Духовное осмысление права на труд

Материальная и духовная сферы приложения человеческой возможности созидать одновременно и разграничены, и неразделимы. Деятельность в духовной сфере, разумеется, представляется как высшая деятельность. Особо отчетливо это видим в назидательных книгах Библии — Притчах, Екклесиасте, Книге Премудрости Соломона, Книге Иисуса, сына Сирахова, — в которых превозносится познание премудрости как деятельность духовного порядка. Нераздельность же их усматривается в аксиоматичности того, что всякое дело может и должно соединяться с духовностью для того, чтобы оно обрело высший смысл. В Книге Премудрости Иисуса, сына Сирахова, видим обширное описание ряда "земных профессий"; здесь пространно говорится о труде земледельца, зодчего, ковача (кузнеца),

¹ В апокрифической литературе существует "Книга Еноха", сохранившаяся в эфиопском переводе, переведенная в XIX в. на немецкий (Лейпциг, 1853) и на русский (Казань, 1888) языки. Учитывая особую значимость чисел в Библии, невольно обращается внимание на то, что возраст Еноха, обозначенный числом "триста шестьдесят пять лет" (Быт. 5. 23), несопоставим с возрастом ни одного из допотопных патриархов от Адама до Ноя включительно: их возраст колеблется от 969 (Мафусаил, дед Ноя) до 777 лет (Ламех, отец Ноя). Знаменательно и то, что число земных лет Еноха (365) совпадает с числом дней в году. О символике числа 365 есть любопытные наблюдения В. Хлебникова. См.: Хлебников В. Мера мира. Пг., 1916.

² Ср. как начинает Бог Свою работу с Авраамом: "Ходи предо Мною" (Быт. 17. 1). Вообще формула "ходить пред Богом" как фиксация факта (не в форме повеления или в сослагательном наклонении) использована лишь в отношении Еноха, Ноя и автора псалмов, царя Давида (3 Цар. 3. 6; 8. 25), родоначальника мессианской семьи.

горшечника (гончара), а в завершение этого описания сказано: "Все они надеются на свои руки, и каждый умудряется в своем деле; без них ни город не построится, ни жители не населятся и не будут жить в нем" (Сир. 38. 36—37). Вместе с превознесением тех, чья работа заключается в познании мудрости, мы отчетливо видим и уважение к труду людей более житейских "профессий" как здесь, так и в следующих строках: "Они в собрание не приглашаются, на судейском седалище не сидят и не рассуждают о судебных постановлениях, не произносят оправдания и осуждения и не занимаются притчами; но поддерживают быт житейский, и молитва их — об успехе художества их" (Сир. 38. 38—39). Примечательно, что деятельность по созданию материальных ценностей, по поддерживанию "быта житейского" подытоживается здесь словом "молитва" и расценивается как "художество", то есть подчеркивается обязательность привнесения духовного начала и в эту сферу трудовой деятельности.

Вместе с тем здесь проводится отчетливое разделение сфер трудовой деятельности: мирские занятия (ремесла), государственная служба (собрания и судебные постановления) и духовная деятельность (притчи). В самом понятии "притчи" синкретно представлены служение Богу, поэзия, педагогика, музыка (притчи пелись).

Здесь хотелось бы чуть подробнее остановиться на таком роде деятельности, как пение (музыка), ибо, по всей видимости, следует признать, что в него вкладывается особое духовное значение. Мы уже видели, что музыка была включена в число первобытных занятий людей наравне с прочими сферами трудовой деятельности. Это включение вовсе не случайно и само по себе уже говорит о многом, в первую очередь, об особой значимости музыки в духовной сфере. Этим и объясняется важнейшая функция пения в богослужении: это — разговор с Богом на Его языке, а Его язык — музыка, ибо она — единственное из искусств, чье содержание нематериально: она не повествует и не изображает¹. И так как она -— язык Бога, в ее палитре закрепилось семь тонов, из коих шесть "рабочих", а седьмой (тоника) — тон "завершения", "покоя", "умиротворения": он завершает музы-

¹ Видимо, потому именно этот вид искусства в европейских языках назван словом, производным от наименования духов — муз. Напомним, что вторая заповедь запрещала изображения, изваяния Бога, но не воспевание. Л>й рдадаз- •»*»

кальную фразу¹. Отметим, кстати, и тройственность опорной базы лада — тоника, доминанта, субдоминанта. Поскольку музыка — "Божий язык", в Библии столь определенно подчеркнута роль музыкантов при строительстве храма Господня и при служении в нем. В сословии священнослужителей, Левитов, певцы названы "главными", их "работа" ставилась превыше всех остальных: "Певцы же, главные в поколениях левитских, в комнатах храма свободны были от занятий, потому что день и ночь они обязаны были заниматься искусством своим" (1 Пар. 9. 33). Посему вслед за перечислением священников, приводится поименный перечень музыкантов (1 Пар. 25. 1 и след.). И по той же причине основоположник мессианской семьи — царь, пророк и псалмопевец Давид — совмещает в себе пастыря (в буквальном и переносном смыслах) и музыканта.

Как видим, библейское право на труд, как и всё библейское право, основано на духовных, нравственных критериях, и это особо важно. Уважительное отношение к труду обусловлено в Библии вовсе не сферой приложения созидательных способностей человека, а духовной наполненностью труда. В Екклесиасте, казалось бы, всеот-рицающей книге Библии ("Суета сует, •— всё суета!" •— Екк. 1. 2), даже такие уничижающие высказывания, как "Все труды человека — для рта его" (Екк. 6. 7), на самом деле выражают пренебрежение не к труду как таковому, а к трудовой деятельности без ее духовной наполненности. Это вполне оправдано, ибо, если Сам Бог предопределил человеку трудиться, то тем самым Бог же приравнял человеческий труд к священнодействию, ибо Он ничего бездуховного не мог предопределить человеку принципиально. Потому Господь Сам взял на себя обязанность обучать человека трудовой деятельности, сообщая ему знания о том, как созидать. Так было в Едеме, так были преподаны Ною уроки кораблестроения, так продолжалось и впоследствии, например, когда Бог во всех подробностях объяснял Моисею, как строить скинию собрания и как мастерить все ее принадлежности, в том числе ковчег откровения. Бог превращал все сообщенные Им знания во внутренний дар конкретного исполнителя:

¹ Именно потому, что тоника несет функцию не начала, а завершения, мы позволяем себе считать ее последним, а не первым (как принято в музыковедении) тоном лада.

"Я исполнил его Духом Божиим, мудростью, разумением, ведением и всяким искусством, работать из золота, серебра и меди (из голубой, пурпуровой и червленой шерсти и из крученого виссона,) резать камни для вставливания и резать дерево для всякого дела" (Исх. 31. 3—5). Так трудовые навыки, умения и способности являются даром Божьим и передаются Духом Божьим. t

Потому и сами итоги труда — не просто хлеб насущный, но и внутренняя удовлетворенность: "Нет ничего лучше, как наслаждаться человеку делами своими" (Екк. 3. 22). Как периодическое напоминание о том, что человеческая способность к созиданию даруется Богом и что труд — божественная установка, Господь законодательно устанавливает два трудовых праздника: "Праздник жатвы первых плодов труда твоего, какие ты сеял на поле, и праздник собирания плодов в конце года, когда уберешь с поля работу твою" (Исх. 23. 16). Два обстоятельства позволяют считать, что это праздники особого статуса. Первое — то, что они представлены в одном ряду с праздником опресноков (Пасхи), являющимся фактически праздником свободы ("ибо в оном ты вышел из Египта" — Исх. 23. 15); второе — то, что их празднование не безадресное, не само по себе, а должно быть адресовано Богу — установление этих праздников Господь предваряет словами: "Празднуй Мне" (Исх. 23. 14). Важно также, что праздники труда связываются с дающей жизнь землей. Посев и жатва становятся символикой труда вообще, в том числе труда на духовном поприще. Эта символика и закрепляется далее в Евангелии — в известной притче Христа о сеятеле, равно как и в ряде евангельских афоризмов ("Сеющий доброе семя есть Сын Человеческий" — Матф. 13. 37; "Сеятель слово сеет" — Марк 4. 14; "Дающий же семя сеющему и хлеб в пищу подаст обилие посеянному вами и умножит плоды правды вашей" — 2 Кор. 9. 10; "Что посеет человек, то и пожнет" — Гал. 6. 7).