Раздел 6. Прагматика

6.1 Номинализм: прагматизм и семиотика.

6.2 Милль: теория коннотаций.

6.3 Милль о значении СИ.

6.4 Резюме номиналистических теорий имен.

6.5 Обобщающие философские замечания. Психологическая типология лингвистических теорий.

6.6 Основные мировоззренческие постулаты лингвистических теорий и их системная зависимость.

6.7 Общие выводы из главы II.

6.1. Противостоящей герменевтике теорией был прагматизм Ч.С.Пирса. Поскольку он, как и его последователь Ч. Моррис, был еще и создателем семиотики, его теория часто упоминается и анализируется лингвистами. Особенно часто упоминают теорию Пирса о трех аспектах семиотики (семантика, синтактика, прагматика) и троякую классификацию знаков (символические, иконические, индексные) [см.: Семиотика, 1983; Якобсон, 1975; Степанов, 1971, 1985 и мн. др.], поэтому мы не будем подробно останавливаться на прагматизме и прагматике. Отметим лишь, что, во-первых, пирсовское выделение трех аспектов знаков позволило дополнить старое понятие об уровне языка понятием аспекта или ракурса знака, что сделало изучение языка намного эффективнее. Это триединое деление нашло развитие и в логике – появились логическая семантика, синтаксис и прагматика. Во-вторых, выделение прагматики в самостоятельную дисциплину внесло большой вклад в развитие информатики и теории коммуникации.

6.2. Среди идей Джона Стюарта Милля (1806 – 1873) значение для ЛС и ономастики имеют теория денотации и коннотации и теория определений. Понятие коннотации сформулировано у Милля не очень ясно. Можно считать, что денотация, по Миллю, близка к сигнификации. Соответственно СИ, по Миллю, не имеют сигнификаций и коннотаций, однако эти понятия у Милля не тождественны. Он пишет: "Значение заключается (resides) не в том, что имена означают (denote), а в том, что они со-означают (connote). Имена, которые ничего не со-означают, "не имеют, строго говоря, никакой сигнификации" [Mill, 1856, р.36]. Это высказывание довольно неясно и допускает много толкований. Возможно, Милль имел в виду, что значение слова – это прежде всего обобщение, а не указание. Имена, не имеющие обобщающего значения, строго говоря, вообще не имеют значения. Связь слова с предметом нельзя назвать значением, во всяком случае, эта связь совершенно другого рода.

Из-за неясности термина "коннотация" у Милля это понятие вызвало много дискуссий. Некоторые зарубежные ученые употребляют это слово в старом, миллевском значении, как бы, "не замечая" многочисленных последующих работ. Труды Р.Карнапа и А.Черча [Черч, 1960], разработка логики классов, логическая семантика и теория референции [Carnap; Ogden-Richards, 1923] продвинули терминологический аппарат семантики намного вперед. В современном английском языке, по данным словаря Уэбстера [Webster’s, 1991], основное значение слова "connotation" близко к "implication". Значение, близкое к "signification", словарь выделяет как вторичное. Возможно, под коннотацией Милль имел в виду субъективную характеристику. Поскольку СИ – это нехарактеризующие знаки, они не коннотируют. По нашему мнению, кратким определением коннотации может быть "субъективная импликация" (в основном, эмотивно-оценочная).

6.3. Дж, с. Милль убедительно показал, что дескрипции не могут быть определениями СИ. Не пользуясь примерами Милля, можно доказать этот тезис следующим образом. Мы причисляем объект к тому или иному классу на основании того или иного признака. Совокупность этих признаков по сути совпадает с определением понятия. Если предмет лишается какого-либо определяющего признака, он переходит в другой класс, т. е. переименовывается.

Если спилить дерево и обрубить у него сучья, то предмет, называемый ранее деревом, следует называть бревном. Никакое описание носителя СИ не может служить его определением. Мы называем предмет мебели креслом, а не стулом из-за того, что он имеет подлокотники, но называем женщину Марией, а не Анной не за то, что у нее голубые глаза и, вообще, не имея в виду какого-либо признака.

Следуя за Гоббсом, Милль говорил, что СИ ничего не сообщают об обозначаемом предмете, кроме его имени, и сравнивал СИ с крестиками, которыми разбойник пометил дом Али Бабы. О.Есперсен считал положение Милля о том, что СИ не имеют значения, неверным. Поскольку СИ предельно конкретны, то они обозначают бесконечное количество признаков его носителя, имея гораздо большее значение, чем НИ. от Аристотеля идет идея об обратном соотношении между объемом и содержанием понятия, т.е. чем больше признаков (предикатов) мы вкладываем в понятие, тем к меньшему числу предметов оно приложимо. Однако, еще Лейбниц заметил, что этот принцип не работает в отношении единичных объектов.

Во-вторых, Есперсен смешивает ассоциативное значение с логическим. Признаки индивида связаны с именем ассоциативно, а не понятийно. Проведенный нами ассоциативный эксперимент показал, что стимулы – СИ вызывают у информантов более сильные и жесткие ассоциации, чем стимулы - НИ. Но даже самые сильные ассоциативные поля не могут включить всех или даже большинства признаков индивида. Эксперимент показывает, что ассоциации включают только самые характерные из них. Утверждать, что имя связано ассоциативно с бесконечным количеством признаков индивида, абсурдно, т.к. ничья память не смогла бы удержать их. При этом ассоциативное значение не имеет никакого отношения к дедуктивным операциям с классами. СИ можно сравнить не только с крестиком на доме Али Бабы (сравнение Милля), но и с крючком, тянущим за собой ассоциации. Смысл аналогии с крестиком в том, что Милль отвергает концепцию имени, как ларца, кладезя, вместилища знаний. Он подчеркивает апостериорный характер знаний, получаемых "помимо имен". Напомним, что Платон, в отличие от Гераклита, считал, что знания нужно получать "помимо имен", только затем, апостериори, устанавливая, какие из имен соответствуют вещам, а какие – нет.

Милль считает, что единичные имена появились раньше общих, человек, давая имя первоначально одному единичному предмету, постепенно распространял их на другие подобные. Более резкого противопоставления платоновским "эйдосам" и "универсалиям до вещей" трудно себе представить. Для номиналиста Милля логична и мысль о том, что онимы появились раньше апеллятивов [см. Mill, 1865, р. 150-170].

Милль специально останавливается на собирательном (collective) (агрегатном) употреблении имен. Две категории имен можно назвать агрегатными: СИ в агрегатном (собирательном) употреблении (ср. пример Милля: "276-й пехотный полк") и собирательные существительные (например, "человечество"). Слово "человечность" произошло от понятия "человек". Слово "человечество" "коллективно" именует всех людей, но не их свойства.

Нам хотелось бы вновь обратить внимание на принципиальное различие философского и лингвистического подхода к языку и к референции в частности. Лингвисты формулируют основной вопрос семантики так: "Каким образом, при помощи каких средств знак выполняет функции номинации, референции и коммуникации?" Философы формулируют вопрос по-другому: "Как возможно имя?" Для лингвистов важно разложить значение на осязаемые компоненты. Для логиков содержательным понятием на уровне имен является референция, а на уровне высказывания – истинность. Эти категории остаются центральными в логико-философских исследованиях языка.

И лингвисты, и философы "поднимают на щит" теории Дж. С. Милля и Г. Фреге. У Фреге лингвисты заимствуют различение "значения" и "смысла", концепта и предмета. У Милля взято определение собственных имен как слов, не имеющих концепта, а лишь обозначающих предмет. Эти два тезиса чаще всего рассматриваются лингвистами взаимосвязано, но вырываются из общего контекста логических систем Милля и Фреге. Парадокс состоит в том, что такая недостаточно глубокая трактовка этих авторов помогла лингвистам "не заметить" один из главных "камней преткновения" современной лингвистической философии – взаимоисключающее противоречие теорий Милля и Фреге. Лингвисты же сделали вывод, к которому приходят только некоторые логики и философы — эти теории дополняют друг друга. Все сказанное еще раз показывает, насколько важно взаимопонимание между лингвистами и философами, действительное объединение их усилий в изучении языка.

6.4. Резюмируя главные мысли номиналистического лагеря философов о СИ, выделим следующее:

* СИ не выражает сути вещей, а является лишь меткой;

* имена не могут быть априорно истинны или ложны, функцию истинности они выполняют лишь в предложении;

* единичное имя – не то же, что СИ, а общее – не то же, что НИ; главное отличие НИ – обозначение класса в атрибутивном понимании; класс задается своим свойством, а не совокупностью его элементов;

* говорить, что существуют СИ, омонимичные друг другу, вернее, чем говорить, что существуют многозначные СИ;

* референты СИ не суть виды, они не имеют дефиниций, дескрипции не являются определениями референтов СИ;

* СИ необходимы из-за чрезмерной длины дескрипций, субъективной привязанности говорящего к именуемому и, прежде всего, невозможности остенсивного (наглядного) указания на любой индивидный объект;

* НИ имеет первичной функцией обобщение, хотя указательная функция коммуникации возникла исторически раньше, чем обобщение; этимонами всех СИ были протоимена, не обобщающие в полном смысле слова;

* СИ связано с признаками своего носителя не понятийно, а ассоциативно; имя ассоциируется с наиболее характерными признаками носителя;

* значение слова прежде всего актуализируется в контексте и метаконтексте; учет прагматической стороны текста – непременное условие его понимания;

* СИ при диахроническом исследовании могут помочь изучить ментальные реалии социума, но делать онтологические выводы из изучения СИ неправомерно.

Хронологический принцип, избранный нами в этой главе, имеет преимущество последовательности, но в нем есть и существенный недостаток: фокус постоянно смещается с одной проблемы на другую, идея, основополагающая для одного философа, отходит на периферию у другого и т. д. В заключении этой главы мы перейдем от хронологического к логическому принципу изложения, чтобы заострить внимание на двух важнейших для нас пунктах нашей работы:

· Психологическая типология лингвистических теорий;

· Основные мировоззренческие постулаты лингвистических теорий и их системная зависимость.

Возможно, это конспективное изложение, во многом повторяющее уже сказанное, поможет лучше понять их. Последующие страницы – это как бы философский центр нашего исследования.

6.5. Все перечисленные выше теории языка исходят из некоторого количества недоказуемых философских предпосылок, которые детерминированы только типом мышления автора данной теории.

Эта мысль впервые была сформулирована основоположником философии прагматизма Уильямом Джемсом (джеймсом) [Джемс, 1910], а затем развита К.Г.Юнгом [Юнг, 1995]. Указанная книга послужила основой популярной в последнее время теории "соционики". Можно спорить с конкретикой психологической типологии Юнга или с соционикой. Однако сама мысль Джемса кажется совершенно верной. Выбор той или иной философской теории обусловлен не ее преимуществом (поскольку это недоказуемо), а темпераментом философа.

Ю.С. Степанов создал теорию о трех парадигмах философии языка, положив в ее основу пирсовскую трихотомию - "семантика-синтактика-прагматика" (дейктика) [Степанов, 1985]. Он утверждал, что наука попеременно стремится к каждой из этих трех парадигм, а затем, пройдя полный виток спирали, возвращается к первой исходной парадигме на новом уровне познания. Нам кажется, что дело не столько в трихатомии Пирса, сколько в дихотомии Джеймса-Юнга – эссенциализм - эмпиризм, экстраверсия - интраверсия. Развитие философских теорий языка можно представить не в виде спирали, а в виде маятника, раскачивающегося между крайними эмпиризмом, чаще всего, номиналистическим, и крайним эссенциализмом. До конца 60-х годов доминировала эмпирическая парадигма в философии, последним ярким представителем которой был Р. Карнап. За последние 25 лет после заката неопозитивизма наблюдается явная тенденция возрождения эссенциализма. Особенно это заметно в последние годы в России. Вновь стали модными мистические, иррациональные теории имен. [см.: характер и имя]. Ю.С.Степанов предлагает остановить этот маятник в средней точке [Степанов, 1995]. Нам представляется, что более приемлем номиналистический подход. В. Б. Касевич считает, что существует две картины мира – научная и мифологическая "первая стремится к полноте, вторая к целостности" [Касевич, 1996]. Безусловно, целостность, охват всех возможных вопросов мироздания – одна из самых соблазнительных особенностей мифологического мышления. "В действительности человек хочет не знаний, а определенности", – сказал как-то Б. Рассел. Общим для той и другой парадигмы является одно – единообразие объяснения, методологический монизм.

Научные изыскания имеют два ограничения – пределы опыта и ограничения разума. Кроме чисто эмпирических трудностей, исследователь испытывает давление некоей мировоззренческой схемы, в рамках которой он создает ту или иную теорию. Зачастую это давление оказывается сильнее, чем любые объективные факторы. Мировоззренческое, парадигматическое обоснование теорий языка и есть синтез лингвистики и философии.

Однако мировоззрение имеет не только социальные, но и индивидуально-личностные корни. Типология теорий языка парадоксальным, на первый взгляд, образом пересекается с психологической типологией личности.

6.6. Все рассмотренные нами философские вопросы о сущности языка выстраиваются в некую системную иерархию или цепочку:

Как возможны имена вообще?

Как возможны единичные имена?

Как возможны общие имена?

Как возможны истинные высказывания?

Как возможно усвоение и владение языком?

Как возможно понимание?

Нетрудно заметить, что все эти вопросы касаются методологического уровня теорий языка.

Попытки ответить на первый вопрос идут, пожалуй, от Парменида. Последний высказал идею, которую можно назвать "тезисом о существовании":

I. "Имена возможны потому, что вещи, обозначаемые ими, существуют. То, чего нет не может быть поименовано".

Из постулата о субстанции с большей или меньшей степенью жесткости следуют несколько других:

II. Постулат о взаимосвязи и единстве сущностей – постулат монизма.

III. Иерархия сущностей предполагает иерархию естественных родов и видов. Иерархия родов отражается в иерархии имен – от менее общих к более общим. Со времен средних веков учение о том, что общие имена отражают общее в самих вещах, называлось реализмом.

IV. Поскольку понятия образуются из естественных сущностей, именование не может быть договором или произволом. Имена необходимо либо истинны, либо ложны, они либо соответствуют своим сущностям, либо нет. Противоположный взгляд идет от стоиков, говоривших, что имя истинно либо ложно только в предложении. Но для многих философов объявление имен произволом было равнозначно объявлению истины произволом, с чем они не могли согласиться.

V. Из предыдущего следует постулат о слове как вместилище знания. Если имена даны правильно, то они выражают сущность вещи. Эту сущность непосвященный может познать из самого имени. Это постулаты эссенциализма.

Познание глубинной сущности, а не обманчивого явления – вот что должно занимать философа. Познание принципа, применимого к целому, важнее познания частного факта или единичного впечатления. Такой взгляд называется холизмом.

VI. Все предыдущие постулаты предполагают чисто рационалистическую методологию познания, полное или частичное отрицание эмпиризма, гносеологический априоризм. Надежное знание можно получить только при помощи разума, а не из обманчивого, преходящего чувственного опыта. Жесткой формой отрицания эмпиризма является учение о врожденных языковых способностях.

VII. Наконец, последний постулат, вытекающий из рационалистического мировоззрения, это телеологизм. Если мир разумен, то все в нем происходит с какой-либо разумной предустановленной целью. Исходя из этого, причинное объяснение языка заменяется целеполагающим. "Стихийное" происхождение языка в таком случае отвергается. (Надо признать, что многие философы, в целом придерживающиеся телеологического мировоззрения, не распространяли эту точку зрения на язык. Например, Гумбольдт недвусмысленно отвергал телеологическое объяснение языка).

Очевидно, что перед нами не просто набор утверждений или произвольно выбранные мировоззренческие установки, а цепочка или система теоретических предпосылок. Конечно, не все тезисы можно найти у одного и того же философа в явном виде. Любопытно, что за исходную точку не обязательно принимать первую из них. Наиболее систематичен в этом отношении Аристотель. У него мы можем “раскопать” постулаты II, III, V, VI , VII.

Альтернативная теория или тип теорий должен отвергнуть все или большинство из сформулированных выше положений. Отвергнуть философский тезис не обязательно значит развенчать и признать невежественным и неверным. Философы эмпирической школы лишь показали, что противоположная точка зрения подкрепляется не менее сильными аргументами. Опровержения Парменида, Платона и Аристотеля или, лучше сказать, контраргументы приведены нами в монографии [Чернобров, 1999. С.129 и далее]. Здесь мы лишь кратко сформулируем посылки философов эмпирической школы. Наша задача в том, чтобы показать системную взаимосвязанность этих философских посылок и теорий языка, основанных на этих постулатах.

I. Предложения, имеющие вид: «Нечто существует» некорректны, с точки зрения логического синтаксиса. Перестроив структуру предложения, можно говорить не о вещах и их именах, а о событиях и их описаниях.

II. Наблюдаемо только единичное событие, общие рассуждения – это лишь интерпретации единичных фактов. Поэтому язык – это не совокупность всех имен, а совокупность предложений, описывающих мир. (Постулаты плюрализма или логического атомизма).

III. Слово не обозначает вещь как она есть. Вещь как она есть непознаваема. Язык отражает явления как они нам даны. (Постулаты эмпиризма).

IV. Человек группирует события во временне цепочки, явления в классы, которые могут быть произвольными для каждого языка и культуры. Наиболее важные для человека события и их классы человек осознанно или неосознанно соотносит с отдельными именами, общими или единичными. (Постулат номинализма).

V. Только некоторые поступки человека можно рассматривать с точки зрения их цели. Подсознательные действия людей и явления природы, по мнению эмпирика, всегда следует описывать с точки зрения причины. Нам представляется, что в языке часть явлений объясняется телеологически, исходя из цели, а часть – причинно. Конкретно аспект языка, названный Соссюром собственно языком, описывается причинными законами, а речь - телеологическими принципами. Например, речевая ораторская или поэтическая метафора - это целенаправленный прием, а мертвые языковые метафоры, переносные значения слов - описываются с точки зрения причины.

6.7. Подводя итоги этого исторического обзора, хотелось бы подчеркнуть следующие выводы:

1. Самые общие вопросы языка, мышления и культуры и, в частности, ономастики нельзя решить в рамках одной лингвистики, т.к. они выходят на абстрактный, методологический уровень.

2. Некоторые из этих вопросов ставились философами со времен древней Греции и эпохи Просвещения. Если они и не были решены, то, по крайней мере, предлагались варианты решения.

3. Любой философский вопрос в конце концов, можно свести к ряду недоказуемых исходных посылок. Выбор одной из "систем аксиом" в очень большой степени зависит от склада мышления, психологического типа и темперамента исследователя[17].

4. Анализом проблемы СИ можно и нужно заниматься в рамках рационально-логической, семантико-прагматической концепции языка, соединив ее с психологией ассоциаций.

Следовательно, может быть создана новая концепция ономастики, отличительными чертами которой будут:

* ее прагматическая направленность (учет культурного, ситуативного и других контекстов и метаконтекстов функционирования СИ);

* учет "предрассудков", т.е. индивидуальных и коллективных стереотипов сознания и подсознания коммуникантов;

* активное использование ассоциативно-экспериментальных методов исследования.

Контрольные вопросы к разделу 6

1. Что такое коннотация по Миллю? Каково соременное определение коннотации?

2. В чем логичечкое отличие собственных имен от нарицательных? Какие из них появились раньше?

3. Что такое множество в логике? Что такое агрегат?

4. Каковы два основных типа темперамента по Юнгу, и в чем их отличия?

5. Что означают философские термины: монизм, реализм, эссенциализм, холизм, рационализм, телеология? Как они взаимосвязаны?

6. Что такое логический атомизм, эмпиризм, плюрализм, номинализм? Как они взаимосвязаны?

ГЛАВА II