Влюбленность и любовь. прожить и без нее. Прожить-то, конечно, можно, толь­ко как?

прожить и без нее. Прожить-то, конечно, можно, толь­ко как? Без влюбленности, без восхищения своей «поло­винкой» брак превращается в выполнение долга, в ру­тинный быт, в лучшем случае во взаимопомощь, потому что даже искренняя дружба несет на себе отпечаток взгляда через волшебные очки. Утеря влюбленности, очарован­ности индивидуальностью близкого человека — может быть, самая тяжелая утрата в семейной жизни, самая страшная брешь, нанесенная ей обыденностью. Страш­ная, но необязательная. Семьи, в которых влюбленность сохраняется всю жизнь, существуют. «Много ли их?» — скептически спросит читатель. Немного. Но ведь на свете вообще немного всего настоящего! Рискну утверждать: по­жизненная влюбленность, превозмогшая испытания по­вседневностью, — вернейший признак истинной и счас­тливой любви.

Замечу, что хотя чаще всего о влюбленности говорят применительно к отношениям мужчины и женщины, сама она как духовный феномен гораздо шире. Можно быть влюбленным в своих родителей или своего ребенка, испы­тывать благоговейный восторг перед учителем, восхищаться и тянуться к другу или подруге. Влюбленность не знает возрастных границ. Это не детская болезнь, с необходи­мостью уступающая место ядреному взрослому здоровью, лишенному всяческих восторгов и иллюзий. Влюбиться способен любой человек, у которого не уснула душа.

Волшебные очки влюбленности — вещица хрупкая, их очень легко сломать, но тот, кто умеет носить их, оказы­вается как бы вне течения времени. Разумеется, влюб­ленность старика или старушки и юноши или девушки отличается рядом нюансов, но, ей-богу, только нюанса­ми. Я знала пожилых людей, способных так светло оча­ровываться и видеть своих избранников так поэтически, что им могли бы позавидовать молодые. И это не были люди масштаба великого Гете, которого часто приводят как пример живости чувств. Обычные наши отечествен-

Лекция б

ные бабули и дедули. Но души их были живыми и юны­ми, не соответствовали бренному телу. В то же время можно быть календарно молодым и совершенно, абсо­лютно мертвым внутренне. Все печальники русской ли­тературы — это люди, не способные влюбиться, оттого и маются, и ищут смерти. Невозможность влюбиться (или быть влюбленным) — свидетельство того, что человек из­нутри покрылся корой, одеревенел, не способен видеть чужую индивидуальность, отличать, выбирать, не может удивляться и не желает тянуться вверх. Повторяю: влюб­ленность — взлет, притяжение высоты, той манящей вы­соты, которой обладает в наших глазах другая личность,

В работе «Очерк теории эмоций» Ж.-П. Сартр гово­рит об эмоциях как о магическом отношении; которое, минуя рациональное поведение, сразу, одномоментно преобразует для нас мир. Так, страх сразу, без посред­ствующих звеньев делает мир страшным, таинственным, грозящим. В свою очередь, радость мгновенно дарит мне те блага, которыми я еще реально не обладаю. Влюблен­ность — не столько понимаемая, сколько чувствуемая, переживаемая реальность и, вслед Сартру, мы тоже мо­жем назвать ее магическим миром, тем более что состоя­ние это бывает не только кратковременным, но способ­но охватывать месяцы и годы. Чем же отличается этот магический мир от привычной повседневной действитель­ности, в которую мы нередко уходим с головой?

Обыденная реальность обладает определенной, давно сложившейся системой значимостей, которые непосред­ственно переживаются человеком. Психологи отмечают, что переживаемые значимости обыденной жизни не пол­ностью совпадают с ценностной структурой личности. Так, в иерархии ценностей человек может справедливо выд­вигать на первый план общечеловеческие интересы, воп­росы мира, моменты творчества, но в своем каждоднев­ном бытии он особенно остро реагирует на положитель­ные и отрицательные мнения о себе людей, переживает