Мобилизация экономики государств агрессивного блока на нужды затяжной войны

Провал немецко-фашистских стратегических планов, в основе которых была заложена идея «молниеносной войны», привел к банкротству и военно-экономических концепций. Потерпели крах расчеты гитлеровского руководства сломить советскую военную экономику. Экономика фашистской Германии, подчинившая себе промышленность оккупированных и вассальных стран, дала первую трещину. Потери вермахтом вооружения, боевой техники и боеприпасов на советско-германском фронте были настолько огромны, что существовавший уровень производства не позволял быстро восполнить их.

Чтобы увеличить выпуск вооружения и боевой техники, в Германии был осуществлен ряд мер по усилению централизации руководства военной экономикой. В марте 1942 г. министр вооружений и боеприпасов А. Шпеер был назначен генеральным уполномоченным по вопросам вооружения в системе четырехлетнего плана. Это явилось весьма важным мероприятием, поскольку он получил право держать под контролем все другие имперские органы хозяйства.

22 апреля генеральный экономический совет был преобразован в совет центрального планирования. Он занимался согласованием требований вермахта с возможностями экономики, составлением планов расширения добычи и производства основных материалов, распределением сырья, энергии, транспортных средств, рабочей силы и т. д. В совет кроме Шпеера вошли генерал-фельдмаршал Э. Мильх и государственный секретарь П. Кернер.

При министерстве вооружения и боеприпасов в том же месяце был создан совет вооружения. Наряду с представителями вермахта в него вошли от «Стального треста» Э. Пёнзген и А. Фёглер, владелец крупного электроконцерна (АЕГ) Г. Бюхер, один из руководителей концерна «Герман Геринг» П. Плейгер, генеральный директор концерна «Маннесман» В. Цанген, А. Крупп, Г. Рёхлинг и другие. Совет разрабатывал предложения по вопросам организации производства вооружения и распределения заказов, которые, естественно, попадали крупнейшим магнатам промышленности.

Важная роль в реорганизации военной экономики отводилась комитетам и рингам. Во главе этих органов, подчинявшихся министру вооружения и боеприпасов, стояли монополисты или их представители — специалисты-хозяйственники. Комитеты объединяли предприятия, выпускавшие вооружение, автомобили, корабли, боеприпасы и т. д., ринги — поставщиков [86] сырья для военных предприятий. И те и другие занимались распределением военных заказов, их размещением для серийного производства на однотипных предприятиях, рационализацией военного производства, распределением рабочей силы и сырья. Были созданы также комиссии из представителей фирм и войск вермахта с правом принимать окончательные решения по вопросам усовершенствования того или иного вида вооружения.

7 мая 1942 г. Гитлер издал указ о едином руководстве военной экономикой, которое возлагалось на Шпеера. В его непосредственное подчинение перешел ряд отделов управления военной экономики и вооружений ОКБ, образовавших управление вооружения в системе министерства вооружения и боеприпасов. Последнему были также переданы все организации, ведавшие вопросами производства вооружения на оккупированных территориях. Если раньше контроль над предприятиями здесь осуществлялся гражданскими и военными чиновниками, назначавшимися военно-экономическим управлением ОКБ, то теперь он возлагался на немецкие фирмы.

Объединив власть концернов и государства в единый аппарат с неограниченными диктаторскими правами, министерство вооружения и боеприпасов заняло в нем главенствующее место. В системе военного производства преобладали частнособственнические интересы капиталистов. Заказы для вермахта выполнялись в первую очередь. Использовалась также и «срочность выполнения заказов», дававшая монополиям огромные прибыли.

Подготовка к летней наступательной кампании на Восточном фронте требовала не только пополнения личного состава вооруженных сил, но и дополнительных рабочих для расширения военного производства. На середину апреля 1942 г. его потребность определялась в 1,6 млн. человек{142}. Гитлеровский генерал З. Вестфаль писал, что «армия и промышленность конкурировали между собой за обладание оставшимися людскими ресурсами». Проблему нехватки рабочей силы руководство фашистской Германии надеялось решить за счет использования труда иностранных рабочих. В марте 1942 г. был учрежден специальный аппарат генерального уполномоченного по использованию людских ресурсов во главе с гаулейтером Ф. Заукелем, наделенным чрезвычайными полномочиями. 7 мая Заукель отдал специальное распоряжение: в случае неудачи добровольного набора иностранных рабочих применять трудовую повинность и мобилизацию{143}.

Используя все средства, вплоть до кровавых репрессий, гитлеровцы сгоняли на каторгу в Германию сотни тысяч людей из оккупированных стран. В течение 1942 г. основная масса иностранных рабочих угонялась из оккупированных районов Советского Союза. Если, по данным статистического управления министерства хозяйства Германии, на 20 января 1942 г. в германской экономике было занято 55 тыс. советских граждан, то к концу года их число возросло до 1,3 млн. человек. Увеличились и масштабы мобилизации рабочей силы в Польше, Чехословакии, Франции, Голландии, Бельгии, Югославии. Всего в фашистской Германии в то время жестокой эксплуатации подвергались 4,3 млн. иностранных рабочих{144}. Кроме того, в широких масштабах использовался рабский труд военнопленных. [87]

Директивы Шпеера и Заукеля руководителям предприятий требовали добиваться от иностранных рабочих и работниц «максимальной производительности». И предприниматели осуществляли принцип — «двое должны производить то, что до этого давали трое». Для немецких же рабочих труд на войну превратился в такую же обязанность, как служба в армии.

Мероприятия государственно-монополистического характера, осуществленные нацистским руководством Германии, грабительская политика и эксплуатация порабощенной Европы способствовали дальнейшему укреплению позиций монополий и увеличению производства оружия и военного снаряжения в 1942 г. по сравнению с 1941 г. почти на 55 процентов.

Гитлеровцы беспощадно эксплуатировали ресурсы оккупированных и зависимых стран. Взимая огромные оккупационные платежи, захватывая золото, драгоценности, изымая иностранную валюту и ценные бумаги, вводя систему коллективных штрафов, участвуя в прибылях промышленных, торговых и страховых компаний, германская администрация и монополии завладевали колоссальными капиталами. Сосредоточив в своих руках национальные платежные средства и установив выгодную лишь Германии клиринговую систему расчетов, нацисты подчинили себе всю банковскую и валютную систему европейских государств и беззастенчиво обогащались за их счет.

Промышленные предприятия оккупированных и зависимых стран поставляли вермахту самолеты, различные виды артиллерийско-стрелкового вооружения, боеприпасы, взрывчатые вещества, средства связи, оптические приборы, автомашины и суда. В 1942 г. авиационная промышленность захваченных стран поставила Германии самолетов и моторов на 962 млн. марок. Вся продукция судостроения вместе с продукцией оккупированных стран в 1942 г. оценивалась в 1,5 млрд. марок, тогда как доля поставок из Франции, Бельгии, Голландии, Дании, Норвегии и других стран, вместе взятых, составляла 900 млн. марок. Оккупированные страны Европы (без протектората Богемия и Моравия) поставили Германии в 1942 г. различных боеприпасов на 168 млн. марок{145}.

В 1942 г. промышленность оккупированных стран дала вермахту различных видов вооружения, боеприпасов, автомашин и судов более чем на 4 млрд. марок, что составляло почти четверть всего производства военной продукции фашистской Германии. Кроме того, в этом году из оккупированных стран Европы в Германию было доставлено продовольственных товаров, сырья, полуфабрикатов и готовых изделий на 4 070 млн. марок, что составляло 46,8 процента общей стоимости ввоза.

Таким образом, за счет ограбления стран Европы и жестокой эксплуатации рабочих и военнопленных гитлеровская Германия резко увеличила свои военно-экономические ресурсы, которые служили существенной базой для восполнения потерь вермахта на советско-германском фронте.

Важную роль в увеличении военно-экономических ресурсов Германии играл экономический потенциал союзных ей стран. Рассматривая Румынию, Венгрию, Болгарию, Финляндию и марионеточную Словакию как аграрно-сырьевые придатки Германии, гитлеровцы взяли под контроль экономику этих стран и во все возраставших масштабах использовали их ресурсы. На долю союзников Германии по агрессии в 1942 г. приходилось 92,9 процента германского импорта нефти и 95,1 процента нефтепродуктов, 70,1 — бокситов, 47,1 — хромовой руды, 49 — цинковой, 43,4 — свинцовой, 14,8 — марганцевой и 13,4 процента медной руды. Из Румынии, Венгрии, Болгарии, Италии и Словакии Германия ввезла продовольствия [88] на 1,2 млрд. марок{146}, что составляло 38,7 процента всего ее импорта пищевых продуктов.

Немалую роль в обеспечении вермахта необходимыми стратегическими материалами и продовольствием играли экономические связи с нейтральными странами.

Швеция поставляла Германии железную руду, ферросплавы, качественную сталь, целлюлозу, искусственное волокно, шарикоподшипники, станки, электрооборудование, инструменты, морские суда. По сравнению с 1939 г. шведский экспорт в Германию в 1942 г. почти удвоился, составив 410,3 млн. марок.

Швейцария экспортировала в Германию автомашины, локомотивы, станки, паровые машины, электротехническую аппаратуру, часы, астрономические и геодезические приборы, радиоаппаратуру и другие средства связи, вооружение и боеприпасы. В 1942 г. швейцарские поставки вооружения и боеприпасов, а также важной в военно-экономическом отношении промышленной продукции в Германию превысили 424,3 млн. марок.

Из Испании в значительных количествах поступали в Германию железная, цинковая и свинцовая руды, пириты, свинец, олово, ртуть и вольфрамовый концентрат. В течение 1940 — 1942 гг. Германия вывезла из Испании стратегических материалов, продовольствия и готовой промышленной продукции на 331,8 млн. марок{147}.

Через Испанию, Португалию поступали в Германию различные стратегические материалы из стран Южной Америки и Азии. В 1942 г. гитлеровцы получили из Голландской Индии через Испанию много натурального каучука; Испания перепродавала Германии значительные количества бензина, поступавшего из США. Португалия закупала для рейха в странах Латинской Америки нефть, нефтепродукты и другое сырье.

Турция поставляла Германии стратегическое сырье, продовольствие и полуфабрикаты, закупала для нее иранскую нефть. Ее экспорт увеличился с 51 млн. марок в 1940 г. до 100,3 млн. марок в 1942 г.

В целом экспорт из нейтральных стран в Германию возрос с 587,3 млн. марок в 1940 г. до 1221,5 млн. марок в 1942 г., то есть более чем в 2 раза. На их долю приходилось свыше 50 процентов всего германского импорта железной руды, 33,8 — свинцовой, 28,2 — цинковой, 4,2 — медной, 27,4 — алюминия, 14,5 — олова, 8,8 — ферросплавов и 7 процентов свинца. Общий вклад нейтральных стран в военную экономику Германии в виде поставок стратегического сырья, полуфабрикатов, готовой промышленной продукции, продовольствия, вооружения и услуг по военным перевозкам за 1940 — 1942 гг. составил 3525,1 млн. марок{148}.

До середины 1942 г. военная экономика Германии в достаточном количестве получала необходимое сырье. Добыча каменного и бурого угля (в пересчете на каменный) составила в 1942 г. 336 млн. тонн, из которых 77,8 млн. тонн было добыто на присоединенных территориях{149}. Кроме того, Германия получила 85 млн. тонн угля из оккупированных стран.

Несмотря на сокращение запасов жидкого горючего с 2,4 млн. тонн в конце 1940 г. до 1,2 млн. тонн к началу 1942 г., Германия не испытывала в нем особого недостатка. В 1942 г. добыча нефти в стране составила 1 678 тыс. тонн, из них в аннексированной Австрии — 870 тыс. тонн{150}. За счет переработки нефти, добывавшейся в самой Германии, и производства синтетического горючего в том же году было [89] получено 6,3 млн. тонн жидкого топлива. Свыше 40 процентов расходуемого жидкого топлива Германия получала за счет импорта из союзных стран и текущего производства на оккупированных территориях.

Обладая богатейшими железорудными областями Лотарингии и Люксембурга, собственно немецкие металлургические концерны сократили добычу руды. В 1942 г. ее добыча в Лотарингии составляла свыше 12,2 млн. тонн, в Люксембурге — 5,1 млн. тонн. Германия также импортировала руды, в частности высококачественную шведскую. В 1942 г. было ввезено около 18млн. тонн руды, в том числе из Швеции, Франции, Испании свыше 16 млн. тонн. Это позволяло не только покрывать потребности металлургической промышленности, но и вывозить руду в другие страны (в 1942 г. экспорт ее составил 2,3 млн. тонн){151}.

Потребность в легирующих металлах — марганце, хроме, никеле, вольфраме, титане, ванадии и молибдене покрывалась в основном за счет ввоза руд, металла и ферросплавов из оккупированных, союзных и нейтральных стран.

Металлургическая промышленность Германии во все возраставших масштабах обеспечивала военное производство. Если в первом квартале 1942 г. стали было выплавлено 6,4 млн. тонн, то в четвертом квартале — свыше 8 млн. тонн. За год было произведено 22,2 млн. тонн чугуна и 28,7 млн. тонн стали{152}. В целом германское военное хозяйство имело в своем распоряжении с учетом производства в оккупированных странах 25,1 млн. тонн чугуна и 32,1 млн. тонн стали.

Экономика Германии не испытывала острого дефицита и в цветных металлах, потребность в которых покрывалась за счет ввоза руд и металлов из оккупированных и зависимых стран. Алюминиевая промышленность страны полностью зависела от импорта бокситов; ввоз их в 1942 г. возрос до 1,5 млн. тонн. Выплавка первичного алюминия составила 264 тыс. тонн, вторичного — 90 тыс. тонн{153}.

Исключительно важное значение для Германии имел каучук. Уже в 1941 г. была произведена 71 тыс. тонн синтетического каучука. В 1942 г. его производство составило 98 тыс. тонн, а потреблено было 66,9 тыс. тонн. В течение года поступления в Германию натурального каучука составили 34,8 тыс. тонн{154}.

Важнейшим условием роста военного производства являлось пополнение станочного парка. Продукция станкостроительной промышленности Германии составила в 1942 г. 165,9 тыс. металлообрабатывающих станков и машин. Особое внимание уделялось производству тяжелых станков специального назначения, кузнечно-прессового оборудования, автоматов и полуавтоматов, что позволяло увеличить производительность труда в решающих отраслях военного производства. В четвертом квартале 1942 г. военная промышленность использовала 74,3 процента всех выпускаемых машин и основного оборудования{155}.

Возросшие воинские перевозки на театры военных действий, а также понесенные потери требовали быстрого пополнения локомотивного и вагонного парка. В 1942 г. Германия выпустила 2637 паровозов и 60 892 вагона{156}. На долю присоединенных территорий, не считая протектората Богемия и Моравия и польского генерал-губернаторства, приходилось соответственно 25 и 14 процентов всех выпущенных локомотивов и вагонов. [90]

Используя производственные мощности своей страны, присоединенных территорий, оккупированных и зависимых стран Европы, фашистская Германия добилась в 1942 г. значительного роста военного производства. На самолетостроение приходилось 38,7 процента общей стоимости вооружения и военных материалов. За год было выпущено 14,7 тыс. самолетов всех типов, из них 4428 бомбардировщиков и 4908 истребителей{157}. В серийном производстве находились бомбардировщики «Юнкерс-87», «Юнкерс-88», «Хейнкель-111» и модернизированные истребители «Мессер-шмитт-109е» и «Мессершмитт-109ф».

Сохранение центра тяжести военной промышленности на обеспечении потребностей сухопутных войск привело к значительному росту бронетанковой техники. В 1942 г. выпуск ее по сравнению с 1941 г. увеличился более чем на 60 процентов. Всего было изготовлено 4278 танков, 788 штурмовых и 1123 самоходных орудия{158}. Около 90 процентов всех танков составляли средние — типа T-III и T-IV.

Превосходство советского среднего танка Т-34 над немецкими заставило германских конструкторов ускорить создание новых типов машин: в 1942 г. было завершено конструирование танков T-V («пантера») и T-VI («тигр»); первые 77 «тигров» были выпущены в том же году. Все попытки немецких конструкторов создать средний танк по образцу советского Т-34 окончились неудачей.

Большое внимание уделялось наращиванию выпуска продукции артиллерийской промышленности. Производство орудий калибра 75 мм и крупнее по сравнению с 1941 г. увеличилось в 1,8 раза, а минометов — в 2,1 раза. Были сконструированы 210-мм пятиствольный и 300-мм шестиствольный минометы, пущен в серийное производство так называемый «Маультир» — 150-мм десятиствольный миномет на полугусеничном бронетранспортере{159}.

Среднемесячное производство винтовок и автоматического оружия в 1942 г. оставалось на уровне 1941 г. Вместо пулемета МГ-34 гитлеровцы начали выпускать более легкий и скорострельный пулемет МГ-42{160}.

Военно-морское судостроение к концу 1942 г. составляло 10,9 процента от всего военного производства. Прекратилось строительство крупных кораблей, и промышленность была переключена на выпуск подводных лодок, миноносцев, минных заградителей, торпедных катеров и других небольших судов.

Увеличился в 1,5 раза по сравнению с 1940 г. выпуск боеприпасов всех видов, составивший 1 270 тыс. тонн. Производство боеприпасов к артиллерийским орудиям калибра 75 мм и крупнее возросло за это время в 2,1 раза, составив 57 млн. выстрелов{161}.

Военная промышленность Германии продолжала производить главным образом наступательное оружие для сухопутных войск. Об этом свидетельствуют данные таблицы 8.

Таким образом, в 1942 г. фашистской Германии удалось добиться существенного роста военного производства, обеспечившего развертывание нового крупного наступления вермахта на советско-германском фронте. [91]

Таблица 8. Производство вооружения и боевой техники в Германии в 1941 — 1942 гг.{162}

Западные буржуазные историки Т. Дюпуи, А. Шлезингер, Б. Питт, Н. Фрэнкленд и многие другие пытаются доказать, что экономическая мощь Германии была снижена в результате нанесения ударов по промышленным объектам бомбардировочной авиацией союзников. Этот вывод полностью отвечает взглядам английского комитета начальников штабов, который считал, что бомбардировкой Германии в широком масштабе будет уничтожен ее военно-экономический потенциал, сломлен моральный дух немецкого населения и резко снижена боеспособность вермахта.

В действительности массированные удары по городам и важнейшим военным объектам Германии и оккупированных ею стран летом и осенью 1942 г. не оказали существенного влияния на германскую промышленность. Бывший гитлеровский генерал З. Вестфаль писал: «Хотя запасы важнейших видов сырья увеличить было уже невозможно, производительность военных заводов и фабрик находилась все еще на самом высоком уровне»{163}.

В первые два года участия Италии в мировой войне происходил рост ее промышленного производства. В этот период возрос выпуск важнейших стратегических материалов — чугуна, стали и алюминия. Общий же уровень итальянской экономики оставался сравнительно низким. Правительство стремилось поднять уровень военного производства всеми способами. Оно увеличило продолжительность рабочего дня, ввело многосменную работу, промышленность страны была переведена на военные рельсы. В феврале трудовая повинность распространялась на мужчин в возрасте от 18 до 55 лет. За невыполнение приказа предпринимателей мобилизованным угрожала отправка на фронт. Нормы выработки многократно увеличились, рабочих заставляли выполнять их сверхурочно.

Итальянская промышленность, как никакая другая, находилась в зависимости от импорта сырья, особенно топлива. Еще в 1939 г. было подсчитано, что в случае войны Италии придется ввозить около 80 процентов основных видов различных материалов, не считая продовольствия. Вступив в войну, Италия лишилась многих источников сырья. Единственным поставщиком угля, меди, никеля, большей части компонентов для изготовления взрывчатых веществ стала Германия. Нефть ввозилась из Румынии.

Экономическая и финансовая политика Германии в отношении Италии направлялась на превращение ее в аграрный придаток и поставщика дешевой рабочей силы. Значительная часть продукции сельского хозяйства вывозилась в Германию по низким ценам. В 1941 — 1942 гг. 1 млн. квалифицированных итальянских рабочих был отправлен в Германию, [92] хотя собственная промышленность испытывала острый недостаток в рабочей силе.

На состояние промышленности Италии оказывала влияние проводимая руководителями нацистской Германии политика экономического «регулирования». По требованию Германии, использовавшей рынок своего союзника, ряд итальянских предприятий, конкурировавших с немецкими, закрылся. Одновременно в Италии размещались немецкие заказы, оплачивавшиеся итальянским правительством в счет денег, отпускавшихся им на содержание немецко-фашистских войск и подлежавших возврату после войны. «Третирование и грабеж» — так весьма лаконично определил итальянский министр иностранных дел Г. Чиано деятельность немецких монополистических кругов по координации итальянской и немецкой промышленности.

Уровень промышленного производства между тем начал снижаться, особенно в металлургической промышленности. В 1940 г. было выплавлено 1,1 млн. тонн чугуна и 2,3 млн. тонн стали, а в 1942 г. соответственно 0,9 млн. тонн и 2,0 млн. тонн. По намеченным планам выплавка стали в военные годы должна была составить 4 млн. тонн в год, но этого уровня достичь не удалось. Сократилось производство цинка с 39,4 тыс. тонн до 34,2 тыс. тонн и свинца с 36,6 тыс. тонн до 28,8 тыс. тонн. Такое количество не удовлетворяло потребности промышленности. Несколько увеличилось производство алюминия за счет местных запасов бокситов — с 38,8 тыс. тонн в 1940 г. до 45,4 тыс. тонн в 1942 г.{164}. Несмотря на это, страна испытывала хроническую нехватку алюминия; потребность в нем достигала 60 тыс. тонн в год{165}.

Из-за отсутствия сырья снизился выпуск автомобилей — с 47,9 тыс. машин в 1940 г. до 30,4 тыс. в 1942 г. Сократилось производство продуктов химической промышленности: азотной кислоты — с 465 тыс. тонн до 290 тыс. тонн, серной кислоты — cl 250 тыс. тонн до 943 тыс. тонн, суперфосфата — почти в 2 раза, медного купороса — почти в 3 раза{166}.

С зимы 1941/42 г. Италия испытывала острый дефицит топлива. Добыча угля в стране не обеспечивала ее потребностей. По существовавшему с Германией соглашению последняя должна была поставлять ежегодно 12 млн. тонн угля, но с началом боевых действий на советско-германском фронте его импорт стал сокращаться: в 1942 г. он равнялся 10,5 млн. тонн. Повысить добычу угля внутри страны также не удалось.

Значительно сократился ввоз нефти из Румынии и Германии. Если в 1940 г. Италия получила 1 069 тыс. тонн, то в 1942 г. всего 261 тыс. тонн{167}. Между тем потребность в нефти только флота составляла 65 — 80 тыс. тонн в месяц.

В стране ощущался острый недостаток электроэнергии, потребности в которой еще более возросли в связи с нехваткой угля. В поисках выхода из положения итальянские власти вынуждены были ввести ограничения на потребление электроэнергии населением и промышленностью.

К концу 1942 г. в Италии выпускалось в среднем 275 самолетов в месяц{168}. Танкостроение и военное кораблестроение также находились на низком уровне. Тяжелых танков в армии вообще не было. В течение года было произведено лишь 667 легких танков против 780 в 1941 г.{169}. В 1942 г. закончилось строительство одного линейного корабля и четыре [93] старых были модернизированы. Данные о производстве вооружения и боевой техники в Италии приведены в таблице 9.

Таблица 9. Производство вооружения и боевой техники в Италии в 1941 — 1942 гг.{170}

Военное производство Италии не было полностью централизовано. В стране практически не существовало единого координационного центра. Разработка программы производства вооружений возлагалась на комиссариат военной промышленности, который возглавил генерал К. Фавагросса. Однако, поскольку распределением военных заказов ведали министерства сухопутной армии, флота и авиации, руководимые Муссолини, деятельность комиссариата фактически свелась лишь к распределению сырья между отраслями производства, выполнявшими заказы этих министерств. При этом стратегическое сырье находилось в ведении ряда комитетов или министерств. Главное интендантство при генеральном штабе также вмешивалось в решение вопросов о размещении военных заказов и накоплении резервов. Все это порождало путаницу, бюрократическую волокиту, создавало условия для разного рода махинаций. Конкурируя между собой, министерства перехватывали чужие заказы, по-разному оплачивая одну и ту же продукцию. Часто орудия одних и тех же тактико-технических данных заказывались разными министерствами разным компаниям.

В тяжелом положении оказалось сельское хозяйство Италии, испытывавшее недостаток рабочих рук, машин, удобрений. Производство сельскохозяйственных продуктов падало. В очень трудном положении оказались бедняцкие и середняцкие хозяйства. Многие из них разорялись. Закабалял крестьян и так называемый план сельскохозяйственного производства, полностью регламентировавший их труд. Большую часть урожая крестьяне сдавали государству по низким ценам в качестве «обязательных заготовок», в то время как цены на промышленные товары росли.

Фашистское правительство, стремясь обеспечить поступление продовольствия, специальным законом от 24 июля 1942 г. установило дополнительную плату за сданное зерно к 15 сентября в размере 40 лир за центнер, произведенный на юге страны и в районе Рима, и 20 лир за центнер, произведенный в остальных районах. За семенное зерно, сданное сверх нормы, выплачивалась премия в 20 лир за центнер{171}. Общая сумма, выделявшаяся на эти премии, составляла ежегодно не менее 1,8 млрд. лир. Опасаясь саботажа посевной кампании, правительство в начале 1942 г. ввело обязательный севооборот на предстоявший сельскохозяйственный год, что свидетельствовало о банкротстве системы заготовок. В 1942 г. крестьяне не сдали государству около трети урожая{172}. [94]

Сложное положение создалось и в финансовой системе Италии. Обесценивание бумажных денег достигло здесь наибольшего уровня по сравнению со всеми другими странами, участвовавшими в войне. В абсолютных цифрах денежное обращение выросло до 73,3 млрд. лир по сравнению с 31,3 млрд. лир в 1940 г. Дефицит государственного бюджета резко увеличился и составил 77,3 млрд. лир. Чтобы выправить положение, министерство финансов в апреле 1942 г. выпустило заем на сумму около 25 млрд. лир{173}. В то же время росли и прямые налоги. 2 мая 1942 г. был введен новый особый налог на наследуемое имущество от 1 до 10 процентов его стоимости.

Создавшиеся трудности в экономике страны прежде всего отразились на жизненном уровне трудящихся. В начале войны фашистское правительство издало декрет о блокировании цен, прибылей и зарплаты. Фактически этот декрет распространялся лишь на зарплату. Цены продолжали расти. Стоимость жизни в стране по сравнению с довоенным уровнем возросла в 1942 г. до 161 процента{174}. Нормы питания по карточкам были чрезвычайно низкими. К весне 1942 г. хлебный рацион составлял 150 г в сутки. В то же время крупнейшие монополии продолжали увеличивать свои прибыли. Курс акций в 1942 г. поднялся по сравнению с 1941 г. на 61,7 процента{175}.

Тяжелое экономическое положение, вызванное войной, обострило недовольство итальянского народа фашистским режимом. Расчеты правителей успокоить его с помощью побед на фронтах провалились.

Борьба трудящихся против фашизма и войны проявлялась в различных формах: от дезертирства, уклонения от призыва в армию, отказа крестьян сдавать продукты по обязательным поставкам до организованных выступлений, проходивших под лозунгом немедленного заключения мира.

Недовольство фашистским режимом, не обеспечившим ни побед на фронтах, ни спокойствия внутри страны, к осени 1942 г. стали проявлять и различные группы итальянских правящих кругов. 2 октября министр иностранных дел Италии Чиано отмечал в своем дневнике: «Ничего нового, но доходят извне и изнутри пессимистические голоса. Извне прежде всего от консула в Германии и посольств на Балканах... изнутри — понемногу ото всех»{176}.

Представители крупных монополий Италии, занимавшие господствующее положение в стране, понимали, что в случае военного поражения они утратят эти преимущества. Поэтому они начали склоняться к идее заключения сепаратного мира, ради чего даже были готовы пожертвовать Муссолини. Летом 1942 г. обострился кризис фашистской партии. За период с мая по август из нее было исключено 66 тыс. человек. Но это было лишь началом чистки.

В конце года Италия переживала глубокий политический кризис, а ее экономика оказалась неспособной обеспечить потребности армии и населения для дальнейшего ведения войны.

На протяжении всего летне-осеннего периода 1942 г. проходила мобилизация экономики Японии на ведение затяжной войны. Правящие круги страны делали все возможное, чтобы поднять военное производство. В результате уровень производства вооружения и боевой техники в 1942 г., как видно из таблицы 10, по сравнению с 1941 г. увеличился. [95]

Таблица 10. Производство вооружения и боевой техники в Японии в 1941 — 1942 гг.{177}

Правящие круги Японии наряду с мобилизацией внутренних ресурсов на нужды войны и введением режима экономии стремились широко использовать ресурсы колоний и оккупированных стран. Большие надежды японцы возлагали на то, что слабость собственной сырьевой базы удастся преодолеть за счет захваченных территорий Юго-Восточной Азии, в особенности Индонезии, богатой нефтью, каучуком, бокситами. Экономическое освоение японцами оккупированных стран Юго-Восточной Азии с населением 204 млн. человек и площадью 4,2 млн. кв. км практически свелось к их ограблению.

Запасы стратегического сырья, накопленные Японией до начала военных действий на Тихом океане, довольно быстро были израсходованы, поэтому все свои усилия она сосредоточила на эксплуатации новых колоний. «Следует отметить в качестве весьма немаловажного фактора то обстоятельство, — писала японская печать, — что в 1941 году, несмотря на менее благоприятные общие перспективы, имелись запасы материалов, к которым можно было еще прибегать, между тем как в первой половине 1942 года эти запасы были исчерпаны. В таких условиях добиться улучшения во второй половине текущего года невозможно. Многое зависит от того, как скоро и в каких размерах окажутся в распоряжении японской промышленности те природные ресурсы, которые удалось захватить в южных районах»{178}.

Японское судоходство с трудом обеспечивало перевозки из стран Южных морей в метрополию, так как значительная часть торгового флота занималась транспортировкой и снабжением войск, участвовавших в операциях на Тихом океане. К тому же потери торгового флота быстро росли, и судостроительная промышленность оказалась не в состоянии обеспечить их восполнение. Если общий тоннаж торгового флота в 1942 г. составлял около 5 млн. тонн, то согласно программе в этом году намечалось ввести в строй новые суда общим тоннажем лишь 350 тыс. тонн. Строительство танкеров в 1942 г. вообще не предусматривалось. Серьезным препятствием для торгового судостроения являлась нехватка стали. Это вынудило Японию прибегнуть к строительству деревянных судов, которые, однако, не могли компенсировать потери морского транспорта.

Стремясь преодолеть трудности, возникшие в военной экономике, правящие круги Японии усиливали контроль над всеми отраслями производства. С мая 1942 г. правительство начало осуществлять «регулирование» производства в интересах войны и, в частности, санкционировать слияние мелких и средних предприятий. В течение года в стране было осуществлено 410 таких слияний{179}. [96]

Крупнейшие монополистические объединения играли ведущую роль в управлении военным производством. Они образовали контрольные ассоциации по чугуну и стали, углю, горному делу, цементу, электрическим машинам, точному приборостроению, автомобилям, металлам, внешней торговле. В 1942 г. возникли такие же ассоциации по железнодорожному транспорту, легким металлам, химикатам, каучуку, коже, маслам и жирам, волокну и искусственному шелку, шерсти и пеньке. Контрольные ассоциации, действуя на правах правительственных органов, определяли потребности соответствующих отраслей производства в сырье, рабочей силе, новых капиталовложениях, следили за количеством и сбытом готовой продукции.

Несмотря на все эти меры, темпы увеличения производства и развертывания военной промышленности Японии в 1942 г. оставались невысокими. Основное внимание уделялось перераспределению внутренних ресурсов. Невоенные отрасли промышленности стали выпускать военную продукцию, что было выгодно крупным монополистическим объединениям, получавшим большие прибыли. По сравнению с 1940 г. доля правительственных военных расходов и капиталовложений в отраслях военной промышленности выросла с 17 до 30,5 процента валового национального продукта. В то же время общий размер валового национального продукта вырос незначительно: с 39,8 млрд. иен в 1940 г. до 40,6 млрд.иен в 1942 г.{180}.

Несмотря на принятие закона о трудовой мобилизации мужчин и женщин в возрасте от 12 до 70 лет, численность рабочих, занятых в промышленности, увеличилась незначительно. Если в 1941 г. она составляла 5,5 млн. человек, то в 1942 г. — 5,7 млн. человек.

Усилилась и эксплуатация трудящихся. Низкая заработная плата при 12-часовом рабочем дне, сокращение норм снабжения населения рисом и рыбными продуктами отрицательно сказывались на жизненном уровне рабочих. В то же время прибыли японских монополий продолжали расти и составили в 1942 г. 5,3 млрд. иен против 4,8 млрд. иен в 1941 г.{181}. За первое полугодие 1942 г. чистая прибыль компаний, связанных с военным производством, достигла 68 процентов.

Япония стремилась форсировать эксплуатацию оккупированных стран. Был создан специальный финансовый орган — «Банк развития стран Южных морей», получивший право денежной эмиссии за пределами Японии. Это явилось средством ограбления новых колоний. Цель же была одна — выкачать из них как можно больше стратегического сырья и продовольствия.

В конце марта 1942 г. на очередной сессии японского парламента премьер-министр X. Тодзио выдвинул программу создания «восточно-азиатской сферы сопроцветания» на основе «сотрудничества» с Японией народов оккупированных стран. Этим странам была обещана призрачная независимость. Японские интервенты прилагали большие усилия, чтобы создать послушные им политические группировки в оккупированных странах. В этих целях они вели «антибелую» расистскую пропаганду, направленную против колониальных держав — Великобритании, США, Голландии. Правящие круги Японии рассчитывали не только на то, что коллаборационистские элементы из среды местной буржуазии и помещиков окажут им содействие в эксплуатации естественных ресурсов своих стран, но и на возможность создания здесь вспомогательных воинских формирований.

Правительство Тодзио взяло курс на провозглашение политического и военного «союза» Японии с оккупированными странами. 1 ноября 1942 г. [97] было создано специальное министерство по делам великой Восточной Азии, в состав которого вошли четыре департамента: общий, по делам Маньчжоу-Го, Китая и стран Южных морей.

Министерство возглавил Кадзуо Аоки, уже имевший опыт проведения колониальной политики в Маньчжурии. Под эгидой нового министерства крупнейшие японские монополии Мицуи, Мицубиси, Сумитомо и другие, действуя по его «поручению», открыто подвергали систематическому ограблению оккупированные территории; при этом особое внимание обращалось на разработку и добычу минерального сырья и отправку его в Японию. Однако полному использованию японской промышленностью богатых сырьевых ресурсов стран Южных морей препятствовала нехватка транспортных средств.

Несмотря на жестокий оккупационный режим, демагогическая пропаганда «освободительной миссии» японского оружия в отношении бывших английских, голландских и американских колоний все же имела некоторый успех. Объяснялось это тем, что японские власти, подчеркивая «расовую общность» японцев с местным населением, обещали предоставить независимость бывшим колониям «белых» западных держав. Лозунг создания «великой восточноазиатской сферы сопроцветания» имел тот смысл, что Японии якобы чужды колонизаторские устремления и она «протягивает руку помощи» восточным народам, чтобы навсегда избавить их от империалистического гнета и эксплуатации.

30 апреля 1942 г. состоялись выборы в парламент, впервые проходившие без участия политических партий. Правящие круги Японии стремились воспользоваться временными военными успехами, чтобы добиться политической консолидации народа, уничтожения всякой легальной оппозиции агрессивному милитаристскому курсу, безоговорочного одобрения политики правительства Тодзио. Взамен «самораспустившихся» политических партий начала действовать бюрократическая «Ассоциация помощи трону», находившаяся под полным контролем правительства. При помощи этой фашизированной организации проводился отбор «надежных» кандидатов в парламент. Так, из 466 депутатов 381 человек был рекомендован «Ассоциацией помощи трону». Подавляющее большинство избранных депутатов принадлежало в прошлом к буржуазно-помещичьим и социал-реформистским политическим партиям.

В мае 1942 г. в стране создается «Политическая ассоциация помощи трону» во главе с генералом Нобуюки Абэ, бывшим премьер-министром. Задача ее состояла в обеспечении более тесного сотрудничества парламента с правительством. Поскольку подавляющее большинство депутатов принадлежало в прошлом к политическим партиям, тесно связанным с различными группировками крупной буржуазии, милитаристское правительство рассчитывало на укрепление своих контактов с монополиями.

Некоторая часть правящих кругов склонялась к поискам компромиссного мира, прежде всего с Великобританией, рассчитывая, что потеря Великобританией Сингапура, Бирмы и Малайи, угроза ее позициям в Индии сделают англичан уступчивыми в переговорах о сепаратном мире и позволят Японии удержать за собой значительную часть захваченных территорий. Однако правительство генерала Тодзио не разделяло этих настроений. Оно считало, что продолжение военных действий на Тихом океане необходимо, чтобы Япония могла прочно закрепиться в зоне Южных морей и создать тем самым предпосылку для развертывания наступления в северном направлении.

Вместе с тем на политику японских правящих кругов не могли не оказать влияние события на советско-германском фронте. В некоторых статьях, появившихся в 1942 г. в японской печати, отмечалась несостоятельность гитлеровских планов молниеносного разгрома Советских Вооруженных [98] Сил. Например, журнал «Кайдзо» в июле писал, что военная мощь СССР складывается из Советской Армии, которая имеет прочную организацию и современное вооружение, из политической прочности и силы советского строя, патриотизма советского народа, огромных экономических ресурсов, высокой промышленной мощи и обширной территории. Но эта реальная оценка военной мощи СССР не изменила в целом авантюристической политики господствующих классов Японии, продолжавших расширять агрессию.

Правящему классу страны все еще удавалось одурманивать народ националистическим угаром и вызывать неоправданный оптимизм по поводу дальнейших перспектив войны. Широко рекламировались успехи японских вооруженных сил зимой 1941/42 г. В то же время от общественного мнения скрывались неудачи и потери летом 1942г. Так, от народа было скрыто поражение военно-морского флота Японии в крупном морском сражении у острова Мидуэй. Однако среди верхушки правящего класса уже ощущалась известная настороженность и тревога.