Отражение наступления немецко-фашистских войск на воронежском и ворошиловградском направлениях (28 июня — 24 июля)

28 июня 1942 г. вермахт развернул генеральное наступление на Востоке, срок которого откладывался трижды. Уже в первый день наступления разведывательный отдел генерального штаба сухопутных войск докладывал верховному главному командованию вермахта: «В течение лета 1942 г. в Советском Союзе не наступит политического и экономического поворота, который будет иметь решающее [148] значение для исхода войны»{211}.

Разведка высказала предположение, что на данном этапе войны войска вермахта не смогут подорвать мощь Советских Вооруженных Сил настолько, чтобы наступил их «военный крах». Однако военные и политические руководители «третьего рейха» не приняли его во внимание. Более того, они были уверены, что Советская Армия, ослабленная в сражениях весной, утратила способность к сопротивлению. 25 июня в связи с обсуждением вопроса о ходе подготовки операции «Блау» Гитлер заявил: «В результате последних немецких наступательных операций противник потерял примерно 80 дивизий. Сложившееся мнение о том, что сила сопротивления русских в сравнении с прошлым годом значительно ослабла, подтвердилось. Вследствие этого, может быть, нет необходимости использовать все танковые соединения, предназначенные для операции «Блау-II»{212}.

Опьяненные военными успехами, достигнутыми вермахтом весной, германские стратеги надеялись легко и быстро добиться целей наступления и летом. Так, Гитлер на совещании в ставке вермахта «Вольфшанце» («Волчье логово») 24 июня заявил: «Сопротивление русских может оказаться очень слабым. В связи с этим необходимо думать о том, чтобы провести наступление также и группой армий «Центр».

Такая самоуверенность фашистских руководителей основывалась и на определенных экономических успехах, достигнутых Германией в связи с подготовкой нового наступления на Востоке. Еще в начале 1942 г., выступая на одном из совещаний представителей военной промышленности, начальник военно-экономического управления штаба ОКБ генерал Г. Томас говорил: «Мы использовали минувшую зиму, чтобы обеспечить громадный удар по Советской России. Для этого основные мощности военной промышленности мы представили в распоряжение сухопутных войск для подготовки наступления... Мы должны осознать необходимость проведения новой кампании против России, чтобы до конца разбить и окончательно ликвидировать большевистские вооруженные силы»{213}.

Казалось, все благоприятствовало успеху второго похода вермахта на Восток. Но события первой половины июля 1942 г., развернувшиеся на советско-германском фронте и предшествовавшие Сталинградской битве, показали, что германские политики и стратеги и на этот раз переоценили свои силы и недооценили боевую мощь Советской Армии.

Начавшееся в конце июня наступление врага с первых же дней развивалось не по намеченному плану. Советские войска в ходе оборонительного сражения на воронежском и ворошиловградском направлениях героически отражали наступление крупной вражеской группировки (до 80 дивизий), стремясь не допустить выхода противника к Волге и на Кавказ, нанести ему большие потери, подорвать его наступательную мощь и подготовить условия для перехода в решительное контрнаступление.

Рвавшаяся к Дону от Курска армейская группа «Вейхс», поддерживаемая значительными силами авиации 4-го воздушного флота, вначале добилась успехов в прорыве обороны на стыке двух армий Брянского фронта. Но в конечном итоге она была остановлена упорной обороной советских войск в районе Воронежа. Этого удалось достичь благодаря мерам, предпринятым Ставкой уже в первые дни наступления врага.

28 июня Ставка усилила Брянский фронт тремя танковыми корпусами. По ее указанию к участку прорыва выдвигался также танковый корпус [149] из резерва фронта. Все корпуса сосредоточивались в районе Волово, Касторное, Старый Оскол для нанесения контрударов по прорвавшимся войскам противника. 30 июня при переговорах по телеграфу с командующим войсками Брянского фронта генералом Ф. И. Голиковым и начальником штаба фронта генералом М. И. Казаковым Верховный Главнокомандующий И. В. Сталин подчеркнул:

«Запомните хорошенько. У вас теперь на фронте более 1000 танков, а у противника нет и 500 танков.

Это первое, и второе — на фронте действия трех танковых дивизий противника у нас собралось более 500 танков, а у противника 300 — 350 танков самое большее.

Все зависит теперь от вашего умения использовать эти силы и управлять ими...»{214}

В директиве от 29 июня Ставка указала своему представителю на Брянском фронте члену Военного совета Военно-Воздушных Сил армейскому комиссару 2 ранга П. С. Степанову на основные задачи авиации:

«Главная задача авиации фронта — завоевать воздух, создать наше подавляющее превосходство и заставить немецкую авиацию, особенно бомбардировщиков, уйти с поля.

Вторая задача — всю силу нашей штурмовой и бомбардировочной авиации употребить на то, чтобы разбить танковые и моторизованные колонны противника, уничтожить живую силу врага и тем поддержать наши войска.

Третья задача — наша истребительная авиация должна не только прикрывать наши войска, но и бомбить живую силу противника, насколько это возможно»{215}.

Однако быстрое изменение обстановки не позволило осуществить замысел Ставки на проведение контрударов. Корпуса не успевали в срок прибывать в указанные районы, поэтому командующий войсками фронта вынужден был вводить их в сражение неодновременно, что снижало результат их боевого использования.

К исходу 2 июля, несмотря на активное сопротивление советских войск, противник продвинулся на глубину 60 — 80 км. Его подвижные соединения вышли к железной дороге Касторное — Старый Оскол и охватили с севера левофланговые дивизии 40-й армии, продолжавшие вести упорные бои на главной полосе обороны.

К этому времени осложнилась обстановка на правом крыле Юго-Западного фронта. Утром 30 июня ударная группировка 6-й немецкой армии перешла в наступление из района Волчанска на Острогожск и прорвала оборону соединений 21-й и 28-й армий, не успевших восстановить свои силы после боев и прочно закрепиться на новом рубеже. Эти соединения вынуждены были отходить с рубежа на рубеж, нанося гитлеровским войскам большой урон. Развивая успех на северо-восток, основные силы 6-й армии врага к исходу 2 июля продвинулись на глубину до 80 км и вышли в районы Старого Оскола и Волоконовки.

Создавшаяся обстановка значительно ухудшила положение советских войск на воронежском направлении. Часть соединений 40-й и 21-й армий Брянского фронта оказалась в окружении. Нарушилось управление некоторыми армиями. Резервы Брянского и Юго-Западного фронтов, находившиеся на этом направлении, были втянуты в сражение. На стыке двух фронтов образовалась брешь. Войскам противника открылся путь к Воронежу, гарнизон которого составляли несколько частей внутренних войск НКВД СССР, 3-я дивизия Войск ПВО страны и тыловые части и [150] подразделения. Эти войска, вооруженные винтовками, незначительным количеством пулеметов и зенитной артиллерией, первыми встретили врага, завязав упорные бои на улицах города, и тем обеспечили возможность для сосредоточения свежих сил Советской Армии в районе Воронежа.

В целях решительного противодействия врагу Ставка направила на воронежское направление резервные объединения. 3, 6, 5-я резервные армии, переименованные соответственно в 60, 6 и 63-ю армии, выдвигались на рубеж Дона на участке Задонск, Клетская. Сформированная 5-я танковая армия генерала А. И. Лизюкова, усиленная 7-м танковым корпусом, сосредоточивалась в районе Ельца. Она должна была нанести контрудар по флангу и тылу группировки противника, наступавшей на Воронеж. В район Ельца была передислоцирована также 1-я истребительная авиационная армия резерва Ставки под командованием генерала E. M. Белецкого. В ее задачу входило ведение воздушной разведки, прикрытие войск Брянского фронта, борьба за господство в воздухе; часть самолетов-истребителей привлекалась для действий по наземным объектам врага.

Для оказания помощи фронтовому командованию в штаб Брянского фронта прибыл начальник Генерального штаба генерал А. М. Василевский. Все эти меры позволили укрепить положение советских войск на воронежском направлении.

События тем временем развивались неблагоприятно. Противник 6 июля захватил плацдарм на левом берегу Дона и в тот же день овладел большей частью Воронежа. Дальнейшее его продвижение было остановлено организованным сопротивлением советских войск.

Оборона Воронежа являлась одной из главных задач войск Воронежско-Борисоглебского района ПВО под командованием полковника П. Е. Хорошилова. С прорывом противника в город соединения и части 3-й дивизии ПВО полковника Н. С. Ситникова вынуждены были основные усилия направить против его наземных сил. Самыми напряженными для частей ПВО были 5 и 6 июля, когда они во взаимодействии с частями гарнизона города, танковым батальоном, прибывшим на усиление из состава 40-й армии, и 101-й истребительной авиационной дивизией ПВО полковника Н. И. Шведова отразили 16 танковых атак противника и 25 воздушных налетов, в каждом из которых участвовало до 80 самолетов. За эти два дня только зенитная артиллерия 3-й дивизии ПВО{216}сбила около 40 вражеских самолетов. Воины частей противовоздушной обороны города, особенно 183-го и 254-го зенитных артиллерийских полков, проявили исключительное мужество, отвагу и стойкость.

Ожесточенные бои войск противовоздушной обороны с врагом на земле и в воздухе продолжались до середины июля. Со второй половины июля положение на воронежском участке фронта стабилизировалось, и 3-я дивизия ПВО целиком стала осуществлять противовоздушную оборону сухопутных войск и объектов в районах железнодорожного узла Отрожка, Масловки и Придачи (пригороды Воронежа).

6 июля 5-я танковая армия нанесла контрудар южнее Ельца по флангу армейской группы «Вейхс». Это заставило немецко-фашистское командование повернуть на север выдвигавшиеся в район Воронежа 24-й танковый корпус и три пехотные дивизии и тем самым ослабить удар на Воронеж. Активными действиями советские войска сорвали и попытку врага расширить прорыв к северу от Воронежа, вдоль Дона. В сражение были втянуты значительные силы противника, в том числе и 4-я танковая [151] армия. Они были лишены возможности принять участие в развитии наступления вдоль Дона.

Самоотверженные оборонительные действия войск Брянского фронта в районе Воронежа срывали противнику сроки последовательных ударов в рамках «главной операции». Здесь дал трещину стратегический план второго генерального наступления вермахта на востоке; 4-я танковая армия противника завязла в боях под Воронежем и утратила запланированный темп продвижения.

Командование вермахта вынуждено было внести коррективы в план операции. Руководство войсками групп армий «Б» и «А» Гитлер взял на себя — он глубоко верил в полный успех «главной операции» 1942 г. Ставка из Восточной Пруссии была передислоцирована под Винницу, ближе к району операции. Оборудованный в небольшом леске в 15 км от города новый пункт управления получил название «Вервольф» («Оборотень»).

Решив завершить окружение советских войск южнее Воронежа, немецкое командование наметило нанести два удара по сходящимся направлениям на Кантемировку: один — из района Воронеж, Острогожск силами 6-й армии и другой — из района Артемовска 1-й танковой армией.

Советское командование, предвидя нежелательные последствия развивавшихся событий, стремилось вывести из-под удара войска Юго-Западного и Южного фронтов. Такое решение в сложившейся ситуации было единственно правильным.

6 июля Ставка приняла решение отвести эти войска в ночь на 7 июля на новые рубежи и одновременно приступила к сосредоточению резервов для подготовки обороны на подступах к Сталинграду и Кавказу.

В это же время, учитывая изменения, происшедшие на южном крыле советско-германского фронта, Ставка в целях лучшего руководства войсками разделила 7 июля Брянский фронт на два: Брянский — в составе 3, 48 и 13-й общевойсковых и 5-й танковой армий, 1-го и 16-го танковых корпусов, 8-го кавалерийского корпуса и авиации фронта, ставшей в конце июля 15-й воздушной армией, и Воронежский — в составе 60, 40 и 6-й общевойсковых армий, 4, 17, 18 и 24-го танковых корпусов и 2-й воздушной армии.

Брянскому фронту под командованием генерала H. E. Чибисова ставилась задача: «Прочно удерживать силами 3, 48 и 13-й армий занимаемый фронт, силами 5-й танковой армии, усиленной 7-м танковым корпусом и одной стр[елковой] дивизией за счет 60-й армии, активными действиями на юг по западному берегу р. Дон в направлении на Хохол перехватить пути подвоза и тыла танковой группы противника, прорвавшейся на Дон у Воронежа»{217}.

Ближайшей задачей войск Воронежского фронта, которыми командовал генерал Ф. И. Голиков, было «во что бы то ни стало очистить восточный берег р. Дон от противника и прочно закрепиться для обороны на этом берегу в пределах всей полосы фронта»{218}.

Для оказания помощи в организации обороны в район Воронежа были направлены представители Ставки: начальник Главного автобронетанкового управления генерал Я. Н. Федоренко, заместитель начальника Генерального штаба генерал Н. Ф. Ватутин{219}и член Военного совета Военно-Воздушных Сил армейский комиссар 2 ранга П. С. Степанов.

Обнаружив отход войск Юго-Западного и Южного фронтов, командование группы армий «А» 8 июля во второй половине дня организовало [152] их преследование силами 1-й танковой и 6-й армий. Однако отвод обоих фронтов проходил организованно, и противник не смог реализовать свой план по их окружению. Командующие фронтами получили дополнительное указание о дальнейшем отводе войск на рубеж Богучар, Кантемировка, Беловодск, Красный Луч.

Тем временем в полосе Юго-Западного фронта, командование которого не смогло восстановить положение на своем правом крыле, обстановка продолжала осложняться. 40-й танковый и 8-й армейский корпуса 6-й немецкой армии форсировали реку Черная Калитва и к исходу 11 июля вышли на линию Боковская, Дегтево, а передовые соединения 4-й танковой армии достигли района Россоши. Поэтому основные силы Юго-Западного фронта, которые противник обошел с северо-востока, были вынуждены вести тяжелые бои в полуокружении.

13 июля 4-я немецкая танковая армия нанесла удар восточнее железной дороги Миллерово — Каменск-Шахтинский и к исходу 15 июля достигла Миллерово, Морозовска, глубоко охватив с тыла 38-ю и 9-ю армии. В то же время соединения 1-й танковой армии противника передовыми частями вышли в район Каменска-Шахтинского.

Наступавший враг стремился окружить и разгромить войска Южного фронта, оборонявшиеся в Донбассе. 4-я танковая армия должна была выйти к Дону на участке Цимлянская, Константиновский и главными силами нанести удар на Ростов; 1-я танковая армия — форсировать Северский Донец в районе Каменска-Шахтинского и также наступать на Ростов. С выходом танковых соединений к Дону из района Таганрога переходила в наступление и 17-я армия, которая наносила удары в двух направлениях: на Ростов — вдоль побережья Азовского моря и на Ворошиловград — с последующим развитием успеха также на Ростов.

Выход противника в большую излучину Дона и дальнейшее продвижение соединений группы армий «А» на юг создавали реальную угрозу окружения войск Южного фронта, оборонявшихся в Донбассе, и прорыва врага к Сталинграду и на Северный Кавказ. Ставка Верховного Главнокомандования приказала отвести войска Южного фронта за Дон в его нижнем течении и организовать прочную оборону по левому берегу от Верхнекурмоярской и далее по рубежу Ростовского укрепленного района.

В ночь на 16 июля войска Южного фронта начали отходить на указанный рубеж. В результате к 19 июля участок от Каменска-Шахтинского до Константиновского остался неприкрытым. Противник устремился в образовавшуюся брешь и к исходу 21 июля подошел к внешнему обводу Ростовского укрепленного района, а 23 июля овладел Ростовом. 56-я армия, оборонявшаяся в укрепленном районе, отошла на левый берег Дона. К исходу 25 июля войска Южного фронта закрепились на этом берегу от устья Манычского канала до Азова. В состав фронта были переданы и войска Юго-Западного фронта, оказавшиеся в полосе его действий. Остальные силы Юго-Западного фронта отходили в большую излучину.

Таким образом, к середине июля прорыв стратегического фронта на юге достиг по глубине 150 — 400 км. Под ударами превосходивших сил врага советские войска отошли к Воронежу, оставили Донбасс и богатые сельскохозяйственные районы правобережья Дона. Немецко-фашистским войскам удалось выйти в большую излучину Дона, захватить важный стратегический пункт — Ростов, форсировать Дон в его нижнем течении и создать непосредственную угрозу Сталинграду и Северному Кавказу.

Несмотря на такие успехи, враг не смог выполнить всех задач, стоявших перед группами армий «Б» и «А». Сопротивление советских войск вынуждало гитлеровское командование вносить значительные изменения в первоначальные планы, а также восполнять огромные потери. [153]

Об ожесточенных сражениях на советско-германском фронте в первой половине июля 1942 г. бывший гитлеровский генерал К. Типпельскирх писал: «Действия немецких войск, казалось, еще раз увенчались блестящим успехом. Но при ближайшем рассмотрении этот блеск меркнул. Русские армии были, может быть, деморализованы, но не разгромлены. Количество пленных и трофеев существенно не увеличилось»{220}.

Сражения, развернувшиеся в ходе Воронежско-Ворошиловградской операции показали, что, несмотря на утрату Советской Армией стратегической инициативы, успехи врага на Юге были временными, непрочными. Они не могли стать решающим фактором, определяющим судьбу кампании. Последующая борьба под Сталинградом и на Кавказе свидетельствовала о возрастающей боевой мощи Советских Вооруженных Сил.