Ақпараттық- дидактикалық блок 5 страница

где надо быть «на виду», о которых знают все женщины («О,

это так тяжко — стоять в свете жарких софитов!»), — это кари-

катура на реальное соотношение труда женщин и его оплаты.

Высокая заработная плата профессиональных красоток — это

фальшивые блестки, скрывающие действительное экономи-

ческое положение женщин. Благодаря назойливой рекламе

фантазий о том, что можно добиться успеха, став актрисой,

моделью или телеведущей, доминирующая культура помогает

работодателям избежать организованного протеста реальных

женщин против их однообразной и малооплачиваемой реаль-

ной работы. Между работодателями и женщинами всегда стоит

посредник в лице женских журналов — источников воодушев-

ления, подстегивающих женские амбиции, — с помощью кото-

рого женщины учатся чувствовать себя ничего не стоящими.

Таким образом, ощущение своего официального права на про-

фессиональную деятельность, которое проистекает из ожида-

ния работником справедливой награды за хорошо сделанную

работу, остается для работающих женщин далекой несбыточ-

ной мечтой.

Работодатели признают, что «один из способов устранить

женщин-кандидатов на определенную позицию — повторно

дать объявление на эту вакансию с более высокой зарплатой».

«Когда речь заходит об определении нашей финансовой цен-

ности, — говорится в одном исследовании на эту тему, — у нас

появляются сильные сомнения по поводу самих себя».

В опросах, посвященных изучению восприятия своего тела,

женщины регулярно завышают свои размеры, а в других иссле-

дованиях они регулярно занижают размеры своих хозяйствен-

ных расходов. Дело в том, что эти два вида неправильного вос-

приятия тесно взаимосвязаны. Искусственно занижая женские

навыки и умения и связывая физическую ценность женщины

с ее профессиональной деятельностью, рынок защищает себя,

сохраняя фонд дешевой женской рабочей силы.

В результате все женщины чувствуют себя на профессио-

нальном поприще незащищенными: «красивых» женщин ника-

кой профессиональный успех не может убедить в том, что они

достигли его сами по себе, а не благодаря своей «красоте», а «не-

красивые» женщины просто привыкают недооценивать себя.

Постеры с изображениями красоток, которые принято ве-

шать на рабочих местах, — это современная метафора улыба-

ющегося изображения «железной девы», и за этими яркими

картинками скрывается все та же проблема — женщинам

не дают расти и идти вверх по карьерной лестнице. На фирме

Shoemaker Mine в Соединенных Штатах, когда женщины стали

работать шахтерами на угольных шахтах, появились граффити,

высмеивающие женскую грудь и гениталии, например, жен-

щин с маленькой грудью. «Столкнувшись с такого рода при-

стальным вниманием к себе, — пишет юрист Розмари Тонг, —

женщины-шахтеры, по их признанию, почувствовали, что им

становится все труднее сохранять самоуважение, и их личная

и профессиональная жизнь начала рушиться». Тем не менее

постановлением американского суда от 1986 г. в деле «Рабиди

против Osceola Refining Со.» (1986) за работниками мужского

пола было признано право вешать на своих рабочих местах

порнографические изображения, независимо от того, на-

сколько оскорбительны они для работников женского пола,

на том основании, что вокруг все равно и так полно изобра-

жений такого рода.

В Великобритании Национальный совет по борьбе за рав-

ные гражданские права официально признал, что фотогра-

фии звезд представляют собой разновидность половой дис-

криминации, так как они «напрямую подрывают восприятие

женщинами самих себя и их способность выполнять свою ра-

боту». Когда профсоюзы сформировали дискуссионные группы

на тему фотографий звезд, 47 из 54 групп расценили эти изо-

бражения как проявление половой дискриминации, вредящее

женщинам и нарушающее ихдушевное спокойствие. Общество

государственных служащих и работников государственных уч-

реждений расценило взгляды, оценивающие внешность с точки

зрения ее сексуальности, так же как разновидность половой

дискриминации. Интервьюируемые женщины признались,

что, когда на стенах офиса висят фотографии звезд, они чув-

ствуют, что «их напрямую сравнивают с ними». Изображения

звезд используются непосредственно для того, чтобы подорвать

женскую самооценку: в деле «Региональный совет Стратклайда

против Порчелли», миссис Порчелли свидетельствовала, что те,

кто ее домогался, часто «комментировали ее внешность, срав:

нивая ее с внешностью обнаженной женщины, изображенной

на плакате». Но ни американская, ни британская судебные си-

стемы не признают того, что такого рода дискриминация пре-

следует своей целью, чтобы женщины на своих рабочих местах

чувствовали свою ничтожность, особенно по сравнению с муж-

чинами. Она нацелена на то, чтобы восстановить неравенство,

исчезнувшее с выходом женщин на работу. Воспитывая в жен-

щинах ощущение некрасивости — или, если они обязаны быть

«красивыми», ощущение, что тебя выставляют напоказ и ис-

пользуют, — она, по определению закона, не должна наносить

ущерб другого рода, чтобы ее нельзя было официально расце-

нить как дискриминацию, но, по сути дела, она уже наносит

ущерб.

ПКК вынуждает женщин оставаться материально и психо-

логически слабыми. Она опустошает их кошельки: при помощи

ПКК даже богатых женщин не подпускают слишком близко к фи-

нансовому успеху в его мужском «воплощении». Этот двойной

стандарт делает таких женщин беднее, чем их ровесники-муж-

чины, отрезая значительный кусок от их доходов, и это является

одной из целей ПКК. «Женщин наказывают за их внешний вид,

тогда как мужчины могут далеко пойти, даже будучи одетыми

в обычный серый фланелевый костюм», — не без доли иронии

жалуется бывший редактор отдела красоты журнала Vogue, ко-

торая оценивает свои расходы на уход за внешностью примерно

в $8000 в год. Женщины-профессионалы, живущие в больших

городах, тратят до одной трети своих доходов на «поддержание

красоты», считая это необходимой инвестицией. В их трудо-

вых контрактах даже отмечено, какую часть заработной платы

< >ни обязаны тратить на дорогую одежду и процедуры по уходу

на собой. Журнал New York Woman описывает типичную амби-

циозную, делающую карьеру женщину 32 лет, которая тратит

■ почти четверть своего дохода в $60 ООО на поддержание своей

красоты». Другая «охотно тратит более $20000 в год» на заня-

тия с «личным тренером, имеющим громкое имя». То есть те

немногие женщины, которые в конце концов начинают зараба-

тывать так же много, как и мужчины, вынуждены в результате

господства ПКК оставлять себе значительно меньше, чем те. Это

приводит к дискриминации по доходам, на которую женщины

обрекают себя сами.

Будучи направленной против женщин, которые только

недавно стали успешными и богатыми, ПКК помогает прово-

дить в жизнь и совершенствовать дискриминацию на самом

высоком уровне. В 1987 г. отчет Торговой палаты выявил,

что женщины, работающие в корпорациях на должностях вице-

президентов и выше, зарабатывают на 42% меньше, чем их ро-

весники-мужчины. «Мужчины, работающие в 20 наиболее вы-

сокооплачиваемых профессиях, зарабатывают значительно

больше, чем их коллеги-женщины того же возраста», — говорит

Рут Сидел. Это несоответствие поддерживается ПКК, которая

высасывает деньги, удовольствие и уверенность в себе из расту-

щего класса женщин и в то же время позволяет корпорациям

пользоваться профессионализмом женщин на самом высоком

уровне, одновременно защищая структуры организаций, где

доминируют мужчины, от женщин, которые перестали мыс-

лить в категориях бедности.

Все это изматывает женщин. Они чувствуют себя измучен-

ными, уставшими до такой степени, какой их коллеги мужского

пола даже не могут себе представить. Серия недавних исследо-

ваний, проведенных женской прессой, показала, что «все ука-

зывает на то, что современные женщины измучены». В США

75% женщин, занимающих руководящие должности, называют

усталость своей основной проблемой. При этом почти поло-

вина американок в возрасте от 18 до 35 лет чувствуют себя

«усталыми почти все время». В Дании 41% из 1000 опрошенных

женщин ответили, что «чувствуют себя уставшими в данный

момент». В Великобритании 95% работающих женщин поста-

вили «ощущение непривычной усталости» номером один в спи-

ске своих проблем. Именно это чувство полного изнеможения

может затормозить в будущем продвижение женщин. Постоян-

ная усталость, необходимость отвечать суровым требованиям,

предъявляемым ПКК, сидение на диетах и бесконечная однооб-

разная работа за компьютером могут в конечном счете сделать

то, что не по силам прямой дискриминации. В результате всего

этого у профессиональных, многого достигших женщин хва-

тает сил и энергии только на то, чтобы прекрасно выполнять

свою работу, но их слишком мало для социальной активности

и для свободного, ничем не ограниченного мышления, кото-

рое помогло бы им поставить под сомнение справедливость

существующей системы и изменить ее изнутри. Если давление

на женщин еще усилится и они будут доведены до предела своих

возможностей, им может захотеться просто снова вернуться до-

мой к своим домашним обязанностям. В Соединенных Штатах

уже слышен шепот уставших женщин-карьеристок, носталь-

гирующих по той жизни, которая была прежде, до появления

лестницы, ведущей в никуда.

Все системы организации труда, основанные на том, чтобы

принуждать рабочую силу мириться с плохими условиями и не-

справедливой оплатой, признают эффективность поддержания

работников в измученном состоянии так, чтобы у них не оста-

валось сил бунтовать.

С точки зрения продолжительности карьеры у женщин все

происходит тоже не так, каку мужчин, а с точностью до наобо-

рот. ПКК наглядно учит женщин тому, что они должны уступать

власть так же быстро, как мужчины привыкли обретать ее. Среди

женщин старше 65 лет, которые являются наиболее быстро ра-

стущим сегментом населения США, каждая пятая живет в бед-

ности. Треть одиноких людей в Соединенных Штатах состав-

ляют пожилые женщины, и половина из них имеет менее $1000

накоплений. «Если вы женщина, — пишет один экономист, —

то с 60%-ной вероятностью в старости вы будете бедствовать».

В среднем доход пожилой американки составляет 58% от дохода

пожилого американца. В Великобритании одиноких женщин по-

жилого возраста в четыре раза больше, чем одиноких пожилых

мужчин, и они в два раза чаще нуждаются в материальной под-

держке. В Германии среднестатистическая женщина, уходящая

на заслуженный отдых, получает только половину от «мужской»

пенсии. А среди уходящих на пенсию американок только 20%

имеют частное пенсионное обеспечение. И если в нашей куль-

туре старость и пугает, то вовсе не только из-за потери здорового

цвета лица. Женщины держатся за ПКК, потому что то, что она

проповедует, чистая правда: молодая женщина действительно

поступит более выгодно с экономической точки зрения, если

будет инвестировать в свою сексуальность, пока ее «стоимость»

высока, вместо того чтобы просто упорно работать всю жизнь.

Красотки достигают пика своих возможностей в юном воз-

расте, и то же самое происходит с женщинами в сфере труда.

Под воздействием ПКК, несмотря на 20 лет второй волны

женского движения, пик карьеры женщин, в отличие от муж-

чин, по-прежнему не приходится на средний и старший воз-

раст. Компании начали нанимать женщин в начале 1970-х гг.,

то есть достаточно давно, чтобы дать им время на достижение

карьерных высот, но они составляют всего от 1 до 2% руко-

водителей высшего звена. Среди выпускников юридических

факультетов половина — представительницы женского пола,

и 30% женщин являются компаньонами в частных юридиче-

ских фирмах, но только 5% из них становятся партнерами.

В лучших университетах США и Канады количество жен-

щин-профессоров также составляет около 5%. Система «сте-

клянного потолка», согласно которой женщины не должны

допускаться к высшим должностям, работает в интересах

традиционной элиты, и ее слаженное функционирование под-

держивается мифом о красоте.

Как следствие этого американские женщины, достигшие

успеха в какой бы то ни было профессии, вынуждены воспри-

нимать признаки возрастных изменений, которые для мужчин

становятся лишь дополнительным преимуществом, как сигнал

того, что «необходимо» прибегнуть к услугам пластических хи-

рургов. Они воспринимают эту «необходимость» как обязан-

ность скорее профессионального, нежели личного характера,

как своего рода профессиональный долг. В то время как среди

мужчин есть множество примеров успешных немолодых пред-

ставителей их пола, выглядящих на свой возраст, у современ-

ных женщин таких ролевых моделей крайне мало.

Это профессиональное требование прибегать к пластиче-

ской хирургии переносит женщин в альтернативную рабочую

реальность, основанную на идеях, которые не применялись

по отношению к мужчинам с момента отмены рабства. Только

рабовладелец имел право наносить физические увечья своей

рабочей силе. Нынешняя экономика с ее востребованностью

пластической хирургии, конечно, не является рабовладель-

ческой, но растущий спрос на последнюю ради постоянного

болезненного и рискованного изменения своего тела—подоб-

ного клеймению и шрамированию в другие времена и в других

географических регионах — говорит о том, что эта экономика

находится где-то между рабовладением и свободным рынком.

Рабовладелец мог отрезать своему непокорному рабу ногу, а со-

временный работодатель может, в сущности, отрезать части

женского лица. Между тем в экономике настоящего свободного

рынка работник продает нанимателю свой труд, но его тело

продолжает оставаться его собственностью.

Эстетическая пластическая хирургия и идеология само-

совершенствования превратили женскую мечту о законной

справедливости в нечто старомодное. Но мы можем лучше

понять, насколько коварным является такое усовершенство-

вание, если попробуем представить себе расовую дискримина-

цию как мощную технологию, которая подвергает чернокожих

людей очень болезненной обработке, чтобы сделать их бе-

лыми. Сегодня чернокожий работник может спокойно заявить,

что не хочет выглядеть белым, и он и не должен выглядеть

белым, чтобы сохранить работу. Но мы пока еще не начали

требовать для женщины гражданских прав, которые позво-

лили бы ей на законном основании сказать, что она предпо-

читает быть самой собой, а не выглядеть как какая-то «краси-

вая» молодая незнакомка. Хотя ПКК классифицирует женщин,

женская индивидуальность пока еще даже отдаленно не при-

знается такой же законной, как расовая индивидуальность

(которая слабо, но все же учитывается). Доминирующая куль-

тура не желает признавать, что она должна уважать женскую

решимость проявлять приверженность — даже перед лицом

мифа о красоте, который не менее могущественен, чем мифы

о превосходстве белой расы, — своему возрасту, своей фигуре,

самой себе, наконец.

ПКК разобщает женщин. Если бы они были солидарны,

то смогли бы заставить структуры власти пойти на дорогосто-

ящие уступки, которые многие экономисты сегодня считают

необходимыми, если женщины действительно хотят получить

равные с мужчинами возможности. Это и присмотр за детьми

в дневное время, и гибкий график, и сохранение работы после

рождения ребенка, и отпуска по уходу за детьми. Это могло бы

также изменить основное направление работы и саму структуру

организаций. Вступление в профсоюзы женщин-служащих и ра-

ботниц розничной торговли вынудило бы западные экономики

признать значимость женской рабочей силы. Но пока что в Ве-

ликобритании 50% работающих женщин не состоят в профсо-

юзах, а в США — 86%. Многие экономисты верят в то, что бу-

дущее профсоюзов за женщинами — и что они найдут решение

проблемы «феминизации бедности», возникшей в последние

20 лет. «Тот факт, что женщины, состоящие в профсоюзе, полу-

чают в среднем на 30% больше женщин, не являющихся чле-

нами профсоюза, говорит сам за себя, — пишет один из них. —

Действуя коллективно, женщины достигают большего». Мелкие

служащие, составляющие треть женской рабочей силы, а также

женщины, работающие в торговле и в сфере обслуживания, ко-

торые составляют более четверти всех наемных работников,

всегда были группой, которую труднее всего уговорить вступить

в профсоюз. И это неудивительно, ведь нелегко добиться соли-

дарности, если каждую женщину учат видеть в другой прежде

всего красотку-соперницу. Миф стремится заставить женщин

поверить в то, что каждая из них — сама за себя.

ПКК использует женское тело, чтобы принизить эконо-

мическую роль женщин. Когда женщина говорит «Даже если

я буду играть по их правилам, справедливости не добиться»,

это значит, что она понимает, как на самом деле работает миф

о красоте. Никакой объем труда никогда не будет адекватно

оплачен, и она никогда, как бы ни старалась, не сможет этого

добиться. Все, что с ней происходит, несправедливо. И именно

поэтому это существует.

Женский труд ради красоты и оценка женщин скорее

как красавиц, чем как работников, приводят к тому, что каж-

дый день они сталкиваются на работе с несправедливостью:

с премиями, раздаваемыми выборочно, с фаворитизмом,

с опасностью увольнения; с пенсионными программами,

по которым выплачивается лишь малая часть сделанных ра-

ботником пенсионных отчислений; с ненадежными ценными

бумагами, которыми управляют недобросовестные финансо-

вые консультанты, получающие прибыль от убытков инвесто-

ров; с лживыми обещаниями и несправедливыми контрактами;

с отсутствием профсоюзов и с тем, что за дверью стоят сотни

тех, кто готов занять твое место.

В поведенческом эксперименте, который упоминает Кэтрин

Маккиннон, одну группу цыплят кормили каждый раз, когда те

начинали клевать, другую—через раз, а третью—в случайном

порядке. Когда их перестали кормить, первая группа перестала

пытаться клевать сразу же, вторая группа тоже вскоре оставила

свои попытки. И только третья группа, как она пишет, «никогда

не бросала своих попыток и не сдавалась».

Женщины, которых красота и работа как награждают,

так и наказывают, никогда не ожидают последовательных

действий по отношению к себе, но можно быть уверенными

в том, что они никогда не оставят своих попыток. «Красота»

и ПКК на работе становятся союзниками и учат женщин тому,

что применительно к ним справедливость никогда не востор-

жествует. А царящая несправедливость преподносится жен-

щине как нечто неизменное, вечное, логичное, заслуженное

ею и внутренне ей присущее, то есть являющееся такой же

частью ее, как ее рост, цвет волос, половая принадлежность

и овал лица.

Культура

Женщины — представительницы среднего класса всегда

были изолированы как от внешнего мира, так и друг от друга,

а их культурное наследие таяло с каждым последующим поко-

лением, поэтому они в большей степени, чем мужчины, под-

вержены влиянию и зависимости от предлагаемых обществом

моделей поведения. В своей книге «Памятники и женщины»

(Monuments and Maidens) Марина Уорнер объясняет, как случи-

лось так, что имена и лица мужчин увековечены в памятниках

рядом с анонимными безликими каменными женщинами-изва-

яниями. Эта ситуация характеризует нашу культуру в целом.

Имея в распоряжении весьма ограниченный набор ролевых

моделей в реальной жизни, женщины ищут их на теле- и кино-

экранах и на страницах глянцевых журналов.

Невосприятие женщины как отдельной личности свой-

ственно как высокому искусству, так и народному творчеству.

«Мужчины смотрят на женщин, женщины наблюдают за тем,

как на них смотрят мужчины. Это определяет характер взаимо-

отношений женщин не только с мужчинами, но и друг с дру-

гом». Это известное высказывание критика Джона Бергера

всегда было актуальным, но сейчас справедливо особенно.

Мужчины тоже подвергаются воздействию мужской моды,

но не воспринимают то, что она предлагает, как ролевые мо-

дели. Почему же женщины столь остро реагируют на образы,

Миф о красоте

сошедшие с экрана и журнальных страниц? Неужели у них

настолько низкая личностная самооценка? Почему они отно-

сятся к моделям, которые являются всего лишь манекенами,

так, будто это обязательные для подражания образцы? Почему

женщины реагируют на «идеал», какую бы форму он ни прини-

мал, так, словно он представляет собой непреложную заповедь?

Героини

Дело не в том, что личность женщины слаба по своей природе.

Образы «идеала» стали для женщин столь всепоглощающе важ-

ны, потому что они и были так задуманы. В мужской культуре

женщины намеренно позиционируются как просто красавицы

и ничего больше, чтобы сохранять мужское господство. Про-

явление характера делает женщину нежелательным членом

общества, а роль простодушной инженю, наоборот, всячески

приветствуется. Красивая героиня является противоречивым

понятием, поскольку героизм предполагает индивидуальность,

интересную и постоянно меняющуюся, в то время как красо-

та — понятие абстрактное, скучное и инертное. В то время

как культура разрешает нравственные проблемы, красота сто-

ит вне этого. Если женщина рождается красивой и напоминает

произведение искусства, это всего лишь случайность приро-

ды, каприз переменчивого массового восприятия, совпадение,

но никак не нравственный акт. На примере красавиц в муж-

ском обществе женщины извлекают горький урок — они на-

ходятся вне нравственных законов этого общества.

Начиная с XIV в. мужская культура заставляла женщин хра-

нить молчание, разбирая их красотупо частям. Набор черт, ко-

торые воспевали трубадуры, превращал возлюбленную в спя-

щую красавицу. Поэт Эдмунд Спенсер усовершенствовал этот

набор женских качеств в своей поэме «Эпиталамион». А мы

унаследовали его в виде статей в женских журналах, где пред-

лагается заполнить анкету «Отметьте свои сильные стороны»,

и «фантазий» массовой культуры, которые собирают образ иде-

альной женщины по кусочкам, как пазл.

Культура превращает женщин в стереотипы, которые удов-

летворяли бы требованиям мифа о красоте, сводя их к двум

типажам — красивые и глупые или умные и некрасивые. Жен-

щинам позволительно иметь либо физическую красоту, либо

ум, но никак и то и другое одновременно. Этот урок женщины

извлекают и из распространенной в литературе сюжетной ли-

нии, где постоянно противопоставляются два женских пер-

сонажа, две женщины — красивая и неприметная. Это Лия

и Рахиль в Ветхом Завете, Мария и Марфа в Новом Завете,

Елена и Гермия в шекспировском «Сне в летнюю ночь», Аня

и Дуняша в чеховском «Вишневом саде», Дэйзи Мэй и Сэйди Хо-

кинс из Догпэтча*, Глинда и Злая ведьма в «Волшебнике страны

Оз», Вероника и Этель из Ривердейла**, Джинджер и Мэри Энн

в сериале «Остров Гиллигана», Джанет и Крисси в «Третий —

не лишний», Мэри и Рода в «Шоу Мэри Тайлер Мур» и т.д.

Мужскую культуру больше всего устраивает ситуация, когда,

демонстрируя двух женщин вместе, она может представить

одну как победительницу, а другую как проигравшую в рамках

мифа о красоте.

Литературные произведения, написанные женщинами,

напротив, переворачивают это миф с ног на голову. Величай-

ших писательниц объединяет поиск света и красоты, имеющей

смысл. Основу женского романа составляет борьба между вы-

зывающей всеобщее восхищение и восхваляемой красавицей

и недооцененной, негламурной, но живой героиней. Эту тен-

денцию можно проследить от «Джейн Эйр» до современных

женских романов, в которых всегда присутствует шикарная,

но злая соперница с роскошными локонами и выразительной

ложбинкой между грудей в глубоком декольте и героиня, кото-

* Героини комиксов американского художника Элла Кэппа. — Прим. ред.

** Героини комиксов американского издательства «Арчи комикс». —Прим. ред.

рая может похвастаться только одухотворенным взглядом вы-

разительных глаз. Основное испытание для героя заключается

в том, сумеет ли он разглядеть настоящую, подлинную красоту

главной героини.

Эта литературная традиция противопоставляет красавицу

Джейн Фэйрфакс и более утонченную Эмму Вудхаус в «Эмме»

Джейн Остин; легкомысленную фривольную блондинку Роза-

монду Винси («Какой смысл быть изысканной, если тебя не мо-

гут увидеть настоящие ценители женской красоты») и «похожую

на монашку» Доротею Кейсобон в «Миддлмарч» Джордж Элиот;

«удивительно красивую» манипуляторшу Изабеллу Кроуфорд

и скромную Фанни Прайс в «Мэнсфилд-парке», а также без-

душную модницу Изабеллу Торп и неуверенную в себе «в во-

просах женской красоты» Кэтрин Морленд в «Нортенгерском

аббатстве» Джейн Остин; самовлюбленную Джинерву Фэншо

(«Как я выгляжу сегодня... Я знаю, что я красива») и непримет-

ную Люси Сноу («Я видела себя в зеркале... и бледный образ

меня нисколько не впечатлил») в «Городке» Шарлотты Бронте;

тщеславную «грациозную статуэтку» Эми Марч и похожую

на девочку-сорванца Джо, которая продает свое единственное

сокровище, свою единственную «красоту»—волосы, чтобы по-

мочь своей семье, в «Маленьких женщинах» Луизы Мэй Олкотт.

Эта тенденция прослеживается и сегодня в романах Элисон

Лури, Фэй Уэлдон, Аниты Брукнер. Женская литература про-

низана несправедливостью, причина которой — красота, ее

наличие или отсутствие.

Но когда девочки читают книги, написанные мужчинами,

миф о красоте выворачивает наизнанку то, о чем, как кажется

на первый взгляд, там написано. Сказки, которые читают детям

как поучительные притчи и которые учат их жизненным цен-

ностям, утрачивают свой смысл, когда начинает работать миф

о красоте. Возьмем, к примеру, историю о Прометее, которая

появляется в книжке комиксов Sullivan Reader для американ-

ских третьеклассников. Ребенка, который готовится к жизни

в рамках западной системы ценностей, эта история учит тому,

что великий человек и сильный мужчина рискует всем, даже

собственной жизнью, во имя прогресса и общественного блага.

Но маленькая девочка и будущая женщина узнает также, что са-

мая красивая женщина на свете была сотворена мужчиной

и что ее смелый поступок навлек на мужчин первые болезни

и даже смерть. Этот миф заставляет девочку скептически от-

носиться к достоверности историй, слышанных ею ранее.

По мере ее взросления это противоречие только усилива-

ется. Когда она читает «Портрет художника в юности» Джеймса

Джойса, у нее не возникает сомнений, почему главным героем

этого произведения является Стивен Дедал. Но ей непонятно,

почему в романе Томаса Харди «Тэсс из рода д’Эрбервиллей»

в центре внимания автора оказывается именно Тэсс, а не лю-

бая другая из здоровых необразованных сельских девушек

с фермы в Уэссексе, которые в то майское утро водят вместе

с ней хоровод. Автор описывает ее как красивую, и именно

поэтому в ее жизни случается столь многое — богатство, бед-

ность, проституция, настоящая любовь и, наконец, смерть

через повешение. Но по крайней мере ее жизнь становится

интересной, в то время как ее подруги — работящие девушки

с натруженными руками, которых Бог не наградил такой кра-