Ақпараттық- дидактикалық блок 9 страница

щины вынуждены мириться с ним, хотя он и регулируется по-

требностями рынка и причиняет им вред.

Наши журналы просто отражают нашу собственную про-

блему: значительную часть своих публикаций, способствую-

щих продвижению женщин, они должны сопровождать ма-

териалами, связанными с мифом о красоте, чтобы ослабить

воздействие первых. Будучи серьезными, журналы обязаны

быть и в равной степени легкомысленными. Давая женщинам

силу и власть, они одновременно должны поощрять в них ма-

зохизм. Если писатель и феминистка Мардж Пирси нападает

в New Woman на культ диет, то на первой же странице номера

обязательно должна быть напечатана «страшилка» об ожире-

нии. Когда редакторы делают шаг вперед во имя себя и своих

читательниц, они одновременно с этим должны сделать и шаг

назад в область мифа о красоте ради своих спонсоров.

Рекламодатели—это вежливые и обходительные цензоры.

Они стирают грань между свободой слова и требованиями

рынка. Журналы могут создавать атмосферу клуба, гильдии

или расширенной семьи, но при этом они должны функциони-

ровать как бизнес. В зависимости от того, кто является их ре-

кламодателями, проводится тщательный отбор публикуемых

материалов. Это не осознанная политика, она не фигурирует

в служебных записках, о ней нет необходимости думать или го-

ворить. Все и так понимают, что определенный ход мыслей в во-

просах красоты может отпугнуть рекламодателей, в то время

как другой будет способствовать продвижению их продуктов.

Из-за необходимости поддерживать определенный уровень

доходов от рекламы, чтобы продолжать свою издательскую

деятельность, редакторы пока еще не могут позволить себе

свободно отбирать статьи и тестировать рекламируемые про-

дукты так, будто миф о красоте не оплачивает их счета. Жен-

ские журналы получают доход не от обложки, поэтому в их со-

держании должны учитываться интересы тех, кто размещает

рекламу. В статье под названием «Кризис журналов: продажа

за рекламу», опубликованной в Columbia Journalism Review,

Майкл Хойт пишет, что женские журналы всегда находились

под особым давлением со стороны рекламодателей и новым

сейчас можно признать только небывалую прежде силу этого

давления.

Конечно, женские журналы — не единственные, кто нахо-

дится в финансовой зависимости от мифа о красоте. Все сред-

ства массовой информации во все большей степени попадают

в нее. В 1980-х наблюдался быстрый рост тиражей журналов,

каждый из которых отчаянно боролся за свой кусок рекламного

пирога. Теперь давление оказывается и на новостные издания.

«Нам становится все труднее сохранять свою свободу и неза-

висимость», — жалуется редактор журнала Christian Science

Monitor. А редактор Harper’s Льюис Лэпхэм пишет о том, что его

нью-йоркские коллеги все больше говорят о «недолговечности

слова» и «советуют проявлять осторожность в подходе к трак-

товке тем, которые могут отпугнуть крупных покупателей ре-

кламного пространства».

Он также говорит, что «американская пресса всегда была

и по сей день остается прессой-“ускорителем”» и что статьи

в ней всегда поддерживали и продвигали темы и идеи, на-

вязываемые рекламой. Как пишет журнал Time, нынешнее

руководство СМИ «рассматривает читательскую аудиторию

как рынок». Поэтому издатели должны усиленно искать высоко-

классных рекламодателей и «не горячиться», когда речь идет

о профессиональных статьях. «Если бы Уотергейтский скандал

произошел сегодня, этот материал пришлось бы согласовывать

с отделом маркетинга», — говорит издатель Томас Уиншип.

A Columbia Journalism Review цитирует бывшего редактора жур-

нала The Boston Globe: «Журналы — предмет потребления, они

существуют для того, чтобы продавать товары, а конкуренция

в настоящее время очень высока». Он признается, что теперь

и его издание сильно зависит от рекламы моды. «Раньше между

рекламой и редакционными статьями был шелковый занавес,

а сейчас его нет. В последние годы некоторые издатели лезут

из кожи вон, чтобы заполучить рекламодателей путем создания

того, что те считают благоприятной редакционной атмосфе-

рой». Хойт пишет, что, по мнению редактора Harper’s Джона

Макартура, «написание рекламных материалов» разрушает

то, в чем заключается ценность журналов — «атмосферу каче-

ства и доверия». Если эта тенденция не изменится, останется

очень немного средств массовой информации, которые смогут

свободно исследовать и ставить под сомнение миф о красоте

или даже просто предлагать альтернативные решения, не бес-

покоясь о реакции рекламодателей.

Усилившаяся конкуренция со стороны телевидения позво-

лила расплодиться еще большему количеству вариантов «же-

лезной девы». В 1988 г. среднестатистический гражданин США

просмотрел на 14% больше телевизионной рекламы, чем за два

года до этого, — по 650 рекламных роликов в неделю. А еже-

дневно их транслируется около 1000. Индустрия рекламы на-

зывает эту ситуацию «зрительским замешательством»: зри-

тель запоминает только 1,2 из 650 посланий, то есть меньше,

чем в 1983 г., когда эта цифра составляла 1,7. Рекламный бизнес

пребывает в панике.

Чтобы переломить ситуацию, образы женщин и красоты

делают все более экстремальными. Как сообщили журналу The

Boston Globe представители руководства рекламных компа-

ний: «Мы должны давить сильнее, шокировать, прорываться

вперед. Теперь, с ужесточением конкуренции, торговля тоже

становится намного жестче (на сленге гомосексуалистов “жест-

кая торговля” означает гетеросексуального партнера с садист-

скими наклонностями). Современный бизнес стремится со-

блазнять еще более активно и отчаянно... Он хочет сломить

всякое сопротивление». Изнасилование — ходовая метафора

нынешней рекламы.

Кроме того, индустрия кино, телевидение и журналы вы-

нуждены'конкурировать с порнографией, которая сегодня

представляет собой самый крупный и влиятельный вид СМИ.

В мировом масштабе она приносит ежегодный доход $7 млрд.

Это больше, чем легальная киноиндустрия и шоу-бизнес вме-

сте взятые. Порнографических фильмов снимается в три раза

больше, чем всех остальных, и это приносит доход $365 млн

в год или $1 млн в день только в США. Британские порнографи-

ческие журналы продаются в количестве 20 млн экземпляров

в год по цене от £2 до £3, что дает ежегодный доход £500 млн.

Шведская порноиндустрия приносит 300-400 млн шведских

крон в год. Любой секс-шоп в Швеции предлагает около 500

наименований товаров, тогда как табачная лавка—от 20 до 30.

В1981 г. 500000 шведов еженедельно покупали порнографиче-

ские журналы. В1983 г. каждый четвертый из взятых напрокат

видеофильмов был порнографическим, а к 1985 г. крупнейшие

дистрибьюторы продавали через киоски 13,6 млн экземпляров

порножурналов. В США 18 млн человек ежемесячно покупают

165 наименований различных порнографических журналов

на сумму $500 000 в год. Каждый десятый американец ежеме-

сячно читает Playboy, Penthouse или Hustler. В Канаде Playboy

и Penthouse — самые читаемые журналы. Итальянские муж-

чины ежегодно тратят на порнографию 600 млрд лир, а порно-

графические видеофильмы составляют в Италии 30-50% всех

видеопродаж. Согласно результатам исследований, порногра-

фия повсеместно становится все более агрессивной, жесткой

и связанной с насилием. Как заявил скандально известный ки-

норежиссер Хершил Гордон Льюис: «В своих фильмах я кале-

чил женщин, потому что понимал, что это поднимет кассовые

сборы».

Вся эта конкуренция образов происходит при отсутствии

регулирования мирового телеэфира. Вследствие этого миф

о красоте распространяется с запада на восток, от богатых

стран к бедным. Американские телепрограммы заполняют ев-

ропейский эфир, а европейские — эфир стран третьего мира.

В Бельгии, Голландии и Франции 30% телепередач составляют

американские, а в развивающихся странах около 71% телепро-

грамм импортируется из развитых стран. В Индии за послед-

ние пять лет число частных телевизионных каналов удвоилось,

а с 1984 г. рекламные компании начали спонсировать телепере-

дачи. Еще 10 лет назад большинство европейских телеканалов

принадлежали государству, но их приватизация, а также по-

явление кабельного и спутникового телевидения радикально

изменили ситуацию. К 1995 г. из существующих 120 каналов

уже лишь немногие финансировались не за счет рекламы, при-

чем ожидалось, что к 2000 г. доходы от нее увеличатся с $9 млрд

до $25 млрд.

Америка и Великобритания также не стали исключением.

Как сообщает лондонская газета The Guardian, телевидение пре-

бывает в панике. За 10 лет (с 1979 по 1989 г.) оно потеряло 16%

рынка, уступив их кабельному и независимому телевидению

и видео.

С наступлением эпохи гласности миф о красоте проник

за «железный занавес». С одной стороны, он не давал развиться

феминистскому движению, с другой — воплощал собой потре-

бительский рай после эпохи дефицита. Советский публицист

Наталья Захарова заявляла: «С высокой вероятностью глас-

ность и перестройка принесут советским женщинам весьма

противоречивые и сомнительные свободы. Гламур станет од-

ной из них». Ее слова оказались пророческими. Первый венгер-

ский таблоид с говорящим само за себя названием Reform («Ре-

форма»,), который читал каждый десятый венгр, стал печатать

на каждой странице фотографии обнаженных выше или ниже

пояса моделей. Журнал Playboy провозгласил актрису Наталью

Негоду «первой советской секс-звездой». Коммунистический

Китай в 1988 г. впервые принял участие в конкурсе красоты

на звание «Мисс Вселенная», и в том же году состоялся первый

конкурс красоты «Мисс Москва». Вскоре примеру Китая и СССР

последовали Куба и Болгария. В 1990-е гг. в странах социали-

стического блока стали издаваться несколько, правда, старо-

модные версии Playboy и женских глянцевых журналов. Так

там начал развиваться свой собственный, «внутренний» миф

о красоте. Отвечая на вопрос о разнице между Западом и Рос-

сией, советская феминистка Татьяна Маманова сказала: «Пор-

нография. .. она везде, даже на рекламных стендах. Это просто

еще один вид нападения. И это не кажется мне свободой».

На свободном Западе есть много вещей, о которых женские

журналы не могут написать. В 1956 г. было заключено первое

«соглашение», когда производители нейлона купили реклам-

ные полосы на сумму $12 ООО в журнале Woman, за что главный

редактор издания пообещал не печатать никаких материалов

о натуральных тканях и волокнах. «Такому умалчиванию, —

пишет Джэнис Уиншип, — осознанному или нет, суждено было

стать явлением обычным и повсеместным».

Мы унаследовали эту «традицию» умалчивания от предыду-

щих поколений, и она мешает нашей свободе слова. По мнению

Глории Стайнем, журнал Ms* потерпел серьезные убытки и по-

терял рекламодателей в лице крупных косметических компа-

ний, потому что помещал на своей обложке советских женщин,

которые были недостаточно сильно накрашены. Один британ-

ский журнал потерял рекламных $35 ООО на следующий же день

после того, как его редактор Кэрол Сарлер сказала, что считает

трудной задачей представлять женщин умными, когда у них

на лице килограмм косметики. Седовласый редактор ведущего

женского журнала сказал седовласой же писательнице Мэри

Кей Блейкли, что статья о великолепии и красоте седых волос

стоила изданию полугодовых рекламных вложений компании

Clairol, производящей краску для волос. А сотрудница журнала

New York Woman поведала мне, что его редактора просто по-

ставили перед фактом: по финансовым соображениям на об-

ложку номера нужно поместить модель, а не замечательную

женщину, о которой планировалось дать большой материал.

Глория Стайнем так вспоминает о трудностях финансирова-

ния журнала вне рамок мифа о красоте: «Мы не хотели, чтобы

журнал строился вокруг традиционных “женских” рекламных

продуктов, и не желали давать материалы, усиливающие воз-

действие рекламы, — статьи о красоте с упоминанием соответ-

ствующих товаров и тому подобное. Мы понимали, что нам бу-

дет трудно выжить. (К счастью, мы не знали, насколько трудно.)

Но оказалось, что привлечь рекламодателей, продающих

* Ms — американский женский феминистский журнал, издается с 1971 г.

Глория Стайнем была одной из его основательниц. —Прим. ред.

Миф о красоте

автомобили, магнитофоны, пиво и другие товары, традиционно

для женщин не предназначенные, гораздо легче, чем убедить

кого-то в том, что женщины могут смотреть на рекламу шам-

пуня, даже если ее не сопровождает статья о том, как им мыть

голову, точно так же, как мужчины изучают рекламу средств

для бритья, обходясь без статей о том, как им надо бриться».

В своем более позднем интервью журналу New Woman она

сказала: «Рекламодатели не верят в то, что женщины могут

формировать общественное мнение». Стайнем убеждена в том,

что рекламодатели должны меняться. И она верит, что это про-

изойдет, пусть и не при ее жизни. Но женщинам тоже надо

меняться: только когда мы начнем воспринимать наши соб-

ственные средства массовой информации всерьез и продемон-

стрируем, что не хотим читать инструкции о том, «как надо

мыть голову», рекламодатели признают, что женские журналы

имеют право на такую же степень свободы слова, как мужские.

Другой вид цензуры еще более прямолинеен: женские жур-

налы распространяют «информацию» о продуктах индустрии

красоты в условиях жесткого контроля. Когда вы читаете о раз-

ного рода кремах и чудо-маслах, то имеете дело не со свободно

выраженным мнением — редакторы отделов красоты не могут

сказать всей правды о продуктах своих рекламодателей. В ста-

тье журнала Harper’s Bazaar под названием «Моложе с каждым

днем» мнения о различных кремах от морщин высказывали

исключительно президенты косметических компаний. Про-

изводители косметики и туалетных принадлежностей тра-

тят на рекламу больше, чем любая другая промышленность.

Но чем больше процветает индустрия, тем хуже обстоят дела

с потребительскими и гражданскими правами женщин. Ас-

сортимент косметических продуктов ежегодно увеличивается

на 15%, и статья, посвященная вопросам красоты, не сильно

отличается от собственно рекламы. «Редакторы статей о кра-

соте, —писала Пенни Чорлтон в Cover-up, — редко могут расска-

зывать о косметике свободно», так как рекламодатели требуют

от них в качестве условия размещения рекламы продвижения

их продуктов в журнальных статьях. Женщина, которая по-

купает косметический продукт по рекомендации журнальной

статьи, рискует быть обманутой сразу двумя источниками ин-

формации.

Наконец, этот рынок поддерживается на плаву еще одним

более серьезным видом цензуры. Далма Хейн, редактор двух

женских журналов, подтверждает, что «омолаживание» женских

лиц на фотографиях — дело обычное. Она отмечает, что жен-

ские журналы «игнорируют женщин постарше или делают вид,

что их вообще не существует. Журналы избегают помещать

фотографии женщин среднего возраста, а если и пишут статьи

о знаменитостях, которым больше 60, то визажисты и фото-

редакторы делают все возможное, чтобы “помочь” красивым

женщинам выглядеть еще красивее, то есть моложе своих лет».

Этот вид цензуры по отношению к образу любой женщины

постарше не ограничивается женскими журналами: Боб Чиано,

в свое время работавший художественным директором жур-

нала Life, говорит, что ни одна фотография женщины не публи-

ковалась без «поправок». «Даже если известные женщины в воз-

расте не хотят, чтобы их приукрашивали, мы все равно упорно

делаем так, чтобы они выглядели лет на 50».

По мнению Хейн, современные читательницы понятия

не имеют о том, как в действительности выглядит на фото лицо

60-летней женщины, потому что на журнальных страницах

она выглядит не старше 45 лет. «Еще хуже то, что 60-летние

читательницы, глядя на себя в зеркало, думают, что выглядят

слишком старыми, потому что они сравнивают себя с лицом,

которое улыбается им с журнальной страницы». Фотографии

тел моделей тоже часто подправляются. Уже много лет женские

журналы используют компьютерные графические программы,

позволяющие подделать фотографическую реальность. Жен-

ская культура представляет собой сфальсифицированную

и испорченную среду. Каким же образом западные ценности,

Миф о красоте

провозглашающие свободу слова и неприемлемость цензуры,

сосуществуют со всем этим?

Эта проблема отнюдь не тривиальна. Она имеет непосред-

ственное отношение к фундаментальным свободам: свободе

реально представлять свое собственное будущее и гордиться

прожитыми годами. Стирание возраста с лиц женщин имеет

такую же политическую подоплеку, какую имела бы повсе-

местная и общепринятая практика осветлять цвет кожи всех

положительных образов афроамериканцев. Это создавало бы

такую же негативную оценку черного цвета кожи, какую сей-

час создает искусственное стирание возраста на фотографиях

применительно к ценности женской жизни: чем меньше лет,

тем лучше. Стирать возраст с лица женщины — это все равно

что стирать ее личность и индивидуальность, ее силу, историю

ее жизни.

Но редакторы должны следовать формуле, которая рабо-

тает. Они не могут дать читательницам то, что многие из них

хотели бы получить: образы, которые не исключают их, живых

настоящих и реальных, статьи, которые не обращаются к ним

свысока, и надежную, проверенную информацию о потреби-

тельских свойствах рекламируемых товаров. Однако многие

редакторы утверждают, что это невозможно, потому что чита-

тельницы еще сами недостаточно этого хотят.

Представьте себе женский журнал, который представлял бы

в положительном свете женщин-моделей невысокого роста, пол-

ных или пожилых, а то и вовсе не представительниц модельного

бизнеса, а обычных реальных женщин. Можно было бы сказать,

что он избегает жестокости по отношению к женщинам, подобно

тому, как некоторые люди поддерживают товары, которые не ис-

пытывались на животных. Этот журнал не печатал бы «блиц»-

диеты, дающие быстрые результаты, мантры, провоцирующие

ненависть женщин к себе, и статьи, рекламирующие профессию,

представители которой режут тела здоровых женщин, — эсте-

тическую хирургию. Представим себе, что такой журнал публи-

ковал бы материалы, прославляющие великолепие реального

видимого возраста, размещал бы снятые с любовью фотографи-

ческие изображения женских тел самых разных форм и пропор-

ций, с мягким любопытством исследовал бы изменения, проис-

ходящие с женским телом после рождения ребенка и кормления

грудью, предлагал бы рецепты, не вызывающие чувства вины

и не предполагающие наказания, и помещал бы на своих стра-

ницах соблазнительные портреты мужчин.

Подобный журнал быстро бы сел на финансовую мель, по-

теряв большую часть рекламодателей. Журналы, осознанно

или нет, должны формировать мнение, что выглядеть на свой

возраст плохо, потому что свои $650 млн прибыли они полу-

чают от людей, которые обанкротились бы, если бы следы

прожитых лет никого не беспокоили. Они должны, осознанно

или нет, культивировать в женщинах ненависть к своему телу,

чтобы те голодали, обеспечивая журналам прибыль за счет ре-

кламы продуктов для похудения. Успех рекламодателей, созда-

ющих женскую массовую культуру, зависит от того, насколько

им удастся заставить женщин переживать из-за своего лица

и фигуры и тратить еще больше денег на бесполезные или даже

вредящие им продукты, которые они не стали бы покупать,

если бы чувствовали себя красивыми от природы.

Но важнее другое: журнал разорился бы, потому что жен-

щины уже настолько прониклись мифом о красоте, что он стал

неотъемлемой частью их сознания. Многие из нас действительно

не уверены в том, что представляют собой интерес без «красоты».

Так же как в том, что вопросы, волнующие женщин, интересны

и важны настолько, что о них стоит читать и тратить деньги

на журналы, которые не превозносят миф о красоте.

Раз ненависть женщин к самим себе увеличивает спрос

и цену на продукты красоты, значит, основная мысль, кото-

рую журналы доносят до своих читательниц, должна оста-

ваться неизменной — до тех пор, пока неизменной остается

их ответная реакция. Этим и объясняется оскорбительно-

назидательная и снисходительная манера обращения женского

журнала к женщинам, которой не позволяет себе ни один дру-

гой вид изданий при обращении ко взрослым людям, имеющим

в кармане деньги, — манера давать советы, что делать, а чего

не делать. В мужских журналах подобный тон — давай инве-

стируй в необлагаемые пошлиной ценные бумаги и не голосуй

за Республиканскую партию — просто немыслим. Поскольку

рекламодатели зависят от определенного поведения женщин-

потребителей, которого можно добиться только при помощи

угроз и принуждения, эти угрозы и принуждение должны обя-

зательно присутствовать в содержании редакционных статей,

снижая тем самым их ценность.

Женщины везде и всюду видят вокруг себя Лицо и Фигуру

не потому, что таким образом им хотят показать мужскую

мечту о женском идеале, а потому что рекламодателям нужно

продавать свои товары при помощи «бомбардировки» обра-

зами, призванными подорвать самоуважение женщины. Тот

факт, что сейчас и мужчины, и женщины обращают внимание

на Лицо и Фигуру, объясняется причинами скорее политиче-

скими, чем сексуальными. А это означает, что в условиях ожи-

даемой в будущем еще более жесткой конкуренции миф о кра-

соте будет еще сильнее укреплять свои позиции — если только

не произойдет изменений в нашем сознании. Ведь женские

журналы не могут стать интереснее до тех пор, пока женщины

не поверят в то, что они сами интереснее, чем привыкли о себе

думать. И-тогда чем дальше журналы будут вести читательницу

по пути интеллектуального развития, тем дальше они будут тя-

нуть ее и по трудному, не сулящему ничего, кроме разочарова-

ний, пути зависимости от «красоты». Но чем сложнее и извили-

стее будет становиться этот путь, тем больше у женщин будет

усиливаться ощущение, что в нашей культуре наблюдается яв-

ное «раздвоение личности», которое она стремится навязать

и им, культивируя в них чувство вины и заманивая и соблазняя

яркими обложками «глянца».

Религия красоты

Журналы проповедуют миф о красоте как новое Евангелие.

Читая их, женщины участвуют в создании вероучения не ме-

нее влиятельного, чем любая другая из мировых религий.

И чем стремительнее теряют авторитет традиционные веро-

вания, тем охотнее женщины принимают его, чтобы заполнить

образующуюся духовную пустоту. С другой стороны, общество

также очень активно поддерживает и насаждает эту новую ре-

лигию, чтобы заменить ею власть церкви и передать ей функ-

ции контроля над женщинами.

Религия красоты призвана противодействовать ново-

обретенной свободе женщин и препятствовать их включению

в мирскую общественную жизнь. Для этого в ход идут средне-

вековые предрассудки, поддерживающие неравенство полов

надежнее любых других средств. По мере того как женщины

вступают в более активное противоборство с традиционным

миром, их все сильнее угнетает мощная мировоззренческая

система, которая стремится удержать их в рамках образа мыс-

лей, от которого мужчины отказались еще в позднем Средне-

вековье. Если один способ мышления основывается на средне-

вековой системе веры, а другой является очень современным,

то очевидно, что современный мир и его власть будут принад-

Миф о красоте

лежать последнему. Обряды религии красоты архаичны и при-

митивны, поэтому основы женского сознания тоже остаются

архаичными и примитивными.

Но и мужчины испытывают благоговейные чувства по отно-

шению к этой религии. Кастовая система, основанная на «кра-

соте», защищается с таким рвением, словно в основе ее лежит

вечная истина. Ее принимают даже те люди, чье отношение

к миру не зиждется на безусловной вере во что бы то ни было.

В нынешнем столетии большинство сфер сознания претерпело

трансформацию благодаря пониманию того факта, что правда

относительна, а восприятие субъективно. Но при этом истин-

ность и неизменность кастовой системы «красоты» принимают

на веру как аксиому люди, изучающие квантовую физику, этно-

логию и гражданское право, атеисты, которые скептически от-

носятся к телевизионным новостям и не верят в то, что земля

была сотворена за семь дней. Эта система принимается как дан-

ность, не подвергаясь критике, словно постулат веры.

Скептицизм нынешнего века испаряется, едва речь заходит

о женской красоте. Она до сих пор — и сегодня еще в большей

степени, чем когда бы то ни было, — воспринимается так, будто

не определяется смертными людьми, не формируется политикой,

историей и рыночной экономикой, а спускается к нам с небес,

где и пишется божественный канон женской привлекательности.

Эта «истина» воспринимается так же, как в свое время вос-

принимался Бог — как вершина иерархической лестницы,

ее последняя инстанция, связанная с Его представителями

на земле — организаторами конкурсов красоты, фотографами

и, наконец, мужчинами с улицы как нижней ступенью этой

иерархии. Даже мужчина с улицы имеет некоторую долю бо-

жественной власти над женщинами, подобно тому, как миль-

тоновский Адам имел власть над Евой: «Создан муж Для Бога

только, а жена для Бога, В своем супруге»*. Право мужчины

* Дж. Мильтон. «Потерянный рай». Перевод А. Штейнберг. — Прим. ред.

судить о женской красоте, при этом самому оставаясь несуди-

мым, не подвергается сомнению, ибо считается данным ему

от Бога. И применение этого права на практике приобрело

для мужской культуры особую значимость, поскольку это по-

следнее, что осталось из существовавшего ранее длинного спи-

ска мужских привилегий. Это право, которое, по всеобщему

признанию, дано Богом, или природой, или иной абсолютной

властью и которым обладают все мужчины над всеми жен-

щинами. Будучи таковым, оно применяется ежедневно и со-

блюдается с особой строгостью, чтобы компенсировать утрату

других прав в отношении женщин. Недаром многие женщины

замечают метафорическое сходство между обрядами религии

красоты и обрядами традиционных религий. Историк Джоан

Брумберг отмечает, что язык уже самых первых книг о диетах

«изобиловал ссылками на религиозные понятия искушения

и греха». Сьюзен Бордо говорит о «стройности и душе». Историк

Роберта Сайд усматривает влияние христианского евангелизма

на «крестный поход во имя похудения» во «впечатляющем ро-

сте числа групп ярых приверженцев похудения» и в соответ-

ствующих книгах на эту тему: «Иисусова система контроля

веса» (The Jesus System for Weight Control), «Божественный

ответ жиру — избавься от него» (God’s Answer to Fat — Lose

It), «Избавься от лишнего веса при помощи молитвы» (Pray

Your Weight Away), «Больше Иисуса и меньше меня» (More of

Jesus and Less of Me) и «Господи, помоги—дьявол хочет, чтобы

я была толстой!» (Help Lord — The devil Wants Me Fat). Она

пишет об истерии по поводу избыточного веса: «Наша новая

религия не предлагает пути спасения, а только описывает не-

престанно растущий замкнутый круг грехов и сомнительные