Рефлексивные преобразования знания

Познавательная деятельность, как и любая другая, предполагает наличие определенных целевых установок. Сам факт отнесения ее к деятельности познавательной связан с тем, что мы стремимся к получению знаний. Именно этим производственный акт отличается от эксперимента. В одном случае нам нужно получить определенный материальный продукт, в другом – знание. Но знания, как мы уже видели, отличаются друг от друга не только по содержанию, но и характером тех вопросов, на которые они отвечают. Вопросы, в частности, задают характер референции искомого знания, определяя, что именно нас интересует, знание о чем мы хотим получить. Поэтому сама познавательная деятельность, точнее, ее образцы могут быть поляризованы различным образом в зависимости от характера исходных задач. Предполагается при этом, что речь идет о вербализации одного и того же образца, например, одного и того же эксперимента. Очевидно, что в этом случае существует тесная связь между сменой поляризации познавательных актов и преобразованием знания. Последние мы тоже будем называть рефлексивными преобразованиями. Рассмотрим несколько примеров, с которыми мы фактически уже сталкивались в этой главе, но в ином контексте обсуждения.

Один из видов рефлексивных преобразований знания – это преобразование описаний деятельности в предписания, о которых уже шла речь. Это связано с тем, что в рамках эстафетных структур каждый акт представляет собой, с одной стороны, воспроизведение предшествующего акта, а с другой – программу для последующего. Мы можем поэтому описывать этот акт либо как нечто уже ставшее, уже сделанное, либо как образец, который еще надо реализовать. Вероятно, это можно связать с программно-имита­ционными преобразованиями деятельности. Представьте себе, что вы хотите воспроизвести какой-то эксперимент. Вас в этом случае интересует, все ли вы сделали именно так, как в предыдущем случае, и ваш письменный отчет будет носить характер описания: я делал то-то и то-то таким-то образом. Другое дело, если вы хотите передать свой опыт и рассматриваете свое описание как руководство к действию.

Что при этом происходит со знанием, с его эстафетными структурами? Бросается в глаза, что, если описания очень часто персонифицированы, то предписания эту персонификацию утрачивают. Выше мы отмечали, что описания предполагают морфологическую репрезента­цию, а предписания – функциональную. Но в целом этот вопрос очень мало исследован. В реальном тексте не всегда ясно, имеем мы дело с описанием уже реализованного акта или с предписанием. Рассмотрим следующий текст из курса общей физики: «При поднесении заряженного тела к незаряженному электроскопу можно видеть, что листочки отклоняются еще до соприкосновения с электроскопом»[36]. Что перед нами – обобщенное описание или предписание? Историк науки мог бы, вероятно, конкретизировать эту фразу, указав, кто именно впервые проделал подобный эксперимент и обратил внимание на явление электрической индукции. Мы имели бы персонифицированное описание. Приведенный текст легко переформу­лировать в очевидное предписание: поднесите заряженное тело к незаряженному электроскопу и вы увидите… Здесь утрачена персони­фикация, и в качестве референта, вероятно, выступает набор действий, которые характеризуются через указание результата. Можно, очевидно, взять в качестве референта именно результат, и тогда мы получим такое выражение: электрическую индукцию можно наблюдать, если вы сделаете то-то и то-то. Это показывает, что специфика описаний и предписаний не сводится к смене референции.

Смена референции приводит к преобразованиям другого типа, к предмет-предметным рефлексивным преобразованиям знания. Описывая один и тот же акт деятельности, мы можем строить знание о разных объектах, которые в эту деятельность включены, о субъекте деятельности, об объекте, на который направлены действия, о продукте. Примеры таких преобразований мы уже приводили выше. Если рассматривать только операциональные знания, т.е. описания образцов деятельности, то напрашивается следующая общая схема классификации. Все эти знания можно разбить на две группы, на описания и предписания. Первые фиксируют прошлую деятельность, вторые – эту деятельность предписывают. Знания каждой из этих групп могут в свою очередь иметь разную форму в зависимости от выбора референции. Всем видам описаний можно тогда поставить в соответствие особые формы предписаний, совпадающие с первыми по референции. Давайте сравним хотя бы следующие варианты: 1. «Азотная кислота получается из чилийской селитры посредством нагревания ее с серною кислотою»[37]. Здесь, очевидно, речь идет об уже реализованной или постоянно реализуемой деятельности. Соответствующее предписание будет иметь такой вид: для получения азотной кислоты надо взять чилийскую селитру и нагревать ее с серной кислотой. (Следуя тексту Менделеева, мы опускаем технологические детали.) В обоих случаях здесь знание «ориентировано» на продукт, т.е. референтом является азотная кислота. 2. Чилийскую селитру используют для получения азотной кислоты путем нагревания ее с серной кислотой. Чилийскую селитру можно (следует) использовать для получения азотной кислоты путем нагревания ее с серной кислотой. Здесь в обоих случаях в качестве референта выступает не продукт деятельности, а объект. В данном случае – чилийская селитра. Нетрудно видеть, что приведенные знания легко преобразовать и в такую форму, где референтом будет серная кислота.

Приведем реальный пример такого преобразования. Вот небольшой отрывок из «Основ химии» Д.И. Менделеева: «Металлический натрий сплавляется с большинством металлов, образуя тот тип неопределенных соединений, который называется сплавами. Так, если бросить натрий (имеющий чистую поверхность) на ртуть, особенно нагретую, то происходит вспышка и столь значительное отделение тепла, что часть ртути превращается в пар. Соединения или растворы натрия в ртути, или амальгамы (сортучки) натрия, даже при 2 ч. натрия на 100 ч. ртути, представляют уже тела твердые»[38]. Тут описан эксперимент, явно связанный с изучением свойств натрия. Но нечто подобное повторяется и в разделе о ртути. «Ртуть, как жидкий металл, способна растворять другие металлы и образовать твердые и жидкие металлические растворы или сплавы. Они носят общее название сортучек или амальгам»[39]. Очевидно, что в данном случае один и тот же эксперимент и его описание могут быть осознаны либо как характеристика натрия, либо как характеристика ртути. Это две разных рефлексивных установки.

Рефлексивные преобразования не следует смешивать с правилами логического вывода. Мы вовсе не исследуем, например, вопрос о том, при каких условиях из истинных описаний следуют истинные предписания или наоборот. Речь идет о другом, об осознании одного и того же набора действий с точки зрения разных целевых установок. Эти последние, как правило, не случайны, а опять-таки заданы некоторым эстафетным контекстом, в рамках которой строится знание. Действительно, всегда существуют образцы продуктов, задач, образцы целеполагания, существует потребитель, диктующий свои условия... В принципе эстафеты такого рода тоже должны входить в состав знания в качестве одного из его элементов.

Рассмотрим теперь знания, имеющие двухъярусную репрезентацию, которая позволяет выделить метод и результат. В этом случае возможны программно-предметные преобразования. Т.Кун, как известно, включает в свою дисциплинарную матрицу образцы решенных задач, придавая им большое значение. Но любая решенная задача в функции образца является примером программно-предметного преобразования. С одной стороны, она имеет некоторый полученный в ходе решения результат. Не исключено, что именно он первоначально и определял целевую установку познавательного акта. Однако, с другой стороны, она становится значимой именно как образец решения безотносительно к тому или иному конкретному результату. Это имеет место уже в древнеегипетских математических папирусах.

Но ни один серьезный исследователь не признает результата, если не указан метод его получения. А это значит, что в случае программно-предметных преобразований мы имеем два описания одних и тех же акций, но как бы под разным углом зрения. Их понимание, если попытаться его вербализовать, может быть, примерно, таким: 1. То, что длина стола равна 150 см. было получено (может быть получено) с помощью таких-то операций. 2. Длина стола, полученная с помощью таких-то операций, равна 150 см. В первом случае речь идет о методе, во втором – о результате. Вероятно, программно-предметные преобразования можно свести к смене референции в случае двухъярусных репрезентаций. Иными словами в обоих случаях речь идет о смене референции, но применительно к знаниям, имеющим разное строение.