Влюбленность и любовь. бытовые неурядицы и маленькие моменты самоутвержде­ния, т е

бытовые неурядицы и маленькие моменты самоутвержде­ния, т е. то, что непосредственно близко и с чем мы сталкиваемся каждую минуту. Вот эта-то сложная и вза­имоувязанная система устойчивых эмоциональных состо­яний и подвергается резкому изменению при возникно­вении влюбленности. В сложившуюся структуру эмоци­ональных отношений с окружающими людьми, радостей, печалей, мнений вторгается новый фактор, существенно изменяющий смысл всех прежних связей.

Прежде всего, у мира вокруг нас появляется особый центр, реорганизующий нашу прежнюю жизнь. Этот центр — Любимый, тот человек, к которому мы испытываем влюбленность, тот, кем мы очарованы и восхищаемся. Его появление влияет на всю совокупность наших отно­шений с действительностью, как бы далеко ни отстояли от него те или иные сферы нашего внешнего и внутренне­го мира. Влияние любимого похоже на воздействие саха­ра, положенного в чай: весь чай делается сладким. Хотя аналогия эта, быть может, не совсем точна. Те ситуации, события, люди и вещи, которые имеют прямое отноше­ние к Любимому, тесно связаны с ним, обнаруживают себя как особенно «сладкие». Магия Любимого характе­ризуется всепроникновением, он делается и центром, и фоном нашей жизни. Все — в нем, и все — через него. Если это не так, то вряд ли можно говорить о влюбленно­сти. Локализация Любимого в какой-то одной сфере (при­хожу в гости и радуюсь, а на работе начисто не помню!) свидетельствует о каких-то иных отношениях, о чисто сек­суальном влечении, о приятельстве, но только не о люб­ви-эросе в его платоновско-бердяевской интерпретации.

Если продолжать искать аналогию воздействия^Люби-мого на нашу жизнь, то можно сказать, что он выступает как источник света, способного осветить все закоулки бытия и души. Чем ближе к нему — тем ярче свет, и потому непосредственное окружение Любимого выступает как лучший мир.

Лекция б

Вот дорога, по которой ходит Любимый. Она, несо­мненно, лучше всех других дорог, ибо хранит следы его ног, ибо его взгляд каждый день скользит по ее поворо­там, ухабам и деревьям на ее обочине. Это лучшая доро­га на свете, потому что она таит в себе возможность встре­чи. Вот книги, которые читает Любимый, интереснее их ничего не найти. Что за мысли занимают его? Какие идеи уносят вдаль его сознание? Чему посвящены его труды и его досуг? А вот жена моего Любимого. Она не может быть скверной, если он вместе с ней, если он сам по своей воле выбрал ее для себя. Присмотритесь к ней, она красива (даже если некрасива!), потому что он пред­почел ее другим, взгляните на нее его глазами. Можно ли ненавидеть ее, когда она — его часть?

Богат, разнообразен круг Любимого, здесь есть его друг, его ребенок, его мать; есть люди, которым он пишет пись­ма, и люди, которые ходят к нему в гости...

Если же любящий допустил себя до ревнивой ненави­сти, значит, он недостаточно влюблен, значит, влюблен­ность в самого себя в нем сильнее, чем влюбленность в другого!

Лучший мир, который создается вокруг Любимого, происходит из нашего благоговения по отношению к нему. Без взгляда снизу вверх, без восторженности влюб­ленность перерождается во что-то иное. У глубоко чти­мой мною М. И. Цветаевой, поэтессы, воспевающей лю­бовную страсть, есть небольшое прозаическое произве­дение «Флорентийские ночи», созданное самой жизнью, — это реальные письма к реальному человеку. М. Цве­таева пишет письма к возлюбленному, но, на мой взгляд, это письма не о влюбленности и не о любви, а, скорее, о попытке пылкой и волевой женщины вырваться из-под магического влияния человека, которого она в грош не ставит: «Я все знаю, Человек, знаю, что Вы поверхност­ны, легкомысленны, пусты, но Ваша глубокая звериность затрагивает меня сильнее, чем другие души... Будьте пу-