­вают не просто бог (лха), но царь бытия, бог-жрец, мать вечной сферы.

Теперь обратим внимание на то, насколько описание этого божества в тибетских источниках соответствует то­му, что мы знаем об иранском Ахурамазде. Современные тибетские бонские картины, на которых изображен царь бытия Мудрый Бумкхри, представляют собой почти точ­ную копию буддийских икон: царь бытия сидит в позе будды, вокруг его головы — нимб и т.д. [90, с. 144], Но есть и существенные отличия, которые не сразу бросаются в глаза: на нем коротенькая юбочка, остальные части тела обнажены, а на голове — зубчатая корона. Вся его фигура белого цвета, но главное в том, что его символ — это орел, терзающий змею, который нарисован не над фигурой, а под ней. Это неслучайно, так как в "Биографии Шенраба" и в других бонских сочинениях постоянно указывается на то, что орел — это трон царя бытия. Но в древнем Иране именно орел и являлся символом Ахурамазды. Этот бог изображался или в виде диска с орлиными крыльями и орлиным хвостом, или же в виде орла с туловищем чело­века, причем голова последнего была украшена зубчатой короной.

Это антропоморфное изображение Ахурамазды воз­никло, по мнению исследователей, от изображения асси­рийского бога Ашшура и египетского солнечного бога [49, с. 246].

В тибетских текстах Мудрый Бумкхри ассоциируется с небом. Он живет в небесном дворце, в бирюзовом доме Страны колеса (или диска) великого света [16, I]. Он сам дает наставления достойнейшим из людей, изрекая высшую мудрость, что находит себе вполне четкие парал­лели в "Авесте", где Ахурамазда постоянно поучает Спитаму Заратуштру, передавая ему высшую мудрость.

Таким образом, основываясь на изложенном выше, можно сделать вывод, что имя Мудрый Бумкхри является тибетской копией иранского Ахурамазды. Последнее же относится к древнеперсидскому языку, так как в средне-персидском оно встречается в форме Ормузд (Ахурамаз­да), о чем можно судить с уверенностью по письменным памятникам, начиная с I в. н.э.

Митра. В индоиранской религии, а также и в древней иранской Ахурамазде соответствует Митра — божество дневного света. В "Биографии Шенраба" в разделах, ка­сающихся Ирана-Элама, на втором месте после Ахура­мазды идет бог-жрец Белый (т.е. дневной) Свет.

Так как икон, изображающих бога Белый Свет, пока что не обнаружено, то обратимся к изображению Шенраба [90, 2], который считается воплощением этого божества.

Шенраб изображается сидящим на троне, скрестив но­ги, на нем коротенькая юбочка, тело обнажено, цвет кожи голубой. На голове у него зубчатая корона, а в правой руке ритуальный трехгранный кинжал, рукоять которого сильно вытянута, так что по внешнему виду этот нож больше похож на скипетр, чем на орудие убийства. Ниже трона, на котором восседает Шенраб, нарисован диск с восемью лучами, который символизирует сияющее солн­це. В тексте "Зермиг" говорится о том, что бык является троном бога Белый Свет.

На изображениях Митры, которые дошли до нас во множестве от эпохи Римской империи, часто можно ви­деть повторяющийся сюжет: Митра в коротенькой юбочке, на голове у него зубчатая корона, ритуальным трехгран­ным кинжалом закалывает жертвенного быка. Но бог Бе­лый Свет называется бог-жрец (тиб. Iha-gshen), причем слово жрец gsen) имело в древнем Тибете вполне конкретное значение. Основной функцией этого лица было закалывать кинжалом жертвенное животное.

Представляется очевидным, что костюм Шенраба не для тибетского климата. Более того, ни тибетцы, ни их соседи юбок, разумеется, не носили и не носят за одним исключением: бонские жрецы носили юбки, которые они надевали поверх обычного тибетского костюма. Впослед­ствии эта деталь одежды была заимствована тибетскими монахами-буддистами у бонских жрецов: на родине буд­дизма, в Индии, одежда монаха состояла из длинного куска материи, которую он накручивал на себя.

Тибетские буддисты также заимствовали у бонцев ри­туальный трехгранный кинжал, который вошел в рекви­зит тибетских буддистов тантрийского толка, т.е. связан­ного с магией. Этот кинжал служит во время мистических обрядов орудием для подавления злых духов.

И последняя деталь, которую стоит отметить. Короны любого типа в Тибете и в соседних с ним странах никогда и никем не носились. Но короны в виде узкого обруча с зубцами были обычным украшением как у ахеменидских царей, так и у некоторых иранских божеств: Ахурамазды, Митры.

В средневековых тибетских памятниках бог Белый Свет упоминается также и под своим иранским именем — Митра, которое сохранилось в двух фонетических вариан­тах: Mitra и Pehar. Второй вариант имени является более поздним и восходит к среднеперсидскому языку (ср.перс. Михр). Именно под этим именем это популярнейшее в Тибете божество почитается там до сих пор. Первый же вариант относится к древнеиранскому языку. Данная форма имени могла сохраниться в согдийском языке: индоев­ропейской фонеме "tr" перед гласными соответствует мидийское и авестийское r, что в свою очередь соответст­вует согдийскому "dr" [50, с. 66].

Астарта-Анахита. Следующим божеством, входящим в число трех главных божеств, является богиня Сатриг Эрсан (Sa-trig Er-sangs), мать вечной сферы.

Главным женским божеством во всей Западной Азии была богиня Иштар, или Астарта, которая в Персидском государстве также почиталась и под именем Анахиты. Тибетская транскрипция Сатриг передает имя Астарта (элам. Шутрук), а слово Эрсан является эпитетом от ти­бетского глагола sang-ba — очищаться.