СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ РЕКОНВЕРСИИ 22 страница

ции в Женеве в июле 1955 г. Правительство Эйзенхауэра пыталось, на­пример, включить в программу переговоров такие «вопросы», как «по­ложение порабощенных народов за железным занавесом и цели меж­дународного коммунизма». Однако ему пришлось отказаться от этих притязаний перед лицом не только непреклонной позиции социалистиче­ских государств, но и соответствующего давления на него внутри самого капиталистического мира, включая и США. В то же время правитель­ство США отказалось обсуждать в Женеве такие пункты повестки дня, предложенные советской делегацией, как проблемы Дальнего Востока, нейтралитета, прекращения «холодной войны». Американская делегация упорно добивалась собственных целей: чтобы германскому вопросу был отдан приоритет перед проблемой европейской и всемирной безопасности, чтобы действительное разоружение под строгим международным контро­лем было подменено видимостью контроля над вооружениями без какого-либо их ограничения (план «открытого неба» Эйзенхауэра), чтобы Совет­ский Союз и другие социалистические страны широко раскрыли свои границы для «свободного и неограниченного потока» западных идей

и т. д.

Стремясь отстоять интересы советского и других народов и достичь максимально возможных и благоприятных для дела мира результатов, советская делегация не только внесла собственные проекты создания эф­фективной системы европейской безопасности, разоружения, запрещения атомного оружия и смягчения международной обстановки, но и пошла по некоторым вопросам навстречу предложениям западных держав. Именно позиция СССР более всего содействовала как самому созыву совещания на высшем уровне летом 1955 г., так и его частичному успеху. В Жене­ве снова был четко подтвержден ленинский курс советской внешней по­литики на возможность и необходимость мирного сосуществования госу­дарств с различным социальным строем, разрешения спорных междуна­родных проблем путем переговоров.

Американская дипломатия не искала и не хотела, однако, заключать какие-либо реальные взаимоприемлемые соглашения с СССР ⁷⁰. Когда в конце октября — ноябре 1955 г. министры иностранных дел СССР, США, Великобритании и Франции собрались снова в Женеве, чтобы попытать­ся воплотить в жизнь директивы, принятые на высшем уровне, амери­канская делегация заняла крайне жесткую позицию как по германскому вопросу, так и по проблеме разоружения. Даллес потребовал, в част­ности, чтобы СССР в обмен на «гарантии безопасности» со стороны Запада фактически согласился, во-первых, на «освобождение» ГДР, т. е. на поглощение ее Западной Германией, и, во-вторых, на включение

70 Государственный секретарь Даллес откровенно говорил своим сотрудникам, что он заинтересован в сохранении международной напряженности в качестве од­ного из необходимых условий для продолжения гонки вооружений и политики силы. «Если нет никакой очевидной угрозы со стороны советского блока, — гово­рил он, — наша воля сохранять единство и силу может ослабнуть... При проведе­нии наших программ в конгрессе мы должны демонстрировать наличие угрозы международного коммунизма. Иначе такие программы, как взаимное обеспече­ние безопасности, были бы ликвидированы. Точно такое же положение сложилось бы, вероятно, среди наших союзников. Они могут почувствовать, что опасность миновала и, следовательно, для них нет необходимости продолжать тратить ог­ромные суммы денег на оборону» (цит. по: Berding A. H. Dulles on Diplomacy. Princeton, 1965, p. 24).

I. ПОСЛЕВОЕННАЯ АМЕРИКА

«КОНСЕРВАТИВНАЯ КОНСОЛИДАЦИЯ» (1955—1960)

«воссоединенной» таким путем Германии в систему западных империа­листических союзов. Отклонение Советским Союзом подобных совершен­но неприемлемых условий было тут же использовано американской дип­ломатией для срыва дальнейших переговоров между Западом и Востоком и для возложения вины за это (а заодно и за «развеяние духа Женевы») на СССР.

Одним из наиболее серьёзных источников опасной напряженности оставалась в 50-е годы доктрина «освобождения». Пытаясь представить вопрос о внутреннем строе социалистических государств международной проблемой, заявляя о «солидарности с порабощенными народами)), пра­вящие круги США ставили своей целью вызвать беспорядки в восточно­европейских странах с тем, чтобы попытаться экспортировать контрре­волюцию, ликвидировать социалистические завоевания народов этих стран и «оторвать» их от Советского Союза. Соответствующая идеологи­ческая кампания и конкретные действия против этих стран велись Запа­дом в течение многих лет изо дня в день. Даже в период встреч в Жене­ве и непосредственно после них Эйзенхауэр и Даллес продолжали при­зывать к «освобождению» Восточной Европы от социализма ⁷¹.

Осенью 1956 г. при получении первых же сведений о временных труд- ностях, возникших в Польше и Венгрии, руководители внешней полити­ки США, расценив их как повод для активизации попыток воплощения в жизнь доктрины «освобождения», еще более усилили вмешательство во внутренние дела этих стран. Основное внимание ими было сосредоточено на призывах к «продолжению борьбы», переведению ее на «более высо­кую ступень» вооруженной контрреволюции, на подготовке к оказанию ей возможной помощи извне. Особенно значительные масштабы и опас­ный характер приобрела «психологическая война» американского импе­риализма против Венгрии.

Воспользовавшись тем, что правооппортунистические элементы в Венг­рии, которым удалось временно оказаться у власти, стали все явственнее скатываться на путь предательства дела социализма, империалистиче­ские круги Запада начали спешно организовывать переброску в страну вооруженных контрреволюционных групп, подстрекать к кровавому тер­рору против коммунистов, к «повороту фронта» против СССР. Именно это подстрекательство послужило одной из главных причин того, что октябрьские события 1956 г. в Венгрии приняли весьма драматический оборот. «Призывы американской радиостанции к венграм,—признавал видный американский дипломат Р. Мэрфи,— помогли вызвать выступле­ние некоторых националистических повстанцев... Впечатление, что наше правительство организовало венгерский мятеж, было, к несчастью, усиле­но призывом президента Эйзенхауэра» (к борьбе за «освобождение» Венгрии) ⁷².

Американское вмешательство продолжалось и после того, как создан­ное социалистическими силами Венгрии рабоче-крестьянское правитель­ство Яноша Кадара вступило в беспощадную борьбу с контрреволюцией и обратилось в связи с этим за поддержкой к Советскому Союзу, свя­занному с ВНР договором о взаимной помощи. Более того, в Вашингто­не подумывали о том, не попытаться ли пойти на военную интервенцию

71 America and Russia. From Cold War Confrontation to Coexistence/Ed, by G. R. Hess.
N. Y., 1973, p. 87.

72 Murphy R. Diplomat among Warriors. N. Y., 1964, p. 429.

США в Восточной Европе, даже с риском вызвать большую войну. Но в конце концов в Белом доме были вынуждены признать, что, учитывая географическое положение Венгрии и наличие у СССР ядерных бомб и средств доставки их через океан, такая авантюра не сулит никаких выгод- Правительство Эйзенхауэра фактически отказалось от доктрины «освобождения» как не соответствующей сложившемуся соотношению сил. Сделать что-либо большее, чем ввести в бой свои подпольно-подрыв­ные кадры, снабдить их оружием и всячески подстрекать к «решитель­ным действиям», американские империалисты не смогли. Австрия и не­которые другие государства прямо предостерегали Вашингтон против любых акций, которые превратили бы венгерские события в международ­ный конфликт. Главное же — решительная помощь Советского Союза на­родной Венгрии показала, что он не оставит на произвол судьбы своих союзников и сделает все необходимое для защиты социалистических за­воеваний венгерских трудящихся.

Все отчетливее проявлялась также авантюристйчность даллесовской политики неоколониализма. Особенно острый характер принял кризис этой политики на Ближнем Востоке.

Усиливая 6-й американский флот в Средиземном море, поощряя по­ставки оружия в Израиль из других стран НАТО и поддерживая Багдад­ский пакт (но не участвуя непосредственно в нем), правительство Эйзен­хауэра вместе с тем пыталось использовать обещания «защиты» и эко­номической «помощи», в частности Египту, для постройки Асуанской плотины на Ниле, чтобы вовлечь все страны Ближнего Востока в русло своей политики «вооруженного окружения» СССР, его «изоляции» от арабских государств. Но все усилия правящих кругов США подчинить неприсоединившиеся страны Ближнего Востока своему экономическому и стратегическому' господству, разорвать их растущие связи с СССР и другими социалистическими государствами оказались тщетными. Египет, Сирия и некоторые другие страны Ближнего и Среднего Востока, про­должая борьбу против старого европейского колониализма, не собирались подчиняться и американскому неоколониализму.

Убедившись в неэффективности прежнего подхода к арабским стра­нам, Вашингтон резко изменил тактику, отказавшись от участия в обе­щанном ранее финансировании асуанского строительства. Крутой пово­рот США от обещаний о предоставлении экономической помощи Египту к попытке фактического подрыва основных его хозяйственных планов задел косвенным образом и западноевропейских союзников США, кото­рые владели Суэцким каналом, нефтепромыслами и другими активами на Ближнем Востоке и с которыми Даллес не нашел нужным даже про­консультироваться. В Вашингтоне явно рассчитывали, что если арабские страны вместо капитуляции перед американским шантажом предпримут какие-либо ответные меры, то это в первую очередь затронет Англию и Францию, главных акционеров иностранных предприятий, расположен­ных в Египте или по соседству с ним. Такие меры подорвали бы в основ­ном позиции западноевропейских держав на Ближнем Востоке и неиз­бежно втянули бы их в конфликт с арабами, принудили к «совместным Действиям» с США, а следовательно, и к значительным уступкам амери­канским империалистам. Иными словами, нанося удар по Египту, пра­вящие круги США при всех возможных поворотах событий и послед­ствиях рассчитывали остаться в выигрыше.,

I. ПОСЛЕВОЕННАЯ АМЕРИКА

«КОНСЕРВАТИВНАЯ КОНСОЛИДАЦИЯ» (1955—1960)

Лишь только правительство Насера в Египте объявило о национали­зации компании Суэцкого канала (26 июля 1956 г.), Англия и Франция приняли решение, как сообщил об этом Эйзенхауэру британский премьер-министр А. Идеи, «быть готовыми в качестве последнего средства к ис­пользованию силы». Будучи, таким образом, осведомленными о подготов­ке военного нападения на Египет, правящие круги США не только не выступили против подобного акта, но с самого начала Суэцкого кризиса действовали, исходя из того, что такое нападение будет осуществлено. Причем, как эта видно из письма Эйзенхауэра Идену от 31 июля 1956 г., в предстоящей «быстрой военной акции» не исключалось участие и аме­риканских войск. «Мы признаем,— писал президент США,— чрезвычай­ную важность канала для свободного (читай: капиталистического) мира и возможность того, что в конце концов применение силы может стать необходимым» ⁷³.

Несомненно, что своего рода «двойная игра» даллесовской диплома­тии в период Суэцкого кризиса явилась одной из причин, подтолкнувших Англию, Францию и Израиль в конце октября 1956 г. к открытому на­падению на Египет в точном соответствии с планами, с которыми амери­канские представители были ознакомлены за несколько месяцев до нача­ла военных действий. Но англо-французские правящие круги просчита­лись в другом — в позиции СССР, в предположении, что Советский Союз в разгар венгерских событий не окажет эффективной поддержки египет­скому народу в его борьбе против интервентов.

Решительное выступление Советского Союза 31 октября в защиту Египта, его предупреждения агрессорам спутали все планы империалис­тов не только в Лондоне и Париже, но и в Вашингтоне. Сразу сдела­лись беспредметными все их надежды на быстрое и успешное проведение «полицейской карательной экспедиции», ограниченной зоной Суэца. Ободренный поддержкой и помощью со стороны социалистических, араб­ских и других миролюбивых государств, египетский народ продолжил борьбу против агрессоров. Пламя разожженного империалистами конф­ликта грозило теперь охватить весь Ближний Восток и уничтожить не только англо-французские, но и американские нефтяные и прочие пред­приятия в этом районе. «Нам следует остановить это прежде, чем все мы будем сожжены дотла»,— откровенно заявил один из высокопостав­ленных деятелей госдепартамента, предвидя неизбежные катастрофиче­ские последствия вооруженного вмешательства США в события⁷⁴.

Недовольство Вашингтона тем, что его западноевропейские союзники увязли в суэцкой авантюре вместо более активной поддержки вмеша­тельства США в дела Восточной Европы, оказалось, очевидно, еще однпм важным фактором, побудившим его публично выступить против дальней­шего продолжения войны на Ближнем Востоке. «Я очень бы желал,— откровенно пояснял государственный секретарь,— сконцентрировать вни­мание мирового общественного мнения исключительно на том, что произошло в Венгрии» ⁷⁵ .

Сперва в Совете Безопасности, а затем на Генеральной Ассамблее ООН представители США «осудили» в начале ноября 1956 г. англо-франко-

73 Eisenhower D. D. Waging Peace, 1956—1961. Garden City, 1965, p. 664.

74 Murphy R. Op. cit., p. 391.

75 Berding A. H. Op. cit., p. 110—111.

израильскую агрессию против Египта⁷⁶. Это осуждение было, однако, лишь вынужденным тактическим ходом даллесовской дипломатии, сде­ланным в момент, когда провал тройственной интервенции уже был предрешен в результате сопротивления арабов, решительных действий СССР и других свободолюбивых народов. Оно носило чисто декларатив­ный характер и не было подкреплено какими-либо конкретными мерами со стороны США против агрессоров. Более того, оно было использовано для их отказа от таких мер, предложенных СССР. Публичное отмежева­ние от военных акций Англии и Франции со стороны США сопровожда­лось тайным заверением в понимании их «обид» на президента Насера, в стремлении сохранить сотрудничество со своими друзьями по НАТО. В доказательство этого американские монополии проявили, в частности, особую заботу о бесперебойном снабжении их нефтью в обход блокиро­ванного в результате войны Суэцкого канала.

Разгром контрреволюционного мятежа в\ Венгрии и крах тройственной агрессии против Египта показали прежде всего, что попытки междуна­родного империализма предпринять открытое контрнаступление против сил социализма и национального освобождения обречены на поражение, что доктрины «освобождения» и «массированного возмездия» все больше разоблачают себя в глазах миллионов людей, что разрыв между офи­циальными целями и реальными возможностями американской внешней политики становится все глубже. Однако правительство США предпочи­тало игнорировать эти уроки.

5 января 1957 г. президент США обратился со специальным и сроч­ным посланием к конгрессу, в котором подробно изложил намерения и методы действий правящих кругов США в отношении Ближнего и Сред­него Востока. Новая доктрина вошла в историю под именем ее автора — Эйзенхауэра. По существу, она излагала под региональной вывеской основы намеченной глобальной американской политики на второй срок пребывания Эйзенхауэра в Белом доме.

Исходным пунктом послания Д. Эйзенхауэра явились стандартные обвинения в адрес СССР в стремлении добиться господства в районе Ближнего Востока, имеющем жизненно важное зпачение для стратеги­ческих, торговых, транспортных, энергетических, сырьевых и даже рели­гиозных интересов США и их союзников. «Этот район,— говорил амери­канский президент,—всегда был перекрестком континентов Восточного полушария. Суэцкий канал дает возможность странам Азии и Европы вести торговлю, которая необходима, чтобы эти страны сохранили свою Уравновешенную и процветающую экономику. Ближний Восток обеспе­чивает сообщение между Евразией и Африкой. Он содержит около ²/з известных в настоящее время мировых запасов нефти и обычно покры­вает потребности в ней многих государств Европы, Азии и Африки...» С целью «спасения» стран Ближнего Востока от угрозы «советского ком­мунизма» Эйзенхауэр просил конгресс разрешить действовать по трем основным направлениям: сотрудничать с арабскими государствами «в раз­витии экономической силы для сохранения национальной независимости», «предпринять программы военной помощи и сотрудничества» и, самое важное, использовать «вооруженные силы Соединенных Штатов, чтобы

76 Подробнее см.: Барышев А. П. Стратегия Белого дома и ООН. М., 1972, с. 95 и cл.

I. ПОСЛЕВОЕННАЯ АМЕРИКА

«КОНСЕРВАТИВНАЯ КОНСОЛИДАЦИЯ» (1955—1960)

обеспечить и защитить территориальную целостность и политическую независимость» ближневосточных стран⁷⁷.

В Заявлении ТАСС в связи с новой «доктриной Эйзенхауэра» указы­валось: «США обещают странам Ближнего и Среднего Востока в 1958 и 1959 бюджетных годах 200 миллионов долларов, тогда как только за один 1955 год американские и английские нефтяные монополии добыли на Ближнем Востоке 150 миллионов тонн нефти, и обошлась она им все­го в 240 миллионов долларов, а чистой прибыли они получили на этой нефти 1900 миллионов долларов. Так выглядит на деле американская „благотворительность"» ⁷⁸.

«Доктрина Эйзенхауэра» была призвана сыграть важную роль в осу­ществлении антисоветских планов даллесовской дипломатии «окружения» и оказания военного давления на СССР⁷⁹. В какой-то мере «доктрина Эйзенхауэра» была призвана также преодолеть «барьер нейтрализма», возникший перед американской политикой на Ближнем Востоке. Посколь­ку большинство арабских стран или категорически отказывалось, или просто опасалось вступать в создаваемые Даллесом военно-политические союзы, постольку США теперь выражали готовность взять их односто­ронним образом под свое «военное покровительство» без каких-либо «формальностей».

Подавляющее большинство арабских стран отвергли «доктрину Эйзен­хауэра». Лишь некоторые из них, находившиеся либо под властью реак­ционно-феодальных правителей, либо в большой военно-политической и финансово-экономической зависимости от США, согласились на получе­ние «помощи» на условиях «доктрины Эйзенхауэра». В то же время не­зависимые арабские правительства и народы усилили свою борьбу как против империализма, таk и его агентуры на Ближнем Востоке.

Когда в Ливане проамерикански настроенный президент Шамун по­пытался сохранить свой пост дольше, чем это было предусмотрено кон­ституцией, большинство ливанского народа выступило против этого и в стране создалась фактически обстановка гражданской войны. Оказав-кшсь в безнадежном положении, реакционное правительство Ливана 14 июля 1958 г. обратилось в Вашингтон с просьбой об американской военной помощи, с тем чтобы попытаться удержаться у власти на шты­ках интервентов. Непосредственным поводом для высадки американских войск в Ливане (15 июля) и английских в Иордании (17 июля) явилась

77 American Foreign Policy: Current Documents, 1957. Wash., 1961, p. 784—785, 798.

78 Правда, 1957, 13 янв.

79 «Глобальная система периферийной безопасности, которую создали США, — пи­
сал авторитетный американский военный обозреватель X. Болдуин, — ...предо­
ставляет базы для стратегической-воздушной силы, чтобы действовать вплотную
к советской территории, и... окружает эту территорию». В этой системе теперь с

помощью «доктрины Эйзенхауэра» должен быть прочно закреплен и Ближний Восток, предоставляющий подход морем или по воздуху к центральной России. «Военно-воздушные операции со средневосточных баз или с кораблей 6-го флота, — продолжал Болдуин, — легко (без заправки горючим в воздухе) охватывают Дар­данеллы, кавказские нефтяные промыслы... промышленный комплекс Дои—Вол­га—Южный Урал... В тотальной ядерной войне это преимущество может быть использовано только в течение нескольких часов, но, возможно, они окажутся жизненно решающими. В ограниченной войне эта позиция дает так много стра­тегических выгод, что будут оправданы интенсивные усилия удержать и защи­тить ее... Доктрина Эйзенхауэра фактически означает, что наша граница находит­ся ныне на Кавказе» (Foreign Affairs, 1957, July, p. 658—659, 665).

революция 14 июля 1958 г. в Ираке, где восставший народ сверг крова-
вый монархический прозападный режим Нури Саида и новое правитель-
ствo генерала Касема объявило о выходе из Багдадского пакта.

Быстрота и скоординированность англо-американской интервенции на Ближнем Востоке говорили о ее тщательно подготовленном характере. На этот раз в отличие от Суэцкого кризиса 1956 г. правящие круги США и Англии полностью согласовали свои действия против национально-осво­бодительного движения арабских народов, по спасению своих позиций на Ближнем Востоке. Американский неоколониализм открыто объединился с британским имперским колониализмом. Как Эйзенхауэр сам объяснял Мэрфи, посылаемому с чрезвычайной миссией в Ливан, морская пехота. США должна была продемонстрировать американскую силу народам Ближнего Востока и готовность использовать ее ⁸⁰.

Открытое вмешательство США во внутренние дела арабских стран и вызванное им новое обострение международной обстановки подняли, однако, бурную волну возмущения во всем мире. Англо-американская интервенция подверглась осуждению со стороны подавляющего большин­ства развивающихся стран. С решительным предупреждением против ее продолжения выступили СССР и другие социалистические государства. Срочно созванная 8 августа 1958 г. 3-я чрезвычайная сессия ГА ООН потребовала скорейшего вывода всех иностранных войск с Ближнего Востока. В конце октября 1958 г. последние американские части вынуж­дены были эвакуироваться с территории Ливана, где было достигнуто соглашение между основными политическими партиями о будущей власти в стране и нейтральном внешнеполитическом курсе. Основа даллесовской дипломатии на Ближнем Востоке — «доктрина Эйзенхауэра» с ее ставкой на силу — оказалась, таким образом, основательно дискредитированной.

Острый кризис возник и во взаимоотношениях между США и Латин­ской Америкой. Все заявления правительства Эйзенхауэра об «успокое­нии» этого района после интервенции в Гватемале, об установлении «доброго партнерства» между США и их южными соседями оказались обманом общественности и в какой-то мере, очевидно, самообманом. Когда в апреле 1958 г. вице-президент США Р. Никсон отправился в турне по Западному полушарию, в Вашингтоне надеялись, что оно выльется в демонстрацию успеха латиноамериканской политики респуб­ликанского правительства. Вместо этого визит вице-президента вызвал серию бурных антиамериканских выступлений, требований радикаль­ного пересмотра этой политики, всей системы межамериканских отно­шений⁸¹.

Встревоженные открытым и резким ухудшением взаимоотношений

CША с Латинской Америкой видные политики в Вашингтоне прежде всего прибегли к избитой антикоммунистической пропаганде, пытаясь предста-

80 Murphy R. Op. cit, p. 363-364.

81 «Развитие событий в Западном полушарии в 1958 г.,—писал видный американ­ский историк-международник Р. Стеббинс, — оказалось для США наиболее неожи­данным сюрпризом со времени запуска „спутника". Общеизвестная американская тенденция „считать гарантированными" понимание и поддержку наших друзей в Канаде и странах к югу от нас была встряхнута негативными манифеста­циями в обоих этих районах». Все это «были только наиболее острые симптомы того, что оказалось глубоко укоренившимся и всеобщим недовольством полити­кой США как в экономических, так и в политических вопросах» (Stebbins R. Р. The United States in World Affairs, 1958. N.Y., 1959, p. 350).

I. ПОСЛЕВОЕННАЯ АМЕРИКА

«КОНСЕРВАТИВНАЯ КОНСОЛИДАЦИЯ» (1955—1960)

вить это ухудшение результатом... «происков Москвы». Одновременно они попробовали пригрозить латиноамериканцам различными, в том числе военными, санкциями за их выступления против империализма янки. Государственный секретарь США Дж. Ф. Даллес объяснил причину бур­ных манифестаций «слабостью» военно-полицейского аппарата в Вене­суэле и других латиноамериканских странах. «Существовал своего рода вакуум силы,— заявил он на своем излюбленном языке 20 мая 1958 г.,— который всегда поощряет хулиганствующие элементы (!) к выступлению на передний план» ⁸².

Но дело было отнюдь не в происках «хулиганствующих элементов»: американские империалисты не могли уже диктовать свою волю латино­американским народам. Они оказались не в состоянии, в частности, по­мешать развертыванию и победе народно-революционной борьбы на Кубе, появлению первой подлинно свободной территории в Западном полуша­рии. В Вашингтоне предпринимали все возможные меры для спасения кровавого режима Батисты. В одном случае, используя факт временного задержания кубинскими революционерами американских морских пехо­тинцев, участвовавших в маневрах на Кубе, военные круги США выска­зались даже за организацию открытой вооруженной интервенции⁸³.

Военно-интервенционистское «разрешение» гражданской войны на Кубе в пользу своего ставленника, каким бы прогнившим ни являлся его режим, импонировало милитаристским кругам в Вашингтоне. Тем не ме­нее в конкретных условиях 1958 г. они вынуждены были воздержаться от этого. Во-первых, правительство Эйзенхауэра не могло не видеть, что на борьбу против диктатуры Батисты поднялся фактически весь кубин­ский народ; во-вторых, оно понимало, что у него нет под рукой других сил для организации интервенции, кроме собственно американских войск; в-третьих, оно сознавало, что такая интервенция рискует стать весьма длительным и дорогостоящим во всех отношениях мероприятием; в-чет­вертых, открытая агрессия США на Кубу грозила довести и так уже большую напряженность в их отношениях с Латинской Америкой до открытого взрыва; наконец, в-пятых, правящие круги США опасались развязывать очередной «горячий» конфликт в момент очевидного измене­ния соотношения сил в мире в неблагоприятную для них сторону.

Одним из наиболее ярких свидетельств происходящих в целом изме­нений в мировом соотношении сил в пользу социализма в этот период явился запуск первого советского спутника Земли 4 октября 1957 г.

Прорыв Советского Союза в космос нанес сокрушительный удар по американской глобальной стратегии и имперской идеологии. Успешный запуск советских спутников показал, что неуязвимое стратегическое по­ложение США стало делом прошлого. Важнейший постулат военно-по­литического мышления американских правящих кругов рухнул. Угрожая теперь кому-либо «массированным возмездием», руководители США волей-неволей должны были считаться, что такое же «возмездие» может обру­шиться и на американскую территорию. Той историко-географической

82 American Foreign Policy: Current Documents, 1958. Wash., 1962, p. 372.

83 «Пентагону, — писал Мэрфи, — так или иначе не нравился ход событий на Кубе.
Возрастающая смелость партизан, казалось, задевала американскую безопас­
ность (?) в Карибском районе, и флот рекомендовал немедленную интервенцию
на Кубу» {Murphy R.. Op. cit., p. 369—370).

«традиции», согласно которой вооруженные силы США могли воевать везде, где угодно, за исключением собственной страны, остававшейся неприкосновенной для военных действий, пришел конец. А вместе с ним неизбежно должно было начаться определенное отрезвление от одурмани­вающего «величия и безнаказанности американской силы».

Сведя послевоенную политику преимущественно к военным катего­риям, сделав силу в ее наиболее осязаемых выражениях основным сим­волом международного влияния, правящие круги США в известной мере сами подготовили одно из наиболее драматических собственных пораже­ний в области внешней политики, дипломатии и пропаганды. «Запуск двух искусственных спутников Земли Советским Союзом 4 октября и 3 нояб­ря 1957 г.,— признавал Р. Стеббинс,— явился крутым поворотным пунк­том в международных отношениях, так же как и важным достижением в постепенном покорении человеком его физического окружения. Столь изумительная демонстрация научной и инженерной доблести со стороны державы, в общем расценивавшейся как далеко отставшей от Запада в технологических достижениях, обеспечила СССР и международному ком­мунизму всемирно широкую психологическую победу первого ранга. Вдобавок она вызвала серьезные сомнения относительно адекватности военных, политических и экономических приготовлений, на которые за­падные державы до сих пор полагались» ⁸⁴.