СТАНОВЛЕНИЕ ИНСТИТУТОВ ГРАЖДАНСКОГО ОБЩЕСТВА В ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЕ

Поскольку гражданское общество — это целый комплекс отно­шений внутри общества и по отношению к государству, к нему нельзя применить какую-либо одну характеристику, хотя невмеша­тельство власти в частную жизнь и одновременно ее защита властью выглядят непременным показателем существования гражданского общества. Поэтому искать предпосылки становления гражданского общества имеет смысл лишь на рубеже феодализма, перехода от аграрного к индустриальному обществу. Именно в этот период, пе­реживаемый в разных обществах не одновременно и со своей спе­цификой, индивид обретает возможности горизонтальной и верти-

Цит. по: Ренев Е. Г. Историософская и социально-политическая мысль Адама Фергюсона. Шотландское Просвещение (40-60-е гг. XV11I в.): Автореф. канд. дис. М., 1990. С. 16.

36 Гражданское общество: истоки и современность

кальной мобильности. Этому способствует крушение скреп сослов­ного покровительства, кризис феодальных экономических отноше­ний, развитие торговли, предпринимательства, производства.

От единства политического и экономического часть общества стремилась к их размежеванию. Потребность в свободе собственно­сти и независимости хозяйственной деятельности сопровождалась желанием оградить себя от произвола власти, центральной и отдель­ных сеньоров. Такая гарантия виделась в законах и политическом устройстве, охраняющих собственников, в договоре между обще­ством и властью. В теории это отразила школа естественного права, на практике — это выразилось в многочисленных социальных вы­ступлениях (прежде всего горожан) в монархических государствах. В большинстве случаев авторитарный правитель, сам заинтересо­ванный в ликвидации феодальной раздробленности и централизации своей власти, и третье сословие, ограничивавшее свои требования экономикой, добивались компромисса. В обмен на гарантии частно­му предпринимательству король получал военно-политическую поддержку горожан (например, во Франции).

Элементы гражданского общества проявлялись, в первую оче­редь, в экономике — это были как независимые рыночные образова­ния нового типа, так и выросшие из прежних семейных, общинных и корпоративных ассоциаций. Так, немецкая модель гражданского общества того времени выразилась в гильдии, ставшей одной из первых форм объединения ремесленников и торговцев и первой формой их самозащиты, а также влияния на управление городами. От прежних средневековых феодальных властных структур остава­лись, но в новом качестве элементов гражданского общества — ин­ституты сословий и рыцарства, университеты. Права на ассоциацию иногда добивались научные общества, масонские ложи, клубы, газе­ты и т. п.

Значительно более активно этот процесс шел там, где автори­тарное давление власти сказывалось в меньшей мере — в городах-республиках Северной Италии. Здесь власть вынуждена была усту­пать не только в экономике, но и в политике. Как отмечал Н. Макиа­велли, мир и безопасность граждан, наслаждение своим имуществом и богатством, право каждого иметь и отстаивать свои убеждения рассматривались в качестве общественных ценностей⁹. Городское самоуправление, хотя и носило цензовый характер, значительно

⁹ Макиавелли Н. Сочинения. СПб., 1998. С. 72-74, 87-95, 107-110.

Гражданское общество: история становления и развития 37

расширило возможности граждан, подтолкнув к тому же их потреб­ность в более высоком уровне образования и политической культу­ры. Город включил в зарождающееся гражданское общество значи­тельно большую долю своего населения в сравнении со становлени­ем «экономического человека» в монархиях того времени, где пере­мены в подавляющей массе их населения еще не наступили.

В своем сравнительном анализе античного и средневекового го­рода М. Вебер¹⁰ показал особенности становления общественных ассоциаций европейского города в сравнении с Востоком (в том числе Китаем и даже Японией), заключавшиеся в большей само­стоятельности и сближении с властными структурами. Компактное воспроизведение этой работы Вебера затруднительно из-за множе­ства значимых деталей и отступлений, сравнений с другими усло­виями, поэтому можно воспользоваться комментариями к Веберу и этому периоду средневековой истории блестящего российского ис­торика А. И. Неусыхина¹¹, показавшего на примере городов-республик Северной Италии (в отличие от Германии и Англии) как процессы борьбы сеньориальной элиты и демократических слоев — «popolo» (цехи и гильдии ремесленников и купцов), постепенно приводившие к столь серьезному перевесу «popolo» в борьбе за ре­альное самоуправление горожан, не допускавшее верховенства по­деста сеньориальной элиты над капитаном «popolo», заканчивались присоединением той же элиты к гильдиям и цехам.

В XV—XVI вв. ситуация в монархических государствах также начинала меняться. Добившись некоторых экономических свобод, горожане стремились к участию во власти. Первоначально этот по­рыв был заметен в пересмотре религиозной идеологии. Католиче­ская церковь, один из главных институтов феодализма, подверглась длительному давлению извне и изнутри и в конце концов распалась. Протестантизм, родившийся в эпоху Реформации, не был первым продуктом распада христианства. В 1054 г. отделилась соперничав­шая с папством греко-католическая церковь (известная у нас как православная). Перемены в церкви ожидались не только прогрес­сивно настроенным клиром, но и массой горожан (бюргеров-буржуа). Для одних это означало возвращение верующих к Священ­ному Писанию (без посредничества монахов и священников), для Других — отказ церкви от своих богатств, прежде всего, монастыр-

¹⁰ Вебер М. Избранное. Образ общества. М., 1994. С. 309-440. " Там же. С. 658-690.

38 Гражданское общество: истоки и современность

ских угодий, для третьих — «удешевление» содержания этого ин­ститута и т. д., но для всех протестантов это был процесс обмирще­ния, возвышения человеческого разума, частичного отступления веры перед знанием, а следовательно, и новых возможностей прояв­ления личности, светских ассоциаций, частной жизни.

Религиозное раскрепощение сопровождалось новыми требова­ниями к государству, точнее к монарху: ограничить произвол вла­сти, предоставить всю полноту прав и свобод третьему сословию, в том числе ассоциациям общественной самодеятельности.

Параллельное сосуществование общества и государства в разви­тых европейских странах прервалось чередой революций в Англии, Франции, Нидерландах, завоеванием независимости британскими колониями в Америке. Было произнесено и обосновано само поня­тие гражданского общества, высказано предположение о всегдаш­нем противостоянии гражданского общества и государства в Европе.

Поворотным моментом в формировании современной цивили­зации стала промышленная революция конца XVII—XVIII вв. С историко-социологических позиций станок дал процессу становле­ния гражданского общества больше, чем любая теория. Он нивели­ровал мастерство рабочих (различия мастера — подмастерья — уче­ника в цеховой структуре были под стать сословным), приведя к значительно менее заметной разнице в квалификации и соответст­венно меньшему разрыву в оплате труда и имущественном положе­нии. Введение станка потребовало не только навыков, но и техниче­ских и технологических знаний на уровне начального образования. В свою очередь, дальнейшее повышение уровня образования созда­вало новые статусные возможности, вело к осознанию социальных интересов и впоследствии к экономическим и политическим ассо­циациям на базе единства целей. По сравнению с мануфактурой ма­шинное производство увеличило количество продукции и соответ­ственно снизило ее стоимость, позволило поднять планку уровня массового потребления. Внедрение станочных технологий в различ­ных отраслях ускорило процесс разделения труда и появления но­вых отраслей, потребовало усиления миграции рабочей силы из аг­рарного сектора экономики и способствовало дальнейшей урбаниза­ции, распространению городского уровня комфортности и нового образа жизни на все большее количество населения.

Дальнейшее разделение труда имело и другие последствия, про­являвшиеся одновременно в усилении функциональной интеграции и конкуренции из-за колебаний в количестве рабочих мест. Для не-

Гражданское обгцество: история становления и развития 39

давних сельских жителей переход от «соседских» отношений к до­говорным в сочетании с борьбой за рабочие места, нуклеарной семь­ей, ограниченной жилой площадью города означал и новые ценно­сти индивидуальной личности и гражданина.

От века Просвещения, затем Французской революции и вплоть до становления постиндустриального общества конца XX в. реаль­ный процесс развития гражданского общества шел по восходящей линии. Идеологические бои вокруг самой проблемы гражданского общества, «забвение» идеи к концу XIX в. в Европе и США не могли повлиять на появление и проявление «живых» элементов граждан­ственности и общественности. Мало того — процесс не мог идти равномерно, — так, в США он опережал европейский уровень, а в России активизировался после реформ 60-70-х годов, и усилился в ряде стран Востока, переживавших модернизацию (часто еще в ко­лониальных условиях). В передовых странах, где все шире распро­странялись отношения «классического» капитализма, тенденции общественной самодеятельности в политической жизни наталкива­лись на сопротивление монархических режимов.

Нейтральное сосуществование общества и государства в Европе XIX в. и с начала XX в. повсеместно сменилось острой борьбой «экономического» человека с властными структурами, а эгалитари-стский пафос, порожденный уже отмеченными изменениями в по­ложении производителя, в свою очередь, влиял на восприятие мар-ксовой концепции классовой борьбы, причем настолько, что совпа­дающие в XIX в. процессы формирования гражданского общества и политической базы сторонников революционных преобразований рассматривались большинством ученых (и практически всем совет­ским обществоведением) с приоритетом классового противостояния, а не более широких отношений в системе «гражданское общество —

государство».

Все ссылались на Маркса, считавшего гражданское общество разделенным по классовым признакам. Признание же марксистами классовости самого государства привело к совмещению в этой тео­рии социально-экономической и политической структур общества. Считалось, что идея гражданского общества ушла в прошлое. Воз­можности общественного договора, консенсуса отбрасывались в силу логики классовой борьбы. Однако уже к концу XIX в. часть марксистов отошла от революционных прогнозов в расчете на ле­гальные методы политических и социальных перемен (первым был Э. Бернштейн, за ним последовали другие, составившие основу со-

Гражданское общество: истоки и современность

циал-демократии, но уже без коммунистов). Косвенно это отражало признание значения общественности в реализации интересов раз­личных социальных групп договорным путем.

В структуре гражданского общества в этот период происходило активное формирование новых экономических (производственных, торговых, финансовых) ассоциаций предпринимателей; доброволь­ных объединений трудящихся (общества взаимопомощи, кооперати­вы, профсоюзы и т. п.); оппозиционных государству политических группировок разных социальных групп, с течением времени оформ­лявшихся в партии; независимой от государства прессы. Разъедине­ние «снизу» с государством (и это специфика Запада в сравнении, например, с Россией) привело к тому, что политическая жизнь об­щества разделилась на государственную и негосударственную. Пер­вая влияла на формирование и принятие политических, администра­тивных решений, вторая вырабатывала общественное мнение.

XX в. стал временем проявления двух основных тенденций: раз­вития гражданского общества через демократизацию, обеспечение гарантий прав личности, альтернативной политики и противодейст­вие этому развитию с использованием репрессий и плутодемокра-тии. Тоталитарные режимы, манипулируя политическими и соци­альными интересами масс, вытеснили из политической жизни ос­новные гражданские институты или подавили их. В 20—40-е годы в мировой политической практике действовали, кроме тоталитарных стран с разрушенными структурами гражданского общества, страны с развитой демократической системой власти, где гражданское об­щество не прекращало своего развития, и страны, где гражданское общество задержалось в своем становлении.

Вторая мировая война показала некоторые противоречивые и отчасти негативные тенденции, которые следует преодолеть, если полагать, что ценности гражданского общества носят общечеловече­ский характер. Пока же можно было увидеть и блокирование стран-союзниц из разных политических лагерей (СССР, Англия, США), их далеко не демократические способы «дележа» мира в Тегеране, Ял­те, Потсдаме, Вашингтоне, и то, что становление гражданского об­щества в одной стране не означает, что эта страна готова способст­вовать его распространению, несмотря на громкие декларации (США, где гражданское общество ушло вперед даже в сравнении с демократической частью Европы, являлись и являются самым ожес­точенным конкурентом в борьбе за сферы влияния и гегемонию в мире, одновременно значительная часть американского общества

Гражданское общество: история становления и развития 41

вплоть до Перл-Харбора отстаивала изоляционистские позиции в борьбе с фашизмом, после войны США готовы «наказывать» Корею, Вьетнам, Ливию, Ирак и т. п.).

Послевоенное развитие Запада дает основание говорить, что реальным элементам гражданского общества придан новый им­пульс технологическими, структурными и культурными перемена­ми, соответствующими постиндустриальному обществу. На рубеже 80-90-х гг. «востребована» из запасников социально-философской, политической и исторической памяти сама идея гражданского об­щества (на наш взгляд, «анонимное» воплощение в реальной жизни ее элементов никогда не прекращалось, разве что в некоторых стра­нах прерывалось) — причиной стали события в коммунистическом мире, где кризис политических, социальных, экономических структур «реального социализма» потребовал замены системы «це-лерациональной легитимации» (выражение Т. X. Ригби) на систему легитимации, в основе которой должны быть права человека и нор­мы закона, под лозунгом гражданского общества, выдвинутым оп­позицией¹².

Однако видеть за этим, как предлагают многие наши современ­ники, ликвидацию диктатур и необратимость на современном уров­не победы демократии, пока рановато, ибо в посткоммунистическом пространстве общественно-политические перемены в духе оттесне­ния государства ассоциациями демократического самоуправления недостаточны и иллюзорны, поскольку здесь необходимо парал­лельно создавать «гегелевское гражданское общество» в экономике путем рыночных преобразований. А это, в свою очередь, означает угрозу возникновения новой олигархии.

Так что кризис коммунизма пока создал лишь предпосылки гражданского общества на Востоке и более благоприятные условия гражданской самоорганизации при перераспределении политиче­ских ресурсов на Западе. В число особенностей этого процесса можно включить: а) развивающийся массовый (не элитарный) ин­дивидуализм, б) появление и развитие ассоциаций планетарного масштаба, в) расширение возможностей гражданских политиче­ских организаций на местном, региональном и национальном уровнях, г) дальнейший рост влияния средств массовой информа­ции, их глобализацию через Интернет (в связи с чем встает вопрос

¹² Таа В. Концепция «civil society» в преобразовании коммунистических режимов // Вестн. Моск.ун-та. Сер. 12. Социально-политические исследования. 1994. № 5.

42 Гражданское общество: истоки и современность

об общественной цензуре), д) развитие сети социальных и социо-культурных ассоциаций.