Влюбленность и любовь. сты, сколько Вам угодно, сколько Вы сможете: я — жизнь, которая не страдает пустотой»

сты, сколько Вам угодно, сколько Вы сможете: я — жизнь, которая не страдает пустотой». Это письма о себе, а не о нем и не о них как единстве, письма-маята, письма к ничтожному. Истинная же влюбленность не может со­держать неуважения к Любимому, напротив, она всегда помещает его на высокую ступень.

Я пишу о сладости и возвышенности влюбленности и думаю, что читатель вправе спросить, не лишает ли нас свободы спонтанное изменение мира во влюбленности? Не оковы ли это, не рабство ли? И потом, хорошо, если влюбленность взаимна, а если нет? Что за радости в од­носторонней очарованности, в положении, когда психо­логически ты находишься только внизу?

Вряд ли на эти вопросы есть однозначные ответы. Что касается свободы, то, думаю, любое человеческое отно­шение определенным образом ограничивает нас, но та­кие ограничения мы воспринимаем как благо, а не как зло. Мы так или иначе зависимы друг от друга, и это вполне по-человечески. Сложнее обстоит дело с безот­ветностью. Во-первых, я не думаю, что возвышая Люби­мого, влюбленность непременно унижает любящего. Пусть меня не любят (вернее, в меня не влюблены), но я люблю, т. е. переживаю весь комплекс высоких и кра­сивых чувств, я могу подарить Любимому мое видение, мое отношение, мои волшебные очки. Даже будучи не­любимой, я богата, а не бедна, сильна, а не слаба. Разу­меется, я, нелюбимая, не могу не страдать, но и само страдание мое — ценно, ибо оно — оборотная сторона радости. И кто знает, что лучше: страдание неразделен­ной влюбленности или вечная погруженность в скучный и серый быт, где с душой вообще ничего не происходит, и она, живя без движения, постепенно усыхает. Влюб­ляясь, я обретаю крылья, второе дыхание, новый взгляд, которые стоят того, чтобы ради них пострадать!

Мир влюбленности обнаруживает себя как таинствен­ный и бессмертный. Поведение Любимого, его внешность,

Лекция 6

каждый жест выступают как многозначные, обладающие целым спектром смыслов. Действительность, с которой он связан тысячами нитей, — многопланова, символична, наполнена бликами, световыми рефлексами, загадками. Прислушайтесь к слову «я», которое произносит, называя себя, человек, в которого вы влюблены, обратите внима­ние на то, как он говорит: «Я желаю... я знаю...». О, это таинственное, драгоценное чужое «я»! Никогда не пости­жимое до конца, никогда вполне не достижимое! Бездон­ная пропасть, у края которой охватывает головокружение, мерцающий свет, от которого невозможно отвести глаз... Бессмертие влюбленности состоит в том, что по про­шествии дней и лет она остается в памяти нетронутой, такой же, как была. Ее не могут испортить обстоятель­ства. Если ваш Любимый оказывается впоследствии че­ловеком недостойным, скверным, если портятся и рвут­ся реальные отношения, свет первого этапа все равно продолжает сиять с той же силой. Просто история отно­шений делится тогда надвое: сама влюбленность и... все остальное, все, что после. На саму же ее можно обора­чиваться бесконечно, сколько бы ни минуло десятиле­тий и сколько бы ни утекло воды. У писательницы Тать­яны Набатниковой есть рассказ, где муж, узнав о теле­фонной беседе своей жены с ее прежней школьной лю­бовью, с улыбкой восклицает: «Я и сам всех люблю, кого любил!» И он прав. Истинная влюбленность до конца не уходит никогда.