Развитие идеи личности в российской психологии 32 страница

рым социальным требованиям (гендерным ожиданиям). Од­ним из наиболее распространенных способов определения такой тендерной идентичности личности выступает подсчет количественных выборов поведенческих и личностных ха­рактеристик, категоризированных по их принадлежности к той или иной тендерной схеме-образцу, имеющегося в кон­кретной культуре. Примером методического инструмента для исследования соответствия личности культурной тендерной схеме является полоролевой опросник Сандры Беем [16].

Личная тендерная идентичность может быть в большей или меньшей мере индивидуализированной или культурно схематизированной («типичной»), что будет проявляться в социальном поведении и взаимодействии, в системе меж­личностных отношений. Поэтому главными социально-пси­хологическими показателями тендерной идентичности яв­ляются характеристики общения и поведения, которые вы­ражаются в виде ценностных ориентации, социальных уста­новок, направленности общения и взаимодействия, а так­же в специфическом наборе социально-психологических личностных черт.

Формирование тендерной идентичности личности про­исходит в процессе тендерной социализации — усвоения содержания культурных тендерных схем. Процесс тендер­ной социализации может осуществляться на протяжении всей жизни личности, поскольку она сталкивается с необ­ходимостью постоянно определять себя в пространстве трех координат сексуальности, в котором могут образовываться различные гендерные группы.

Первой тендерной группой, с которой соотносит себя личность, оказывается группа, выделяемая по признаку пола. Образ себя в качестве мужчины или женщины скла­дывается у личности не только и не столько на основе восприятия внешних телесных признаков, сколько на осно­вании культурно связанных с этими признаками внешних форм поведения, считающихся мужскими или женскими. На первый взгляд, осознание своего пола производится по

внешнему виду гениталий. Но непосредственно после рож­дения ребенок еще долго не осознает собственные анато-мо-физиологические особенности. Эти анатомо-физиологи-ческие особенности являются знаком по определению (при­писыванию) пола ребенка для окружающих новорожденного людей. Этот знак вызывает у них соответствующие реак­ции, которые проявляются в отношении к этому ребенку как к будущему мужчине или женщине. Вокруг новорож­денного формируется среда, с первых дней заполненная ожиданиями окружающих относительно его дальнейшего развития и поведения. Именно эти экспектации, наряду с созданием у ребенка образа собственного тела, оказываются ответственными за его восприятие себя (и других детей с подобной телесной организацией) в качестве мальчика или девочки [4]. В дальнейшем ребенок воспринимает многие ха­рактеристики собственного тела с точки зрения социокуль­турных идеалов мужественности и женственности, и именно в этом свете начинает рассматривать биологические аспек­ты своей сексуальности. Поэтому складывающийся у него набор личностных черт и индивидуальных характеристик, связанных с биологическим полом, делает его тождествен­ным в собственных глазах с некоторым социокультурным ко­дом мужского или женского поведения, что приводит к фор­мированию вторичной гендерной идентичности по критери­ям ориентации на культурные образцы тендерного поведения (маскулинные, фемининные или андрогинные).

С наступлением пубертатного периода развития у под­ростка рано или поздно возникает новое психологическое образование: некоторый индивидуальный сексуальный опыт (влечения, чувства, отношения, поведение). Субъективный опыт самопознания индивидуальных проявлений сексуаль­ности, соотнесенный с паттернами поведения и общения в сфере сексуальных отношений других людей со схожим сек­суальным опытом, становится основой для формирования гендерной идентичности по признаку сексуальности (обычно ее называют сексуальной идентичностью личности).

Недифференцированное^, содержательная размытость или, наоборот, жесткость, непроницаемость описывающих субъективный сексуальный опыт категорий могут создавать трудности в сексуальной самоидентификации личности или приводить к формированию диффузной сексуальной иден­тичности, которая включает в себя разнородные характе­ристики общения и взаимодействия, не позволяющие про­вести четкие групповые различия между людьми с несхо­жим сексуальным опытом. В этом аспекте сексуальная иден­тичность может не совпадать с проявляемым сексуальным поведением. Так, мужчина, вступающий в сексуальные от­ношения с другими мужчинами, может не считать себя в чем-то существенно отличающимся от мужчин, практи­кующих гетеросексуальные отношения. Он будет иметь го­мосексуальное поведение, но, несмотря на это, не будет иметь гомосексуальную идентичность. Его социальная иден­тичность в плане различий сексуального опыта может яв­ляться либо диффузной, устраняющей какую-либо субъек­тивно воспринимаемую непохожесть на сексуальное боль­шинство путем интеграции гетеросексуальных норм, цен­ностей и социальных установок в гомосексуальный опыт, либо полностью гетеросексуальной, отвергающей возможность самостоятельного существования и ценности опыта иных сексуальных отношений.

Сексуальная идентичность накладывается на уже сфор­мированную первичную тендерную идентичность мужчины и женщины, что может привести к процессу тендерной ре-социализации. Феномен тендерной ресоциализации связан с тем обстоятельством, что в содержание тендерной иден­тичности мужчины и женщины, как правило, заложены нор­мативные характеристики социального поведения и лично­сти, которые бывает трудно или нецелесообразно реали-зовывать в типичном для личности (повседневном) контексте социального взаимодействия. Например, нормативной ха­рактеристикой тендерной идентичности мужчины и женщи­ны выступает гетеросексуальность. В таком случае, вклю­

чение личности в иную тендерную группу (например, осно­ванную по критерию сексуальных предпочтений) потребу­ет усвоения тех норм тендерного поведения, которые при­няты в новой гендерной группе и пересмотра уже усвоен­ных тендерных характеристик, нормативных для прежней гендерной группы, в которую была включена личность. Тен­дерная ресоциализация также связана с наличием в совре­менном обществе многообразия канонов маскулинности и фемининности в контексте различных практик социального взаимодействия (например, каноны тендерного облика для людей из разных социальных слоев различаются, поэтому изменение социального положения тоже может вызвать необходимость гендерной ресоциализации).

Современные представления о гендерной идентичности предполагают, что культура не просто размещает маску­линные/фемининные характеристики над мужскими и женс­кими «телами», а организует содержательно-смысловое про­странство, в котором эти «тела» приобретают качественную определенность. С этой методологической позиции тендерная идентичность проявляется в индивидуальной экспрессии, в создании и исполнении уникальной роли, которая произ­вольно составляется личностью из некоторого репертуара социально заданных атрибуций. Эта экспрессия не привяза­на ни к какой отдельной сущности мужского и женского, а касается только исполнения сконструированной самой лич­ностью роли [17]. Однако отдельные культурные конфигура­ции тендера в силу политических причин фиксируются в со­циальных институтах и становятся доминирующими. Пре­вратившись в типизированные модели маскулинности/феми­нинности, они участвуют в социализации членов общества, санкционируют их поведение и стили взаимодействия, пред­писывают диапазон приемлемого самовыражения и кажутся единственно «естественными».

Сознательное размещение себя в той или иной точке «муже-женственности» происходит в опыте личностного раз­вития, в процессе убеждения, что данная комбинация при­

знаков, свойств и поведенческих паттернов соответствует сложившейся (или складывающейся) потребностно-мотива-ционной сфере. Категориальное оформление такой комбина­ции в индивидуальном сознании зависит от степени диффе­ренциации социокультурных представлений о поле и поло­вом поведении, а также от уровня организации полоролевой социальной структуры, репертуара и содержания половых ролей в социуме. Вместе с тем нельзя полностью согласиться с радикальным мнением Джудит Батлер об отсутствии ка­ких бы то ни было четко очерченных тендерных сообществ. Несмотря на то, что в каждом конкретном случае гендер и тендерная идентичность личности оказываются строго инди­видуальными, они обязательно содержат в себе некоторые общие линии.

Социально-психологическая характеристика понятий маскулинности и фемининности

Начиная с теории половой идентичности 3. Фрейда [12], маскулинность и фемининность в психологии рассматрива­лись как имеющие континуальную структуру имманентные личностные черты психофизиологического происхождения. В 30-е годы XX в. этим представлениям была противопос­тавлена концепция культурной детерминации половых раз­личий [8, 23], в которой доказывалось, что индикаторами маскулинности/фемининности выступают статистически вы­раженные поведенческие стили и социальные различия, от­личающие мужчин и женщин данного общества в данное вре­мя. К середине 70~х годов представление о маскулинности/ фемининности как о центральных личностных чертах, опре­деляющих половое поведение, выявило свою методологиче­скую несостоятельность. Обилие содержательных характе­ристик мужественности и женственности, в некоторых слу­чаях значительно различающихся от общества к обществу и от эпохи к эпохе, не позволяло создать надежные способы их тестового измерения: использование разных шкал мас­кулинности/фемининности на одной и той же выборке дава­

ло серьезное расхождение результатов. Это привело к пе­ресмотру взглядов на сущность психологических понятий маскулинности/фемининности, под которыми стали пони­мать уже не черты личности, а культурно предписывае­мое полоролевое поведение, которое можно оценивать по степени выраженности маскулинных/фемининных характе­ристик. Следующим шагом было революционное предложе­ние А. Константинополь [18] и СЛ. Бем [16] считать маску-линность/фемининность не континуальными, а ортогональ­ными аспектами личности. Последовавшие за ним иссле­дования развития сексуальности в онтогенезе показали, что процессы маскулинизации и дефеминизации действитель­но протекают параллельно, и маскулинность/фемининность выступают как два совершенно разных измерения.

В современных определениях маскулинности/феминин­ности прослеживается ряд непротиворечивых характерис­тик, позволяющих дать этому явлению самостоятельную социально-психологическую интерпретацию [6]. Это, во-пер­вых, то, что представления о мужественности и женствен­ности возникают и формируются в пространстве культур­но-этнических и социально-психологических координат, а не на биологической или психофизиологической базе. Во-вторых, они выступают как формы проявления соци­альной идентичности и представляют собой ряд идентично-стей, среди которых могут быть как противоположные друг другу, так и рядоположенные. В-третьих, в качестве форм идентичности маскулинность и фемининность существуют в виде ценностных ориентации, установок, психологических отношений, аттитюдов к половым ролям, направленности общения и взаимодействий, значимых (с точки зрения ген-дера) качеств личности. Таким образом, маскулинность и фемининность являются изменяющимся в пространстве и во времени комплексом внутренних и внешних характерис­тик, степень взаимодействия которых определяется какой-либо из разновидностей социально сконструированных тен­дерных идентичностей.

В социальной психологии категории маскулинности/фе-мининности не имеют однозначного определения. И.С. Кон [5] выделяет по крайней мере три разных значения этих тер­минов.

Маскулинность/фемининность как описательные кате­гории, обозначающие совокупность поведенческих и пси­хических характеристик, объективно присущих мужчинам и женщинам.

Маскулинность/фемининность как нормативные (пред­писывающие) категории, обозначающие совокупности иде­альных, желательных образов того, какими должны быть мужчины и женщины.

Маскулинность/фемининность как аскриптивные (или атрибутивные, приписывающие) категории, обозначающие совокупности стереотипов о том, какими являются мужчи­ны и женщины в социальных представлениях людей.

В социальной психологии существуют разные подходы к изучению маскулинности и фемининности: биолого-эволю­ционный, психодинамический, структурно-функционали-стский и социально-конструктивистский (постмодерни­стский).

Биолого-эволюционный подход рассматривает маскулин­ность и фемининность как «биограммы», генетически пре­допределенные, устойчивые кросс-культурные поведенчес­кие паттерны (стратегии поведения) мужчин и женщин. Эти стратегии поведения здесь обычно выводят из общих зако­номерностей полового диморфизма, поэтому социально-пси­хологические исследования маскулинности/фемининности в рамках эволюционно-биологического подхода всегда основы­ваются на включении в объяснительные схемы биологичес­кого компонента. С точки зрения биолого-эволюционного на­правления, несмотря на имеющиеся социально-психологи­ческие различия у мужчин или женщин разных социальных общностей, эти различия не столь существенны по сравне­нию с общностью черт, характеризующих всех мужчин или женщин, независимо от их социальной идентичности, как

две внутренне однородные видовые популяции. А сами раз­личия в содержании образов маскулинности и фемининности считаются функционально взаимодополнительными и обус­ловленными разницей биологических норм реакций мужчин и женщин как биологических особей. Маскулинность отож­дествляется здесь с агрессивностью, стремлением к господ­ству, фемининность — с наличием инстинкта продолжения рода. В целом маскулинность понимается как доминантная стратегия поведения, включающая агрессивность и направ­ленность деятельности вовне (в социум), тогда как феминин­ность описывается как подчиненная стратегия, включающая пассивность, заботу о других.

Тендерные различия в биолого-эволюционном подходе объясняются со следующих точек зрения.

522) Концепция эволюционных функциональных разли­чий В.А. Геодакяна [2]. С точки зрения этого автора, маску­линная функция направлена на изменение, создание неста­бильности и атипичности, а фемининная функция состоит в стабилизации и закреплении.

523) Концепция эндокринных различий. Согласно этой концепции, действие андрогенов определяет наступатель­ное сексуальное поведение, агрессивность, пространствен­ную ориентацию, территориальное поведение, выносливость к боли, настойчивость, поиск приключений.

524) Концепция конфликта репродуктивных интересов. Сторонники этой теории полагают, что мужчины имеют биологически определенную возможность жить с большим, чем женщины, количеством сексуальных партнеров (их от­личает большая генетическая адаптивность к среде). Жен­щины — это дискриминированный в отношении выбора парт­нера пол. Поэтому главные признаки фемининности — воз­раст и внешний облик. Главные признаки маскулинности — способность обеспечить ресурсы и защиту.

525) Концепция особенностей сексуального развития в процессе взаимодействия биологических и социальных факторов (психодинамическая школа), которое осуществ­

ляется вокруг центрального анатомического факта — на­личия/отсутствия пениса, с которым связаны определен­ные биологически целесообразные сексуальные функции и сексуальная ориентация, которые могут адекватно реали-зовываться только при определенных социальных услови­ях. В психодинамической теории полагается, что врожден­ные характеристики должны актуализироваться в процес­се индивидуального развития под воздействием социальных отношений, адекватных природной сущности биологичес­кого мужчины или женщины. Как полагают сторонники этой концепции, маскулинность и фемининность на психологи­ческом уровне формируются с помощью механизмов иден­тификации: девочки вырабатывают гибкую личную иденти­фикацию со своими матерями, мальчики следуют негатив­ной позиционной идентификации (позиция осознания своего отличного от женщин природного и социального статуса). Позиционная идентификация мальчиков осуществляется через усвоение разрозненных аспектов обобщенной мужс­кой роли. Именно поэтому, с точки зрения психодинами-чески ориентированных психологов, у мужчин чаще встре­чаются отклонения от природного стандарта маскулиннос­ти, которые вызываются неподобающим воспитанием или слишком интенсивным общением с носителями фемининных черт. Также в психодинамическом подходе сформировалось представление о том, что на самом деле маскулинность не монолитна, а внутренне противоречива, так как обязательно включает в себя отдельные заведомо фемининные харак­теристики. Кроме того, были выделены социокультурные вариации различающихся типов «мужского характера».

Психодинамический подход преимущественно анализи­рует проблему маскулинности, тогда как исследования фе­номена фемининности в нем остаются редки и чаще связаны с феминистским течением в психоанализе [13, 14].

Современный психодинамический подход отказался от фрейдовского представления о том, что маскулинность и фемининность являются врожденными матрицами поведе­

ния личности. Эти характеристики личности рассматрива­ются производными от системы социальных отношений, по­ощряющей или запрещающей усвоение индивидами разли­чающихся полотипичных образцов поведения. В Западной социальной психологии наиболее популярен лакановский вариант современного психоанализа, в котором маскулин­ности и фемининность выступают в качестве символичес­ких категорий, представляющих отношения власти в связи с наличием/отсутствием пениса. Маскулинность всегда свя­зана с наличием (реальным или воображаемым) пениса. По­этому маскулинность и фемининность, с точки зрения Ж, Ла­кана [21], — понятия взаимоисключающие, поскольку не мо­гут быть представлены одновременно. Пенис символизирует власть, доминирование. Отсутствие его символизирует фе­мининность, подчиненность. Маскулинность есть исключе­ние всего фемининного. Фемининное — отказ от пениса и власти. Фактически, это пустое место, что-то несуществу­ющее. Взаимозависимость маскулинности и фемининности в лакановском психоанализе проистекает из того, что первое не может быть определено без второго. Маскулинность есть поведение установления контроля: над женщинами, други­ми мужчинами, собственным телом, над машинами, техно­логиями. Такая контролирующая маскулинность поддержи­вается мифом, в котором она предстает как самодостаточная сущность. Но постоянная борьба с фемининностью в себе в итоге всегда делает такую маскулинность незавершенной, ущербной, сомнительной. Социально-психологический ана­лиз маскулинности и феменинности в рамках лакановской школы — это анализ универсальных символических значе­ний, анализ вариантов связи знака и означающего.

Структурно-функционалистский подход близок к био­лого-эволюционному. Маскулинность и фемининность рас­сматриваются здесь как инструментальная и экспрессивная функции в сфере семейных отношений. Маскулинность ха­рактеризуется как ориентация на поддержание связей меж­ду семьей и внешним миром, выполнение предметной дея­

тельности, руководство, поддержание дисциплины, поиск ресурсов. Фемининность — как ориентация на регулирова­ние взаимоотношений в семье, выполнение эмоциональных функций, воспитание детей, поддержка и забота о других. В основе разделения — способность к рождению. В соци­альной психологии на основе этой модели сформированы понятия маскулинности как Я-центрированной личности (действующая личность), а фемининности как центрирован­ной на других личности (коммуниальная личность). Другой вариант структурного функционализма — это рассмотре­ние маскулинности и фемининности с точки зрения власт­ных отношения доминирования/подчинения. Маскулинность или фемининность личности зависит от ее стремления за­нять определенный статус, соответствующий определенной тендерной роли. А сами маскулинность и фемининность выс­тупают комплексом представлений об ожидаемом поведе­нии, которое бы удовлетворяло потребности и соответство­вало ценностям господствующей группы (мужчин). Для себя удобнее законно быть агрессивным, интеллектуальным, сильным, энергичным. Тогда как подчиненных удобнее дер­жать пассивными, менее умными, покорными, добродетель­ными.

Социально-конструктивистский подход к интерпрета­ции маскулинности и фемининности заключается в представ­лении их в качестве культурно-символических сценариев поведения или в качестве ситуативных социальных харак­теристик взаимодействующих субъектов. С этой точки зре­ния маскулинность/фемининность становится фактором мно­гоплановой социальной и социально-психологической диф­ференциации мужчин и женщин. И эта дифференциация предоставляет им возможность создания множественности тендерных идентичностей, специфических для того или ино­го взаимодействия.

Маскулинность/фемининность как культурно-символи­ческие сценарии поведения включают в себя не только ожи­даемые (прескриптивные) и приписываемые (аскриптивные)

характеристики, но также и сферы деятельности, в кото­рых они должны реализовываться. Так, образованный и ус­пешный врач в рамках господствующей андроцентристской модели тендерных отношений будет рассматриваться как маскулинный тип мужчины, тогда как такой же образован­ный и успешный медицинский работник среднего звена («мед-брат»), скорее всего, будет рассматриваться в лучшем слу­чае, как «андрогинный», а в худшем — как «фемининный» тип мужчины.

Маскулинности и фемининность в социально-конструк-тивистком подходе часто рассматриваются как тендерные роли, выстроенные по принципу иерархии, когда одни «сце­нарии» тендерных ролей доминируют над другими. Гегемони-ческие версии тендерных ролей оказываются нормативом, по которому оцениваются другие тендерные роли. Для опи­сания маскулинности и феменинности как иерархических феноменов существует схема ролевых моделей, основанная на критерии социального статуса. Каждая ролевая модель представляет собой предписанные для каждого статуса нор­мы и ожидания. Маскулинность: 1) роль гладиатора (сексу­ально активный, контролирующий, сильный); 2) защитник; 3) клоун; 4) романтик (эгалитарный); 5) гей; 6) импотент. Фе­мининность: 1) женщина-вамп; 2) убеждающая; 3) страж сек­суальной морали; 4) мать; 5) клоунесса; 6) жертва.

В целом социально-психологический анализ в рамках этого подхода ведется с помощью параметров взаимодопол­нительных ролей и статусов.

Все социальные практики являются гендерно-структу-рированными и сконструированными, т.е. наделенными тен­дерными различиями. Маскулинность и фемининность по­нимаются как конструкты — социальные, идеологические, событийные, которые представлены в форме тендерных идентичностей — зафиксированных паттернов взаимодей­ствия. Другими словами, маскулинностей и фемининностей всегда много, и они есть всего лишь отдельные версии воз­можной социальной реальности, социального порядка, со­

циального взаимодействия. В каждом обществе имеются конкурирующие типы маскулинности/фемининности: господ­ствующие, маргинальные и изгои. Следовательно, эти ген­дерные категории выступают способами установления и поддержания отношений доминирования/подчинения в меж­личностном общении и взаимодействии. И в качестве таких способов маскулинность/фемининность конструируются во взаимоотношениях с разными формами мужской суборди­нации и женского образа жизни: гетеросексуальных муж­чин — с гомосексуальными, мужчин из обеспеченных слоев общества — с мужчинами из необеспеченных слоев, рус­ских мужчин и мужчин «кавказской национальности», от­личников и спортсменов, гомосексуальных мужчин — с ге­теросексуальными женщинами и т.д.

Помимо социальных версий маскулинности и феминин­ности для различных социетальных групп, в массовом со­знании представлено многообразие культурных версий. Одна из культурных версий конструктов маскулинности и феми­нинности — древнекитайская. Здесь мир моделируется как взаимодействие биполярных начал — Инь и Янь. Инь — униполярный, позитивный, стабильный конструкт (маску­линность). Янь — биполярный, нестабильный конструкт: позитивная сторона — пассивное, темное, а негативная сто­рона — активная, развратная. Эта модель определяет все сферы жизни: мужчины занимаются политикой, искусства­ми, тогда как женщины — только домашними делами или проституцией.

Другая версия маскулинности и фемининности — ан­тичная. Идея андрогина, универсального, совершенного су­щества, бытие которого было утеряно по воле богов, но которое может быть частично реализовано в разделенном существовании совершенного человека (не все люди, но некоторые, и не с помощью любого, но некоторых). Отсюда происходят особенные социальные и сексуальные практи­ки античного общества: современные патриархатные и вос­поминания об утраченном прошлом нераздельного существо­

вания (миф об амазонках, невнимание к объекту сексуаль­ного желания, а внимание только к его социальному ста­тусу и т.д.).

В дохристианской европейской мифологии и маскулин­ность, и фемининность являются биполярными конструк­тами добра и зла, и только в христианскую эпоху маску­линность становится униполярным конструктом. Например, у восточных славян маскулинность отличается от феминин­ности только уровнем, на котором осуществляется бипо-лярность: у маскулинности — биполярность абстрактных понятий (добро-зло, небо-земля), у фемининности — бипо­лярность обыденных явлений (жизнь и смерть, весна-зима, счастье-несчастье). А отсюда и другая тендерная структури­рованность славянской жизни.

Маскулинность и фемининность в постмодернизме рас­сматриваются, прежде всего, как идеологические соци­альные конструкты, обслуживающие определенные отно­шения власти. Тот конструкт фемининности, который до­минирует в современном обществе, более полезен для мужчин и больше говорит о мужчинах, чем о женщинах. Этот конструкт оправдывает социальную асимметрию, кон­струируя фемининность как нечто менее престижное, ме­нее самодостаточное.

В постмодернистской социальной психологии маскулин­ность и фемининность изучаются в связи с феноменом тен­дерных линз — способа видения окружающего мира либо как асимметричного, либо как симметричного. Иногда фе­номен тендерных линз концептуализируется как тендерная схема — готовность субъекта категоризировать и интер­претировать информацию о мире на основе конструктов маскулинности и фемининности. Будучи встроенными в дис­курс и практики, они участвуют в процессе социализации, задавая различные типы опыта для мужчин и женщин. Тог­да социально доминирующие конструкты маскулинности и фемининности переходят в индивидуальные конструкты — тендерные идентичности, определяющие индивидуальные формы поведения, реализующиеся в них.

Феномен интерпретации мира на основе какой-либо тендерной схемы — это и есть конструирование реальнос­ти. Следовательно, интерпретация и выступает в качестве социально-психологического механизма, обеспечивающего создание и поддержание как социальных конструктов мас­кулинности и фемининности, так и индивидуальных конст­руктов (гендерная идентичность). Постмодернизм предлага­ет анализировать маскулинность и фемининность не как различия между мужчинами и женщинами, а как различия между конструктами, между типами тендерной идентично­сти мужчин и женщин.

Маскулинность и фемининность — это то, что органи­зует содержательно-смысловое пространство, в котором личность приобретает тендерную определенность. В этом случае, разнообразие тендеров определяет разнообразие образов маскулинности/фемининности: гетеросексуальная маскулинность, гетеросексуальная фемининность, гомосек­суальная маскулинность и лесбийская фемининность и т.д. Более того, многообразие оказывается не только вопросом различий между тендерными сообществами людей. Много­образие конструктов маскулинности/фемининности оказы­вается видимым внутри любой социальной среды. Внутри одной и той же школы, места работы, микрорайона суще­ствуют разные пути реализации маскулинности/феминин­ности, разные способы усвоения того или иного тендерного образа «Я» и разные пути тендерного использования (пред­ставления) своего тела.

Господствующий в общественном сознании образ мас­кулинности и фемининности оказывается всего лишь ха­рактеристикой мужчин или женщин, занимающих домини­рующее положение в текущей культуре, а сами характе­рологические признаки маскулинности/фемининности яв­ляются исторически изменчивыми. Будучи взяты сами по себе, различные образцы маскулинности/фемининности не столько отрицают друг друга по сути, сколько оказывают­ся противопоставленными в конфликтно организованной сис­теме отношений между тендерными группами.

Список литературы

526) Блюм А. Разглядеть общечеловеческое за культурной отличительно­стью. Интервью Е.И. Филипповой с Аленом Блюмом / / Этнографи­ческое обозрение. № 1. 2006.

527) Геодакян В.А. Теория дифференциации полов в проблемах человека. // Человек, в системе наук. М.: Наука, 1989. С. 171-189.

528) Знаков В.В. Половые, тендерные и личностные различия в понима­нии моральной дилеммы / / Психологический журнал. № 1. 2004.

529) Исаев Д.Н., Каган В.Е. Половое воспитание и психогигиена пола у детей. Л.: Медицина, 1980.

530) Кон И.С. Мужские исследования: меняющиеся мужчины в изменяю­щемся мире. // Введение в тендерные исследования. Ч. 1. Учебное пособие / Под ред. М.А. Жеребкиной. Харьков: ХЦГИ; СПб.. Але-тейя, 2001.

531) Лабунская В.А., Буракова М.В. Фемининность-маскулинность внешне­го облика женщин (психосемантический анализ образов причесок). // Психологический вестник. Ростов н/Д.: РГУ, 1998. Вып. 2. С. 376-394.

532) Майерс Д. Социальная психология: Пер. с англ. СПб: Питер, 1997.

533) Mud М. Мир и культура детства: Пер. с англ. М.. Наука, 1988.