Тема. Дискуссионные проблемы структуры юридической науки.

Начать я решила маленький, маленький совсем кусочек о том, как в России понимали структуру юридической науки в 19 веке, до 1835г. Читали философию права. И у нас, и в Германии называлось это то теорией, то энциклопедией права. А, в общем, становление юридической науки в России связано с именем ученика М.М. Сперанского знаменитого юриста Константина Алексеевича Неволниа. Это первая половина 19 века.

Он внес большой вклад не только в становление энциклопедии, теории права, философии права, но и отраслевых юридических наук, прежде всего гражданского права. Заметен его вклад в становление юридического образования в России, тактической (практической) юриспруденции. Неволин учился за границей, в Берлине, слушал лекции Савиньи и Гегеля (Это о нем я рассказывала, что не провез через таможню Гегеля, это была запрещенная литература). Основной его труд - «Энциклопедия законоведения», переиздан в 1997г, я принимала участие в этом.

Под законоведением Неволин понимал юридическую науку в целом, в целом юриспруденцию. Все науки юридические изучают законы. Это общий предмет, общий объект всех юридических наук. Но все изучают законы с разных сторон. Вот с учетом этого К.А. Неволин выделял в структуре юридической науки различные науки законоведения. Раз все юридические науки изучают законы, то сначала надо было как то классифицировать все законы. По источнику нашего знания о законах Неволин делил все законы на естественные и положительные, что было вполне в духе времени. Из этого следовало, что законоведение, т.е. вся юридическая наука, состоит из двух частей.

Во-первых, из философии законодательства, философии права, предмет которой - естественные законы, естественное право. Из философии законодательства и из положительного законоведения во-вторых, предмет которого положительные законы, позитивное право. Соответственно этому существуют, должны существовать (собственно его труд это все и охватывал) по Неволину, во-первых - история философии законодательства, или история философии права, завершением которого является современный философский взгляд на законы, на право (через запятую, т.к. перед нами не стоит тонкая задача различения права и закона по Неволину). Во-вторых, история положительного законодательства, история права как позитивного законодательства, которая непосредственно переходит в науку законодательства действующего.

Особое место в системе различных юридических наук, философии истории законодательства, положительного законоведения и истории положительного законодательства, занимала у Неволина Энциклопедия законоведения. Ее он выделял в отдельную науку, которая призвана, с точки зрения Неволина и многих его современников и последователей, заменить теорию права. Заменить теорию права и служить связующим звеном между философией законодательства или философией права и другими всеми науками о законах, о положительном законодательстве. Энциклопедия законоведения по мысли Неволина должна дать обзор вообще всех юридических наук, всех наук законоведения в их общей закономерной связи. И поэтому в Энциклопедии законоведения он выделял 2 части: общую и особенную. Общую часть вот как раз приравнивал к теории права, теории законоведения, а особенную часть к отраслевым юридическим наукам. Предмет законоведения, всех наук законоведения, всей юридической науки по Неволину законы. Но закон, говорил Неволин, так многогранен по своему смыслу, что недостаточно для изучения смысла законов только юридической науки в узком ее понимании, законоведения в узком его понимании. Поэтому кроме философских наук, философии законоведения, Неволин относил к предмету законоведения еще и науки математические, физические, антропологические, словесные и богословские. Он был уверен, что и филология, и математика, и антропология должны помочь юристу в понимании смысла и сущности законов.

Так что юридическая наука, вопрос весьма дискуссионный на сегодняшний день, по Неволину вбирала в себя не только собственно юридическую науку, но и многие гуманитарные науки и не только, и математические, и естественные, а так же теологию, поскольку Неволин был убежден в том, что вообще что-либо существуют только в силу неразрывной связи с Божеством и этим определяется единство мира, человеческого рода, общества, государства, телесной и духовной природы всех людей

Еще только один момент. Неволин считал, что философия законодательства и положительное законоведение могут излагаться как вместе, так и отдельно. Но обязательно должно быть сохранено между ними, как на сегодняшний день между философией права, теорией права отраслевыми юридическими науками, должно быть сохранено внутреннее единство. Можно в исследовании за основу брать философию законодательство или положительное законоведение. Только в одном случае мы будем идти от общего к частному, говорил Неволин, философскую идею мы будем низводить к законам положительным, которые уже будут раскрыты во всем их разнообразии. А в другом случае положительные законы возводить к философской идее, и таким образом они уже будут раскрывать свою суть в их единстве.

В современных концепциях публикаций достаточно развернутых по данной проблеме, не по частным вопросам, мало. Фундаментальных работ я не припомню, каждый просто высказывает свою точку зрения. Хотя вообще сама проблема структуры юридической науки это проблемы конечно философская, я бы сказала философии юридической науки. И вот в современных концепциях структуры юридической науки идут тоже, как Неволин и говорил, или от отраслевых юридических наук к общим наукам, философии, социологии, теории права, которые рассматриваются по-разному. Или наоборот идут от философии права к отраслевым юридическим наукам. В первом случае забывают о верхних слоях юридического знания, а во втором забывают о положительной юриспруденции, практической юриспруденции.

Традиционно в учебной литературе для первого курса, не столь сложной как курс коммуникативной теории права, в обычных учебниках, излагают следующую структуру юридической науки. Еще в советское время утвердилась следующая концепция, будем идти от верхних слоев. Теория права - методологическая наука, мировоззренческая, но это еще с привкусом идеологии советских времен, она разрабатывает общие понятия для отраслевых юридических наук. И, в свою очередь теория права включает, согласно традиционной концепции (писать начали где-то с середины 80х годов), философию права, социологию права и обычно в работах называли раньше и сейчас третий цикл исследований в рамках общей теории права специальная юридическая теория или аналитическая юриспруденция, догма права в самом широком смысле. Затем обычно говорили о соотношении теории права и отраслевых юридических наук и теории права и истории права, включая историю правовой мысли. История хронологический метод использует, а теория исследует в своем реальном функционировании право. Теория служит методологической базой для отраслевых юридических наук, а в свою очередь отраслевые юридические науки обеспечивают связь с реальной жизнью теорию, ими конкретизируются те общие понятия, которые почерпнуты общей частью той или иной отраслевой юридической науки из теории права, которая в данном случае выступала только как специально-юридическая теория права. Что до соотношения теории прав и истории права, истории правовых учений, то тут действует еще та схема, которая была дана Неволиным.

В 90-е годы появились и другие концепции юридической науки. В самые последние годы особо дискуссионным стал вопрос о соотношении философии прав и теории права, социологи права и и теории права (в меньшей степени), философии права и в целом юридической науки, социологии прав и в целом юридической науки. Только примерно какие существуют различные точки зрения на место философии права в структуре юридической науки.

1 – традиционный взгляд. Философия права рассматривается в структуре теории права как одно из направлений исследований в рамках теории права. Здесь были споры с середины 80х годов. Основные 2 точки зрения: проблемы гносеологии со ссылкой на Гегеля (Киримов), или проблемы аксиологии (наука о ценностях) или философии естественного права. Первый взгляд - изучали гносеологические проблемы познания, т.е. в первом случае философия права является методологией познания юридических явлений. Во втором случае философия права изучает естественное право, идею справедливости, является аксиологической теорией, позже вообще философию ценностей.

2 – Другие исследователи отождествляют философию прав и теорию права (Поляков). Здесь, как Гегель говорил, он хочет отойти от понимания философии права только как любви к мудрости, а сделать самим научным знанием.

3 – Вообще отрицают существование философии права в юридической науки, считают ее ненужной. Это давняя традиция, начиная с позитивистов, так считал Шершеневич. В последние десятилетия Чебакин, Сырых.

4 – Философия права рассматривается в качестве самостоятельной гуманитарной науки, не юридической, а вообще. Если я не ошибаюсь, так считал Петрожицкий.

5 – Философия права существует и может существовать только в качестве отрасли философии, философы в этом и заинтересованы. Работы Малахова, Тихонравова. Пишут о том, что в рамках юридической науки философию права нельзя выделить, не хватает категориального аппарата. Философия права может быть отраслью только общей философии, не соприкасаясь собственно с юридической наукой.

6 - Далее, в качестве оснований юридической науки, философия права, например, Чесновым рассматривается в качестве основания юридической науки. По сути, он рассматривает философию права как философию юридической науки, а не философии права, но в рамках юридической науки. Это мост между философией и юридической наукой. Аспиранты с этого года изучают не вообще философию, а философию науки. Это перспективная концепция.

7 – Философия права – междисциплинарная область исследований. Конечно междисциплинарная. И те, кто бояться пустить в юридическую науку философию права или социологию права, просто возражают против перспективных междисцплинарых исследований в правоведении, вообще в гуманитарных науках. В особенности эту точку зрения отстаивал Нерсесян.

8 - Философия права – интегральная юриспруденция. По сути это так и в концепции Полякова. Но идея философии права именно как интегральной юриспруденции, а не теории права в работах Графского.

По поводу социологии права тоже были споры, особенно в начале 20го века. Часть ли это социологии, или часть правоведения. В Германии – часть социологии, во Франции – часть юриспруденции. Сегодня есть так же разные точки зрения соотношения социологии права и других юридических наук. Здесь я думаю, речь должна идти о неких междисциплинарных исследованиях. Я уж не говорю о том, какие проблемы в рамках социологии права являются наиболее актуальными на сегодняшний день. Все-таки принято считать, что социология права изучает действие права, норм уже изданных и действующих. Т.е. реализацию и применение норм права. Вот такой взгляд на социологию права, который, на мой взгляд, не достаточен. Исследования должны сместиться здесь на проблемы правообразования. Социология права должна изучать в каких реальных общественных отношения складываться норма, которые соответствуют принципам права, не нарушают общественные интересы и заслуживают того, что бы получить официальное признание со стороны государства, или не получить. Это проблемы «до», а не «после».

В целом концепции структуры юридической науки строятся тоже по логике Неволина: либо от частного к общему, от практики к верхним слоям знания юридического, или наоборот к нижним слоям.

Рассмотрим концепцию Графского от практической юриспруденции к философии права как интегральной теории, интегральной юриспруденции. В ней в структуре юридической науки выделяются практическая юриспруденция, теоретическая юриспруденция и общая интегральная, философская юриспруденция. По сути практическая юриспруденция, рассуждения о ней выдуться в рамках того, что Неволин называл положительным законоведением. Здесь практикующий юрист имеет дело с применением норм, но он должен представлять себе в каких источниках норма фиксируется, основные способы фиксации норм, с помощью специальных приемов анализа выявлять юридически значимые обстоятельства. Практикующий юрист является профессионалом в той или иной области, узой или широкой (судья, прокурор). Те, кто работают в той или иной сфере, должны хорошо знать законодательство в этой сфере, отраслевые юридические науки, относящиеся к их профессиональной деятельности. Однако им приходиться обращаться к смежным, различным отраслям права. Недостаточно просто знать текст закона. Практикующий юрист должен владеть логикой юридического анализа, хотя бы что бы увидеть перспективы дела, пусть даже интуитивно. Но интуиция тоже складывается в процессе получения знания, в том числе и общеюридического. Он должен суметь оценить полноту, степень убедительности тех или иных доказательств и т.д. Вот это все сродни теоретическим обобщениям. И практикующий юрист, в общем, понимает, или задумывается о самодостаточности только текста закона. Юрист вынужден владеть навыками абстрактного, а не только формально-логического мышления. В отраслевых юридических науках вызывает возмущение периодически появляющиеся утверждения, что в целом юридической науке не нужна ни социология, ни философия права, ни не дай Бог герменевтика, а она вообще наука прикладная. И если то или иное положение не помогает разрешить конкретную ситуацию, то значит это положение не нужно, является вредным для юридической науки. Такая юриспруденция, которая не помогает непосредственно решить проблему, не имеет права на жизнь. Такой безапелляционный тон, даже у позитивистов, должен настораживать. Все-таки сугубо прикладной ни одной науки нет. Мы говорим прикладная и криминалистике и т.п., т.е. они лишены каких то фундаментальных разделов, проблем. Как нет науки, полностью лишенной практического применения. Данное положение можно и основать, но, безусловно, исходя не из сиюминутных надобностей. Так еще Гуго Гроций писал о международном праве, а сформировалось оно в 20м веке, а некоторые постулаты древнеримских юристов лишились практического значения. Может некоторые концепции сегодня кажутся вообще абсурдными, а в другое время они будут востребованы.

В этой концепции структуры юридической науки от практической юриспруденции переходим к теоретической юриспруденции, анализирую эту теорию и для себя делаю пометки, ее плюсы и минусы. Автор этой концепции считает, что теория права занимается выработкой общих понятий, категорий, отражающих устойчивые признаки права вообще и современного права в особенности. Основные здесь категории, источники права, правовое регулирование, нормы права, правоотношения, права и обязанности участников, правонарушения, юридическая ответственность. Все помните основные категории теории права, а соответственно и отраслевых юридических наук. Теоретическое правоведение конечно не связано с решением каких-то конкретных дел непосредственно, но знание общей теории так или иначе необходимо практикующему юристу в подготовке и принятии тех или иных решений. Особенностью все-таки в теоретической юриспруденции, или изучении права в рамках общетеоретической правоведения является необходимость и возможность выхода за традиционные рамки предмета в любом случае, даже если мы определяем теория права только как позитивистскую теорию права, догму права или юридическую юриспруденцию. Потому что вопреки тому, что думают, что мы можем излагать на первом курсе теорию права как догму права, даже если мы догму прав изучаем, сначала рассматриваем норму права как социальную норму, рассматриваем что есть социальная норма, а потом уже специфику правовых норм как разновидности социальных норм по сравнению с моральными и т.п. Поэтому никак не остаться только в рамках правовой нормы. Так же существенно говорить о соотношении права и государства. Если мы знаем, что государство может нападать на личность, то мы обаятельно тоже должны выйти за рамки догматической юриспруденции, рассматривая различные теоретические модели соотношения права и государства.

Автор этой концепции структуры юридической науки, хотя возможно слишком распыляя предмет теоретического правоведения, рассуждает следующим образом. Теоретическое правоведения, которое ориентировано типологическое обобщение, систематизацию действующего законодательства (в рамках романо-германской правовой семьи) или прецедентов (англосаксонская правовая семья) и других насущных проблем практической юриспруденции, т.е. если теория права ориентированна на комментирования, систематизацию, обобщение различных проблем практической юриспруденции, действующего законодательства прежде всего, то тогда мы говорим о том, что теоретическая юриспруденция это есть догматическая юриспруденция, позитивистская, аналитическая. Т.е. теория права, которая ориентирована на обобщение практики, скажем так. И здесь в рамках аналитической юриспруденции современной теории права развивается концепция права как инструментальная концепция права, права как инструмента. Акцент делается на инструментальном аспекте права. Право складывается здесь из системы, с точки зрения инструментально концепции, правовых средств, инструментов, юридических механизмов, использование которых приводит к решению стоящих перед юриспруденцией задач. Этим и объясняется с точки зрения инструментальной концепции подход к праву как к средству, инструменту социального управления (проф. Сапун). В этом аспекте исследователями выделяются регулятивные функции права, активная служебная роль права в решение стоящих перед обществом задач. Инструментарий есть, но подчас уже можно сказать что нет у практикующих юристов умения и желания применять этот инструментарий. Особенно в юридической практике, в ее отрыве от научных разработок. Наверное, даже можно сказать пренебрежение научными разработками в сфере права. И все-таки беда не в том, что среди практиков доминирующее положение занимает позитивистское правопонимание. Практик наверное должен исходить из презумпции права и закона, хотя далеко не всегда. А беда в негативном отношении к правовой теории как таковой. В этом смысле говорят о кризисе профессионального правосознания юристов. Позитивистское правопониманеи только усиливает этот кризис. В рамках догматической юриспруденции отвергая возможность использования судебной практики, доктрины в качестве источника права юрист лишается возможности с открытыми глазами смотреть на юридическую практику. Судебная практика давно является источником права, но легального закрепления это не нашло, тоже и комментариями – это же и есть доктрина. Но со времен Сперанского доктрина не признается источником права, только потому, что в 18 веке она как доктрина естественного права явилась идейно-теоретической основой разрушительных сил французской революции, прежде всего якобинского террора. Это плохо, потому что доктрина должна приниматься во внимание. Таким образом, юридическая юриспруденция, которая ориентирована на непосредственную связь с практикой называется догматической юриспруденцией.

Теоретическая юриспруденция, если она ориентирована на проблемы происхождения и эволюции права, такая юриспруденция может быть названа исторической. Сюда войдет и историческая школа права в ее современной трактовке. Та же теоретическая юриспруденция, которая ориентирована на поиски правообразования, процесса правообразования и действия права может быть названа социологической юриспруденцией, но в данном случае в рамках теоретической юриспруденции. Та теоретическая юриспруденция, которая интересуется психологией субъекта права, правоотношения, называется иммативной, психологической Выделяется юридическая герменевтика. Вот сколько направлений сейчас, ну социологию права я от себя добавила, потому что это очевидно. Юристы сводят юридическую герменевтику только к толкованию юридических текстов непосредственно, текстов нормативных актов. А все таки нарастает немало работ по философии права, по теории права, где принимается в расчет развитие философии герменевтики со времен Дильте. Есть даже те, кто считает, если текст является средоточием всех гуманитарных проблем, то герменевтика (текст как совокупность знаков, созданных той или иной культурой) является основным методом для всех гуманитарных и не только гуманитарных наук, потому что любое познание начинается с предпонимания. А предпонимание согласно философии герменевтики, чем это предпонимание обусловлено - традициями, языком. Это всегда есть. Из герменевтики предпосылки понимания и предпонимание образуют горизонт понимания с помощью языка. Язык – сущностное свойство бытия. Без предпонимания, горизонта понимания нельзя обойтись в изучении тех или иных типов правопонимания, да и вообще миропонимания. Конечно, языковое истолкование миропонимания участвует в формировании мира вообще, нашего горизонта понимания. Необходимость предпонимания (Бекон – пред рассудок, идолы театра) обусловлена наличием герменевтического круга. При чтении романа что бы понять отдельное предложение, нужно знать роман, но что бы знать весь роман, надо понять каждое его предложение. Как разорвать герменевтический круг? Только интуицией смысла, предпониманием. То будет и смыслопорождением. Мы всегда соавторы любого автора, мостик к толкованию. Мы все равно толкуя письменный текст являемся соавторами, в том числе и законов. Монтескье, говоря, что судьи это только уста, произносящие слова закона, хотел только лучшего. Но это не так. Это не может быть так. Так, отказ в правосудии по причине пробелов в законодательстве, стал уголовно наказуем. Юр герменевтика в таком самом общем виде наверное не сводиться только к толкованию собственно юридических текстов, но и почему бы ей не является самостоятельным видом исследований в области теоретической юриспруденции. Ну а если вообще текст как совокупность знаков, порожденных культурой, это направление исследований соотношения права и культуры, правовой культуры еще в 80е годы стало развиваться без всякой семиотики и герменевтики. Относительно новым является и аксиология права как наука о ценностях правовых. Совсем юристам не нравиться юридическая антропология. Исследования идут во всю, и в европейского литературе, переводные работы, Коблер. Со временем она должна занять место в системе юридических наук. Ну и конечно, если даже Неволин считал, что некоторые естественные науки, математика даже (ну тогда в это верили), должна включаться в предмет юридической науки, с чем конечно нельзя согласиться, то завоевания синергетики? Почему же нет? Правовая система, что сама не утихомириться? Она может саморегулировться. Надо же немножко и о синергетике знать, я уж не говорю об информатике. И все это сфера на самом деле междисциплинарных исследований, которые наоборот нужно приветствовать. Мы диссертации пишем «междисциплинарные исследования такой то проблемы», но на самом деле не так уж и часто бывает оно действительно междисциплинарным.

И наконец в этой концепции выделяется философия права как общая интегральная юриспруденция. С точки зрения автора этой концепции должна обеспечить синтез практической и теоретической юриспруденции, не знаю как. Тоже по Неволину, строго говоря. Но как этот синтез обеспечить? Задача задач.

Я начала с того, что философия права по-разному понимается. И вот здесь, мне кажется, заслуживает внимания концепция соотношения философии права как философии юридической науки. Это тоже я придумала, это не слова автора. Он говорит о философии права не как философии юридической науки, а как основании. Философия права должна изучать основания юридической науки. Ну раз так, раз философия права, а именно она претендует на это, не только в рамках теории права, а быть философским основанием всей юридической науки, то все таки продеться остановиться на вопросе соотношения вообще философии и науки. Общий такой вопрос философия права как философия юридической науки, философия и наука или философия науки.

Философия науки начал формироваться в 19 веке. Первоначально объявлена лженаукой в работах позитивистов (О.Конт и т.д.). Наука, писали они, должна ограничиться описанием только внешних сторон объекта, отбросить умозрение вообще как средство обретения знаний. Только описание. А проблемы, которые не могут быть разрешены и проверены посредствам опыта являются ложными или вообще лишенными смысла. Отсюда отрицание ценности философских исследований как таковых в науке, в том числе отрицание философии права и утверждение, что задачей любой науки являться систематизация и обобщение эмпирического материала и полное исключения философских проблем. Позитивизм во всех его формах, и как эмпириокритицизм, и как неопозитивизм, вот неопозитивизм с начал 20 века поставил вопрос о соотношении теоретического аппарата науки и ее эмпирического базиса, теории и практики. Различные формы неопозитивизма существовали и существуют, исторически первый – логический позитивизм. Вот отсюда, из венского кружка, вышел Г. Кельзен и его нормативистская концепция. Неопозитивисты уже считали, что философия возможна, но только как логический анализ языка науки. Прежде всего, предполагает такой анализ эмпирическую проверку теоретических положений, их верификацию. Т.е. готовое знание подвергается критическому анализу. Принцип верификации – критерий истинности или ложности. Познание начинается с данных чистого опыта, и они только абсолютно достоверны и нейтральны. Но если только какие либо утверждения не поддаться верификации, значит лишены какого-либо смысла. Например, объективная реальность – что это? В этом нет смысла. Как верифицировать, проверить моральные, правовые высказывания? Нельзя. Эти положения не научны, лишены смысла с точки зрения этой концепции. Такие псевдонаучные утверждения надо устранить и тогда только строить новую научную теории, в которой все можно проверить. А как проверить факты прошедшего времени? Никак, только косвенно. Стали думать какой язык придумать? Может быть, язык физики для всех наук? Новой формой позитивизма была лингвистическая философия, с 50х годов. Отказались от понимания реальности как совокупности чувственных данных, и перешли к реальности как совокупности значений, использую достижения семиотики (Лотман, филологи). Философия соотносится с наукой, но задача ее - семиотический анализ, а все остальные проблемы (например, существует ли мир вне сознания людей) смысла не имеют, псевдо проблемы. Язык средство конструирования мира, а не его отражения. Слова лишь символы. Большинство конфликтов можно решить, если отказаться от слов, выражающих несогласие субъектов (Тирания слов). И постпозитивизм решил, что проблемы философии и науки даже не могут быть поставлены, поскольку мы изучаем готовое знание. А знание, оно развивается. Поэтому самой главное сферой исследований должна стать история науки.

Лекция 14 (24.05)

Мы начали тему в прошлый раз интегральные проблемы современной структуры юридической науки и начали тоже с истории о законоведении в его понимании в 19 веке Константин Алексеевичем Неволиным. Затем я вам напомнила традиционную концепцию структуры юридической науки, соотношение общей теории права с историей, отраслевыми юридическими науками. Затем мы говорили о месте философии права в структуре юридической науки и вообще философии. Так же мы говорили о концепции соотношении практической юриспруденции и теоретического правоведения, вот думаю, на этот вопрос придется пофантазировать и сегодня, потому что здесь есть отраслевые кафедры, которые связаны с практической юриспруденцией, и о роли философии права в этой концепции. И, наконец-то, вот такой затронули момент: целый ряд авторов рассматривают философию права, как философию юридической науки, а значит, конечно, в этих рамках рассматривается и структура юридической науки, потому что юридическая наука должна посмотреть сама на себя. С точки зрения современной философии необходима наша рефлексия нас в современной юридической науки. В связи с этим, я все-таки взялась, хотя бы кратко рассказать вам о соотношении философии науки, а соответственно о становлении современной философии науки, если философию права рассматривать как философию юридической науки, то, как происходило становление философии науки вообще в 20 столетии. В связи с эти я успела напомнить, о том, что все началось с позитивистских тем науки и неопозитивистских. Успела в двух словах напомнить о школах логического анализа, лингвистической философии науки. И поэтому посмотрим, совсем кратко: каким был в 20 и 21 теперь уже веках путь от позитивизма к неопозитивизму и затем к постпозитивизму. Вот какой образ науки рисовался, каковы критерии научности. Это все, если не для экзамена непосредственно, может оказаться все-таки не бесполезным.

в рамках позитивизма и неопозитивизма складывался образ науки, согласно которому следовало сводить теоретическое знание к эмпирическому (метод редукции – сведение теоретического знания к эмпирическому). Так же использовался принцип верификации, т.е. эмпирическая проверка теоретического знания. И если теоретическое знание не прошло эмпирической проверки, то оно не является научным. Но уже во второй половине 20 века началась критика принципа верификации. И поговорим на счет имен. Прежде всего, Карл Поппер. Он выдвинул принцип опровержимости, фальсификации теорий. По его мнению, любая теория, которая не может быть опровергнута – не научна, научна же та теория, которая может быть опровергнута, т.е. принцип демаркации – границ между не научным и научным знанием. Таким образом, в это время развивалась лингвистическая философия науки и, наконец, от позитивизма к неопозитивизму и постпозитивизму пришли к выводу о неустранимости философских положений из научного знания. Подавляющее большинство философов науки придерживаются такого взгляда и противостоят тем юристам, которые считаю, что для них философия права в любом своем обличии не нужна, в том числе и как философию юридической науки. Постпозитивизм так же пришел к выводу о взаимопроникновении эмпирического и теоретического знания. Начав с критики принципа верификации, доказывая, что не всякое теоретическое знание вообще должно проходить проверку опытом и, говоря о том, что теоретическое и эмпирическое знание взаимопроникают друг в друга, потому что любой факт теоретически нагружен. Оценивая определенный факт, да и вообще что бы обнаружит этот факт, мы уже должны иметь некоторое предпонимание, руководствоваться какой-то парадигмой. Но главное чем заявил о себе постпозитивизм это интерес к истории науки. Объектом философии науки постпозитивизм признал развитие знания. Не знание как готовое знание, некая система теоретических положений, а как именно развитие знания. Но сама концепция развития знания тоже была пересмотрена постпозитивизмом, потому что в рамках ранее существовавших школ позитивизма знание представлялось линейным, в основе исследования развития знания лежал принцип кумулятивизма. Кумулятивизм – учение о непрерывном, линейном приращении знания. Данный принцип восходит к просветительской идеи прогресса везде и всюду. Постпозитивизм, в лице многих своих представителей, заявил о том, что нет такого линейного, чистого и непрерывного развития знания, а научное знание развивается путем неизбежно коренных преобразованиями, неизбежными революциями в науки. Здесь постпозитивизму известны различные течения, такие как критический рационализм, школа научно-исследовательских программ и т.д. Так вот если говорить о критическом рационализме Поппера, то мы уже вспомнили о его принципе фальсификации, но обратим внимание на вывод. А вывод этот о гипотетичности любого знания (любое знание вероятностно). Данный вывод характерен не только Попперу, но и всему позитивизму в целом. К истине надо продвигаться методом рациональной дискуссии. Рост же знания происходит не путем приращении его, а путем научных революций. Тут рассказывает про Лакатоса (Лакатош). Он был учеником Поппера, но если у Поппера наблюдается постоянная непрерывность истории знания, то Лакотос пытался представить процесс знания все-таки прерывным. Точнее одновременно и непрерывный и прерывный. Вот существует некая исследовательская программа и в науке идет поиск в рамках этой программы, пока исследования идут в рамках этой программы это процесс непрерывный, но потом эта программа устаревает и процесс прерывается, идет на смену новая исследовательская программа. В то время как происходит коренное преобразование в науке, развитие прерывается и после уже господствует новая исследовательская программа. Исследовательские программы могут и сосуществовать и конкурировать друг с другом первое время. Локатосу принадлежит критикуемое его коллегами высказывание: «история науки без философии науки слепа, а философия науки без истории науки пуста». Ну, на истории критического рационализма есть и другие имена, например Пол Файерабенд, который привел некоторые моменты позитивизма к самоотрицанию. Файерабенд заострил внимание на том, что момент смены исследовательских программ, критики в науки является самым плодотворным. Согласно Файерабенду можно вообще использовать любые, даже абсурдные гипотезы, т.е. черпать аргументы науки, например юриспруденции, из области астрологии, древней мифологии и т.д., потому что нет универсальных методов. Он говорил, что наука вообще не лучше религии и мифа, это все придуманный престиж науки.

Наиболее известен, конечно, Теодор Кун, его концепция парадигмы, научных революций. Он, как и другие поспозитивисты, выступил с критикой науки как системы знаний и заострил внимание на том, что наука это не система научных знаний, а деятельность научных сообществ. Причем такая деятельность научных сообществ зависит от культуры, социальной психологии, истории, даже от технической базы, доступной данному научному сообществу. Он так же выступил с критикой кумулятивисткого подхода. Центральное понятия Куновской теории – парадигма. Парадигма – система норм, теорий, методов, которые признаются и разделяются всеми членами данного сообщества. Ну, конечно, речь не идет о носильном подчинении, например, в соответствии с официальной идеологией. А научная революция это возникновение новой парадигмы, несоизмеримой со старыми. Смысл критики старого понятия научности состоит в том, что абсолютизировались некие критерии научности, они не остаются неизменными. Парадигма и критерии научности не остаются неизменными, а меняются на протяжении науки. Конечно, в гуманитарных науках есть вечные проблемы, но их изучение происходит все равно с использованием новой парадигмы.

Итак, постпозитивизм пришел к выводу о неустранимости исторического изменения науки, о неустранимости культурного изменения науки, о неустранимости предпосылочного знания, в том числе в исследованиях. Я это все рассказывала к тому, что философия права может рассматриваться как философия юридической науки, а это относиться к гносеологическим основаниям юридической науки, современные представления об образе науки, о критериях научности. Хотя я вот так говорю, а на самом деле, что мы можем сказать о критериях научности на сегодняшний день? Конечно, в учебниках вы прочитаете, что к сегодняшним критериям научности относятся предметность, определенность, системность, точность, логическое доказательность, теоретическая и эмпирическая обоснованность, практическая применимость, инструментальная полезность. Но ведь с точки зрения уходящей парадигмы философии науки, я бы сказала, что, несмотря на соблюдение всех этих требований, все равно остается неразрешимый вопрос о том, насколько идеал научности адекватен реальной истории науки, ей современному многообразному и многоаспектному бытию. Все-таки, как показал анализ литературы ответ на этот вопрос на сегодняшний день получен отрицательный. Вы спросите, зачем тогда об этом всем говорить? А затем, что это правда. Никакой объективной истины все эти качества, критерии научности не гарантируют. Потому что нельзя абстрагироваться от человеческого измерения науки, от её психологического контекста. Но все-таки, на сегодняшний день мы можем сказать, что идеал логической проверяемости, идеал верификации очень сильно поколеблены. Некоторые считают сейчас, что наука это не как есть, а как должно быть, поэтому на первое место, например, выходит теория естественного права, хотя тоже с этим не все согласны. Самое трудное это то, как перевести. Т.е. вот как мы переводим гносеологические основания, допустим юридической науки? Вот что мы здесь можем сказать? Дискуссия, диалог, обсуждение проблем, можно сделать акцент на неких этических нормах, о принципе доброжелательности к оппонентам. Вот что касается гносеологических оснований философии права. В антологическом плане философия права мне кажется должна быть осмыслена в качестве философии юридической науки. К антологическим аспектам философии права относятся определение роли и значении права в обществе, вопросы взаимосвязи юридической науки и практики, критерии оценки юридической практике и т.д. Общие методы для всей науки очень трудно перенести в сферу юриспруденции, т.е. не просто рассказать о том какие методы, ну, например, той же синергетики. Трудно это сделать, так как пока все-таки происходит отрыв от непосредственно юриспруденции. Но все-таки они должны быть переведены в рамки философии юридической науки, в рамки собственно правовой сферы.

Я хочу ещё один вопрос наметить, который можно назвать философия права и отраслевые юридические науки.

Все это относиться к структуре юридической науки. Мы не можем говорить о структуре юридической науки, если мы будем рефлексировать над наукой, т.е. сама наука будет нашим объектом, поэтому мы говорили в начале о философии науки. Согласимся, что все науки о праве имеют общий объект – право, право в различных его проявлениях. Поэтому встающие перед исследователем проблемы оказываются взаимосвязанными на всех уровнях. Покровский писал, что важнейшие проблемы гражданского права теснейшим образом связаны с вопросами философии права вообще и что из-за невнимания к ним цивилисты отвыкли от широких теоретических обобщений, утратили связь с глубокими идейными течениями нашего времени. Конечно, это относиться не только к цивилистике, но и к конституционному праву, уголовному праву. Как можно, не заглядывая в философию права рассматривать проблемы правового государства, демократии, разделению властей, юридической природы вещей, состава преступления и т.д.? Конечно, никак. Первоначально ведь все вот эти проблемы были проблемами философии права и разрешались в основном философами. Гегель, например, рассматривал проблемы умысла и вины на этапе морали. Идея права же у него в своем походе от абстрактного к конкретному проходит ряд этапов, и вот данная проблема рассматривалась им на этапе морали. Тут могут быть мостики не вполне профессиональные, ну, к примеру, написать: «вот тогда-то говорил это» и сразу переходить к эмпирическому уровню. Но если подходить более грамотно, то это может оказать ту базу для работы, которую выделят себе остальные. Попытки игнорировать связь теоретических наук с философией права лишь подтверждают известную истину о том, что отрицание философии уже есть своего рода философия. Возьмите вопрос о системе права, вопросы критериев подразделения права на публичное и частное. Эти вопросы преимущественно рассматриваются в рамках цивилистической науки, но вот сам этот вопрос философско-правовой. Или возьмите вопрос о правовой природе юридических лиц. Ведь оформление самой этой категории юридических лиц относиться ещё к средневековой схоластике, к теологическим жарким спорам, а в последствии данный вопрос обсуждался философами права, особенно горячо в Германии. Из этой то полемики и выросла теория юридического лица. Например, на науку уголовного права огромное влияние оказало учение о свободе воли, а это философско-правовой вопрос. Или, например, конституционное право. здесь вообще смыкается предмет общей части конституционного права во многом с философией права. Многие проблемы, например, конституционных прав и свобод, выявление общей воли, гарантии, воли большинства, проблемы суверенитета, заложены в трудах Руссо, Соквиля, Констана. Да и вообще знаменитое произведение Новгородева, которое называется «введение в философию права. Кризис современного правосознания», посвящен главным образом кризису конституционализма. Ну, а возьмите науку семейного права. Она, конечно, оформилась на базе теологических трактовок, моральных трактовок брака и семьи. Таким образом, можно констатировать устойчивую связь между философией права и отраслевыми науками. Остро дискуссионным вопросом остается вопрос соотношения философии права и общей теории государства и права. Для некоторых исследователей философия права является программой исследований для общей теории, для некоторых философия права совпадает с общей теорией. Есть концепция, согласно которой теория права играет роль теоретической правовой культурологии по отношению к философии права. По Нерсесянцу философия права изучает сущность права, а теория права – понятия права и по сути получается, что одна наука изучает сущность явления, а другая само явление (но Луковская с этим не согласна).