СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ РЕКОНВЕРСИИ 27 страница

По свидетельству советников Кеннеди, дальнейшие планы президента связывались с повышением значения внутриполитических проблем⁴⁸. Обсуждались планы стабилизации военных расходов на 1964 финансовый год и даже развертывания строго засекреченных исследований возможно­сти и перспектив реконверсии военной экономики на случай серьезного прогресса в области ограничения вооружений⁴⁹. Помимо «фронтальной атаки на бедность», положенной в основу внутриполитической програм­мы администрации на 1964 г., велись разговоры о программе реконст­рукции городов и жилищного строительства⁵⁰. Большая часть «великого общества», по выражению А. Шлезингера-младшего, уже находилась в «трубопроводе» «новых рубежей» ⁵¹.

2.ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА ПРАВИТЕЛЬСТВА

КЕННЕДИ

Президент Дж. Кеннеди, особенно в первое время пребывания в Бе­лом доме, в значительной мере сохранял преемственность во внешней политике США, несмотря на критику многих аспектов этой политики в недавнем прошлом, когда он был сенатором и кандидатом на пост пре­зидента. Предложенная им «новизна» касалась в первую очередь такти­ки и стиля американской дипломатии и меньше всего затрагивала ее содержание и стратегию. Дж. Кеннеди не скрывал своего намерения «повернуть поток», т. е. добиваться «обратного изменения» в соотноше­нии сил между социализмом и капитализмом, между СССР и США. Для достижения подобной цели он считал необходимым произвести опреде­ленную переоценку внешнеполитического арсенала США, особенно его военного и идеологического оснащения⁵².

Встревоженное успехами национально-освободительных сил, прави-

47 Sorensen Т. Memo for the President, May 6, 1963.— Ibid., T. Sorensen Papers, Legislative Files, 1961—1964, Legislative Leaders, 1963 (Meetings).

48 Sorensen T. Kennedy N. Y., 1965, p. 869; Schlesinger A. M., Jr. A Thousand Days, p. 1009.

49Establishing an Interagency Committee on Economic Impact of Defense and Disarma

ment, December 6, 1963.—Ibid., W. Heller Papers, Kennedy—Johnson Files (Heller

and L. B. Johnson).

50Sorensen T. Memo for K. Gordon, W. Heller, L. O'Brien, M. Fieldman, L. White. Octo

ber 23, 1963.—Ibid., T. Sorensen Papers, Subject Files (Legislative Program 1964).

51Washington Post Book Review, 1966, Oct. 16, p. 3.

52Громыко Анат. А. 1036 дней президента Кеннеди. М., 1968; Мельников Ю. М. Внеш

неполитические доктрины США: Происхождение и сущность программы «новых

рубежей» президента Д. Кеннеди. М., 1970.
тельство Кеннеди обратило первоочередное внимание на вопросы, относя­щиеся к развивающимся странам. К концу 50-х—началу 60-х годов в американских правящих кругах все больше распространялось убежде­ние, что именно в эти страны, охваченные движением за политическую и экономическую независимость, переместился решающий фронт «борь­бы с коммунизмом» и что как раз на этом фронте американская дипло­матия действует наиболее неумело и безуспешно. «Великим полем битвы в защиту и распространение свободы (т. е. капиталистической системы.— Авт.) сегодня являются ... Азия, Латинская Америка и Ближний Восток, земли пробуждающихся народов»,— заявил Дж. Кеннеди в послании конгрессу 22 мая 1961 г.⁵³

Подход правительства Кеннеди к проблемам развивающихся стран представлял сложную смесь старых догм и новых идей, реализма и авантюризма, сочетание мирных и военных методов для защиты интере­сов американского империализма в Азии, Африке и Латинской Америке. С одной стороны, эти страны все еще рассматривались правящими кру­гами США преимущественно как пассивный объект борьбы между Во­стоком и Западом. Крупные победы национально-освободительных сил чаще всего публично расценивались как «поражения и отступление» США, как «подрывная деятельность» СССР, а советские заявления о солидарности с этими силами — как организация извне восстаний «на периферии свободного мира».

С другой стороны, Дж. Кеннеди и ряд его советников (Ч. Боулс, Э. Стивенсон, А. Шлезингер-младший) сознавали, что бывший колони­альный мир охвачен революционным подъемом, что его народы пережи­вают «революцию ожиданий» новой, лучшей жизни. Представители новой администрации видели безуспешность усилий Даллеса вовлечь разви­вающиеся страны в военные блоки, сознавали авантюристичность попы­ток запугать освободительные движения термоядерной войной. Исходя из этого, они стремились всеми мерами удержать эти страны в экономи­ческой и политической системе капитализма. Помимо опоры на реак­ционные, полуфеодальные режимы, они пытались расширить социальную базу для неоколониализма путем вовлечения национальной буржуазии в орбиту своего влияния, путем заигрывания с мелкой буржуазией⁵⁴. Короче говоря, речь шла о стратегии «перехвата» революционных, осво­бодительных движений, попытке направить их по пути верхушечных преобразований, который не затрагивал бы основных интересов амери­канского империализма, был бы приемлем для него.

Важнейшее значение дипломатия «новых рубежей» придавала изо­ляции борющихся за свою независимость стран и народов от мирового социализма, от Советского Союза. Не допустить перехода этих стран на некапиталистический путь развития и проведения ими антиимпериали­стической политики неприсоединения, помешать установлению и разви­тию тесных и дружественных отношений между ними и социалистиче­скими государствами, «нейтрализовать» советскую политику поддержки борьбы народов за национальное и социальное освобождение — такие за­дачи ставило перед собой правительство демократов. Дилемма, стоявшая

53 Public Papers..., J. F. Kennedy, 1961, p. 397.

54 См., например: Ли В. Ф. Стратегия и политика неоколониализма США: (Дипло­
матия «новых рубежей» и страны Южной и Югo-Восточной Азии). М., 1971.

II. УГЛУБЛЕНИЕ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИХ ПРОТИВОРЕЧИИ

«НОВЫЕ РУБЕЖИ» (1961—1963)

перед Кеннеди, писал один из помощников президента, Т. Соренсен, «была, по существу, одна и та же: как разъединить русских с „освободи­тельным"... движением, не вызывая большого советско-американского столкновения» ".

После прихода Кеннеди в Белый дом американская дипломатия нача­ла заметно больше, чем раньше, считаться (по крайней мере на словах) с позицией развивающихся стран. Это выразилось и в увеличении объема, разнообразия и гибкости различных американских программ эконо­мической, технической и военной «помощи», и в широком использовании таких неоколониалистских нововведений, как «корпус мира», «продоволь­ствие для дела мира», и в большем внимании к ООН и другим между­народным организациям, и в тщательном подборе дипломатов для рабо­ты в Азии, Африке и Латинской Америке, и в весьма активной «личной дипломатии» президента, его брата министра юстиции Р. Кеннеди и других высокопоставленных деятелей администрации «новых рубежей». Пропаганда «родства» Американской революции XVIII в. и современных национально-освободительных революций, словесная демонстрация «по­нимания и сочувствия» США «растущим ожиданиям» народов развиваю­щихся стран стали неотъемлемыми атрибутами политики Кеннеди.

Но программа «новых рубежей» обновляла и расширяла диапазон не только «мирных» — экономических, дипломатических, идеологиче­ских, культурных,— но и военных методов защиты интересов американ­ского империализма. Президент Кеннеди считал, что даллесовская докт­рина «массированного возмездия» в значительной мере лишила США возможности использовать военную силу. В условиях, когда СССР стал обладателем ракетно-ядерного оружия, а США потеряли свою стратеги- ческую неуязвимость, угроза применить атомную бомбу против социали­стических стран в ответ на новые революционные прорывы в капитали­стическом мире превратилась в явный анахронизм. Не менее опасными для самих США стали и угрозы применить атомное оружие в «локаль­ных» войнах против национально-освободительных сил. Таким образом, делали вывод в Белом доме, вооруженные силы США оказались мало подготовленными к выполнению в странах Азии, Африки и Латинской Америки миссии «защиты американских интересов» как раз в то время, когда необходимость в этом стала особенно настоятельной.

Стремясь подтянуть военный потенциал и вооруженные силы США к потребностям их глобальной политики, правительство демократов раз­работало и стало осуществлять на практике новую военную доктрину — «гибкого реагирования». Эта доктрина предусматривала при сохранения в качестве одного из ее элементов «массированного возмездия» и гонки ракетно-ядерных вооружений ускоренное развитие также обычных воору­женных и так называемых парамилитаристских сил. готовых вести лю­бые виды «обычных» военных действий, начиная от антипартизанских диверсий и кончая «локальными войнами».

При помощи такой перестройки вооруженных сил Дж. Кеннеди и его советники надеялись более «рационально» и с меньшим риском для самих США использовать военную силу в борьбе против революционных, на­ционально-освободительных движений. При этом, однако, не исключалась и возможность термоядерной войны в качестве «крайнего средства» при

55 Sorensen T. Kennedy, p. 634.

конфронтации с СССР. «Стратегическая ядерная сила Америки,— откро­венничал журнал „Тайм",— по-прежнему остается ключевым моментом национальной безопасности, но дополнения Кеннеди доводят ее точно до требований сегодняшнего дня... Плановики Кеннеди размышляют более четко о ядерном нападении, чем их предшественники. Планируется не­только выживание, но и способность действовать в кромешном аде после-атаковой атмосферы!» ⁵⁶.

Одним из практических результатов принятия новой доктрины «гиб­кого реагирования» стало развязывание Вашингтоном очередного раун­да гонки вооружений, как обычных, так и ракетно-ядерных. Для «стиму­лирования» этой гонки использовались любые методы, начиная от заяв­лений Кеннеди о существовании якобы «ракетного разрыва» между СССР и США и кончая раздуванием различных международных кризисов и военной истерии внутри страны с призывами строить убежища на слу­чай термоядерной войны и т. п.

Наряду со стремлением подвести достаточную материально-стратеги­ческую базу под глобальную экспансионистскую политику США прави­тельство Кеннеди, как это вскоре стало ясно, лелеяло надежды «исто­щить» СССР с помощью навязывания ему нового этапа в гонке воору­жений. В специальном исследовании «О национальной безопасности и экономике в (Ю-е годы» заместитель помощника министра обороны Г. Рауэн предложил ежегодно увеличивать военные расходы США на 10 млрд. долл. «Доводы Рауэна представляют собой,— сообщал „Ньюсу-ик",— новую форму геополитической стратегии. Советский Союз,— ут­верждает он,— был бы вынужден состязаться с ускоренным увеличени­ем в оборонительных расходах США, а советская экономика менее спо­собна, чем американская, нести подобную тяжесть... Фактически адми­нистрация уже сделала один пробный шаг по пути, изложенному „прожектами Рауэна"... Мышление и планы Пентагона носят сильный отпечаток стратегии Рауэна, хотя бы только потому... что США в этом случае смогут воспользоваться большой свободой действий в холодной войне» ⁵⁷.

Подобные надежды Вашингтон питал и питает и до и после исполь­зования администрацией Кеннеди «стратегии Рауэна»⁵⁸. Они были и остаются, однако, не только весьма опасными, но и иллюзорными. Как и все другие, очередной тур гонки вооружений, развязанный США в на­чале 60-х годов, увеличил материально-технический потенциал для воз­никновения войны, но не привел ни к «истощению» СССР, ни к его ка­питуляции перед американским империализмом, а лишь побудил совет­ский народ принять необходимые дополнительные меры для обеспечения-своей безопасности.

Одним из первых острых военно-политических кризисов, с которым столкнулось правительство Кеннеди, был лаосский. В то время как большинство народа и политических группировок Лаоса стремились к соблюдению Женевских соглашений 1954 г. и не желали превращения своей страны в полуколонию США, правительство Эйзенхауэра, пытаясь

56 Time, 1961, Apr. 7, p. 13. См. также: Ball D. J. Politics and Force Levels: the Strate­gic Missile Programm of the Kennedy Administration. Berkeley (Gal.), 1980, p. 131 a. o.

57 Newsweek, 1961, Oct. 2, p. 48—50.

58 Gaddis J. L. Strategies of Containment: a Critical Appraisal of Postwar American National Security Policy. N. Y.; L., 1982, p. 93—94.

II. УГЛУБЛЕНИЕ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИХ ПРОТИВОРЕЧИЯ

«НОВЫЕ РУБЕЖИ» (1961—1963)

удержать у власти во Вьентьяне правых проамериканских деятелей, по­шло на развязывание в конце 1960 г. в Лаосе гражданской войны. Уже к началу 1961 г., однако, эта война приняла весьма неблагоприятный для американского империализма и его ставленников оборот. Как обыч­но в таких случаях, американская дипломатия поставила вопрос о необ­ходимости военной интервенции. 19 января 1960 г. при передаче своих полномочий администрации демократов Эйзенхауэр заявил: «Лаос — ключ ко всей Юго-Восточной Азии». Если союзники США откажутся поддержать их, то он готов «прибегнуть к одностороннему вмешательст­ву»⁵⁹.

Не отказываясь от подготовки американской интервенции, Кеннеди рассматривал в качестве возможной альтернативы курс на возвращение к Женевским соглашениям 1954 г., на нейтрализацию Лаоса и создание коалиционного правительства, представляющего все основные политиче­ские группировки страны. По расчетам президента, перспектива мирного компромисса в Лаосе не только избавила бы США от бремени слишком тяжелых для них «обязательств», но и могла бы продемонстрировать большую реалистичность и «миролюбие» программы «новых рубежей». С другой стороны, угроза интервенции должна была успокоить реакцион­ные элементы и «устрашить» прогрессивные силы Лаоса, одерживавшие одну победу за другой над проамериканскими генералами.

На деле, однако, демонстративные приготовления США к интервен­ции в Лаосе в апреле-мае 1961 г. не оказали существенного влияния на положение в стране. В то же время союзники США не проявляли ника­кого желания поддержать планируемую американскую интервенцию. В таких условиях Кеннеди непосредственно обратился ко всем заинте­ресованным сторонам, и в первую очередь к Советскому правительству, с просьбой о сотрудничестве в установлении мира в Лаосе, в диплома­тическом разрешении конфликта.

Победа компромиссного подхода и здравого смысла в лаосском вопро­се не означала, однако, что курс США по отношению к Юго-Восточной Азии переводился на новые рельсы. В июле 1962 г. правительство Кеннеди подписало Женевские соглашения о нейтрализации и мире в Лаосе. Но одновременно оно усилило подрывные действия против пат­риотических сил. а главное — приняло решение о дальнейшем расшире­нии вмешательства и «борьбы против коммунизма» во Вьетнаме.

Еще в начале 1961 г. Дж. Кеннеди одобрил «контрпартизанский план», предусматривавший нанесение в течение 18 месяцев «полного поражения коммунистам» в Южном Вьетнаме путем оказания военной и экономической поддержки Нго Динь Дьему при условии проведения его режимом некоторых «социальных реформ».

В мае в Сайгон прибыл вице-президент США Л. Джонсон. Его зада­ча заключалась в том, чтобы заверить Чан Кайши, Дьема и таиландско­го премьер-министра Сарита в том, что «новая американская политика (в Лаосе) не означает общего намерения (США) уйти из данного райо­на» ⁶⁰. Одним из доказательств этого стало соглашение о значительном увеличении помощи США режиму Дьема, в том числе об оснащении до­полнительных южновьетнамских дивизий и о посылке в Сайгон американ-

59 Цит. по: Schlesinger A. M., Jr. A Thousand Days, p. 163—164.
60 Ibid., p. 541.

cкиx «советников и специалистов». За этими мерами по «увеличению и ycкорению содействия США республике Вьетнам», многозначительно от-мечалось в коммюнике от 13 мая 1961 г. о переговорах Джонсона и Дье- мa, «могут последовать еще более далеко идущие мероприятия, если си­туация, по мнению обоих правительств, даст основания для этого»⁶¹. Вернувшись 24 мая в Вашингтон, Л. Джонсон решительно высказал-

ся против «ухода» США из Вьетнама, заявил об отсутствии «альтерна­тивы лидерству Соединенных Штатов в Юго-Восточной Азии». В качест­ве опоры для такого «лидерства» Джонсон предложил создать союз «всех свободных наций Тихого океана и Азии», т. е. фактически азиатский ва­риант НАТО. Настаивая на том. чтобы США всеми средствами «встрети­ли вызов коммунизма» в Юго-Восточной Азии, он не исключал возмож­ности вовлечения и собственно американских боевых сил в войну на Ази­атском континенте⁶².

Под влиянием подобных рекомендаций вопрос об американской воору­женной интервенции во Вьетнаме постепенно переходил из области об­суждений в сферу практической политики. В частности, для поднятия боевого духа сайгонских марионеток правительство демократов уже в мае 1961 г. решило помочь им в организации подрывных диверсионных действий против ДРВ и послать в Сайгон первый отряд американских контрповстанческих сил специального назначения⁶³.

В других районах Азии, на Ближнем и Среднем Востоке правительст­во Кеннеди проводило более «мирную» неоколониалистскую политику. Оно, в частности, приложило немало усилий, чтобы улучшить отношения с такими ключевыми странами этих регионов, как Египет и Индия. Осо­бые надежды в отношении последней у него вызвал конфликт на ин­дийско-китайской границе осенью 1962 г. Однако, несмотря на диплома­тические маневры, увеличение экономической, продовольственной, а в период этого конфликта и военной помощи Индии, правительству Кен­неди не удалось заставить отойти эту великую азиатскую страну от по­литики позитивного неприсоединения.

Правительство Кеннеди активизировало политику США на Африкан­ском континенте, ставя своей задачей удержать освобождающиеся одну за другой страны Африки под своим влиянием. Оно предприняло, в част­ности, серьезные усилия, чтобы продолжить и придать новые специфи­ческие аспекты «миссии ООН» в Конго, которая после злодейского убийства Лумумбы 17 января 1961 г. и откола Катанги приобрела для США весьма важное значение, позволяя маскировать их растущее вме­шательство в дела Конго. Вашингтон использовал силы ООН и против бельгийских колонизаторов с их ставленниками в Катанге. Именно по­добный поворот в конголезской «операции ООН» позволил правительст-ву Кеннеди заручиться поддержкой со стороны ряда развивающихся стран.

Особое внимание правительство Кеннеди уделяло Латинской Амери­ке. Прежде всего оно стремилось ликвидировать острую напряжен­ность, которая возникла в отношениях с этим ближайшим к США райо­ном. Именно здесь деятели «новых рубежей» желали разработать «образ­цовую модель» отношений США с развивающимися странами. Наконец,

61 American Foreign Policy: Current Documents, 1961. Wash., 1965, p. 1044.
62 Geyelin P.L. Lyndon B. Johnson and the World. L., 1966, p. 40—42.
63 The Pentagon Papers, as publ. by New York Times. N. Y., 1971, p. 91.

244 II. УГЛУБЛЕНИЕ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИХ ПРОТИВОРЕЧИЙ

Вашингтон стремился срочно погасить маяк Кубинской революции, нe дать ему осветить путь к подлинной национальной независимости и со­циальному прогрессу другим латиноамериканским странам.

Еще до избрания на пост президента Дж. Кеннеди и его советники много говорили о необходимости проведения «новой» латиноамерикан­ской политики, которая не только подтверждала бы в духе «добрососед­ства» формальное политико-юридическое «равноправие» американских стран, но и предусматривала определенные социально-экономические реформы, призванные несколько разрядить как внутреннюю ситуацию так и растущую отчужденность Латинской Америки от США. Эта поли-тика, получившая пышное наименование «Союз ради прогресса», была официально провозглашена Дж. Кеннеди в его выступлении 13 марта 1961 г. в Белом доме перед латиноамериканскими дипломатами и члена­ми конгресса. В качестве конкретной программы действий она была при­нята на специальной сессии Экономического и Социального совета Орга­низации американских государств (ОАГ) в уругвайском городе Пунта-дель-Эсте в августе того же года.

Согласно программе «Союза ради прогресса» США обещали пред­оставлять Латинской Америке ежегодно в течение 10 лет примерно по 2 млрд. долл. (1,1 млрд.—правительственная «помощь», 0,9 млрд.— частные капиталовложения, в том числе западноевропейские, и займы международных финансовых организаций). Латиноамериканские же страны обязывались предоставлять на одобрение ОАГ, а главное — США, свои планы «экономического и социального развития», которые включали ряд обязательств: добиваться темпов роста экономики в 2.5% в год, проведения «демократических» реформ и т. д.

Выдвигая программу «Союз ради прогресса», правительство Кеннеди постаралось представить ее (как в свое время «план Маршалла») чисто экономическим «благотворительным» мероприятием США⁶⁴. Однако, если отбросить демагогические обещания, реальное содержание этой программы сводилось к тому, чтобы путем определенных уступок смяг­чить противоречия п расширить местную социальную опору для латино­американской политики США. С одной стороны, американские империа­листы должны были пересмотреть ряд своих «жестких» взглядов на Латинскую Америку (подозрительное отношение ко всем местным «ра­дикалам», отказ помогать государственному сектору) и увеличить свою экономическую помощь, с другой — правящие олигархии латиноамери­канских стран должны были отказаться от некоторых привилегий я провести ряд реформ, с тем чтобы отвлечь трудящиеся массы от рево­люционной, антиимпериалистической борьбы. Минимум уступок с собст­венной стороны, максимум — со стороны своих «друзей» и союзников (колониальных держав в Африке, помещичьих диктатур в Латинской Америке) при максимальном выигрыше для себя — такова была тактика правительства Кеннеди.

Разработка и официальное провозглашение «Союза ради прогресса» были вызваны реакцией правящих кругов США на Кубинскую револю­цию, в результате которой к власти в этой стране пришел народ. Этот «Союз» призван был не только воспрепятствовать появлению в Латин­ской Америке новых революционных очагов, но и создать благоприятные

64 American Foreign Policy: Current Documents, 1961, p. 344 a. o.

«НОВЫЕ РУБЕЖИ» (1961—1963)

условия для попытки ликвидировать первое социалистическое государст­во в Западном полушарии.

Еще до официального вступления на пост президента, во время встреч с директором ЦРУ А. Даллесом 18 и 29 ноября 1960 г., Кеннеди был информирован о подготовке контрреволюционных банд к нападению на Кубу и дал им свое «осторожное одобрение». Оно было подтверждено на заседании правительства 26 января 1961 r.⁶⁵ Только месяц понадо­бился правительству Кеннеди для того, чтобы «уравновесить» свои обе­щания «прогресса» всем народам Латинской Америки организацией пря­мого вооруженного нападения на революционную Кубу.

3 апреля 1961 г. госдепартамент опубликовал пространный документ (так называемую «Белую книгу») по кубинскому вопросу, исполненный клеветы по отношению к правительству Кубы, о котором говорилось как об угрозе «для подлинной революции в Америке» и для межамерикан­ской системы. Государственный департамент призывал кубинцев «разор­вать связи с международным коммунизмом». В противном случае, как подчеркивалось, «кубинцы возьмут дело в свои собственные руки»⁶⁶. В то же время, пока публиковались подобные ультиматумы и делались дезинформирующие заявления о «невмешательстве» США во внутренние дела кубинского народа, американские корабли с десантами контррево­люционеров и необходимым снаряжением для них уже готовились к от­плытию на Кубу, а американские самолеты под видом «кубинских», пи­лотируемых якобы «восставшими летчиками», пытались вывести из строя молодую авиацию республики⁶⁷. Прямое вторжение на Кубу в заливе Кочинос на Плая-Хирон началось 17 апреля 1961 г.

Однако с самого начала произошли две крупные осечки. Во-первых, высадившиеся контрреволюционеры столкнулись с героическим сопротив­лением кубинского народа, решительно поддержанного СССР, другими социалистическими странами, всей прогрессивной общественностью; во-вторых, была установлена американская принадлежность самолетов, бом­бивших Кубу. Правительство Кеннеди оказалось перед выбором: либо открыто принять дальнейшее участие в интервенции, либо бросить своих наемников на произвол судьбы, что оно и вынуждено было в ко­нечном счете сделать.

Опозорившая США и потерпевшая провал в заливе Кочинос антику­бинская акция, однако отнюдь не рассматривалась в Вашингтоне как финальный эпизод борьбы. Роль своего рода прикрытия для организации подрывных враждебных действий против Кубы и других революционных сил в Западном полушарии, для вовлечения в эти действия остальных латиноамериканских государств сохранялась за «Союзом ради прог­ресса».

Путем грубого давления и шантажа американской дипломатии уда­лось добиться на второй конференции в Пунта-дель-Эсте в январе 1962 г. наряду с разработкой пышной программы «либеральных, прогрессивных и мирных» реформ в Латинской Америке принятия серии антикубинских

65 Thomas H. Cuba or the Pursuit of Freedom. L., 1971, p. 1303—1305.

66 «Те же выражения и тон, — комментировал сей провокационный документ Стеббинс, — государственный секретарь Даллес употреблял накануне гватемальского мятежа в 1954 г.» (Stebbins R. P. The United States in World Affairs, 1961. N Y., 1962, p. 313—314).
67 Phillips D. The Night Watch. N. Y., 1977. p. 105.

II. УГЛУБЛЕНИЕ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИХ ПРОТИВОРЕЧИЙ

«НОВЫЕ РУБЕЖИ» (1961 — 1963)

резолюций. Одна из них провозглашала «несовместимость» правительст­ва Кастро с межамериканской системой, другая формально исключала из нее Кубу, третья создавала специальное бюро для борьбы с «подрыв­ной кубинской деятельностью», четвертая вела дело к торговой войне против кубинского народа. Но если антикубинская направленность поли­тики Кеннеди еще могла удовлетворить реакционные круги в США и Ла­тинской Америке, то либерально-реформистская программа «Союза ради прогресса», а также его неспособность разрешить экономические про­блемы американских стран вызывали их откровенное недовольство.

Озлобленные перспективой даже малейших ущемлений своих приви­легий и отдельных уступок трудящимся, опасавшиеся дальнейшего рево­люционного воздействия Кубы, военно-помещичьи олигархии ряда лати­ноамериканских стран (Аргентины, Гондураса и др.) в течение 1963 г. организовали государственные перевороты, приведшие к установлению полуфашистских диктатур. На этом фоне заигрывания с «Союзом ради прогресса» выглядели уже фарсом. Точно так же объединенное сопротив­ление реакционных военных режимов, западноевропейских колониалист-ских кругов и солидарных с ними правых сил в самих США фактически свело к чистой демагогии большинство мероприятий дипломатии «новых рубежей» по отношению к развивающимся странам в целом.

Первостепенное значение американская дипломатия по-прежнему при­давала Европе, где, по оценке Вашингтона, объединение западноевро­пейских государств составляло второй после США «силовой центр» ка­питалистического мира, где непосредственно противостояли друг другу две противоположные социально-экономические системы и два главных военных союза — НАТО и ОВД. Особую тревогу правящих кругов США вызывали активность социалистической дипломатии, направленная на мирное разрешение неурегулированных европейских проблем, положи­тельная реакция все большего числа стран Европы на советские инициа­тивы, наконец, углубляющиеся противоречия между США и их западно­европейскими союзниками-конкурентами.

Стремясь продемонстрировать свою «твердость», нейтрализовать мир­ные инициативы СССР, правительство Кеннеди сознательно пошло на обострение обстановки вокруг Западного Берлина. В конце мая 1961 г., во время визита в Париж и Вену для переговоров с руководителями Франции и СССР, Кеннеди дал понять своим собеседникам, что не со­бирается идти ни на какие компромиссы с Советским Союзом по герман­скому вопросу.

Во время встречи в Париже президент Франции де Голль согласился с Кеннеди о необходимости «жесткой» позиции Запада в берлинском во­просе. По остальным пунктам повестки переговоров (положение в Юго-Восточной Азии, в НАТО и др.) мнения Франции и США разошлись и весьма основательно. Все попытки президента США убедить де Голля отказаться от проводимого им курса на укрепление независимости Франции в рамках Атлантического союза и вне их, на создание само­стоятельной ядерной ударной силы потерпели неудачу. Генерал де Голль откровенно выразил недоверие американским «гарантиям» Западной Ев­ропе. Интерпретируя слова де Голля как сомнения в готовности США «защищать Европу», Дж. Кеннеди постарался рассеять их. «Соединенные Штаты могут с большим успехом нанести первый удар в ядерной вой­не,—сказал он.—Если бы это было необходимо, если бы наши силы