Раздел 1. Фреге: парадокс именования и попытки его решения

1.1. Г. Фреге и номинализм.

1.2. Фреге: понятие и вещь. Парадокс имен Фреге.

1.3. Фреге как предшественник современных теорий референции.

1.4.Прямое и косвенное вхождение имен в контекст.

1.5.Дескриптивное и атрибутивное употребление имен.

1.6.Референция говорящего и семантическая референция.

1.7. Референция говорящего и фоновая информация.

1.8.Фреге о существовании.

1.9.Промежуточный вывод из теории Фреге.

Задачи главы. в предыдущей главе мы попытались показать:

1. Ни одну из важнейших лингвистических проблем нельзя разрешить только в пределах собственно лингвистики, не выходя на методологический уровень.

2. Любая методологическая типология лингвистических теорий, в конце концов, сводится к психологической.

3. Важнейшие проблемы лингвистики могут быть разрешены только в рамках системного подхода, предполагающего, с одной стороны, четкое определение элементов теории и их места в ней, с другой стороны, рассмотрение этой теории как части интегрированного научного знания.

Мы сосредоточимся в основном на формально-логических и методологических аспектах проблемы теории номинации.

Новый этап в исследовании СИ начинается с работ Готтлоба Фреге (1842-1925). Его теории [Фреге, 1977; 1978; 1987; Frege, 1977] выводят дискуссию об имени на совершенно новый уровень. С периферии логических и философских вопросов проблема имени перемещается в центр обсуждения.

Хотелось бы еще раз пояснить мотивы, заставляющие логиков вновь и вновь возвращаться к этой проблеме. Лейбниц мечтал о том, чтобы спор двух философов стал подобен спору двух счетоводов. Для этого философские постулаты нужно выражать не на естественном языке, а на языке математических уравнений. Все теории имени, начиная с Фреге, суть шаги к воплощению этой мечты. Мы попытаемся перевести их доказательства обратно с языка уравнений на более понятный семасиологический язык. В нашем изложении все же нельзя обойтись без узкоспециальных терминов. Большинство из них – кальки с английского языка. Это объясняется тем, что чисто логические аспекты языка долгое время изучалась в рамках англоязычных философских школ. В отечественной традиции исследования в этой области либо отвергали эту школу, либо заимствовали терминологию англоязычной аналитической философии.

1.1.Взгляды Фреге нельзя назвать номиналистскими, они, скорее, противоположны. В математической логике основное мировоззренческое различие пролегает не между эссенциализмом и номинализмом, а между платонизмом и формализмом. Существует промежуточная концепция, называемая интуиционизмом. Основное различие между средневековыми реалистами и номиналистами состояло в ответе на вопрос, существуют ли общие понятия. Различие между формализмом и платонизмом лежит во взгляде на природу математики, в ответе на вопрос: существует ли реально особенный предмет математики – число, множество и т. д. Этот вопрос разбирает Х. Карри [Карри, 1969, с. 26–42]. Разделение математиков на платонистов и формалистов существует и поныне [см. Логический словарь, 1991]. Фреге придерживался платонистских взглядов, однако его учение было предшественником всех крупных номиналистских теорий в математической логике и лингвистике. Б. Рассел вначале склонялся к платонизму, но затем радикально изменил свои взгляды, практически перейдя в противоположный лагерь. Он прямо говорит, что идеи, числа или точки не "сидят рядком на платоновских небесах". Но в другой работе оговаривается: "Это невозможно опровергнуть, но для такого мнения нет ни малейшего основания" [Аналитическая философия, 1993, с. 18]. Мы коснулись здесь математической проблематики, чтобы подчеркнуть следующее: Рассел, Фреге и многие другие логики обращались к проблемам лингвистики, отталкиваясь от математики, разрешая вопросы и парадоксы математики.

1.2. Лингвисты обычно упоминают имя Г.Фреге в связи с семантическим треугольником. Часто ссылаются на Фреге в связи с понятиями значения и смысла имен. Разбирая работы Г.Фреге, необходимо учитывать, что принятая сейчас логико-семантическая и прагматическая терминология еще только формировалась. Дело усложняется еще и тем, что ключевые термины Г.Фреге по-разному переводятся на разные языки. Термин "Bedeutung" по-русски обозначается словом "денотат" [см. Фреге, 1977]. По-английски этот термин передается словом "nominatum" [см. Frege, 1900]. К сожалению, после Фреге появилось слишком большое количество терминов более или менее эквивалентных "значению" и "смыслу" [см. Черч, 1960; Ogden, Richards, 1923 и др.]. Термин "Gegenstand" переводится русским словом "вещь" [Фреге, 1978]. В американской литературе чаще всего употребляется пара терминов sense и reference, при этом часто оговариваются, что смысл слова есть коннотация (вспомним Милля). А. Чёрч обсуждает многозначность терминов Г. Фреге и взамен их вводит свои – "сигнификат" и "денотат". Иногда вместо слова "сигнификат" он употребляет словосочетание "концепт денотата" [см. указ соч.] Различия между сигнификатом и концептом денотата чисто логические и чем-то сродни референтому и семантическому употреблению имени, о котором будет сказано ниже. Б. Рассел считал, что "денотат" слова не есть "вещь", а только логический объект, слова не могут обозначать "вещи" [см. Рассел, 1977]. В немецком языке есть слова: "Gegenstand" (предмет) и "Objekt", в английском только "object". Это также привело к размножению терминов.

Наряду с этим со времен Фреге, на наш взгляд, также начинается череда неверных толкований, путаницы и односторонних объяснений. Причина всей этой путаницы, возможно, кроется в том, что логики, психологи и лингвисты рассматривали именование, "значение" и "смысл" каждый с позиций своей дисциплины. Психологи и логики видели парадокс именования там, где лингвисты не замечали никаких трудностей.

Важным у Фреге является то, что он не только постулировал, но и доказал, что слова обозначают прежде всего понятия (Begriffe), а не вещи (Gegenstände). Возможно, это имел в виду Милль, говоря о том, что "значение слова заключается не в том, что оно денотирует, а в том, что оно коннотирует (сигнифицирует)". Эта проблема – только часть семантической теории Фреге. Необходимо остановиться на некоторых ее аспектах, имеющих отношение к СИ. Для логиков краеугольным камнем является принцип salva veritate (сохранения истинности высказывания) при замене имен. "Ядром" теории Фреге был "парадокс отношения именования", то есть невыполнимость принципа взаимозаменяемости в контекстах естественных языков. В англоязычной литературе эту проблему называют Frege's Puzzle.

Парадокс Фреге иллюстрируется знаменитым примером с именами "Утренняя звезда" и "Вечерняя звезда" (Morgenstern, Abendstern, по латыни называемые Phosphorus и Hesperus). Оба имени обозначают планету Венера. По Фреге у них одно и то же значение, но разные смыслы. Поэтому они не всегда взаимозаменяемы во всех контекстах естественных языков.

Поясним парадокс Фреге своим примером. Слово (1) "Астана" и выражение (2) "столица Казахстана" – синонимы. Согласно логическим законам, если какой-либо термин истинного высказывания заменить синонимом, предложение останется истинным. Возьмем выражение:

"Столица Казахстана перенесена из Алма-Аты в Астану". Оно истинно. Попробуем заменить термин "столица Казахстана" из левой части выражения синонимом "Астана". Получаем: "Астана перенесена из Алма-Аты в Астану". Предложение бессмысленно.

На современном языке такое использование имен называется интенсиональным контекстом. Термин "Столица Казахстана" употреблен в интенсиональном контексте, и поэтому его нельзя заменить любым синонимом.

Необходимо добавить, что значением и смыслом обладают не только от­дельные слова, но и предложения. Подобно тому как разные смыслы имеют слова "утренняя звезда" и "вечерняя звезда", так и предложения "Взошла утренняя звезда" и "Взошла вечерняя звезда" имеют разные смыслы – “первая” из них взошла утром, а “вторая” – вечером. Лингвисты также занимаются проблемой смысла предложений (см., например, работы Н.Д. Арутюновой).

Значением слова является предмет, значением предложения является событие, факт, точнее, отношение высказывания к факту, функция его истинности. Слова могут обозначать пустые классы, например, "единорог". По Фреге, такие слова имеют смысл, но не имеют значения. То же можно сказать о предложении "Многие единороги были убиты гоблинами". Понятия единорога принадлежит к интенсиональной сфере, к сфере мысленных конструкций, а не наблюдаемых объектов.

Рудольф Карнап (1891-1970), который ввел сами понятия экстенсионала и интенсионала, не называл себя номиналистом, в отличие от У. Куайна и Н. Гудмена. Но его можно причислить к ним. Карнап так определяет связь между экстенсионалом и интенсионалом: "Каждый интенсионал единственным образом устанавливает экстенсионал, но не наоборот" [Карнап, 1959. С.173]. Крайне важно, что Аристотель считал, что и обратное так же верно, то есть каждая вещь задает свое понятие своими внутренне присущими признаками (сущностями). Эссенциалист говорит: "Вещи задают, создают понятия о себе". Номиналист говорит: "Описание значения устанавливает предметную область данного понятия". Повторим, что многие лингвисты и поныне находятся под влиянием старого аристотелевского эссенциализма.

Карнап выдвинул еще одну важную идею теории именования – принцип объемности. Каждому свойству соответствует класс, который и рассматривается как представитель этого свойства; отсюда следует, что "естественный спутник земли" и "ночное светило" – одно и то же свойство, поскольку класс один и тот же. Пустой класс всегда "один и тот же", каким бы свойством он ни был задан. Согласно этому принципу, "быть круглым квадратом" и "быть единорогом" – значит обладать одним и тем же свойством, поскольку единорог и круглый квадрат принадлежат к одному и тому же пустому классу. Классическая логика, которая интересуется только сохранением истины от посылок к следствию, опирается на принцип экстенсиональности. Для анализа подстановок salva veritate (с сохранением истинности) этого достаточно. В интенсиональных контекстах принцип экстенсиональности не работает.

1.3. Еще более знаменитый пример невозможности полной взаимозаменяемости имен в предложениях принадлежит Б. Расселу и анализируется А. Чёрчем [см. Чёрч, 1960, с. 17-20]. Вальтер Скотт анонимно напечатал роман “Веверлей”. Предложение: "Георг IV желает знать, является ли Вальтер Скотт автором Веверлея[18]", истинно, предложение "Георг IV желает знать, является ли Вальтер Скотт Вальтером Скоттом", ложно.

1.4. Чтобы решить эту проблему, Г. Фреге вводил понятие "пря­мого и косвенного вхождения СИ в контекст". А. Чёрч разъясняет это различие [там же, с. 340 – 346]. В предложении (1) "Вальтер Скотт есть автор Веверлея" вхождение обоих имен прямое (нем. gewöhnlich, англ. transparent). В предложении (2) "Георг IV желает знать, является ли Вальтер Скотт автором Веверлея" вхождение имен косвенное (нем. ungerade, англ. opaque). Не повторяя Чёрча, мы преобразуем пример Рассела так, чтобы важность мысли Фреге стала еще яснее. Возьмем предложение (3) "Георг IV предложил тост за автора Веверлея". Это можно понимать двояко. Если король знал, что автором романа является Вальтер Скотт, то он предложил тост именно за Скотта. Если он не знал этого, то предложил тост за кого бы то ни было, кто является автором "Веверлея". Предложение (2) – это пример косвенного вхождения имен в контекст.

1.5. Но из предложения (3) видно, что различие между прямым и косвенным вхождением имен недостаточно. К, с. Доннеллан вводит различие между атрибутивным и референтным употреблением дескрипции. Если король знал, кто автор "Веверлея", то он употребил дескрипцию референтно. Если не знал, то употреблял дескрипцию атрибутивно.

1.6. Впоследствии выяснилось, что теория референции Доннелана недостаточна. Дескрипция может быть неверной, но референция – успешной. Случай подобной референции приводит С. Крипке в своей статье "Референция говорящего и семантическая референция":

– Ее муж нежен с ней.

– Нет, ее муж не нежен с ней. Тот, кого Вы видите, не ее муж [Kripke, 1979. Цит. по: Степанов, 1985, с. 251]. В этом случае употребление имен говорящим, как показывает Крипке, не было ни атрибутивным, ни референтным. Референция первого говорящего не совпала с семантической референцией. Более подробно об этом см.: [Степанов, Указ. соч., с. 242-256].

1.7. Из примера с Вальтером Скоттом видно одно важнейшее свойство СИ, по сути, открытое Фреге. Если я много знаю о носителе имени, то я употребляю его совсем в другом смысле, чем, если почти ничего не знаю. Б. Рассел и Дж. Р. Серль называют это дескриптивной поддержкой имени. Поэтому очень важно установить, что именно говорящий знает о носителе имени до начала речевого акта, это и есть одна из главных целей наших экспериментов и опросов. Предположим, что один собеседник знает о Вальтере Скотте только то, что он писал стихи, второй – только то, что он – автор "Айвенго", третий знает о нем многое, включая место и время его рождения и смерти, а четвертый не знает ничего. Первый и второй собеседники могут не понять, что речь идет об одном и том же человеке, а четвертый в беседе с третьим вообще не поймет, о чем идет речь. Фреге, приводя аналогичный пример с именем "Густав Лаубен" говорил, что собеседники в этом случае говорят на разных языках [Фреге, 1987, с. 29].

В каком-то отношении СИ связаны с признаками их носителей, в определенных контекстах эта связь имеет важное значение, но характер этой связи совсем иной, чем соотношение имени класса со свойством. Фреге мог бы сказать, что в определенном контексте "автор "Веверлея" – это смысл имени Вальтер Скотт. Также как и "автор "Айвенго" или "основоположник жанра исторического романа". Повторим, что очень важно знать, насколько совпадают знания собеседников о носителе того или иного имени, от этого зависит, выражаясь словами С. Крипке, совпадет ли референция говорящих с семантической референцией.

Фреге подчеркивал, что подобные различия "смыслов", или дескриптивной поддержки (Фреге не употреблял этого термина) должны быть исключены из идеального языка).

1.8. Одним из элементов теории Г. Фреге был вопрос об осмысленности экзистенциальных предложений. Этот аспект также важен для теории СИ. Экзистенциальные высказывания – это предложения с предикатом существования. Мы уже упоминали высказывание Канта о том, что существование не может быть предикатом. Приведем простой пример: "Абракадабра существует". Выражает ли это высказывание истину или ложь? Если под этим словом я имею в виду заклинание, которым можно вызвать злых духов, то высказывание ложно. Если под "абракадаброй" я имею в виду бессмысленный набор слов, то высказывание истинно. Бессмысленно говорить об истинности высказываний подобного вида, пока мы не оговорили значение входящих в него имен. Это становится еще яснее в случаях с СИ. Фреге приводит такой пример: "Существует ли Факлак?" (Факлак – вымышленное псевдогреческое имя). Единственная возможная реакция на этот вопрос – это переспросить, о чем идет речь, причем, трудно решить, как поставить вопрос: кто это такой или что это такое. Этот пример показывает, что даже грамматическое значение одушевленности не всегда присутствует у СИ.

Таким образом, упомянутая ранее точка зрения, что семантика СИ включает значение существования, одушевленности и рода, представляется неубедительной. О "существовании" Фреге говорит, что это - знак другого порядка. У Фреге уже заложены зачатки теории иерархии языков Б. Рассела.

1.9. Итак, Г. Фреге пытался решить открытый им парадокс путем различения понятий "значение" и "смысл". Эту теорию в дальнейшем усовершенствовал Р.Карнап, введя понятие интенсионала и экстенсионала, интенсиональных и экстенсиональных контекстов. Согласно этой точке зрения, принцип взаимозаменяемости должен распространяться только на экстенсиональные контексты. Понятие "контекста" необычайно актуально в современной информатике и семиотике, особенно в ее прагматическом ракурсе. По-видимому, "парадокс именования" можно решить через понятие контекста, хотя В.Н.Переверзев пишет в указанной статье, что при такой трактовке возникает порочный круг в определениях, т. е. интенсиональный контекст определяется через принцип подстановки и наоборот, принцип подстановки объясняется при помощи понятий экстенсионального и интенсионального контекстов [см. там же]. Он считает предпочтительным решение этого парадокса Б.Расселом, последний показал важность различения эмпирических и наблюдаемых объектов. Хотелось бы подчеркнуть, что при анализе СИ в семиотическом или прагматическом аспектах необходимо постоянно учитывать, в каком контексте употребляется то или иное имя – в качестве наименования эмпирического объекта или абстрактной дескрипции.

Контрольные вопросы к разделу 1

1. Что такое значение и смысл по Фреге?

2. Что такое прямое и непрямое вхождение в контекст? Приведите примеры.

3. Что такое дескрипция и референция? Приведите примеры верной дескрипции и неверной референции.

4. Истинны ли утверждения: «Абракадабра существует», «Новосибирск – красивый город»?