Биологические основы агрессии и альтруизма

Все живые существа, испытывающие потребность в пище, воде или безопасности, вынуждены защищать свои интересы, подчиняясь инстинкту самосохранения. Ограниченность жизненно необходимых ресурсов создаёт конкуренцию за право преимущественного доступа к жизненным благам, а всякое препятствие на пути к ним представляет фрустрацию, вызывающую стресс и вынуждающую изменить поведение, приспособить его к складывающимся обстоятельствам. В борьбе за жизненные блага существуют две крайние позиции: эгоизм или предпочтение лишь собственных интересов и альтруизм или готовность действовать на пользу другим даже в ущерб собственным интересам. Наличие социальных потребностей у человека расширяет сферу его устремлений (накопление материальных благ, карьера, власть, возможность получать образование и заниматься любимым делом и т.д.), но сохраняет прежнюю альтернативу в стратегии поведения и выборе поступков.

Стратегия эгоизма не обязательно включает агрессию, но повышает вероятность её проявления. Под агрессией в человеческом обществе принято понимать поведение, направленное против другого человека с намерением причинить ему вред. Существующие классификации видов агрессии основаны на результатах наблюдения за поведением животных (агрессия хищника, территориальная агрессия, сексуальная агрессия, агрессия, индуцированная страхом и т.п.), но в изменённой форме каждый из них присущ и человеку. Это обстоятельство указывает на биологическое происхождение механизмов агрессии, что подтверждается психогенетическими исследованиями, показывающими сходство агрессивного поведения у близких родственников, а особенно у монозиготных близнецов.

Разумеется, роль окружающей среды в формировании эгоистического и агрессивного поведения оказывается, по крайней мере, не меньшей, и конечный результат всегда представляет итог взаимодействия генома и среды. Геном определяет индивидуальные особенности секреции тестостерона, кортизола и соотношения активности медиаторных систем мозга, регулирующих характер переработки информации в ЦНС: серотонинэргической, норадренэргической и дофаминэргической. Как показано в предыдущих разделах главы, эти регулирующие системы управляют разными аспектами поведения. В зависимости от окружающей среды индивидуальные особенности будут проявляться в большей или меньшей степени, но не подлежит сомнению, что комплексы генов, полученные человеком от родителей, передают ему разную чувствительность к средовым влияниям и разные шаблоны ответных реакций.

Естественный отбор состоит в том, что случайно возникающие вследствие мутаций изменения генома сохраняются, если они способствуют приобретению дополнительных адаптивных возможностей. Их обладатель имеет шанс оставить после себя больше потомков, наследующих его гены. На первый взгляд, кажется наиболее вероятным, что агрессивные особи имеют для этого больше возможностей. Однако существуют примеры, демонстрирующие преимущество альтруистической стратегии. Первые живые существа были одноклеточными, образование многоклеточных организмов стало возможным лишь при условии, что каждая клетка организма была готова уступить какую-то часть своих прав в пользу других клеток. Уолтер Кэннон (Cannon W.B.), создавший учение о гомеостазе, считал величайшим преимуществом наличие в организме специализированных органов при условии координации их деятельности. Основываясь на принципах биологического гомеостаза, он полагал полезным находить их подобие в сфере социальных отношений, чтобы на основе обнаруженных принципов взаимодействия предупреждать конфликты и налаживать сотрудничество.

Межличностные конфликты служат наиболее частой причиной стресса у людей, не способных уживаться друг с другом. По мнению создателя учения о стрессе Ганса Селье (Selye H.) организм запрограммирован в таких случаях на выбор одной из двух стратегий сопротивления стрессору: синтоксическую и кататоксическую. Синтоксические механизмы тормозят воспалительные процессы и создают состояние пассивного терпения, сосуществования с вторгшимися в организм чужеродными веществами. Кататоксический механизм активируется в случае непосредственной угрозы жизни и стимулирует выработку веществ, уничтожающих чужеродные агенты. Селье доказывал выгоду сочетаний этих стратегий в межличностных отношениях, подразумевая синтоксическую сущность альтруизма и кататоксическую природу эгоизма.

Способность жертвовать собственными интересами ради других членов социальной группы нередко встречается у животных, образующих такие группы. Альтруизм у них проявляется в большей мере по отношению к родственникам, нежели к чужакам. Это обстоятельство объясняют врождённым стремлением передавать потомкам генетические комбинации, сходные с собственными генами. Примером альтруизма такого рода служит материнский инстинкт: чем лучше мать заботится о своих детях, тем больше у неё шансов оставить свои гены следующим поколениям. Генетически полезными могут оказаться и не размножающиеся особи, живущие в небольшой группе и достигающие большего, чем у остальных, возраста. Группе выгодно заботиться о таких сородичах, используя их знания себе во благо, а их генетические свойства передавать потомкам. В подобных случаях применяется термин непотизм (от лат. nepot – потомок), что означает протекционизм по отношению к родственникам, семейственность.

Истинный альтруизм проявляется вне зависимости от родственных связей. Под влиянием среды складываются симпатии и антипатии в отношении религиозных, политических и социальных общностей, что может стать причиной проявлений альтруизма в отношения одних людей либо ксенофобии и агрессии по отношению к другим. Наряду с этим описан феномен реципрокного альтруизма, основанного на ожидании ответных альтруистичных действий со стороны людей, получивших бескорыстную помощь или поддержку. Селье сформулировал эту концепцию как принцип альтруистического эгоизма, который побуждает других людей делать добро в ответ на доброе к ним отношение (Справка 11.6).

Справка 11.1. Мера удовлетворённости потребности

«Боюсь, что наши рассуждения могут подтолкнуть мысль читателя в ложном направлении. Может показаться, что иерархия пяти описанных нами групп потребностей обозначает конкретную зависимость — стоит, мол, удовлетворить одну потребность, как тут же ее место занимает другая. Отсюда может последовать следующий ошибочный вывод — возникновение потребности возможно только после стопроцентного удовлетворения нижележащей потребности. На самом же деле, почти о любом здоровом представителе нашего общества можно сказать, что он одновременно и удовлетворен, и неудовлетворен во всех своих базовых потребностях. Наше представление об иерархии потребностей будет более реалистичным, если мы введём понятие меры удовлетворённости потребностей и скажем, что низшие потребности всегда удовлетворены в большей мере, чем высшие. Если в целях наглядности воспользоваться конкретными цифрами, пусть и условными, то получится, что у среднестатистического гражданина физиологические потребности удовлетворены, например, на 85 %, потребность в безопасности удовлетворена на 70 %, потребность в любви — на 50 %, потребность в самоуважении — на 40 %, а потребность в самоактуализации — на 10 %.

Термин «мера удовлетворенности потребности» позволяет нам лучше понять тезис об актуализации более высокой потребности после удовлетворения более низкой. Особо следует подчеркнуть, что процесс актуализации потребностей не внезапный, не взрывной, скорее следует говорить о постепенной актуализации более высоких потребностей, о медленном пробуждении и активизации. Например, если потребность А удовлетворена только на 10 %, то потребность В может не обнаруживаться вовсе. Однако, если потребность А удовлетворена на 25 %, то потребность В «пробуждается» на 5 %, а когда потребность А получает 75 %-е удовлетворение, то потребность В может обнаружить себя на все 50 % и так далее»[9].