Формализация процесса и сути оперативной судебной проверки

О том, что суд не столько исследует представленные сторонами данные, сколько формально "оглашает" материалы, приложенные к ходатайству следственных органов, косвенно свидетельствуют и сроки судебного заседания, как формы реализации того или иного вида исследуемой судебной проверки.

Еще в 2004 г., анализируя эти моменты, мы обращали внимание на то обстоятельство, что, к примеру, по материалу N 3/1-34 срок судебного заседания составил: с 14 часов 15 минут до 14 часов 50 минут. При этом в самих материалах, представленных в суд, имелись копии 22 объемных процессуальных документов, которые, судя по протоколу судебного заседания, непосредственно исследованы судом и сторонами*(868). Соответственно, нами высказывались сомнения относительно того, что в столь предельные сроки суд, действительно, в состоянии реализовать весь комплекс необходимых действий и решений суда, необходимых для законного и обоснованного разрешения по существу того или иного ходатайства следственных органов или жалобы заинтересованного лица. Высказывался и тезис о том, что фактически судом "изучается" лишь само ходатайство следственных органов, выслушиваются явившийся обвиняемый или ходатайства и возражения сторон, а в фактическую сторону представленных стороной обвинения материалов, в критерии их относимости и допустимости суд, судя в рамках проверки, - не входит. Причем, судя по складывающимся тенденциям, считает это вполне правомерным. Достаточно редкие отступления от этого правила, что также не раз отмечалось, влекут "соответствующую" реакцию вышестоящих судебных инстанций, обеспечивающих посредством отмены состоявшихся судебных решений "единообразие" судебной практики в этих моментах.

Закономерно поставить вопрос: изменилась ли ситуация за истекшие пять лет? Безусловно. За прошедшие годы судьи, как выяснилось, "наработали" и необходимый опыт, и определенные навыки по реализации той или иной формы оперативной судебной проверки. По изученным в 2009 году материалам, продолжительность судебного заседания в среднем уже составляет 20 минут*(869). Есть, правда, и более "эффективные" сроки реализации той или иной формы оперативного судебно-контрольного производства, которые в целом составляют до 10 минут*(870).

Нам могут указать, что названный временной лимит может быть, по идее, достаточным для реализации задач и целей проверки. Возможно. Однако в ряде изученных случаев "оперативность" судебной проверки просто потрясает. К примеру:

22 мая 2009 г. Нижегородским районным судом г. Нижнего Новгорода рассмотрено ходатайство ст. следователя по ОВД СЧ ГСУ при ГУВД Нижегородской области о применении к обвиняемому Я. в виде меры пресечения заключения под стражу. Судебное заседание открыто в 20-35; закрыто в 21-05.

Таким образом, на открытие судебного заседания, разъяснение прав участникам, выслушивание и разрешение (возможных) ходатайств сторон, обоснование ходатайства, заключение прокурора, выслушивание возражений, прения сторон, вынесение решения и его оглашение суду оказалось достаточно 30 мин.

Между тем, судя по протоколу судебного заседания, только в ходе исследования материалов, представленных следователем в суд в обоснование ходатайства, судом изучены (непосредственно исследованы) материалы на 135 листах*(871).

Говорить в данной связи, что суд, с участием "надзирающего" прокурора и (как правило, отсутствующих) сторон, действительно исследует юридическую законность и фактическую обоснованность представленных в суд материалов, на наш взгляд, не приходится. Соответственно, не приходится говорить о том, что та или иная форма оперативного судебного контроля в настоящее время, действительно, выступает в качестве эффективной процессуальной гарантии прав, свобод и законных интересов лиц, вовлеченных в уголовный процесс.

О формализме действий и решений суда, реализуемых в ходе оперативной судебной проверки, свидетельствует и, так называемый, "пакетный" метод разрешения по существу внесенных в суд ходатайств.

К примеру: по 32 уголовным делам, возбужденным УВД Нижегородского района г. Н. Новгорода по факту неправомерного доступа к компьютерной информации, суд в одном судебном заседании, по сути, "под копирку", разрешил производство обыска в жилище с целью обнаружения ЭВМ, которые явились предметом преступления, а также иных предметов преступного происхождения. При этом 18 из заявленных следователем ходатайств были рассмотрены и разрешены судом (в одном судебном заседании) в течение 30 минут 26 апреля 2005 г., остальные 14 ходатайств - за тот же срок 27 апреля 2005 г.*(872)

Учитывая, что тенденции к формализации процедуры контроля явно проявляют себя на протяжении более чем пять лет*(873), представляется, можно уже говорить не о складывающихся, а о сложившихся закономерностях в реализации той или иной формы оперативной судебной проверки.

Можно, конечно, дальше множить примеры. Однако итоговый вывод, представляется, ясен. В силу ряда причин нормативного, прикладного и субъективного характера оперативный судебный контроль, реализуемый на досудебном этапе уголовного судопроизводства России, так и не стал той надежной процессуальной гарантией обеспечения прав, свобод и законных интересов личности в уголовном процессе, как это декларировалось Концепцией судебной реформы в стране. Участники процесса и иные заинтересованные лица, по сути, остались незащищенными от произвольности действий или решений следственных органов и прокурора, а суд не выполняет той нормативной и социальной задачи, которая определена перед этим органом власти нормами ст. 2 Конституции Российской Федерации и ст. 6 УПК.

Более того, как сутью, так и итоговыми результатами указанной деятельности, своей сиюминутной "готовностью" включиться в общее дело борьбы с преступностью, суд по сути утратил возможности к своему становлению как органа независимой власти, призванного, в том числе, ставить пределы для диктата исполнительной власти. И несмотря на то что обоснование данного тезиса, по идее, требует самостоятельного по предмету и форме исследования, позволим себе привести ряд примеров, на наш взгляд, достаточно верно отражающих (уже) сложившееся отношение к суду в рамках судебного контроля.

Ранее мы уже указывали на объективное снижение процента ходатайств к суду в первые месяцы становления УПК, когда прокуроры и следователи, по сути, присматривались к новой роли и возможной принципиальности итоговых решений суда. В настоящее время, как представляется, уже не присматриваются, осмелели.

Заявитель К. обжалует в суд фактическое бездействие должностных лиц УВД Нижегородского района г. Нижнего Новгорода, которые на протяжении ряда месяцев отказывают в возбуждении уголовного дела по факту проникновения в принадлежащее ему жилое помещение и открытого похищения имущества К.

Жалоба поступила в суд 2 марта 2009 г. Постановлением судьи от 3 марта 2009 г. судебное заседание по жалобе назначено на 6 марта 2009 г. Одновременно судья требует от начальника УВД Нижегородского района г. Нижнего Новгорода предоставления в суд материалов проверки Книги учета сообщений о происшествиях N 6797.

6 марта 2009 г. в рамках первого судебного заседания выясняется, что в суд не представлены материалы проверки. Помощник прокурора Нижегородского района г. Нижнего Новгорода Г. высказывает мнение о невозможности рассмотрения жалобы до представления названных материалов. Суд формулирует новый запрос на имя начальника УВД Нижегородского района. Судя по ответу - материал проверки истребован в прокуратуру Нижегородской области.

12 марта 2009 г. в повторном судебном заседании помощник прокурора Г. не считает возможным разрешение жалобы по существу, поскольку отсутствуют материалы проверки; настаивает на повторении запроса. Суд формулирует новый запрос. 13 марта 2009 г. прокуратура Нижегородской области извещает суд, что материал проверки возвращен в УВД Нижегородского района для дополнительной проверки.

23 марта 2009 г. в третьем судебном заседании помощник прокурора вновь не считает возможным рассмотрение жалобы по существу, поскольку отсутствуют материалы проверки. Суд формулирует новый запрос начальнику УВД Нижегородского района г. Нижнего Новгорода, требуя предоставить материалы проверки до 1 апреля 2009 г.

1 апреля 2009 г. в четвертом судебном заседании пом. прокурора Г. не считает возможным рассмотрение жалобы по существу, поскольку отсутствуют материалы проверки. Суд вновь формулирует запрос в Прокуратуру Нижегородской области и начальнику УВД Нижегородского района г. Нижнего Новгорода с требованием предоставить материалы проверки Книги учета сообщений о происшествиях N 6797.

10 апреля 2009 г. пятое судебное заседание отложено, поскольку не предоставлены материалы проверки.

14 апреля 2009 г. - шестое судебное заседание; материалы проверки предоставлены. Суд открывает судебное заседание, разъясняет права, выслушивает и разрешает ходатайства, оглашает жалобу, выслушивает доводы заявителя; исследует материалы, представленные в суд, выносит решение*(874).

Как видим, во-первых, значительно (свыше 40 дней) нарушены сроки судебной проверки, предусмотренные нормами ст. 125 УПК. Во-вторых, пять раз подряд, по сути, игнорируются официальные требования суда о предоставлении материалов проверки, а суд никак не реагирует на подобное отношение. Нет реакции и со стороны прокурора, призванного, по идее, надзирать за законностью этого направления деятельности органа дознания. Между тем подобное "затягивание" процедуры судебной проверки, во-первых, сказывается на временных критериях рассмотрения жалобы; во-вторых, на правах заявителей, явно ограниченных в доступе к правосудию, к судебной защите своих нарушенных прав.

Практически аналогична ситуация и по судебно-контрольному производству N 3/7-67/23*(875). Суть жалобы заявителя: обжалуется бездействие начальника УВД Нижегородского района г. Нижнего Новгорода, не исполняющего решение суда, ранее принятое в порядке судебного контроля по правилам ст. 125 УПК.

Жалоба поступила в суд 6 февраля 2009 г. В последующем: 11 февраля 2009 г., 18 февраля 2009 г., 26 февраля 2009 г., 3 марта 2009 г., 13 марта 2009 г. и 17 марта 2009 г. суд, указывая на установленные законом сроки судебной проверки (пять суток), поочередно назначает судебные заседания, выслушивает мнение помощника прокурора и требует от начальника УВД Нижегородского района г. Нижнего Новгорода и прокурора Нижегородского района г. Нижнего Новгорода направить в адрес суда материалы предварительной проверки Книги учета сообщений о происшествиях N 19216.

Только к 7 апреля 2009 г. материалы представлены, и (по прошествии 2 мес.) суд признает незаконным и необоснованным бездействие начальника органа дознания.

Как видим, в приведенных (отметим, не единичных) примерах требования судебной власти, по сути, манкируются органом дознания. При этом сохранившиеся и весьма действенные средства судейского и прокурорского реагирования по отношению к органу дознания вообще не задействованы. Представить подобное отношение к суду в странах англосаксонской системы права, где суд, действительно, есть орган власти - это нечто из сферы фантастики. У нас же "отечески" опекаемый, постоянно направляемый и поправляемый со стороны вышестоящих инстанций суд скорее десятки раз перенесет судебное заседание, чем "позволит" себе неоговоренную с "вышестоящими" самостоятельность действий. И этом на фоне перманентно повторяющихся, в том числе на самом высоком государственном уровне, заявлений о необходимости дальнейшего укрепления независимости судебных органов, продолжения судебной реформы и т.п. По идее, надо бы патетически вскрикнуть: "...какие реформы?". Однако время суммировать.