Ересь Ария и I Вселенский собор.

В 313 г. заканчивается эпоха внешних гонений на Церковь. Однако, языческий мир, который не смог справиться с христианством мерами внешнего воздействия стремится теперь справиться с ним изнутри, интеллектуально, пользуясь тем, что Церковь еще не выработала ясно и четко сформулированного вероучения. Эпоха, когда Церковь в борьбе с возникавшими ересями, несущими в себе пережитки язычества, ясно и четко формулирует свое вероучение, получила название эпохи Вселенских соборов. Об этой эпохе мы и будем с вами говорить в течение ближайшего полугодия.

Первым серьезным еретиком, с которым пришлось столкнуться Церкви, был пресвитер Александрии Арий. Арий, ливиец по происхождению, был настоятелем одной из церквей в Александрии – Бокалис (в переводе с греческого – бокал, кувшин для питья с тонкой шейкой). Каждая такая церковь в Александрии была центром квартала, в котором располагалась. Сами эти кварталы назывались лаврами (в буквальном переводе с греческого «лавра» - бульвар, отделявший один квартал от другого). В то время пресвитеры в Александрии обладали большой властью. Они даже участвовали в епископских хиротониях. Арий пользовался в городе немалой популярностью. Современники описывают его, как красноречивого проповедника, высокого роста худощавого седовласого старика, в скромной простой одежде, чинного и строгого поведения. В личной жизни Арий придерживался строгого аскетизма. Он был кумиром своих прихожан. Особенно много поклонников у него было среди женщин, диаконис и девственниц, а также докеров и моряков, для которых он сочинял куплеты богословского содержания. Тем не менее, в 318 г. в епископы вместо Ария, претендовавшего на это место, был избран Александр, что, по-видимому, в немалой степени привело к последующим событиям.

В данной ситуации, Арий не обращая внимания на предостережения правящего Архиерея, стал открыто учить, что Сын Божий не одно с Отцом: «Сын, который был искушаем, страдал умер, как бы Он ни был вознесен, не может быть равным неизменному Отцу, Которого не касаются смерть и боль: если он отличен от Отца, то Он ниже Его». Когда Арий открыто заявил с церковной кафедры, что Троица есть, в сущности, Единица, Александр запретил ему публично высказывать свое учение.

Это привело к расколу в Александрии. На сторону Ария стало 700 девственниц, 12 диаконов, 7 пресвитеров, 2 епископа – почти треть всего церковного клира Александрии.

Партия Ария начала агитацию за пределами александрийской Церкви. Арий пишет письмо епископам Малой Азии, и на его сторону становятся ряд епископов, в том числе и весьма влиятельные Евсевий Кесарийский и Евсевий Никомидийский. Ситуация вышла за пределы Александрийской Церкви и грозила серьезной смутой.

Константин Великий сначала не хотел вникать в богословскую суть спора между Арием и Александром. Он пишет: «О благое и божественное провидение! Как жестоко поразила мой слух или, точнее, самое сердце весть, что вы, через которых я надеялся дать исцеление другим, сами имеете нужду в гораздо большем излечении… Ведь это же пустые слова, споры по ничтожному вопросу. Для умственной гимнастики специалистов может быть и неизбежны такие споры, но нельзя же смущать ими слух простого народа. Виноваты оба: и Александр, и Арий. Один задал неосторожный вопрос, другой дал неосторожный ответ… А если так, то не гораздо ли лучше вам, поставленным на служение Великому Богу, проходить это поприще с единодушием? Возвратите мне мирные дни и спокойные ночи. В противном случае мне не остается ничего другого, как стенать, обливаться слезами и жить без всякого покоя. Пока люди Божии – говорю о моих служителях – взаимно разделяются столь неоправданной и гибельной распрей, могу ли я быть покоен в душе своей?»

Это письмо повез советник Константина по церковным вопросам Осий Кордубский. Осий был епископом города Кордубы или Кордовы (Испания). Еще находясь на Западе, Константин проникся глубоким уважением к этому человеку, отличавшемуся твердостью в вере (он был исповедником в Диоклетианово гонение), глубокой духовностью и мудростью. В Александрии Осий встретился со всеми сторонами и убедился в важности спора и правоте Александра. Наверное, в этих переговорах сыграл роль племянник Александра – молодой диакон Афанасий.

Затем Осий отправился в Сирию. На соборе в Антиохии, на котором председательствовал Осий, епископ Кесарийский Евсевий и его единомышленники были запрещены в служении до рассмотрения их дела великим собором.

Возможно, идею созыва вселенского собора Константину подсказал именно Осий Кордубским. Такой собор был абсолютно новым явлением. До этого даже соседние области, такие как Египет и Антиохия не собирались вместе. Более того, никогда еще ни по одному вопросу вместе не собирались представители Римской империи. Идею вселенскости светским правителям подсказала Церковь.

Проведение собора было намечено в Никее. Запад на приглашение императора откликнулся плохо. От римского папы в качестве его легатов прибыло два пресвитера, а общее количество делегатов вместе с Осием Кордубским составило семь человек. Из-за границы прибыли епископы из Питиунта на Кавказе (Пицунды), из Боспорского царства (Керчи), из Скифии, два делегата из Скифии, два – из Армении, и один – из Персии. На соборе в качества делегата с острова Кипр присутствовал св. Спиридон Тримифунтский. Документальное подтверждение тому, что на соборе присутствовал св. Николай Чудотворец отсутствуют. По преданию, общее число участников собора составило 318 человек.

Особым почетом на соборе пользовались исповедники. Император лично встречал каждого из них у дверей. Председательство на соборе было получено Константином Евстафию Антиохийскому. Заседания собора шли три месяца. Собор открылся 20 мая. Главное его постановление было принято 19 июня, а 25 августа состоялось торжественное закрытие собора с банкетом по случаю 20-летнего юбилея царствования Константина. На нем Евсевий Кесарийский произносит похвальную речь Константину.

Открылся собор вступительной речью императора, произнесенной на латыни – официальном языке империи. «Не медлите, о други, служители Божии и рабы общего нашего Владыки Спасителя! Не медлите рассмотреть причины вашего расхождения в самом их начале и разрешить все спорные вопросы мирными постановлениями. Через это вы совершите угодное Богу и мне, вашему служителю». Затем начались жаркие прения. О позиции, занятой императором Евсевий Кесарийский пишет следующим образом: «Кротко беседуя с каждым на эллинском языке, василевс был так усладителен и приятен. Одних убеждая, других усовещевая, иных, говорящих хорошо, хваля, и каждого склоняя к единомыслию, василевс, наконец, согласил понятия и мнения всех о спорных предметах». Константин намекнул, что хотел бы увидеть оправдание своего любимца Евсевия Кесарийского, взгляды которого он полностью разделяет. Впрочем, это не означало поддержки ариан, которые, рассчитывая на поддержку императора, вели себя смело.

Наконец, Евсевий Кесарийский выступил с примирительным предложением – воспользоваться в качестве соборного вероопределения текстом знакомого всем крещального символа. Константин выслушал это предложение благосклонно и, как бы между прочим, предложил добавить к нему одно слово – «омоусиос». Видимо, это слово подсказал ему Осий Кордубский, предварительно согласовавший его с Александром и Афанасием.

Вероопределение было принято участниками собора в следующей редакции: «Веруем во Единого Бога, Отца, Вседержителя, Творца всего видимого и невидимого. И во Единого Господа Иисуса Христа, Сына Божия, рожденного от Отца, Единородного, т.е. из сущности Отца, Бога от Бога, Света от Света, Бога истинного от Бога истинного, рожденного, несотворенного, единосущного Отцу, через Которого все произошло как на небе, так и на земле. Нас ради человек и нашего ради спасения сшедшего и воплотившегося, вочеловечшегося, страдавшего и воскресшего в третий день, восшедшего на небеса и грядущего судить живых и мертвых. И в Святого Духа». Заканчивалось данное вероопределение анафематизмом: «А говорящих, что было время, когда не было Сына, или что Он не был прежде рождения и произошел от не-сущего, или утверждающих, что Сын Божий из одной ипостаси или сущности, или создан, или изменяем, - таковых анафематствует кафолическая Церковь».