Право как идею свободы

Вспомним, что для античной философии права классической эпохи, что такое свобода, вообще свобода – это реализация человеком своей природы. Поэтому Аристотель и делил всех людей - на свободных и рабов (по природе), общества - на варварские и политические, или деспотические и политические, власть – на политическую и деспотическую, т.е. если ты родился свободным гражданином, значит ты свободен, т.е. не раб (некое коллективистское понимание свободы).

В эпоху эллинизма, т.е. еще в античной культуре, свобода (у Эпикура, Стоиков) предстала перед нами как моральная независимость. У Эпикура в его физике – атому могут откланяться от необходимости, это я, конечно же упрощаю, модернизирую, на самом деле не было этого термина – необходимость, от логоса, от рока, от судьбы заслоняться, проявляя свою моральную независимость.

А у Стоиков – свобода как независимость, моральная независимость от внешних благ, от внешних обстоятельств, потому, что человек свободно, наоборот, соглашался с велениями Логоса.

Вот в этой диалектике ранней свободы и необходимости в теологически окрашенных, в частности в средневековых учениях о свободе, место необходимости, Логоса занимает БОГ, ведь сказано же в писании: «В начале было слово и слово было у БОГА», слово, т.е. Логос.

Тут, конечно не богословские у нас учения, но очевидно многое. В начале было слово, и слово было у БОГА, слово это и Логос, и то что оно обозначает. Здесь место необходимости, занимает БОГ Логоса, этого всесильного Логоса.

А учение о силе является основой антропологии средних веков.

Можно даже, возьму на себя смелость, переиначить эту гносеологическую формулу средних веков: верую, чтобы понимать, верую, чтобы спастись, или верую, чтобы быть свободным. Простить и значит быть свободным. Но свобода здесь понималась, например в католической философии права Фомы, как независимость от любого внешнего принуждения. Потому что человек сам желает быть свободным, чтобы приблизится к БОГУ, в сотворчестве с БОГОМ.

В своем стремлении к Божественной благодати человек становится все более свободным.

Именно в этом смысле свобода понималась как независимость.

Но во всех этих концепциях, рискну утверждать, точкой отсчета оставался универсум, общее благо граждан полиса, космополиса, мира как творения Бога. Индивидуальная воля может лишь откланяться от велений универсума – Эпикур, гуманисты Возрождения.

В Протестантских учениях – да, индивид свободен, но свободен, конечно, прежде всего и в первую очередь и единственно в чем – в стенах веры.

В философии естественного права 17-18 веков свобода от начала природное свойство человека уже ни как гражданина полиса, космополиса, а такого человека, который берется, способен преобразовать общество на началах государства, разума; способен создать разумные законы.

Свобода понималась как независимость, но в то же время как зависимость только от закона, разумного закона.

Свобода состоит в том (у просветителей, либералов) чтобы зависеть только от закона.

А что же такое юридические законы, согласно просветительской философии права? – это акты общей воли, разумной общей воли, потому что Разум правит миром, а потом на его место еще и народ встает разумный, которого воспитывают в традициях разума, вот этот самый таинственный законодатель. Именно поэтому у Руссо она никогда и не ошибается, потому что объективные законы природы, они же не могут ошибаться. Именно в Разуме воплощены эти объективные законы природы.

Это принято было всеми просветителями, нашло отражение в Декларации прав и свобод человека и гражданина 1789 года, законы есть акты общей воли.

Давайте вспомним, что эта общая воля в одних теориях (договорных теориях) – она формируется для того чтобы обеспечить индивидуальную свободную волю, свободу индивида, у Локка, например.

Т.Е. эта разумная общая воля нужна для того чтобы независим был (в экономическом, политическом плане) на языке Локка, отдельный индивид.

В других же теориях разумная общая воля, например у Руссо, нужна для того чтобы поглотить все индивидуальные воли, вплоть до их полного отождествления и только тогда стать подлинно разумной.

По сути, как мы видим, в этих теориях общественного договора пастулировалась противоположность индивида и общества, личности и государства, разума и воли, гражданского общества и государства, частного права и публичного права.

Но эта противоположность, эти антитезы они не стали в просветительской философии объектом философской рефлексии, не были осознаны, дело в том, что все стремились к их единству, за счет либо одного, либо другого. Их единство во всех известных нам концепциях, в том числе тех, о которых шла речь, пытались выявить за счет одной из сторон этих противоположностей.

У Гоббса единства достичь за счет того, что все права и свободы отдать государству. Единства достичь за счет того, что отдать все права и свободы индивидуальной вот этой общей воле, народу, выразителю этой разумной общей воли. Здесь народ мог стать выразителем, ведь он на место Господа БОГА встал. Или иначе - на место мирового разума, на место объективной необходимости.

Но как же достичь этого единства, ведь это проблема не только прошлого, но и проблемы, которые продолжают существовать сейчас. Как же достичь единства не за счет одной из сторон, а иначе, например, диалектическим путем, признать как единство противоположностей. Для этого, чтобы к этому подойти, один из вариантов – сам Разум, который так возвеличили философы просветители в век Просвещения, должен был стать объектом рефлексии философской, т.е. сам Разум должен был задуматься над тем что он есть такое? Само мышление должно было подняться до осознания себя в качестве разумного. Разум должен был осознать себя в качестве особой формы мышления.

При этом Разуму в процессе самосознания трагического, ведь ему надо было подвергнуть самого себя критике, ведь раньше он не подвергался критике. Все разумное общей волей никогда не ошибается, значит остальным можно головы рубить. Разум никогда не ошибается, а здесь надо было подвергнуть самого себя критике, самокритике, прежде всего в сфере науки. В перспективе подвергнуть себя самого критике – значит подвергнуть критике эту механистическую картину мира, механистическое мировоззрение как эталон научного исследования.

Но для этого знание, Разум, научное знание, научный Разум, в понимании того времени, должно было в процессе своего самоосмысления утвердить свою самостоятельность по отношению к сфере метафизики, или как у Канта, к сфере нравственности, морали, религии, искусству.

Для того чтобы в этих антитезах единства каждая сторона должна была еще осознать себя. Для того, чтобы говорить об их единстве нужно сначала подвергнуть себя беспощадной критике. Прежде всего, надо было свою самостоятельность, также как говорил Макиавели, в рамках метафизики он отделил политическое знание от морального, сначала надо утвердить самостоятельность элементов, а потом говорить о взаимодействии.

Говоря современным языком нужно было отделить естествознание от гуманитарных наук, а уж потом говорить о их слиянии во всепоглощающем акте любви.

Согласно просветительской философии, этике, философии права нравственность ничем не отличалась от других продуктов человеческого ума, ничем. Это такая же наука как геометрия, только предметы разные.

Не были разграничены эти сферы – сфера естественно-научного знания и гуманитарных наук, это сейчас для нас это само собой разумеющееся.

Согласно просветительской философии, это от Сократа эта линия идет, знание, распространение знания автоматически обеспечивает добродетель, источник добродетели.

От сюда идет тождество знания и добродетели: чем лучше знаешь закон, тем лучше его соблюдаешь. А невежество – источник пороков, т.е. человек невежественный – порочный, человек знающий, мудрец – он добродетель. Это все дошло из античных времен.

Надо было, и сделал это именно Кант – родоначальник немецкой классической философии, в том числе философии права - который принципиально отделил, неоспоримо принципиально отделил мир опытного знания (науки по образцу механистического знания, мировоззрения), в терминологии Канта «мир феноменов» от приархопытного, непознаваемого «мира вещей в себе», где царит нравственный закон. При этом, что важно, человек принадлежит обоим мирам, и разуму и воле, двум культурам, как можно сегодня сказать – интеллектуальной и духовной.

У Канта сознание становится самосознанием не в абстрактном акте интеллектуального созерцания самого себя, а осознании себя человеком, т.е. человек здесь – связующее звено. Такая антропология у Канта. В человеке соединены и мир знания и мир нравственности, т.е. наука и культура. Как существо империческое человек подчинен по Канту закону причинности, который действует в природе. А как носитель Разума, как «вещь в себе» человек подчинен только нравственному закону, т.е. независим от естественной, природной необходимости. От этого линейного детерминизма.

Два мира – мир феноменов и мир ноуменов, т.е. мир явлений и мир сущности, мир явлений и мир вещей в себе. Человек обоим мирам принадлежит. Его сознание оно не просто, как в былой метафизике, само себя созерцает, а акты сознания через самого себя находятся. Человек не подчинен в своем нравственном мире, не в мире империческом, где он как физическое тело предстает, а в нравственном мире, мире философии, права, религии морали, нравственности, все это называется словом «нравственность». В этом нравственном мире, мире нравов он подчинен другому закону – нравственному, который выступает в виде категорического императива.

Выполнение требований этого императива является долгом каждого, но выполнение собственного нравственного закона, к себе обращенного.

Хочу подчеркнуть, что именно у Канта, впервые свобода и необходимость они разведены по разным мирам. Что такое свобода – познанная необходимость, в этом смысле Маркс – докантовский философ, т.е. не воспринявший Канта.

Они по разным мирам – свобода и необходимость, воля, свободная воля автономно она сама себя определяет к действию в соответствии с нравственными законами. Впервые весь мир необходимости, вот той природной, причинной связи, мир естественных наук, мир науки в тогдашнем понимании, мир культуры, мир метафизики – это мир нравственный. Можно говорить не о философии права, а о метафизике права у Канта. Объединяющим оба мира началом оказывается Разум.

В мире опыта, т.е. естественных наук, в мире явлений, феноменов он предстает как чистый теоретический Разум, обеспечивающий всеобщность необходимость естественно-научного знания и очерчивающий его границы, границы естественно-научного знания. Какие границы – границы теоретического разума, чистого теоретического разума. Как выясняется у Канта теоретический Разум способен изучать только явления, только феномены.

Но как только теоретический разум посягает на познание сущности вещей, на познание вещей в себе, т.е. на сферу метафизики, так он сталкивается с непостижимыми антиномиями и оказывается приходит к выводу, что впал в заблуждение. Что же неподвластно этому чистому теоретическому разуму – что же не может или иначе, не может наука в ее понимании естествознания, на что она не может посягать? Не дано опытному знанию, для которого доступны только явления не может ответить на вопрос что такое БОГ? Бессмертие души? Что такое свобода?

Здесь, пытаясь дать ответ с точки зрения теоретического знания нельзя сказать что такое БОГ? С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ ОПЫТНОГО ЗНАНИЯ НЕЛЬЗЯ СКАЗАТЬ, ЧТО ТАКОЕ Свобода, т.е. можно, как говорит Кант, и то и другое разные аргументы, но ответить на этот вопрос нельзя. Нельзя ответить на вопрос о бессмертии души. Опыт ничего здесь не дает, это является сигналом к тому, что теоретический Разум впал в заблуждение. Поэтому психология по Канту не является наукой.

Ведь знание и нравственность два мира имеют, по Канту, разную природу, разные источники возникновения, дело в том, что сами объективные факты, которые изучаются естественной наукой, они не содержат моральных свойств, но как же быть? И вот, по Канту, над теоретическим Разумом возвышаетсяРазум практический - воля.

Опытное знание редко отделяется от духовно-нравственной сферы человеческой жизни, от культуры, от сферы метафизики. Империческое обоснование морали, права, религии невозможно. Невозможна только империческая наука о праве. Вопрос о том, что такое право для юриста представляет такую же трудность, какую для логики представляет вопрос, что такое истина. Чисто империческая наука о праве – это голова, которая может быть очень красивой, но, к сожалению, без мозгов.

Как будто в полном соответствии с Кантом потребовал от всех знаний подняться, хотя бы в отдаленном будущем, до высот опытной науки. Раз это сфера метафизики, сфера науки, вот поэтому позитивизм, следуя Канту, хотя Кант лишь хотел отделить тогдашнее естествознание от метафизики, в 19 веке стал требовать от всех знаний подняться до высот опытной науки, которая только и может именоваться наукой.

Всем наукам (философия Огюста Конта) предписывалось проходить определенные стадии научной зрелости. От религиозно-мифологической к позитивно-научной. И все науки по степени их зрелости выстраивались в единую иерархию – от математики и астрономии до социологии и этики. А слово «право» должно быть вычеркнуто из научного языка, говорил О.Конт.

У Канта практический Разум, сфера нравственности возвышается над теоретическим Разумом, наука должна служить благу человека.

В конце 19 начале 20 веков, отправляясь именно от Канта, то, что Кант назвал верой Практического Разума, Неокантианство обосновало как философскую теорию ценностей. Позитивизм все науки до опытных хотел поднять, а Неокантианство (назад к Кан7ту – их девиз) ориентировались на мир практический. Появилась возможность изучать ценностную природу права и прежде всего, если следовать Канту, права как идею свободы.

Появилась возможность изучать нормативность права, здесь самоотрицанием этих идей применительно к праву явилась нормативистская концепция Кельзена, который тоже был неокантиантом.

Поскольку человек по Канту является не только природным существом, не только фигурой в сфере теоретического Разума, не только феноменом, но и вещью в себе (ноуменом) для него возможны действия, которые являются начальными или свободными в причинной цепи действий. И человек совершает такие действия когда он сообразуется в своем поведении с нормами нравственности, а не природной необходимости.

Таким образом идея свободы обретает практическую реальность, при этом человек сообразует свое поведение только с собственной волей, которая возводится в ранг всеобщего нравственного закона для человека. Этот нравственный закон – есть категорический императив согласно которому надо поступать так чтобы максимум твоей воли могла бы быть в то же время принципом всеобщего законодателя.

Следовать этому закону (это и есть нравственный закон, который заложен в человеке, по Канту) – нравственный долг каждого. Человек уже не должен следовать этому линейному детерминизму, неким объективным необходимостям, здесь главное антропология, антропологический признак. Человек должен поступать согласно заложенному в нем нравственному закону (поступать так, чтобы максимум твоей воли могла бы быть в то же время принципом всеобщего законодателя.).

Никакой интерес, подчеркивает Кант, никакая целесообразность не могут приниматься в расчет при оценке нравственного поступка, ничто кроме исполнения долга. Ничто, даже естественные склонности человека. Многие говорили и продолжают говорить и упрекать Канта за ригоризм, за артистизм, в том, «что долг ради долга» (самим человеком для себя же установленный) (Гегель упрекнет) - никогда не зазеленеет.

В то же время, по существу, сколь она и не вызывает отторжения, может быть на поверхностный взгляд, вот эта этика долга ради долга Кантовская она по-настоящему бувнистична (?) ,потому что высоко поднимает достоинство человека, человек способен.

Согласно Канту, всякое разумное существо, существует как цель сама по себе, это (человек) не машина, не механизм, не автомат, не средство для произвольного пользования той или иной волей, это не вещь, а лицо.

Принцип, вторая форма категорического императива, согласно которому человечество поступает как самоцель, этот принцип должен быть высшим условием, ограничивающим свободу он и только он - поступай так, чтобы максимум твоей воли могла бы быть в то же время принципом всеобщего законодателя - во имя того, чтобы ты, как человек, как часть человечества ограничить свободу мог только сам человек.

Обособление знания и нравственности следует понимать исторически. Ведь необходимо, прежде всего, определить специфику каждого из этих явлений, а только потом говорить об их взаимодействии. Это разные измерения бытия культуры, или двух культур или единой культуры.

Итак, на основе категорического императива строится все учение о праве Канта. И право и мораль – у Канта законы свободы. Право – мера свободы.

_____?_____- Совокупность условий, при которых произвол одного может быть согласован с произволом другого по общему закону свободы. Категорический императив и есть ни что иное, как закон свободы. Действуют внешним образом так, чтобы свободное проявление своего произвола могло бы быть согласовано со свободой каждого, согласно общего закона свободы – уважай свободу другого.

В отличие от морального поведения, правовое поведение, по Канту, не требует внутреннего осознания долга, важно чтобы оно внешне согласовывалось с законом, важно чтобы человек отдал деньги кредитору, не важно, чтобы он морально это осознал.

Знаменитое Кантовское разграничение права и морали в трудном и бесповоротном отказе от патернализма.

По Канту никто, ни под каким предлогом не может вмешиваться в мысли, во внутренний мир человека, в сферу морали.

Человек, осознающий свою свободу, выступает у Канта в качестве ___? ___, природы, в качестве условия своего собственного развития. Разум сознает себя, это история, история самосознания человека.

Человека Кант помещает в Историю, не в ту, которая строится по образцу естественных наук. Всю историю Кант делит на два больших периода: историю становления свободы и историю свободы в ее движении вперед. Второй период начинается с того момента, когда человек осознает себя свободным. Вообще тогда мир становится человеческим миром, благодаря способности человека осознать себя. В новом состоянии свободы, осознанной свободы, но не как необходимости, раскрывается творческий потенциал человека, его самостоятельность. Человек настолько свободен, насколько мир прояснен его смыслом.

Когда человек осознает себя свободным, свобода становится проблемой общественности. Возникают институты власти, начинается борьба людей за их свободу, возникает необходимость строго определенных границ этой свободы для того чтобы свобода одного сочеталась со свободой других.

Общественное развитие при этом, вся история по Канту осуществляется в форме культуры. А содержанием культуры является просвещение. Суть просвещения во взаимосвязанном становлении права и морали, правовой культуры и моральной культуры.

Просвещение, по Канту, - механизм осуществления свободы. Результаты просвещения неизбежно воплощаются в правовые формы. А потому свобода, свобода духа, обладает неприходящей _____?______.

Право как идея свободы – универсально, носит всеобщий характер, осуществление всеобщности права требует создания общности, в которой действует общая воля. Поскольку право универсально, носит всеобщий характер – нужна и общая воля.

Пытаясь обосновать логику просветителей в данном случае общую волю, разумность общей воли Кант прибегает к теории общественного договора.

Общественный договор, по Канту, как правовой акт, порождает две формы общения людей: гражданское общество и государство. Общественный договор порождает и то и другое, потому что их общим основанием является право. Эта позиция принципиальна для Канта, потому, что право – связующее звено этих двух миров, здесь происходит отделение правовых обязанностей от этических, моральных.

Для Канта было важно, чтобы государство отказалось от принуждения индивида в исполнении им его нравственных обязанностей, признавая за ним моральную автономию. А за собой оставляя функцию юридического управления (?). .

Но ни в коем случае не используя его для вмешательства в дела наши внутренние, моральные. Ведь первое и главное условие договора, общественного договора по Канту, обязательства любой организации, государства, прежде всего, использующей внешнее принуждение, признавать в каждом индивиде – лицо, персону, осознающее все требования категорического императива и способное их исполнить. Вот чего на самом деле желал Кант, чтобы государство уважало каждого, уважало права каждого, как такой нравственной личности, которая способна исполнить требования категорического императива.

Договор заключается между людьми как нравственными личностями, которым дана возможность самим себе предписать этот категорический императив, уже поэтому запрещается обращаться с людьми как с неспособными выбрать самостоятельно ту или иную линию поведения. Все это направлено против патернализма, ведь это величайший деспотизм, порождающий отношения иждивенчества, ведет к нравственному перерождению индивида. ..

Лекция 9 (12.04)

Кант

Свобода и необходимость по разным мирам. Свобода, Бог, бессмертие души - вещь в себе, непознаваемое. Наступает время практического разума – действует не в сфере эмпирического знания, а в сфере нравственности, религии, морали. В этой сфере человек, хоть и эмпирическое существо, но вещь в себе, делает свободный шаг. Достоинство человека во имя всего человечества. Его долг выполнять категорический императив, который он сам себе диктует. Максима воли должна быть принципом всеобщего законодательства. Человечество как другая форма категорического императива всегда как цель, но не средство даже для благих целей.

Кант прибегает к теории общественного договора.

Теория общественного договора. Этот договор конституирует правовое состояние гражданского общества. Оно основано на принципах:

1.Свобода каждого члена общества как человека. Всемирная человеческ. Семья – гражданское общество. Индивид и общество имеют в своем основании единый практический разум. Свобода как независимость.

2.Равенство каждого члена общества как подданного. Равенство с каждым другим. Правовое равенство, чтобы сформировать единую нацию. Сближение идеи равенства и идею справедливости. Идея справедливости = идея равенства в свободе. Формальное равенство.

3.Самостоятельность каждого члена общества как гражданина. Это дает право на участие в законодательной деятельности, право на гласность. Свобода печатного слова. Позитивная свобода, т.е. активное участие в политической жизни. Кант против патернализма – свобода каждого человека. Человеку никто не должен указывать. Он сам диктует себе категорический императив. Государство по Канту – объединение гр-н на основе права. Оно утверждает себя через суверенитет. Кант разделяет государства по методам управления (по политическому режиму) республиканскую форму (представительная система) и деспотическую. Народ представляет себя, но он сам есть суверен. Он не отказывается от своего суверенитета. У него первоначально власть. Народный суверенитет = государственному. Государство = народ.

Кант за создание федеративного устройства государства как федеративного союза. Это необходимое развитие идеи права как свободы. Только в федеративном союзе любое государство может выступать как самостоятельное независимое лицо вне зависимости от военной силы. Федерация строится на правовых началах.

Отношения индивида и общества опосредуются государством, государства и индивида - правом, единство морали и нравственного закона индивида есть практическая свобода.

Отделение практического разума (разумной воли) от теоретического (мирознания, науки) – принцип правовой свободы в сфере гражданского об-ва, г-ва. И публичное, и частное право он относит к естественному праву. От естественного права исходят требования к законодателю – выполнения пр-пов св-ды, рав-ва, спр-ти. Право как идея св-ды - ценность культуры с момента ее осознания человеком.

Человек сам себя осознает, осознает свою свободу.

Неокантианство в праве в 20 в. создало философию ценности. На неокантианской основе создалась концепция, где право – сфера должного, оторванного от сущего. Мир сущего и должного, мир нравственности и мир науки (эмпирический мир). Право – мир должного, оторван. От сущего, от эмпирической действительности. Нормативизм Кельзена – попытка юриспруденции осознать себя. У Канта практический разум, сфера культуры сама себя осознает, отделившись от естествознания.