Внешнеполитические усилия Германии и Японии по укреплению фашистской коалиции

После поражения зимой 1941/42 г. Германия и страны-сателлиты предпринимали усилия для всемерного укрепления своего агрессивного блока. Внешняя политика фашистской Германии была направлена на то, чтобы держать европейских партнеров в повиновении, втянуть Японию в войну против СССР, расширить контакты с нейтральными странами, максимально использовать их ресурсы и включить некоторые из них в свой блок. В то же время германские эмиссары и созданные гитлеровцами в ряде стран «пятые колонны» делали все, чтобы подорвать внешнеполитические позиции Советского Союза, Великобритании и США, расколоть антифашистскую коалицию.

Готовясь к летнему наступлению против СССР, Германия усилила политический, экономический и военный нажим на своих европейских сообщников, требуя от них новых военных контингентов и увеличения выпуска военной продукции, сырья и продовольствия. Вклад в войну против Советского Союза все более определял роль и место каждого из участников в агрессивном блоке.

Фашистское правительство Румынии продолжало содействовать ограблению своего народа германскими монополистами и военщиной. Важнейшие государственные вопросы решались только с одобрения германского посла в Бухаресте М. Киллингера. Летом 1942 г. Гитлер дал обещание назначить И. Антонеску командующим группой армий на южном участке Восточного фронта. Это еще крепче связало румынскую правящую клику с германской военной машиной. Вопрос о дальнейшем расширении взаимной помощи стал предметом специальных переговоров Гитлера с министром иностранных дел Румынии М. Антонеску 23 сентября 1942 г.

Германия все настойчивее требовала посылки новых румынских соединений на советско-германский фронт. Правительство И. Антонеску обязалось довести армию на Восточном фронте в 1942 г. до 26 дивизий{182}.

Возрастали германские требования к румынским поставкам сырья и продовольствия. Сама же Германия систематически не выполняла своих экономических обязательств в отношении Румынии, чем парализовала ряд отраслей ее экономики и расстраивала финансы. Спекулируя на румыно-венгерском территориальном конфликте, она старалась держать своего румынского сателлита в прежнем повиновении. «Германия и ее [99] союзники, — поучал Гитлер М. Антонеску в сентябре 1942 г., — сидят все вместе в одной лодке, которую никто не может покинуть по пути».

Хортистская Венгрия по-прежнему продолжала активно участвовать в войне против Советского Союза. Германия предъявляла Венгрии все новые требования: «Больше войск на Восточный фронт, больше промышленного и сельскохозяйственного сырья!», и регент М. Хорти послушно выполнял эти требования. В апреле 1942 г. на Восточный фронт была направлена 2-я венгерская армия в составе 200 тыс. человек{183}.

В течение 1942 г. был создан ряд германо-венгерских акционерных обществ. Еще более усилилось проникновение германского капитала в венгерскую экономику. Росли венгерские поставки нефти и сельскохозяйственных продуктов, в первую очередь зерна и скота. Германия не только диктовала цены на венгерские товары, но все чаще отказывалась платить за поставки, рассматривая их как вклад Венгрии в войну против СССР.

В марте 1942 г. на пост премьер-министра Венгрии был назначен М. Каллаи, который считал своей главной задачей поддержку Германии «в борьбе против большевизма»{184}. В июне 1942 г. он заверил Гитлера, что обязательства Венгрии «в военном походе на Восток будут выполнены во всех отношениях». От Венгрии требовалось дополнительно направить на советско-германский фронт еще две дивизии и увеличить на территории Венгрии число вербуемых в войска СС с 20 до 30 тыс. человек. За это Гитлер разрешил «награждать землей» венгерских солдат, отличившихся на Восточном фронте, и обещал не вмешиваться после окончания войны в венгеро-румынские территориальные споры.

Но венгерские правящие круги не очень надеялись на окончательную победу Германии. Летом 1942 г. через своих представителей в Турции и других нейтральных странах они установили первые непосредственные контакты с правительствами Англии и США. В соответствии с достигнутой договоренностью Венгрия обязалась не обстреливать англо-американскую авиацию, а США и Англия — не подвергать бомбардировкам венгерские города и коммуникации{185}. Такая двойственная политика Венгрии свидетельствовала о пошатнувшейся прочности фашистского блока.

Несмотря на то что в декабре 1941 г. Финляндия подписала официально «антикоминтерновский пакт», к весне 1942 г. ее отношения с Германией несколько обострились. Германское командование проявляло недовольство демобилизацией из финской армии солдат старших возрастов. Кроме того, немцы требовали увеличения поставок никеля, молибдена, меди и другого важного стратегического сырья. Германия всячески стремилась укрепить немецко-финский военный и политический союз. С этой целью 4 июня 1942 г. Гитлер отправился с визитом в Финляндию. Поводом для поездки послужило 75-летие К. Маннергейма. Во время ответного визита Маннергейма в ставку Гитлера 27 июня были согласованы планы будущих военных операций, предусматривавшие увеличение числа финских войск и техники на северном участке Восточного фронта. Сотрудничество двух агрессоров временно укрепилось.

Участником блока фашистских государств была и Болгария. Присоединившись к тройственному пакту, она объявила войну Англии и Соединенным Штатам, а также приняла участие в оккупации Греции и Югославии. [100]

Экономика и внешняя политика Болгарии в значительной степени подчинялись германским интересам. При содействии болгарского правительства Германия установила контроль над железнодорожными и воздушными коммуникациями Болгарии, использовала в своих целях ее морские порты. Немецкие представители определяли нормы вывоза продовольствия в. Германию{186}.

Хотя Болгария не объявляла войны СССР, правительство Б. Филова прибегало к грубым политическим выпадам против Советского Союза. Официальные деятели выступали с антисоветскими речами, открыто прославляли германские победы на Восточном фронте, шантажировали и травили советских представителей. 15 сентября 1942 г. группа профашистов во главе с полицейскими совершила налет на советское консульство в Варне. В тот же период в Софии открылась выставка клеветнических материалов о Советском Союзе, которую посетили царь Борис и премьер-министр. Нотой от 22 октября Советское правительство выразило протест этим действиям. Однако нота осталась без ответа. Германская дипломатия стремилась еще полнее использовать Болгарию в качестве антисоветского плацдарма и опоры фашистского блока на Балканах.

Готовясь к летнему наступлению на Восточном фронте, правящая верхушка нацистской Германии добивалась единства действий со своим партнером по оси Берлин — Рим. Однако вера дуче в мощь германского оружия была поколеблена поражениями на Восточном фронте зимой 1941/42 г., и политические разногласия не позволили достичь полного взаимопонимания.

Под влиянием дальнейшего хода военных действий итальянские руководители в беседах и переговорах все чаще выражали пораженческие настроения. При этом ответственность за все неудачи они возлагали на гитлеровское руководство. В октябре 1942 г. Муссолини заявил: «...если мы проиграем войну, это произойдет из-за политической тупости немцев»{187}.

Осенью 1942 г. итальянские правящие круги начали выражать стремление к выходу из войны. В начале ноября Муссолини в беседах с германским послом в Италии А. Макензеном и главой германской военной миссии в Риме генералом Э. Ринтеленом заявил, что видит выход для Италии из создавшегося положения в сосредоточении всех сил держав оси на Средиземном море. А для этого, по его мнению, необходимо прежде всего покончить с Восточным фронтом. Он предлагал заключить сепаратный мир с Советским Союзом, чтобы при выгодном соотношении сил сговориться с Англией и США о переделе мира.

Тенденция к заключению сепаратного мира отчетливо проявилась и у Чиано, полагавшего, что в условиях неминуемого поражения держав оси Италия найдет выход, и этому будет способствовать умеренная политика, которой он всегда придерживался в отношении Англии и Америки. В ноябре итальянский посол в Лиссабоне Ф. Франсони с санкции министра иностранных дел предпринимал шаги к выяснению отношения английского правительства к переговорам о сепаратном мире. Об этом узнали в Берлине. В своем докладе гитлеровскому руководству глава немецкой войсковой разведки и контрразведки (абвер) адмирал В. Канарис отмечал, что Чиано знал об этих переговорах. 3 декабря дипломатическим представителям Германии за границей по этому поводу был разослан специальный циркуляр, а за всеми итальянцами в Португалии и Испании германская разведка установила тщательное наблюдение. [101]

Посредническую роль в контактах Италии с Великобританией и США играл Ватикан. Осенью 1942 г. супруга наследного принца Мария Жозэ через папского нунция в Мадриде вела переговоры с английским послом в Испании С. Хором. 3 октября ей сообщили, что англо-американцы отнесутся с большим одобрением к разрыву Италии с Германией. Об этом она информировала министра королевского двора герцога Аквароне.

Таким образом, осенью 1942 г. итальянские правящие круги предприняли первые попытки выяснить позицию США и Англии в отношении заключения сепаратного мира с Италией.

Сложными были отношения между Германией и Японией. В 1942 г. Япония держала в прилегающих к СССР районах Дальнего Востока большую армию, создавая тем самым крайнюю напряженность на советском Дальнем Востоке и сковывая там значительные силы советских войск. Она снабжала Германию секретной информацией об экономическом, политическом и военном положении СССР, передавала сведения о дислокации советских войск и перевозках.

После поражений зимой 1941/42 г. Германия усилила нажим на Японию, стремясь втянуть своего партнера по тройственному пакту в войну против СССР. Риббентроп неоднократно встречался с японским послом X. Осимой и подробно инструктировал германского посла в Токио О. Отта. В частности, в указаниях послу от 29 апреля говорилось, что при тяжелом положении Советского Союза наступление на Владивосток и к озеру Байкал имело бы решающее значение, ибо смогло бы привести к полной ликвидации Советского Союза. 15 мая 1942 г. Риббентроп потребовал от своего посла активных действий, снабдив его необходимыми инструкциями.

По мере приближения начала летнего наступления вермахта на советско-германском фронте гитлеровское руководство все настойчивее советовало японскому правительству выступить против СССР. 24 июня Риббентроп заявил японскому послу в Берлине, что Япония должна решительно атаковать Советский Союз. Осима заверил министра иностранных дел Германии в готовности японских войск к вторжению по определенному плану.

В самом начале наступления немецких войск — 30 июня — Риббентроп попытался выяснить у Осимы, намерена ли Япония вступить в войну против Советской России. Японский посол обещал немедленно запросить Токио. Но ответ от японского правительства долгое время не поступал. Императорская ставка внимательно следила за ходом наступления гитлеровских войск на советско-германском фронте. 9 июля Риббентроп вновь пригласил к себе японского посла и заявил ему: «Гитлер... пришел к выводу, что наступил благоприятный момент для того, чтобы Япония вступила в общую борьбу с Россией в том случае, если она считает себя достаточно сильной. Если Япония стремительным ударом захватит Владивосток, а возможно, и территорию Советского Союза вплоть до озера Байкал, положение русских на обоих фронтах будет необычайно тяжелым. Таким образом, конец войны будет предрешен»{188}.

27 июля Осима получил от министра иностранных дел Японии С. Того телеграмму, в которой сообщалось о нецелесообразности ослаблять давление на Англию и Америку и открывать военный фронт на севере. Это решение обосновывалось тем, что активная политика в отношении Советского Союза приведет к распылению сил Японии и значительно ослабит ее давление на Англию и Америку в Восточной Азии. Одновременно указывалось, что Япония, проводя тщательные приготовления в северном направлении, оттянет силы Советского Союза на восток. [102]

В августе 1942 г., когда в Токио была получена информация о наступлении немецко-фашистских войск на Кавказе, Тодзио посетил Отта и военного атташе Кречмера, чтобы выяснить, сумеет ли вермахт прорваться через Кавказ в направлении Индии. Он высказал пожелание, чтобы германская армия продвинулась до Адена и Басры. Японская же армия, заверил Тодзио, через Бирму вступит в Индию и на Цейлон. Таким образом, граница сфер интересов двух стран будет пролегать по меридиану 70° восточной долготы, как предусматривалось военным соглашением от 18 января 1942 г. Касаясь японо-советских отношений, Тодзио подчеркнул, что его страна является «смертельным врагом СССР», а Владивосток представляет для нее угрозу с фланга, устранить которую будет возможно лишь в ходе войны. Тодзио сообщил германским дипломатам о предполагаемом внезапном нападении японских войск на Владивосток и проведении отвлекающей операции в районе Благовещенска, с тем чтобы в дальнейшем распространить сферу японского влияния до озера Байкал{189}.

Стремление гитлеровского правительства втянуть Японию в войну против Советского Союза с пониманием встречалось в Токио. Однако высшее военно-политическое руководство Японии, исходя прежде всего из своих национальных интересов и будучи еще не готовым к борьбе на два фронта, опасалось рисковать и уклонялось от принятия конкретных решений до получения данных о результатах наступления вермахта на советско-германском фронте. Дальнейший ход военных действий заставил японское командование воздержаться от нападения на СССР.

Важным для Германии вопросом являлось достижение договоренности о тесном экономическом и военном сотрудничестве. Германские монополии были крайне заинтересованы в получении стратегического сырья из Юго-Восточной Азии. Но Япония не хотела допускать их в район Южных морей. Переговоры по этим вопросам велись весной и летом 1942 г. 9 мая Риббентроп во время встречи с Осимой отмечал, что основой экономических отношений между Германией и Японией должен стать тройственный пакт, предусматривающий создание «двух основных политических сфер». Соглашение об экономическом и финансовом сотрудничестве между этими странами удалось заключить лишь в январе 1943 г. Осуществлялось и военное сотрудничество, особенно в использовании военно-морских сил. В июне 1942 г. была достигнута договоренность о боевых действиях в Индийском океане.

Главные внешнеполитические усилия Японии в тот период были направлены на укрепление союзнических отношений с Германией и Италией, расширение блока марионеточных государств под эгидой Японии, называемого «сферой сопроцветания великой Восточной Азии», а также на то, чтобы внести разлад в антифашистскую коалицию. Еще в марте 1942 г. совет по координации действий императорской ставки и правительства Японии поставил перед дипломатами задачу — «вбить клин в отношения Советского Союза с Англией и США». В соответствии с этим министерство иностранных дел должно было попытаться склонить советское и германское правительства к заключению мира. При этом Япония стремилась не только расколоть антифашистскую коалицию, но и обеспечить себе как «арбитру» передачу определенных районов советского Дальнего Востока и привлечь германские вооруженные силы для решающих боевых действий в войне с Соединенными Штатами и Великобританией. Японский милитаризм хотел таким путем осуществить свою военно-политическую программу. В июне министр иностранных дел Того заручился согласием [103] германского посла Отта содействовать отправке специальной японской миссии в Берлин для переговоров по этому вопросу.

Японская дипломатия проводила также зондаж и в правительственных кругах СССР. В июле 1942 г. Того дал указание японскому послу в Советском Союзе Н. Сато создать основы для японского посредничества при восстановлении мира между Германией и Советским Союзом.

Гитлеровское руководство, рассчитывая на успех своих вооруженных сил, отклонило инициативу японцев. Риббентроп заявил японскому послу в Берлине, что германское правительство не нуждается в посредниках, так как Германия непременно разгромит русских осенью 1942 г. 7 сентября японский посол Осима телеграфировал в Токио: «Германия крайне недовольна тем, что Япония строит планы относительно германо-советского мира»{190}.

Важным направлением деятельности японского правительства являлось расширение военно-политического блока за счет формально независимых стран. Включая в этот блок марионеточные государства Юго-Восточной Азии и района Южных морей, Япония преследовала цель мобилизовать их ресурсы на войну. Создавая марионеточные правительства и местное самоуправление, правящие круги Японии рассчитывали дезорганизовать и ослабить национально-освободительное движение. Кроме того, они рассматривали феодально-помещичью и компрадорскую буржуазию как некоторую социальную опору в оккупированных странах{191}.

Японское правительство ставило перед собой задачу подчинить Таиланд интересам своей политики. В апреле 1942 г. в Токио прибыла миссия, с которой велись переговоры об участии таиландской армии в военных действиях на стороне Японии. Летом того же года в Бангкок была направлена японская делегация, возглавлявшаяся Хирота Коки, с целью установить более тесное сотрудничество с Таиландом. Укрепление отношений между этими двумя странами нашло выражение в назначении в конце июня посла Таиланда в Маньчжоу-Го, в признании 7 июля правительством Пибуна Сокграма ванцзинвэевского режима, в заключении 11 июля в Сайгоне соглашения о демаркации таиландо-индокитайской границы. Таиландские вооруженные силы были фактически подчинены командованию японской армии, в стране начал создаваться «национальный корпус обороны» для оказания военной помощи Японии.

Япония принимала меры для укрепления отношений и с Индокитаем, стремясь добиться увеличения вывоза оттуда стратегического сырья и продовольствия{192}. 18 июля 1942 г. между этими странами было подписано торговое соглашение.

Для координации усилий стран Индокитайского полуострова правительство Тодзио организовало в Бангкоке 7 августа 1942 г. совещание представителей Японии, Таиланда и Индокитая.

После захвата Бирмы японское правительство создало в ней, а также в Малайе, Индонезии и на Филиппинах органы местного самоуправления, проводившие в жизнь указания японской военной администрации. В эти органы были включены представители помещичье-буржуазных кругов.

В Бирме таким японским ставленником был известный буржуазный деятель Ба Mo, на Филиппинах — бывший секретарь президента Кэсона [104] X. Варгас, опиравшийся на видных деятелей партии «Насионалист». На острове Ява японские военные власти использовали для организации местного самоуправления созданную ими организацию «Культурное движение Явы».

Мероприятия по созданию блока марионеточных стран проводились в жизнь в основном военными властями Японии с участием министерства иностранных дел. В Токио изучали вопрос об использовании так называемого «национального» правительства Китая (Ван Цзин-вэя) в войне. 29 октября 1942 г. японское правительство приняло решение о том, чтобы ванцзинвэевский Китай немедленно вступил в войну, что должно было укрепить его влияние и подорвать власть Чунцина (Чан Кай-ши). Япония рассчитывала в союзе с правительством Ван Цзин-вэя решить проблему Китая в кратчайшее время, до того как «англо-американское наступление достигнет своего апогея».

Государства фашистского блока, и особенно Германия, развивали бурную деятельность в отношении нейтральных стран. Именно они являлись ареной ожесточенной внешнеполитической и экономической борьбы двух воюющих коалиций. Большие надежды немцы возлагали на франкистскую Испанию, которая поддерживала Германию в войне против СССР. Однако по мере утраты гитлеровцами шансов на победу в войне франкисты все больше склонялись к сближению с США и Англией. В сентябре 1942 г. испанское правительство заявило о соблюдении «строжайшего нейтралитета», а это означало ухудшение испано-германских отношений, окончательный провал германских расчетов на вовлечение Испании в войну. И соседняя Португалия все чаще стала заявлять о нейтралитете.

Руководство нацистского рейха продолжало усиливать нажим на Турцию, которая, лавируя между фашистским блоком и англо-американцами, неизменно стояла на позициях антисоветизма. Развернутая в Турции с начала 1942 г. антисоветская кампания служила прикрытием для переговоров о поставках германского вооружения в обмен на медь и хромовую руду, в ходе которых в конце мая — начале июня стороны договорились о германском кредите в 100 млн. марок. 12 июля 1942 г. сделка состоялась, и обе стороны приступили к ее осуществлению. В течение июля — августа на переговорах с премьер-министром Ш. Сараджоглу германский посол Ф. Папен усиленно настаивал на военном выступлении Турции против СССР. Сараджоглу с «пониманием» отнесся к этому, заявив, что уничтожение Советского Союза является «извечной мечтой» турок. Турецкое правительство требовало своей доли в оккупации советских территорий с населением, говорящим на тюркских языках, и последующего создания там буферных государств. Но, по планам Гитлера, нефтеносные районы Кавказа, Крым, часть Поволжья должны были быть превращены в «военные колонии». Поэтому из Берлина германскому послу предложили вести переговоры с турецкими деятелями лишь о «культурном влиянии» в этих районах, а «по поводу тюркских народов» на Кавказе «проявлять полную сдержанность»{193}.

Хотя окончательная договоренность и не была достигнута, тем не менее Турция сконцентрировала на советско-турецкой границе довольно крупные вооруженные силы. Турецкое командование заявляло, что страна вступит в войну в тот момент, когда армия будет располагать достаточным количеством вооружения. Но события на советско-германском фронте оставляли все меньше надежд на вовлечение Турции в агрессивный блок. Сараджоглу из осторожности подтвердил нейтралитет своей страны, хотя [105] она и продолжала выполнять ценные для Германии посреднические функции по закупке стратегических материалов и сырья в нейтральных странах.

Германские дипломаты и агенты не оставляли в покое Швецию и Швейцарию. Но и здесь позиции фашистского блока постепенно слабели. С середины 1942 г. более твердую линию в отношении Германии заняла Швеция. В частности, усилился контроль за транзитом через страну немецких военнослужащих. С августа германским подводным лодкам было предложено держаться в отдалении от шведских конвоев не только в шведских, но и в международных водах. В сентябре шведы ограничили транзит немецких грузов, а в октябре шведские силы ПВО получили инструкцию открывать огонь по нарушителям воздушного пространства страны без предупреждения.

Державы оси интенсивно использовали свою арабскую агентуру, среди которой наиболее видными деятелями были бывший глава правительства Ирака Рашид Али аль-Гайлани и муфтий Иерусалима аль-Хусейни. При их содействии шло формирование так называемого «Арабского легиона», призванного стать ядром арабской армии, послушной державам-агрессорам. В кабинетах министерства иностранных дел Германии разрабатывались планы установления «нового порядка» на Арабском Востоке; развивались контакты с королем Египта Фаруком, от которого гитлеровцы получали секретную информацию военного характера.

Стремясь завоевать симпатии арабов, 3 июля 1942 г. Германия и Италия обнародовали декларацию о «независимости» и «суверенитете» Египта. Этот шаг диктовался также желанием в будущем прибрать к рукам нефтяные ресурсы Ближнего Востока. При этом итальянцы не хотели уступать Германии пальму первенства в арабском вопросе, исходя из того, что Средиземное море было признано сферой их влияния. Отсюда и происходили постоянные трения между партнерами по захватам. Поскольку события на Восточном фронте шли не так, как предполагалось, Гитлер приказал 12 сентября воздержаться от всяких соглашений с арабами до тех пор, пока немецкие войска не достигнут Южного Кавказа. Летом 1942 г. были сделаны также шаги для привлечения к сотрудничеству шаха Ирана{194}.

Руководство фашистского блока уделяло серьезное внимание афгано-индийскому региону. Афганистан рассматривался как плацдарм для развертывания диверсионной деятельности против СССР и подрыва британских позиций в Индии. Несмотря на противодействие правительства Афганистана, в стране была создана разветвленная сеть агентуры держав оси с центром в германском посольстве в Кабуле.

Германия и Италия использовали в своих интересах бежавшего из Индии бывшего лидера партии Индийский национальный конгресс Субхаса Чандра Боса. Он открыл в Берлине свое «бюро», возглавил движение «Азад Хинд» («Свободная Индия»), активно участвовал в формировании «Индийского легиона», в радиопередачах из Берлина на Индию. По указанию Риббентропа в его ведомстве была создана группа чиновников для работы с Босом. С помощью последнего предпринимались попытки организовать саботаж в Индии, развернуть антианглийскую пропаганду в индийской армии.

Летом 1942 г. в Германии активизировалась подготовка к управлению будущими колониями в Африке. Вновь были поставлены на рассмотрение ранее разработанные специальные планы.

Крах гитлеровских планов «молниеносной войны» вынудил руководство фашистского блока спешно перестраивать свою военную экономику [106] с учетом новых требований — ведения длительной войны. В результате проведения в жизнь ряда срочных и важных мероприятий фашистской Германии удалось добиться определенного роста выпуска военной продукции. Тем самым были созданы материальные условия для возобновления наступательных действий на Восточном фронте с привлечением крупных сил вермахта и формирований союзников Германии. В то же время ухудшилось экономическое положение одного из главных партнеров Германии — фашистской Италии. Ресурсы этой страны оказались недостаточными для ведения длительной войны. Проводившаяся правительством Муссолини экономическая политика создала в стране еще большие трудности, обусловившие рост сопротивления итальянского народа войне.

Готовилась к затяжной войне и Япония. Ее правящие круги делали все для того, чтобы укрепить экономику страны, полностью приспособить ее к военным нуждам. Большие надежды они возлагали на эксплуатацию экономических ресурсов и населения захваченных территорий. Однако обстановка усложнялась, и замыслы японских империалистов терпели провал за провалом.

Внешнеполитические расчеты держав оси, в первую очередь фашистской Германии, строились в надежде на благоприятный исход кампании 1942 г. на Востоке. Но события развивались в нежелательном для агрессоров направлении. Это и обусловливало рост изоляции Германии и ее сателлитов на международной арене. За весну, лето и осень 1942 г. она не приобрела ни одного союзника, резко сократились ее дипломатические связи. Из латиноамериканских стран отношения с Германией сохранили лишь Аргентина и Чили. Если в августе 1940 г. Германия имела дипломатические отношения более чем с 40 государствами, то к лету 1942 г. их число сократилось до 21, включая марионеточные правительства Дании, Хорватии, Сербии. Провал планов германского командования повлек за собой падение международного престижа Германии.

Поскольку летнее наступление на советско-германском фронте не решило поставленных задач, отношения между державами оси ухудшились. Напряженными становились они и с нейтральными странами. Кризисные явления внутри фашистского блока приобретали все более явные формы. Гитлеровской дипломатии не удалось добиться успеха ни в одном из аспектов внешней политики.

В сравнении с другими участниками фашистского блока милитаристская Япония находилась в относительно стабильном положении. Однако в Токио с большой тревогой следили за обстановкой на советско-германском фронте. Японские правящие круги понимали, что от исхода борьбы Советского Союза против Германии зависит весь дальнейший ход второй мировой войны. Японская дипломатия укрепила союз с Германией, провела ряд мероприятий по созданию колониальной империи в соответствии со своими империалистическими планами в Азии. Но ей не удалось вбить клин в отношения Советского Союза с Соединенными Штатами Америки и Великобританией и добиться развала антифашистской коалиции.

* * *

Таким образом, весной, летом и осенью 1942 г. продолжался процесс укрепления антифашистской коалиции. К ней присоединились еще три государства, число ее сторонников быстро росло. Народы входивших в нее стран понимали необходимость объединения усилий против общего врага, оказания Соединенными Штатами Америки и Великобританией более эффективной помощи Советскому Союзу, несшему основную тяжесть борьбы. На этой основе укреплялось их единство в борьбе с агрессорами.

Успешно развивался военно-экономический потенциал антифашистской коалиции в целом, и особенно ее основных участников. Завершив [107] перевод экономики на военные рельсы, Советский Союз, Соединенные Штаты Америки и Великобритания достигли больших успехов в развитии военного производства. Это способствовало постоянному росту выпуска вооружения и боевой техники. Расширялось экономическое сотрудничество и взаимопомощь между союзными странами по линии внешней торговли и системы ленд-лиза.

Однако согласование военных усилий ведущих держав антифашистской коалиции находилось в начальной стадии. Оно было в основном достигнуто между США и Великобританией на Атлантическом и Североафриканском театрах военных действий. Оперативно-стратегическое взаимодействие между СССР, с одной стороны, и Великобританией — с другой, осуществлялось лишь в интересах обеспечения движения конвоев.

Если военно-политические цели, намеченные Советским Союзом на ближайший этап войны, исходили из интересов быстрейшего разгрома врага объединенными усилиями, то цели Великобритании и США преследовали в первую очередь свои национальные интересы и недостаточно учитывали общие задачи борьбы всей коалиции.

В то время как антифашистская коалиция увеличивалась и укреплялась, фашистский блок находился в стадии застоя. Он не мог уже привлечь на свою сторону новые государства, хотя все еще являлся монолитным и сильным военно-политическим союзом. Основные страны, входившие в этот блок, приспосабливали свою экономику к ведению длительной войны. Их военная промышленность обеспечивала не только восполнение потерь, но и некоторое увеличение армий. В то же время внутреннее положение стран — сателлитов фашистской Германии осложнялось. Правительства некоторых из них убеждались в бесперспективности войны против антифашистской коалиции. Однако фашистской Германии пока удавалось удерживать их в своем повиновении.

В пользу антифашистской коалиции изменились социально-политические и экономические факторы ведения войны. Экономическое превосходство создавало условия для планомерного наращивания средств вооруженной борьбы. Большое значение имело понимание свободолюбивыми народами справедливого характера войны и принципиальной, бескомпромиссной позиции Советского правительства в борьбе с фашизмом. Моральное превосходство давало возможность полнее использовать ресурсы антифашистских стран в интересах разгрома врага.

Дальнейший ход войны зависел в первую очередь от степени согласования военных усилий Советского Союза, Соединенных Штатов Америки и Великобритании. Именно эти страны определяли мощь антифашистской коалиции и реальные сроки разгрома вооруженных сил фашистского блока.