ЭМОЦИОГЕННЫЕ СИТУАЦИИ

Эмоциогенная ситуация возникает при избыточной мо­тивации по отношению к реальным приспособительным возмож­ностям индивида. Исходя из этого весьма общего принципа, мы попытаемся определить типы ситуаций, которые наиболее часто вызывают эмоции, особенно у человека.

Однако прежде всего следует подчеркнуть, что не существую эмоциогенной ситуации как таковой. Она зависит от отношения между мотивацией и возможностями субъекта.

Сама мотивация зависит от отношений индивида с его ок­ружением. Конечно, существует общий аффект ситуаций, одна­ко каждый реагирует в зависимости от своих потребностей, сво­его опыта, своей эмоциональности. Здесь же речь пойдет о ха­рактеристике наиболее типичных и общих ситуаций, которая, однако, не может быть исчерпывающей. Отметим кстати, что экс­периментальная и теоретическая психология интересовалась чаще всего реакциями, а не эмоциогенными ситуациями. Ис­ключение составляют Янг (1943) и Валлон (1949).

Вначале мы попытаемся сгруппировать причины эмоций в две большие категории в зависимости от того, в каком из двух факторов в балансе мотивации и возможностей субъекта быст­рее наступает несоответствие.

Недостаточность приспособительных возможностей

Эмоция возникает часто потому, что субъект не может или не умеет дать адекватный ответ на стимуляцию. Нереши­тельность человека, захваченного врасплох, превращается в эмо­циональные реакции под прямым влиянием побуждения к дей­ствию, которое не находит выхода в реальной ситуации (Wallon, 1949).

В целях классификации разнообразных ситуаций мы сгруп­пируем их по трем рубрикам: новизна, необычность, внезапность, сознавая, что многие ситуации обладают несколькими из этих признаков.

А. Новизна

Ситуации являются новыми, когда мы совсем не под­готовлены к встрече с ними. Возникающее возбуждение может разрядиться лишь в виде эмоциональных реакций. Хороший пло­вец, услышав призыв о помощи, не испытывает или почти не испытывает эмоции, он плывет, но зритель, не умеющий пла­вать и остающийся пассивным на берегу, волнуется.

Это правило объясняет, с одной стороны, почему чем млад­ше ребенок, тем больше эмоций он испытывает. С самого рож­дения и до юношеского возраста он непрестанно сталкивается с ситуациями, на которые у него еще нет приобретенной систе­мы ответов. Младенец, погруженный в слишком горячую ванну, кричит, в то время как взрослый просто делает воду более про­хладной. Этим объясняется также тот факт, что повторение пер­воначально новой ситуации приводит к ослаблению эмоций и

даже к их исчезновению, поскольку индивид может постепенно вырабатывать адекватные схемы реакций. Этот принцип объяс­няет также, почему животные испытывают меньше эмоций, чем люди. В самом деле, животные обладают схемами инстинктив­ных реакций почти на все раздражения, к которым они чув­ствительны. Чем больше роль научения в выработке адекватных ответов, тем больше возможность оказаться в новых ситуациях, порождающих эмоциональные реакции.

По мере выработки адекватной реакции происходит уменьше­ние эмоциональных реакций. В качестве примера рассмотрим реакцию избегания вредного стимула. Животное помещают в ста­нок, одной лапой оно опирается на пластину, по которой про­пускают электрический ток. Электрическому удару, вызывающему болевые реакции, предшествует звонок или свет. Вначале, когда животное замечает сигнал, оно волнуется, проявляя в условиях этой новой ситуации сильное беспокойство, затем постепенно оно адаптируется и научается с появлением сигнала спокойно поднимать лапу, чтобы избежать электрического удара.

Влияние новизны получило подтверждение в эксперименте Хебба (1946) на обезьянах. 30 шимпанзе показывали различные неподвижные или движущиеся объекты, изображавшие живот­ных, отдельные части тела шимпанзе или человеческие головы. Обезьяны пугались неподвижных или расчлененных тел. Хебб объясняет возникновение этого страха новой стимуляцией, к ко­торой высшие центры не адаптировались, т. е. дает такое же объяснение, которое было приведено нами выше.

Б. Необычность

Есть ситуации, которые даже при повторении будут всегда новыми, потому что на них нет «хороших ответов». Так, сильный шум в любом возрасте вызывает эмоциональную реак­цию. Последняя, очевидно, сильнее у очень маленького ребенка прежде всего потому,- что эмоции интенсивнее тогда, когда еще не развиты тормозящие силы, создаваемые воспитанием, а так­же потому, что резкий шум вызывает тоническую реакцию ар­хаического типа, «причина которой в этом возрасте, когда слу­ховые волокна еще не миелинизированы, связана скорее с ко­лебанием звука, чем с самим звуком, скорее с совместной работой слухового и лабиринтного аппарата, чем с собственно слухом» (Wallon, 1949).

Такова же реакция и на потерю опоры, которую Уотсон от­носил к первичным эмоциям и даже рефлексам. С возрастом

эта реакция изменяется во всех своих модальностях, однако ее эмоциональный характер не исчезает. Любая «неустойчивость позы» вызывает реакцию страха, замечает Валлон.

К этим необычным ситуациям относятся также и те, кото­рые, несмотря на возможные изменения, остаются потенциаль­но неопределенными. Это темнота, в меньшей степени одиноче­ство (которого также боятся шимпанзе) и образы воображения.

Валлон также подчеркивает, что у ребенка необычное мо­жет возникнуть в результате соединения знакомого и незнако­мого. Ребенок может быть испуган, если против обыкновения он увидит мать в перчатках или в шляпе- Он пугается звука, издаваемого безобидной куклой. Его привычные представления нарушаются, ребенок оказывается неподготовленным к необыч­ным ситуациям. Последние могут даже сильнее взволновать его, чем совершенно новые стимуляции, вызывающие лишь любо­пытство. Эти случаи хорошо согласуются с теорией Хебба (1949), который объясняет происхождение эмоций нарушением после­довательности фаз реакции.

Очевидно, с возрастом и накоплением опыта ребенок реже сталкивается с новыми и необычными ситуациями. Рис. 1 пока­зывает относительную частоту пугающих ситуаций для детей раз­личного возраста. Развитие ведет к уменьшению причин стра­ха, однако оно и создает их, особенно благодаря тому, что у ре­бенка появляются новые возможности предвидеть опасность, но еще не выработано достаточно средств для подавления страха перед воображаемой неопределенностью.

В. Внезапность

«Удивление — важная причина эмоций» (Janet, 1928). Эмоция, вызываемая удивлением, является одной из самых из­вестных и относится к числу наиболее изученных в лаборатор­ных условиях. Чтобы понять ее специфику, следует отличать ее от новых и необычных стимуляций, внезапность которых часто усиливает их эмоциогенность. Пример из области патологии, при­веденный Жане (1928), подтверждает это. Молодая женщина ждала мебель, которую она заказала и которую очень хотела иметь. Неожиданно эту мебель доставили слишком рано, и вместо того, чтобы испытать чувство удовольствия, женщина была очень взволнована. Сама она объясняет так: «Если бы меня предупре­дили, если бы я увидела машину в окно, я бы не заболела». Здесь явное несоответствие между ритмом ответа и стимуля­ции. В этом случае возможности адаптации существуют, однако

Рис. /. Относительная частота различных ситуаций, вызывающих страх у детей в зависимости от возраста; по результатам наблю­дений родителей и воспитателей в течение 21 дня (соответствен­но по возрастам детей было получено 31, 91 и 24, или всего 146 описаний). Рядом приводятся данные несистематических наблю­дений за 117 детьми (соответственно 27, 67 и 23 описания) (по:Carmichael I. Manuel de psychologie de 1'enfant. Paris, 1942, t. III).

Внезапность стимуляции мешает им реализоваться. Хорошо из­вестно, что нужно подготовить друзей к плохим новостям, а иног­да и к сильным радостям, если мы хотим уберечь их от эмоцио­нальных переживаний.

Реакции на новизну, необычность, внезапность сходны между собой. Наиболее простая их форма соответствует генерализо­ванному возбуждению. Гасто (1957) показал, что реакция удив­ления представляет собой первичную эмоциональную реакцию, которая соответствует просто возбуждению ретикулярной фор­мации.

Возбуждение является своего рода формой возникновения любой эмоции. «Возбуждение — это наш ответ на ситуацию, вы­зывающую, по нашему мнению, нечто иное, чем простой и при­вычный ответ», — говорил Стрэттон (1928), который показал, что