Особенности пересмотра судебного решения вынесенного в особом порядке.

Приговор, постановленный при особом порядке судебного разбирательства, может быть обжалован как и любой приговор, вынесенный в первой инстанции, в апелляционном или в кассационном порядке. Статья 317 УПК РФ устанавливает одно ограничение при обжаловании приговора. Он не может быть обжалован ввиду несоответствия выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным судом первой или апелляционной инстанции (п. 1 ч. 1 ст. 379 УПК). Обвиняемый, заявивший о своем согласии с предъявленным обвинением, и иные участники данного судебного разбирательства, не возражавшие против особого порядка судебного разбирательства, лишаются возможности оспаривать фактическую сторону обвинения после вынесения приговора. Однако это не препятствует принесению сторонами жалоб по любому другому основанию (п. п. 2 - 4 ч. 1 ст. 379 УПК). Предусмотренная в УПК РФ невозможность оспаривания фактической стороны обвинения логична и понятна. Ведь с учетом того, что судебное следствие формально не проводится, нельзя говорить о том, что выводы суда не подтверждаются доказательствами, рассмотренными в судебном заседании, или суд не учел обстоятельства, которые могли существенно повлиять на выводы суда.

В данном вопросе есть другая проблема. Пункт 17 Постановления № 60 гласит: “Разъяснить судам, что вступившие в законную силу приговор, определение, постановление суда по делу, рассмотренному в особом порядке, могут быть обжалованы в надзорном порядке без каких-либо ограничений, поскольку уголовно-процессуальный закон (ст. 317 УПК РФ) такого запрета не содержит”.[36] В статье указано, что этот запрет распространяется на апелляционное и кассационное обжалование, а о надзорном производстве не сказано. Это и является главным аргументом авторов Постановления № 60. Подобный стиль мышления следует признать крайне формальным. Для того чтобы более полно понять данную проблему, следует обратиться к историческому методу.

Федеральным законом от 18 декабря 2001 г. № 177-ФЗ УПК РФ, за исключением отдельных положений, был введен в действие с 1 июля 2002 г. Однако за эти полгода в него были внесены существенные изменения.

Согласно первоначальной редакции ч. 1 ст. 409 УПК РФ основаниями отмены или изменения приговора, определения либо постановления суда при рассмотрении уголовного дела в порядке надзора являются основания, предусмотренные п. п. 2 - 4 ст. 379 УПК РФ. Следует обратить внимание, что ст. 379 УПК РФ в редакции от 18 декабря 2001 г. не содержит частей. Они были введены п. 64 ст. 1 Федерального закона от 29 мая 2002 г. № 58-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации». Этим же нормативным актом (п. 65 ст. 1) ст. 409 УПК РФ была изменена. Было установлено тождество между кассационными и надзорными основаниями отмены и изменений судебных решений, чем устранено различие между ними, которое заключалось в отсутствии среди надзорных оснований такого, как несоответствие выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным судом первой или апелляционной инстанции.

Однако не все нормы, связанные с конструкцией надзорного производства, претерпели ревизию. К этим «забытым» нормам и относится ст. 317 УПК РФ. Изначально она была сконструирована достаточно логично, и там не было указания о распространении запрета, в том числе на надзорное обжалование, по той простой причине, что вопрос факта в надзоре не предусматривался. Стиль, в котором вносились дополнения в еще не вступивший в силу УПК РФ, не оставил места глубокому анализу всех последствий, проистекающих от вносимых изменений. Именно поэтому ст. 317 УПК РФ так и осталась изложенной в первоначальной редакции, где происходит отсылка к ст. 379 УПК РФ в редакции от 18 декабря 2001 г., - там нет указания на часть. В настоящий момент ст. 317 УПК РФ изложена в следующем виде: «Приговор, постановленный в соответствии со статьей 316 настоящего Кодекса, не может быть обжалован в апелляционном и кассационном порядке по основанию, предусмотренному пунктом 1 статьи 379 настоящего Кодекса».

Само по себе это упущение не является чем-то ужасным. Для преодоления недоработки достаточно не воспринимать закон механически. Содержание же п. 17 Постановления № 60 свидетельствует, что формализм был возведен в абсолют. В итоге сам текст ст. 317 УПК РФ приводится как основной аргумент, но даже если его рассматривать как таковой, то только против того, чтобы допускать рассмотрение вопроса факта в надзорной стадии при обжаловании приговоров, вынесенных в особом порядке. При внимательном чтении ст. 317 УПК РФ видно, что в ней не указывается на наличие части в ст. 379 УПК РФ, и это само по себе является достаточным основанием, чтобы прийти к вышеизложенным выводам.[37]

Возражение против расширительного понимания полномочий суда надзорной инстанции исходит из логического толкования сути надзорной стадии. Она существует для того, чтобы исправлять ошибки, допущенные судом при рассмотрении уголовного дела. Если в соответствии с нормами уголовно-процессуального закона было произведено судебное разбирательство без исследования вопроса доказанности вины, нельзя ставить вопрос о том, что при доказывании вины были допущены ошибки. В силу того, что познание обстоятельств дела осуществляется не в рамках процесса, то и не имеется процессуальной возможности их оспаривать. Именно эта логика определяет запрет на кассационное и апелляционное обжалование по вопросу факта приговоров, постановленных в особом порядке. Отрицание же этой совершенно обоснованной логики в надзорной стадии звучит как утверждение, что подсудимый, согласившись с предъявленным обвинением, тем самым допустил ошибку. Спрашивается, для чего тогда вводить упрощенный порядок, предоставлять право обвиняемому ходатайствовать о проведении судебного разбирательства без исследования доказательств?

По большому счету возражения против рассмотрения в надзоре вопроса факта по приговорам, вынесенным в особом порядке, аналогичны возражениям против обжалования по данному основанию в кассационном и апелляционным порядках. Невозможно рассмотреть правильность исполнения тех процессуальных действий, которые не производились. Причем не производились вполне законно. Ведь если нет оснований утверждать, что сама процедура была нарушена, то каким образом можно утверждать, что в действиях, которые не были произведены, присутствуют ошибки?

Такой же позиции придерживается и секретарь Пленума Верховного Суда РФ судья Верховного Суда РФ В. Демидов. Он пишет: «Поскольку в соответствии с главой 40 УПК приговор выносится с учетом того, что подсудимый согласился с предъявленным ему обвинением, это судебное решение не может быть обжаловано в апелляционном или кассационном порядке по основанию, предусмотренному п. 1 ч. 1 ст. 379 УПК. Иными словами, стороны не вправе обжаловать приговор в суд второй инстанции ввиду несоответствия выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам дела, установленным судом первой или апелляционной инстанции. По этому основанию недопустимо обжалование приговора и в порядке надзора. Такие жалобы либо представления, поступившие в суд апелляционной, кассационной или надзорной инстанции, подлежат возвращению заявителям без рассмотрения с указанием на допущенное ими нарушение требований ст. 317 УПК».[38]

Таким образом, точка зрения, высказанная Верховным Судом РФ в п. 17 Постановления № 60, не является логически обоснованной. Причиной возникновения подобного умозаключения является механистический стиль мышления.

ТЕМА 21