Общие сведения о чине погребения Божией Матери.

О некоторых воспоминаниях, связанных с Успением Божьей Матери самые ранние упоминания находят уже в IV веке. Блаж. Иероним Стридонский (+420) свидетельствует, что на предполагаемом месте Успения был построен храм в память об этом событии. Официальное установление в Константинополе празднования Успения 15-го августа приписывается имп. Маврикию (582-603), в день знаменательной победы над Персами.[83] Но различные поместные предания упоминали о воспоминаниях, связанных с Успением Богоматери, не только в августе, но и в январе, вскоре после Богоявления. Так в коптских календарях к IX векупод 16 января по ст. ст. значился день «смерти и воскресения Богородицы». В известном сирийском мартирологеVII века день 18 января по ст. ст. зафиксирован как день «кончины Марии», а 14 августа по ст. ст. как день Её «взятия на небо».[84] Галликанская Церковь на Западе во времена Григория Турского (+594) также отмечала Успение Божией Матери в январе и эта традиция сохранялась в поместных миссалах до VIII века. Римская традиция этого времени отражает предание, согласно которому 15 августа по ст. ст. именуется как день «Принятия Марии на небо», ав некоторых указаниях к богослужебному Евангелию VIII века этот день значится как «Торжество отдохновения Святой Марии».[85] Откуда взялись все эти даты, точно установить не представляется возможным.

Используемые сегодня в богослужении тексты, посвященные Успению, впитали в себя представление о Воскресении Божией Матери и Её телесном преселении в небесную славу.Православная традиция не догматизирует это предание, сохраняя его в качестве весомого богословского мнения (теологумена), закрепленного в богослужебных текстах, при этом исповедуя реальность телесной смерти Богоматери. Представление о телесном Вознесении Богородицы на небо постепенно входило в Предание Церкви. Римо-Католическая Церковь в 1950 г.при папе Пие XII зафиксировала предание об Успении в качестве догматического учения о воскресении Девы Марии, говоря при этом, о преселении Богородицы в небесную славу, минуя телесную смерть.

Ещё Евсевий Кесарийский в IV векес изрядной долей скептицизма свидетельствовал: «Дева Мария, Матерь Христа, вземлется к Сыну на небо, как некоторые пишут, что это им открыто».[86] К VI – VII векам (время установления отдельных богослужебных воспоминаний о событиях из жизни Богородицы) отцы Церкви (например, Андрей Критский, Модест Иерусалимский и др.), собирая свидетельства Предания о Её Успении, не редко сетовали на неопределенность и разноречивость сведений. О её жизни после Крестной смерти Спасителя и Пятидесятницы, в письменном предании Церкви достоверно было мало, что известно, к тому же эти сведения были восполнены различными апокрифическими преданиями. У некоторых отцов IV-V вв. (к примеру, у Тимофея Иерусалимского) проскальзывает даже мысль о мученической кончинеБогородицы, видимо исходя из евангельских слов Симеона Богоприимца, который пророчествовал Деве Марии: «Тебе Самой оружие пройдет душу» (Лк. 2:61). Хотя самые авторитетные богословы того времени не воспринимали такую точку зрения. Епифаний Кипрский(+403), пожалуй, наиболее объективно писал о жизни и смерти Богоматери, указывая на скудость свидетельств богодухновенных Писаний: «Умерла ли Она, или не умерла, погребена ли Она или не погребена; также, когда Иоанн направлял путь свой в Азию, то нигде не говориться, взял ли он с собой Святую Деву… Я не говорю, что она осталась бессмертною, но и не говорю, что она умерла».[87]

Известен в современной литургической практике чин погребенияБожией Матери. Изначально это чинопоследование возникло в качестве поместной Иерусалимской практики и предназначался для Успенского богослужения в Гефсимании. Появился этот чин очень поздно – не ранее XIIIв., как отмечают, с главной целью привлечь богомольцев, собирающихся на Святой земле именно к Православному богослужению. По известным уставным традициям подобной службы вовсе не предусмотрено, - это богослужение имеет второстепенное происхождение, посему вовсе не является обязательной для исполнения. Чин этот всем своим тоном весьма отличается от богослужения положенного в день Успения, и главная его литургическая несуразность кроется в приспособленчестве этой службы к погребальному чинопоследованию Утрени Великой Субботы.

6.4. Успенский пост: история формирования и современная практика.[88]

В восточной традиции в преддверии праздника Успения со временем сложился двухнедельный пост, начинающийся с 14 августа (1 августа по ст. ст.), причем позднейшими уставами Успенский пост стал предписываться в той же степени строгости, как и Четыредесятница Великого поста. По времени установления этот пост является наиболее поздним, он обрел свое место лишь к XII веку.

По своему месту в богослужении Церкви Успенский пост имеет некоторое литургическое несоответствие, в связи с воспоминаниями Преображения Господня, как в самый день праздника, так и во все дни его попразднства до 26 (13) августа включительно. Следуя уставной логике литургической традиции древности, время поста подразумевает под собой соответствующие акценты в богослужении: некаждодневное совершение литургии (хотя бы кроме среды и пятницы), коленопреклонения и т.п., то есть покаянный характер богослужений, что с праздником Преображения никак не вяжется. Он имеет в православной традиции Пасхальный характер и по определению древнейших уставов, как и многие другие великие праздники, не должен иметь поста, на какой бы день не пришлось празднование. Подобные предписания имелись в уставах и к дням некоторых особо почитаемых святых, так, например, ради памяти мучеников Маккавеев, приходящейся на 14 (1) августа, т.е. на первый день нынешнего Успенского поста, некоторые типиконы предписывали начинать постные дни с 15 (2) августа.

Первые достоверные упоминания о посте Успения находят в постановлениях так называемого «Собора соединения», бывшего в 920 году в Константинополе, где в постановлениях вскользь упомянуто, что празднику Успения предшествует пост, но это указание на однодневное воздержание, наподобие сочельника. Новоявленный Успенский пост несколько смущал отцов Церкви, так что даже в XIV веке находят редакции Уставов, исключающих многодневный пост. В Кормчей книге есть сведения, что иноки Афонской горы в конце XI века с недоумением спрашивали константинопольского патриарха Николая о традиции августовского многодневного поста,который только-только начал зарождаться. Вопрос о Успенском и Рождественском постах рассматривался и в XII векенаКонстантинопольском соборепри патр. Луке и имп. Мануиле. Из свидетельств канониста Вальсомона известно, что на соборе говорилось о нецелесообразности многодневного поста перед Успением со ссылкой на традиции уставных практик и ранее проходивших в Константинополе соборов, но всё же набиравшая обороты традиция многодневного поста преобладала, и в дальнейшем уже сам Вальсомон писал окружные послания с наказом соблюдать этот пост. В канун 14 (1) августа в Константинопольской практике сложилась традиция торжественного изнесения из сокровищницы Софийского собора реликвии Креста Господня, знаменуя собой время поста. Изнесение Креста в этот день совершается в традиции восточно-православной Церкви и поныне.

Учитывая современную практику, и, согласуя её с более древними постановлениями и уставами об Успенском посте, литургически грамотно следовало бы начинать пост с 14 (1) августа, но затем прерывать его на время празднования Преображения, т.е. с 19 (6) августа до отдания 26 (13) августа. И далее - поститься строгим постом один день 14 (27) августа в канун Успения.