Ақпараттық- дидактикалық блок 3 страница

поряжаться большими деньгами.

Привыкнув воспринимать красоту как богатство, женщины

оказались внутренне готовы признать систему прямого финан-

сового вознаграждения, которая заменила систему косвенного

вознаграждения, существовавшую на рынке невест. В сущно-

сти, приравнивание понятия красоты к понятию денег обе-

щает женщинам получение с помощью внешности всего того,

что достается мужчинам с помощью кошелька. Очень быстро

женщины поняли, что противостоять существующей «мерито-

кратической» системе поодиночке им не по силам. И при этом,

с одной стороны, женщинам хотелось, чтобы другие увидели

и оценили, сколько труда, таланта и денег им пришлось вло-

жить в создание своего имиджа. А с другой стороны, в условиях

однообразной и далеко не гламурной работы, которую выпол-

няло большинство женщин, ПКК вносила толику креативности,

радости и гордости собой в деятельность, которая сама по себе

этого не предполагала.

Итак, в 1980-е красота стала играть для женщин ту роль,

которую для мужчин выполняют деньги, обеспечивая поло-

жение в обществе и служа защитой от конкурентов. Однако,

придерживаясь такой упрощенной системы ценностей, в ко-

торой полученных результатов никогда не бывает достаточно,

люди быстро теряют связь с реальными жизненными ценно-

стями. Те цели, ради которых стоит стремиться к деньгам, —

возможность покупать комфорт и удовольствия — оказались

в это десятилетие забыты ради погони за успехом во имя са-

мого успеха. И то же произошло в борьбе за «красоту»: все,

что раньше представлялось ее целью—секс, любовь, близость,

самовыражение, — было потеряно из виду и отошло в область

воспоминаний.

Подноготная ПКК

Откуда взялась ПКК? Как и миф о красоте, она развивалась рука

об руку с женской эмансипацией, чтобы отравить женщинам

радость от долгожданного получения прав и свобод в их про-

фессиональной деятельности. Она распространялась парал-

лельно с процессом занятия женщинами рабочих мест, прони-

кая из больших городов Америки и Западной Европы в городки

поменьше, из промышленно развитых стран «первого мира»

в развивающиеся страны «третьего мира», с запада на восток.

С поднятием железного занавеса она охватила и страны Вос-

точного блока. Но ее эпицентром был и остается Манхэттен,

где сконцентрировано больше всего женщин, поднявшихся

в своих профессиях на самые высокие ступени иерархической

лестницы.

ПКК возникла в 1960-е гг., когда образованные женщины

из среднего класса начали массово переезжать в большие го-

рода и до замужества жить самостоятельно. Загадочный образ

стюардессы, модели или секретаря тут же был сексуализирован

и стал тиражироваться в коммерческих целях. Молодых работа-

ющих женщин быстро загнали в рамки стереотипа, ставящего

но главу угла красоту и умаляющего важность и серьезность

выполняемой ими работы, принижая тем самым значение

недавно обретенной ими независимости. Вышедший в 1962 г.

бестселлер Хелен Браун «Секс и одинокая девушка» стал путе-

водителем, помогавшим выжить в этих новых условиях. Но его

название превратилось в знаковую фразу, искажающую истин-

ный смысл книги. Одинокая работающая девушка должна была

выглядеть «сексуальной», чтобы ее работа и ее одиночество

не воспринимались так, как должны были бы: как серьезная

проблема. И в то же время если работающая девушка выглядела

сексуально, то ее работа выглядела как нечто нелепое и ненуж-

ное, потому что в скором времени девушке предстояло выйти

замуж и утратить независимость.

В июне 1966 г. в Америке была основана Национальная

организация женщин, и в тот же год ее члены организовали

демонстрацию протеста против увольнения стюардесс, до-

стигавших возраста 32 лет или выходивших замуж. В 1967 г.

до Комиссии по обеспечению равных возможностей при найме

на работу начали доходить слухи о сексуальной дискримина-

ции. В феврале 1969 г. женщины вторглись на «исконно муж-

скую территорию»—в Дубовую гостиную нью-йоркского отеля

Plaza. В1970 г. журналы Times и Newsweek были обвинены в сек-

суальной дискриминации, а 12 стюардесс авиакомпании TWA

выиграли судебное дело против авиакомпании на несколько

миллионов долларов. Начали формироваться группы по по-

вышению уровня женского самосознания. Девушки, которые

еще студентками начали участвовать в политической жизни,

вступили на рынок труда с твердым намерением заниматься

решением ключевых проблем женщин, а не только антивоен-

ными выступлениями и вопросом свободы слова.

Однако политики, хорошо информированные о деятель-

ности этой социальной группы, постепенно создавали соот-

ветствующее законодательство. В 1971 г. судья постановил,

что женщина должна потерять за неделю 1 кг 300 г или сесть

в тюрьму. К 1972 г. «красота» была узаконена в качестве ус-

ловия, по которому женщина может получить или потерять

работу: Апелляционный суд по правам человека штата Нью-

Йорк принял решение по делу «Сент-Кросс против клуба “Плей-

бой”», согласно которому в одной из профессий, где женщины

все время находятся на виду, «красота» является критерием

найма на работу.

Маргарита Сент-Кросс работала официанткой в клубе

«Плейбой» и была уволена, «потому что больше не соответство-

вала образу “зайки”». Руководство клуба разработало собствен-

ную шкалу оценки работниц:

1. Безупречная красотка (лицо, фигура, ухоженность).

2. Достаточно красивая девушка.

3. Маргиналка (стареет или приобрела корректируемые

проблемы с внешностью).

4. Утратила имидж «зайки» (из-за старения или некоррек-

тируемых проблем с внешностью).

При этом мужчины-коллеги Сент-Кросс, выполнявшие

ту же работу, «не подвергались какой-либо оценке».

Маргарита Сент-Кросс пыталась убедить правление ком-

пании в том, что, достигнув, по ее словам, «физиологического

перехода от свежей, юной, приятной внешности к более зре-

лой и женственной», она осталась достаточно красива для того,

чтобы сохранить работу. Представитель компании, выступав-

ший от лица Хефнера, отказал ей. Правление приняло решение

на основании того, что слово Хефнера для них оказалось весо-

мее, чем мнение Сент-Кросс, а также потому, что работодатели

по определению более компетентны в вопросах женской кра-

соты, чем сама женщина, и решение об оценке ее внешности

было «в рамках компетенции» клуба «Плейбой».

В обычном конфликте между работником и работодателем

работодатель пытается доказать, что работника уволили заслу-

женно, в то время как работник пытается доказать, что имеет

право сохранить работу. Но когда необходимым условием под-

тверждения профессиональной квалификации становится

«красота», женщина может сколько угодно говорить, что в со-

стоянии продолжать работать, но если работодатель считает,

что это не так, то он автоматически выиграет.

Апелляционный суд выработал на основе этого правила

понятие «стандартов, близких к совершенству». Если о чем-то

несуществующем, воображаемом говорить как о чем-то реаль-

ном в суде, то это станет реальностью. С 1971 г. закон по-

становил, что эти стандарты могут служить критерием оценки

профессиональных качеств и что если женщина в чем-то им

не соответствует, то она может быть уволена. При этом

для мужчин подобных «стандартов совершенства» никогда за-

конодательно не устанавливали. И хотя существование стан-

дартов женской красоты было признано фактом, сами по себе

эти стандарты никогда не были четко определены. Это несоот-

ветствие в законе лежит в основе развития и распространения

ПКК: женщина может быть уволена, если она выглядит не так,

но то, как она должна выглядеть, может быть интерпретиро-

вано по-разному.

Глория Стайнем как-то сказала: «Все женщины — “зайки”».

Дело Сент-Кросс показало, что ждало нас в будущем: может

быть, «зайке» и нужно быть красивой, чтобы хорошо выполнять

свою работу, но этот принцип стал основой при найме женщин

на работу во всех остальных сферах. Слова Стайнем отражают

тот факт, что за последние два десятилетия ПКК глубоко про-

никла во все сферы профессиональной деятельности, где бы

ни пыталась удержаться женщина.

В1971 г. вышел в свет первый номер журнала Miss. В1972 г.

в Соединенных Штатах был принят Закон о равных возможно-

стях при трудоустройстве: глава IX запрещала дискриминацию

по половому признаку при получении образования. К 1972 г.

20% управленческих позиций в Америке занимали женщины.

В1975 г. Кэтрин Макдермотт вынуждена была покинуть корпо-

рацию Xerox, потому что с ней разорвали контракт по причине

ее излишнего веса. В 1970-е гг. женщины стали принимать на-

столько активное участие в профессиональной деятельности,

что их работу нельзя было больше расценивать в качестве пе-

риодической, временной или второстепенной по отношению

к их главной роли жен и матерей. В 1978 г. в США они состав-

ляли шестую часть всех обладателей степени MBA и четверть

дипломированных бухгалтеров. При этом Национальные авиа-

линии уволили стюардессу Ингрид Фи, потому что она была

«слишком толстой»—ее вес был почти на 2 кг больше положен-

ного. В1977 г. Розалин Картер и две бывшие первые леди Аме-

рики выступили на съезде Национальной женской организации

в Хьюстоне. В 1979 г. была основана Национальная женская

ассоциация предпринимательства, созданная для поддержки

бизнеса, организованного женщинами. В том же году феде-

ральный судья постановил, что наемные работники должны

соответствовать стандартам внешности. С началом нового де-

сятилетия политика правительства Соединенных Штатов взяла

курс на то, что работающая женщина должна восприниматься

серьезно, но при этом закон постановил, что ее внешность тоже

должна восприниматься крайне серьезно. Политическая функ-

ция мифа о красоте становится очевидной, если учитывать,

когда именно сформировалось прецедентное право по вопро-

сам красоты. Пока женщины не оказывали давления на обще-

ство, его не существовало, но стоило ситуации измениться,

как стали рождаться и множиться соответствующие законы

о внешности.

Как же должно выглядеть это создание — серьезная про-

фессиональная женщина?

Тележурналистика тут же дала наглядный ответ на этот во-

прос. К представительному мужчине присоединилась привле-

кательная девушка-телекомментатор значительно моложе его.

Такой двойственный имидж — авторитетный мужчина по-

старше с морщинами и легкой сединой и сидящая рядом цвету-

щая, сильно накрашенная молодая девушка—стал парадигмой

п отношениях между мужчиной и женщиной на работе. ПКК

проникла повсюду: изначально выработанная для того, чтобы

подсластить тот неприятный факт, что женщины приобретают

все больший вес в обществе, она зажила собственной жизнью.

В 1980-е гг. кадровые агентства, занимавшиеся поиском бу-

дущих дикторов, отбирали кандидатов-мужчин в возрастной

категории «от 40 до 50 лет», а женщин-дикторов — по совсем

иным критериям, придавая больше значения их внешности,

чем профессиональным навыкам или опыту.

Послание, транслировавшееся программами новостей, по-

нять было нетрудно: сильный, обладающий властью мужчина

является индивидуальностью, и не беда, если эта индивидуаль-

ность имеет асимметричные черты лица, морщины, седину,

лысину, парик или лишний вес. Все это признаки зрелости,

которая является частью его силы. И если бы существовал еди-

ный стандарт для мужчин и женщин-тележурналистов, то боль-

шинство мужчин остались бы без работы. Но женщинам, чтобы

войти в тот же самый съемочный павильон, необходимы моло-

дость и красота. Однако молодость и красота наряду с ярким

макияжем делают женщину-телекомментатора «телеклоном»,

как их называют на профессиональном сленге, то есть ничем

не примечательной «куклой». А то, что ничем не примеча-

тельно, всегда можно заменить. С молодостью и красотой рабо-

тающая женщина заметна, но она не чувствует себя уверенно,

поскольку качества, которыми она обладает, не уникальны.

Но без них она становится невидимой она буквально «теряется

на экране» («выпадает из картинки»).

Ситуация на телевидении символизировала и укрепляла

профессиональную квалификацию красоты в целом: возраст

не означал престиж, он означал исчезновение — 97% телеком-

ментаторов в возрасте после 40 и сейчас составляют мужчины,

а остальные 3% — это, как говорит Кристин Крафт, «женщины,

которые не выглядят на свой возраст». Именно Кристин Крафт

рассказала о том, что женщины-телекомментаторы постарше

проходят через «настоящий кошмар», потому что становятся

«недостаточно привлекательными для того, чтобы передавать

новости». Но если женщина «красива», то все считают, «что она

получила должность только благодаря внешности».

Итак, послание было сформулировано окончательно: рабо-

тающие женщины на Западе становятся яркими и заметными,

только если они «красивы», даже если они не отличаются про-

фессионализмом или просто плохо выполняют свою работу.

Если же они умеют хорошо делать свою работу, но при этом «не-

красивы», их никто не заметит и их достоинства не принесут им

никакой пользы. Но в конечном счете они могут быть и хороши

в работе, и красивы, и все, что пожелаете, но по прошествии

какого-то времени, постарев, они все равно исчезнут из виду.

Этот двойной стандарт по отношению к внешности мужчин

и женщин каждое утро и каждый вечер давил на работающих

женщин, всякий раз, когда бы они ни пытались участвовать

в событиях «их» мира. Окно, через которое они смотрели на ход

истории, было ограничено рамками их собственной проблемы.

Любая попытка выяснить, что происходит в мире, приводила

к тому, что женщинам напоминали: в мире происходит вот это.

В 1983 г. женщины получили убедительные доказательства

того, что ПКК установлена официально, и вопрос только в том,

как далеко дело может зайти на уровне законодательства. В воз-

расте 36 лет Кристин Крафт подала иск на своих бывших ра-

ботодателей Metromedia Inc. в Канзас-Сити, обвинив их в дис-

криминации. Она была уволена на основании того, что стала

«слишком старой, слишком непривлекательной и слишком не-

почтительно относится к мужчинам», цитирует Кристин Крафт

своего нанимателя.

Процесс ее увольнения растянулся на месяцы, в течение

которых от нее требовали соответствовать ПКК за счет ее лич-

ного времени и на ее собственные средства. В итоге с ней все

равно разорвали контракт, сыграв на ее чувстве собственного

достоинства. Каждый день в определенное время ее гримиро-

вали и подгоняли на ней одежду, которую она сама никогда бы

себе не выбрала и за которую потом ее попросили заплатить.

Ни одному из ее коллег-мужчин не пришлось проходить через

что-либо подобное.

Но другие женщины были согласны проходить через такие

испытания. Крафт была публично унижена своими коллегами

перед камерой. Одна предположила, что та лесбиянка. Диана

Сойер (шесть лет спустя, когда она стала получать шестизнач-

ную зарплату, ее фотографию поместили на обложку журнала

Times с заголовком: «Она того стоит?») спросила Крафт в од-

ном из выпусков новостей, действительно ли та является «уни-

кальной женщиной, которая не может ничего сделать со своей

внешностью». Ее работодатели посчитали, что останутся без-

наказанными, потому что реакция на дискриминацию такого

рода обычно одинакова: чувство стыда, которое гарантирует

молчание. Но в одном Metromedia ошиблись: они думали, жен-

щина никогда не признается в том, что ее обозвали «уродиной».

Рассказ Крафт показывает, насколько глубоко в душу про-

сачивается дискриминация, отравляя ее внутренний источник,

откуда женщина черпает самоуважение: «На сознательном

уровне я могла не реагировать на заявления о том, что я слиш-

ком непривлекательна, но тем не менее в глубине души я чув-

ствовала, что в моем лице было что-то неприятное, если не ска-

зать уродливое, что невозможно не заметить. Это довольно

трудно — мило кокетничать, когда над тобой издеваются, вы-

искивая в тебе одни лишь недостатки».

Наниматель не может доказать работнику, что тот неком-

петентен, просто заявив, что это так. Но понятие «красота» ко-

ренится глубоко в нашей психике, там, где сексуальность сме-

шивается с чувством самоуважения, и границы ее очень удобно

очерчены, как что-то дарованное извне, что может легко ис-

чезнуть. Поэтому, если все время говорить женщине, что она

некрасива, то она может и впрямь почувствовать себя некраси-

вой, начать двигаться некрасиво и в конце концов, когда урок

будет усвоен, стать некрасивой, особенно в ситуации, когда

действительно важно ощущать себя красавицей.

Ни одна женщина не является красивой настолько —

по определению, — чтобы быть уверенной в том, что она спо-

койно переживет судебный процесс, подобный тем, каким

подвергались другие женщины: когда ее оглядывают с ног

до головы, чтобы убедиться в том, что то, что с ней произошло,

виновата исключительно она сама. Поскольку в красоте нет

ничего «объективного», власть может там, где ей это нужно,

с всеобщего согласия лишить вас «красоты». Чтобы добиться

этого, женщину публично ставят на трибуну и приглашают

свидетелей, которые должны подтвердить ее «некрасивость».

И этот унизительный публичный спектакль может быть сыгран

с любой женщиной любой профессии, стоит ей выдвинуть об-

винение в дискриминации по признаку красоты.

Кристин Крафт проиграла процесс, хотя двое присяжных

были за нее, но мужчина-судья отменил их решение. За то,

что она решилась в открытую выйти на битву с законом, ее за-

несли в профессиональный черный список. Повлиял ли ее при-

мер на других женщин, работающих на телевидении? «Суще-

ствуют тысячи таких, как Кристин Крафт, — сказала мне одна

женщина-репортер. — Но мы молчим. Ведь если тебя занесут

в черный список, тебе не выжить».

Защитники решения судьи Стивенса оправдывают его тем,

что это была не сексуальная дискриминация, а лишь логика

рынка. Если телеведущий не привлекает аудиторию, он или она

профнепригодны. Но скрытое послание, которое содержится

в этом судебном решении, таково: женщины должны привле-

кать аудиторию, клиентов, студентов или увеличивать продажи

при помощи своей «красоты». Именно это стало понятно всем

женщинам, вне зависимости от их места работы, после дела

Крафт.

Этот судебный процесс стал одним из знаковых событий

1980-х гг. Наблюдая за ним, каждая женщина чувствовала,

как петля все туже затягивается у нее на шее, и знала, что ей

нужно помалкивать. Ей не надо думать о том, что она может

оказаться на месте Кристин Крафт. Вместо этого лучше сесть

на жесткую диету, или купить новую дорогую одежду, или сде-

лать операцию по подтяжке век. Осознавала ли она, что ее

на это толкает, или нет, но что-то из перечисленного она,

скорее всего, делала: недаром за это десятилетие количество

«имидж-консультантов» увеличилось в восемь раз. Женщины,

работа и красота слились воедино за пределами секс-профессий

в тот день, когда Крафт проиграла свое дело. «Этого не должно

случиться со мной», — сказала себе тогда каждая женщина.

Законодательная поддержка

«красоты»

Но это случалось с работающими женщинами вновь и вновь,

так как закон поддержал работодателей серией постановле-

ний, благодаря которым ПКК все шире распространялась и ис-

пользовалась в качестве инструмента дискриминации. В деле

«Миллер против Банка Америки» суд в своем постановлении

смешал понятия сексуальной привлекательности и сексуально-

го домогательства, а кроме того вынес решение о том, что закон

не имеет никакого отношения к производственным конфлик-

там, вызванным подобными домогательствами. («Привлека-

тельность, — постановил судья, — является естественным сек-

суальным феноменом, который играет трудно определимую

роль в болвшинстве личных решений». И, раз это так, то судье

нет смысла углубляться в «подобные материи».) В другом деле,

«Барнс против Костл», судья вынес следующее решение: если

работодатель называет в качестве причины сексуального до-

могательства уникальные физические характеристики женщи-

ны, такие, например, как рыжие волосы или большая грудь,

то проблема заключается не в принадлежности истицы к жен-

скому полу, а в ее персональных внешних данных, и поэтому

она не может рассчитывать на защиту в соответствии с главой

VII Закона США о гражданских правах 1964 г. После этого су-

дебного решения красота стала для женщины одновременно'

и профессиональной необходимостью, и провинностью.

Законодательство США развивалось так, чтобы защитить

интересы властных структур, создавая правовой лабиринт,

в котором миф о красоте преграждал женщине путь в любом

случае, так что она ни в какой ситуации не могла «выглядеть

правильно» и выиграть. Сент-Кросс потеряла работу, потому

что была слишком «старой» и «некрасивой». Крафт потеряла

работу, потому что была слишком «старой», «некрасивой», «не-

женственной» и неправильно одевалась. В результате женщина

могла подумать, что при конфликте на работе закон отнесется

к ней справедливо, только если она будет правильно себя вести,

хорошо выглядеть и женственно одеваться.

Но нет—это было бы ошибкой! Представим себе американ-

скую работающую женщину, стоящую перед своим гардеробом,

в то время как юрист-консультант дает ей совет по поводу каж-

дой вещи, на которую падает ее выбор.

— Значит, женственное? — спрашивает она, памятуя

о деле Крафт.

— Так вы сами напроситесь на неприятности. В 1986-м

в округе Колумбия Мишель Винсон подала иск против своего

работодателя, компании Meritor Savings Bank, на основании

того, что босс ее сексуально домогался, подвергал ее нежела-

тельным ласкам, раздевал и насиловал. Винсон была молода,

красива и хорошо одевалась. Окружной судья постановил,

что ее внешность сыграла против нее: свидетельства о том,

что она носила «провокационные» наряды, были расценены

как то, что домогательства ею «приветствовались».

— А она одевалась провокационно?

— Как раздраженно выразился ее адвокат, Мишель Винсон

носила одежду. То, что в этой одежде она выглядела красиво,

послужило доказательством того, что она приветствовала сек-

суальное насилие со стороны своего нанимателя.

— Хорошо, тогда женственно, но не слишком.

— Осторожно! В деле «Хопкинс против Price-Waterhouse»

мисс Хопкинс отказали в партнерстве, потому что ей нужно

было научиться «более женственной походке, более женственно

разговаривать и более женственно одеваться», а также «поль-

зоваться косметикой».

— Может быть, она не заслуживала того, чтобы стать парт-

нером?

— Она приносила компании больше денег, чем любой дру-

гой сотрудник.

— Хм-м, ладно, тогда все-таки немного поженственнее.

— Не торопитесь. Женщина-полицейский Нэнси Фадл

была уволена, потому что выглядела «как леди».

— Хорошо, значит, меньше женственности. Пойду смою

румяна.

— Нет, если не пользоваться косметикой, вы можете поте-

рять работу. Взгляните на дело «Тамини против Howard Johnson

Company».

— Как насчет вот этого наряда — вроде бы... похоже

на женское?

— Простите, но вы можете потерять работу, если бу-

дете одеваться как женщина. В деле «Андрэ против Bendix

Corporation» суд постановил, что «неуместно одеваться как жен-

щина, работая администратором, который курирует работу

других женщин».

— Что же я должна надеть? Балахон?

— Ну, в деле «Бюрен против City of East Chicago» суд вынес

решение, что женщины должны «носить одежду, закрывающую

их с головы до пят», если в ином случае мужчины ведут себя

на работе «непристойно».

— Может, мне ориентироваться на дресс-код?

— Не факт. В деле «Диаз против Колман» установленный

работодателем дресс-код подразумевал короткие юбки. Этот

работодатель, по неофициальным данным, приставал к своим

коллегам-женщинам, и суд оправдал его, потому что они сами

согласились на этот дресс-код!

Это было бы смешно, если бы не было правдой. И когда мы

видим, что британские законы поставили женщин примерно

в такое же безвыходное положение, принцип действий властей

начинает проясняться.

Британкам и вовсе нет смысла перебирать свой гардероб:

в этой стране ситуация такая же, если не хуже. ППК разрешает

«дискриминацию по половому признаку», если работа подраз-

умевает среди прочего наличие определенной «физической

формы или аутентичность личности — например, если речь

идет о модели или актере». Но после дела 1977 г. «Шмидт про-

тив Austics Bookshops» наем или увольнение женщины на ос-

нове такого критерия, как ее внешность, стали вполне закон-

ными. Мисс Шмидт потеряла работу в книжном магазине,

потому что носила брюки. Апелляционный суд прекратил дело

на том основании, что для женщин установлен более строгий

дресс-код, чем для мужчин. Суд постановил, что работодатель

«имеет право в значительной степени контролировать имидж

своих сотрудников», и более того: весь этот вопрос в целом яв-

ляется малозначимым. Судьи решили, что указывать женщине,

как ей стоит одеваться, вполне нормально.

В деле «Джереми против Министерства обороны» работо-

датели избегали нанимать женщин на высокооплачиваемые

должности из тех соображений, что эта работа может ухудшить

их внешний вид. Принимая решение по делу, лорд Деннинг

рассуждал таким образом: «Для женщины волосы являются

главным ее украшением... Ей не нравится, когда что-то может

испортить только что сделанную прическу». При этом адвокат

работодателей утверждал, что принуждение женщин портить

свою прическу ради более высокой зарплаты может привести

к производственным конфликтам.

На авиакомпанию Dan Air подали в суд в 1987 г. за то,

что она нанимала в стюардессы только молодых привлекатель-

ных девушек. Авиакомпания защитилась на основании того,

что именно таким девушкам отдают предпочтение их кли-

енты. (Два года спустя издатель USA Today опубликовал пере-

довицу, в которой, прибегая к той же самой логике, призывал

вернуться к тем временам, когда в стюардессы брали только

молодых и красивых и увольняли их с наступлением зрелого

возраста.)

В деле «Маурин Мерфи и Элен Дэвидсон против Stakis Leisure»

официантки высказали протест против смены «имиджа», со-

гласно которому они должны были одеваться в «более откро-

венную» униформу, носить макияж и красить ногти. Одна

официантка описала эту униформу как «костюмы из фильма

“История О”»: они состояли из мини-юбки и блузки с глубоким

декольте, поверх которой надевался корсет, настолько узкий,

что натирал под мышками до крови. Одна из судившихся жен-

щин была беременна, когда ее заставили это носить. Управле-

ние ресторана признало, что изменения, которых потребовали

от женщин, имели своей целью произвести впечатление на по-

сетителей-мужчин. Соответственно к официантам никаких

требований по смене имиджа не предъявляли. (Кстати, обя-

занность официанток появляться полуодетыми перед противо-

положным полом противоречит постановлению по делу «Сис-

лей против Britannia Security Systems», в котором говорится,

что Акт о сексуальной дискриминации 1975 г. призван «охра-

нять правила приличия и частную жизнь», которые наруша-