Военно-политическая обстановка весной 1943 г. 19 страница

Возросшие потери на фронтах, особенно на Востоке, тяжелые последствия тотальной мобилизации и растущее освободительное движение в странах Европы сказались на внутренней обстановке в Германии, на моральном состоянии немецких солдат и всего населения. В стране усиливалось недоверие к правительству, участились критические высказывания в адрес фашистской партии и государственного руководства, росло сомнение в достижении победы{487}. Гитлер пошел на дальнейшее усиление репрессий для укрепления «внутреннего фронта». Но ни кровавый террор гестапо, ни колоссальные усилия пропагандистской машины Геббельса не могли нейтрализовать то влияние, которое оказало поражение под Курском на моральный дух населения и солдат вермахта.

Огромные потери боевой техники и вооружения предъявили новые требования к военной промышленности Германии и еще больше осложнили положение с людскими ресурсами. Привлечение в промышленность, сельское хозяйство и транспорт иностранных рабочих, которым гитлеровский «новый порядок» был глубоко враждебен, подрывало тыл фашистского государства.

После поражения в Курской битве еще больше ослабло влияние Германии на государства фашистского блока, ухудшилось внутриполитическое положение стран-сателлитов, усилилась внешнеполитическая изоляция рейха. Катастрофический для фашистской верхушки итог Курской битвы предопределил дальнейшее охлаждение отношений между Германией и нейтральными странами. Эти страны сократили поставки сырья и материалов «третьему рейху».

Победа Советской Армии в битве на Курской дуге еще выше подняла авторитет Советского Союза как решающей силы, противостоящей фашизму. Весь мир с надеждой смотрел на социалистическую державу и ее армию, несущую человечеству избавление от нацистской чумы.

Победоносное завершение Курской битвы усилило борьбу народов порабощенной Европы за свободу и независимость, активизировало деятельность многочисленных групп движения Сопротивления, в том числе и в самой Германии. Под влиянием побед на Курской дуге народы стран антифашистской коалиции стали еще решительнее выступать с требованием о быстрейшем открытии второго фронта в Европе.

Успехи Советской Армии отразились на позиции правящих кругов США и Англии. В самый разгар Курской битвы президент Рузвельт в [180] специальном послании главе Советского правительства писал: «В течение месяца гигантских боев Ваши вооруженные силы своим мастерством, своим мужеством, своей самоотверженностью и своим упорством не только остановили давно замышлявшееся германское наступление, но и начали успешное контрнаступление, имеющее далеко идущие последствия...

Советский Союз может справедливо гордиться своими героическими победами»{488}.

В Курской битве с новой силой проявилось превосходство советского военного руководства и военного искусства. Она показала, что Советские Вооруженные Силы представляют собой хорошо слаженный организм, в котором гармонически сочетаются все виды и рода войск.

Оборона советских войск под Курском выдержала суровые испытания и достигла своих целей. Советская Армия обогатилась опытом организации глубоко эшелонированной обороны, устойчивой в противотанковом и противовоздушном отношении, а также опытом решительного маневра силами и средствами. Широко использовались заранее созданные стратегические резервы, большинство которых было включено в специально созданный Степной округ (фронт). Его войска увеличивали глубину обороны в стратегическом масштабе и приняли активное участие в оборонительном сражении и в контрнаступлении. Впервые в Великой Отечественной войне общая глубина оперативного построения фронтов в обороне достигала 50 — 70 км. Возросли массирование сил и средств на направлениях ожидаемых ударов противника, а также общие оперативные плотности войск в обороне. Значительно возросла стойкость обороны за счет насыщения войск боевой техникой и вооружением.

Противотанковая оборона достигала глубины до 35 км, увеличилась плотность артиллерийского противотанкового огня, более широкое применение нашли заграждения, минирование, противотанковые резервы и подвижные отряды заграждения.

Большую роль в повышении устойчивости обороны играл маневр вторыми эшелонами и резервами, который осуществлялся из глубины и вдоль фронта. Так, например, в ходе оборонительной операции на Воронежском фронте перегруппировкой были охвачены около 35 процентов всех стрелковых дивизий, свыше 40 процентов частей истребительно-противотанковой артиллерии и почти все отдельные танковые и механизированные бригады.

В битве на Курской дуге Советские Вооруженные Силы в третий раз в ходе Великой Отечественной войны успешно осуществили стратегическое контрнаступление. Если подготовка контрнаступления под Москвой и Сталинградом протекала в обстановке тяжелых оборонительных боев с превосходящими силами противника, то под Курском сложились иные условия. Благодаря успехам советской военной экономики и целенаправленным организационным мероприятиям по подготовке резервов соотношение сил уже к началу оборонительного сражения сложилось в пользу Советской Армии.

В ходе контрнаступления советские войска показали высокое искусство в организации и ведении наступательных операций в летних условиях. Правильный выбор момента перехода от обороны в контрнаступление, тесное оперативно-стратегическое взаимодействие пяти фронтов, успешный прорыв заблаговременно подготовленной обороны противника, умелое ведение одновременного наступления на широком фронте с нанесением ударов на нескольких направлениях, массированное использование бронетанковых войск, авиации и артиллерии — все это имело громадное значение для разгрома стратегических группировок вермахта. [181]

В контрнаступлении впервые за время войны стали создаваться вторые эшелоны фронтов в составе одной-двух общевойсковых армий (Воронежский фронт) и мощные группировки подвижных войск. Это позволяло командующим фронтами наращивать удары первого эшелона и развивать успех в глубину или в сторону флангов, прорывать промежуточные оборонительные рубежи, а также отражать сильные контрудары гитлеровских войск.

В битве под Курском обогатилось военное искусство всех видов вооруженных сил и родов войск. В обороне артиллерия более решительно массировалась на направлении главных ударов противника, что обеспечивало по сравнению с предыдущими оборонительными операциями создание более высоких оперативных плотностей. Возросла роль артиллерии в контрнаступлении. Плотность орудий и минометов на направлении главного удара наступающих войск достигала 150 — 230 стволов, а максимальная до 250 стволов на километр фронта.

В Курской битве советские танковые войска успешно решали самые сложные и разнообразные задачи как в обороне, так и в наступлении. Если до лета 1943 г, танковые корпуса и армии применялись в оборонительных операциях преимущественно для нанесения контрударов, то в битве под Курском они, кроме того, использовались для удержания оборонительных рубежей. Этим достигалась большая глубина оперативной обороны и повышалась ее устойчивость.

В ходе контрнаступления бронетанковые и механизированные войска использовались массированно, являясь основным средством командующих фронтами и армиями в завершении прорыва вражеской обороны и развитии тактического успеха в оперативный. Вместе с тем опыт боевых действий в Орловской операции показал нецелесообразность использования танковых корпусов и армий для прорыва позиционной обороны, так как при выполнении этих задач они несли большие потери. На белгородско-харьковском направлении завершение прорыва тактической зоне обороны было осуществлено передовыми танковыми бригадами, а главные силы танковых армий и корпусов применялись для действий в оперативной глубине.

На новую ступень поднялось советское военное искусство в применении авиации. В битве на Курской дуге более решительно осуществлялось массирование сил фронтовой авиации и авиации дальнего действия на главных направлениях, улучшилось их взаимодействие с сухопутными войсками.

В полном объеме была применена новая форма использования авиации в контрнаступлении — авиационное наступление, в котором штурмовая и бомбардировочная авиация непрерывно воздействовали на вражеские группировки и объекты, оказывая поддержку наземным войскам. В Курской битве советская авиация окончательно завоевала стратегическое господство в воздухе и тем самым содействовала созданию благоприятных условий для проведения последующих наступательных операций.

В битве под Курском успешно выдержали проверку организационные формы родов войск и специальных войск. Танковые армии новой организации, а также артиллерийские корпуса и другие формирования сыграли важную роль в завоевании победы.

В сражении на Курской дуге советское командование продемонстрировало творческий, новаторский подход к решению важнейших задач стратегии, оперативного искусства и тактики, свое превосходство над военной школой гитлеровцев.

Органы стратегического, фронтового, армейского и войскового тыла приобрели большой опыт всестороннего обеспечения войск. Характерной [182] особенностью организации тыла являлось приближение тыловых частей и учреждений к линии фронта. Это обеспечивало бесперебойное снабжение войск материальными средствами и своевременную эвакуацию раненых и больных.

Громадный размах и напряженность боевых действий потребовали большого количества материальных средств, прежде всего боеприпасов и горючего. За период Курской битвы войскам Центрального, Воронежского, Степного, Брянского, Юго-Западного и левого крыла Западного фронтов железнодорожным транспортом было подано из центральных баз и складов 141 354 вагона с боеприпасами, горючим, продовольствием и другими материальными средствами{489}. Воздушным транспортом только войскам Центрального фронта было доставлено 1828 тонн различных снабженческих грузов{490}.

Медицинская служба фронтов, армий и соединений обогатилась опытом проведения профилактических и санитарно-гигиенических мероприятий, умелого маневра силами и средствами медико-санитарных учреждений, широкого применения специализированной медицинской помощи. Несмотря на значительные потери, которые несли войска, многие раненые уже в ходе Курской битвы благодаря усилиям военных медиков возвратились в строй.

Гитлеровские стратеги для планирования, организации и ведения операции «Цитадель» использовали старые, ставшие шаблоном способы и методы, которые не соответствовали новой обстановке и были хорошо известны советскому командованию. Это признается рядом буржуазных историков. Так, английский историк А. Кларк в работе «Барбаросса» отмечает, что немецко-фашистское командование снова делало ставку на молниеносный удар с широким применением новой боевой техники: «Юнкерсы, короткая интенсивная артподготовка, тесное взаимодействие массы танков и пехоты... без должного учета изменившихся условий, за исключением простого арифметического увеличения соответствующих компонентов»{491}. Западногерманский историк В. Гёрлитц пишет, что наступление на Курск в основе своей осуществлялось «в соответствии со схемой предыдущих сражений — танковые клинья действовали с целью охвата с двух направлений»{492}.

Реакционные буржуазные исследователи второй мировой войны приложили немало усилий, чтобы извратить события под Курском. Они стараются реабилитировать командование вермахта, затушевать его промахи и всю вину за провал операции «Цитадель» возложить на Гитлера и его ближайших сподвижников. Это положение было выдвинуто сразу же после окончания войны и упорно отстаивается до настоящего времени. Так, бывший начальник генерального штаба сухопутных сил генерал-полковник Гальдер еще в 1949 г. в работе «Гитлер как полководец», умышленно искажая факты, утверждал, будто весной 1943 г. при выработке плана войны на советско-германском фронте «командующие группами армий и армиями и военные советники Гитлера из главного командования сухопутных сил безуспешно пытались для преодоления большой оперативной угрозы, создавшейся на Востоке, направить его на единственный путь, обещавший успех, — на путь гибкого оперативного руководства, которое, подобно искусству фехтования, заключается в быстром чередовании прикрытия и нанесения удара и компенсирует недостаток сил [183] искусным оперативным руководством и высокими боевыми качествами войск...»{493}.

Документы свидетельствуют, что просчеты в планировании вооруженной борьбы на советско-германском фронте допустило как политическое, так и военное руководство Германии. Не справилась со своими задачами и разведывательная служба вермахта. Утверждения о непричастности немецкого генералитета к выработке важнейших политических и военных решений противоречат фактам.

Не выдерживает критики и тезис о том, что наступление гитлеровских войск под Курском имело ограниченные цели и что провал операции «Цитадель» не может рассматриваться как явление стратегического значения.

В последние годы появились работы, в которых дается довольно близкая к объективной оценка ряда событий Курской битвы. Американский историк М. Кейдин в книге «Тигры» горят» характеризует Курскую битву как «величайшее сухопутное сражение, какое когда-либо имело место в истории», и не соглашается с мнением многих исследователей на Западе, что она преследовала ограниченные, «вспомогательные» цели. «История глубоко сомневается, — пишет автор, — в немецких утверждениях, будто они не верили в будущее. Все решалось под Курском. То, что случилось там, определяло будущий ход событий»{494}. Эта же мысль отражена в аннотации к книге, где отмечается, что битва под Курском «сломала хребет немецкой армии в 1943 году и изменила весь ход второй мировой войны... Немногие за пределами России понимают всю чудовищность этого ошеломительного столкновения. Фактически даже сегодня Советы испытывают горечь, так как они видят, как западные историки умаляют значение русского триумфа под Курском».

Почему же последняя попытка немецко-фашистского командования осуществить крупное победоносное наступление на Востоке и вернуть утраченную стратегическую инициативу потерпела крах? Главными причинами провала операции «Цитадель» явились все более крепнущая экономическая, политическая и военная мощь Советского Союза, превосходство советского военного искусства, беспредельный героизм и мужество советских воинов. В 1943 г. советская военная экономика дала боевой техники и вооружения больше, чем промышленность фашистской Германии, использовавшей ресурсы порабощенных стран Европы. Но рост военного могущества Советского государства и его Вооруженных Сил игнорировали нацистские политические и военные руководители. Недооценка возможностей Советского Союза и переоценка собственных сил явились выражением авантюризма фашистской стратегии.

С чисто военной точки зрения полный провал операции «Цитадель» в известной мере обусловливался тем, что вермахту не удалось достичь внезапности удара. Благодаря четкой работе всех видов разведки, в том числе и воздушной, советское командование знало о готовящемся наступлении и приняло необходимые меры. Военное руководство вермахта полагало, что мощным танковым таранам, поддержанным массированными действиями авиации, не способна противостоять никакая оборона. Но эти прогнозы оказались необоснованными, танки ценой огромных потерь лишь незначительно вклинились в советскую оборону к северу и югу от Курска и завязли в обороне.

Важной причиной краха операции «Цитадель» явилась скрытность подготовки советских войск как к оборонительному сражению, так и к контрнаступлению. Фашистское руководство не имело полного представления [184] о планах советского командования. В подготовленной 3 июля, то есть накануне немецкого наступления под Курском, отделом изучения армий Востока «Оценке действий противника при проведении операции «Цитадель» нет даже упоминания о возможности перехода в контрнаступление советских войск против ударных группировок вермахта. О крупных просчетах немецко-фашистской разведки в оценке сил Советской Армии, сосредоточенных в районе Курского выступа, убедительно свидетельствует отчетная карта оперативного отдела генерального штаба сухопутных сил немецкой армии, подготовленная 4 июля 1943 г. На ней даже сведения о советских войсках, развернутых в первом оперативном эшелоне, отражены неточно. Совсем отрывочные данные немецкая разведка имела о резервах, находившихся на курском направлении.

В начале июля положение на советско-германском фронте и возможные решения советского командования оценивались политическими и военными руководителями Германии, по существу, с прежних позиций. Они твердо верили в возможность крупной победы.

В сражениях под Курском советские воины проявили мужество, стойкость и массовый героизм. Коммунистическая партия и Советское правительство высоко оценили величие их подвига. На знаменах многих соединений и частей засверкали боевые ордена, 132 соединения и части получили гвардейское звание, 26 соединений и частей удостоены почетных наименований Орловских, Белгородских, Харьковских и Карачевских. Более 100 тыс. солдат, сержантов, офицеров и генералов были награждены орденами и медалями, свыше 180 человек удостоены звания Героя Советского Союза, в том числе рядовой В. Е. Бреусов, командир дивизии генерал-майор Л. Н. Гуртьев, командир взвода лейтенант В. В. Женченко, комсорг батальона лейтенант H. M. Зверинцев, командир батареи капитан Г. М Игишев, рядовой А. М. Ломакин, помкомвзвода старший сержант X. М. Мухамадиев, командир отделения сержант В. П. Петрищев, командир орудия младший сержант А. И. Петров, старший сержант Г. П. Поликанов, сержант В. Ф. Черненко и другие.

Победа советских войск на Курской дуге свидетельствовала о возросшей роли партийно-политической работы. Командиры и политработники, партийные и комсомольские организации помогли личному составу понять значение предстоящих боев, их роль в победе над врагом. Личным примером коммунисты увлекали за собой бойцов. Политорганы принимали меры, чтобы сохранить и пополнить парторганизации в подразделениях. Это обеспечивало непрерывное партийное влияние на весь личный состав.

Важным средством мобилизации воинов на боевые подвиги являлась , пропаганда передового опыта, популяризация отличившихся в боях частей и подразделений. Большой вдохновляющей силой обладали приказы Верховного Главнокомандующего с объявлением благодарности личному составу отличившихся войск — они широко пропагандировались в частях и соединениях, зачитывались на митингах, распространялись с помощью листовок. Выписки из приказов вручались каждому воину.

Повышению морального духа советских воинов, уверенности в победе способствовала своевременная информация личного состава о событиях в мире и в стране, об успехах советских войск и поражениях противника.

Политорганы, партийные организации, проводя активную работу по воспитанию личного состава, сыграли важную роль в достижении побед в оборонительных и наступательных боях. Вместе с командирами они высоко держали знамя партии, были носителями ее духа, дисциплины, [185] стойкости и мужества, мобилизовывали и вдохновляли воинов на разгром врага.

«Гигантская битва на Орловско-Курской дуге летом 1943 года, — отмечал Л. И. Брежнев, — сломала хребет гитлеровской Германии и испепелила ее ударные бронетанковые войска. Всему миру стало ясным превосходство нашей армии в боевом мастерстве, в вооружении, в стратегическом руководстве»{495}.

Победа Советской Армии в битве под Курском открыла новые возможности для борьбы с немецким фашизмом и освобождения временно захваченных врагом советских земель. Прочно удерживая стратегическую инициативу, Советские Вооруженные Силы все шире развертывали общее наступление.

Глава пятая. Общее стратегическое наступление Советской Армии. Завершение освобождения Кавказа

1. Планы воюющих сторон после битвы под Курском

Битва под Курском, закончившаяся победой Советской Армии, привела к глубоким сдвигам в соотношении сил на советско-германском фронте и оказала решающее воздействие на развитие второй мировой войны. Изменение военно-политической обстановки определило дальнейшие планы советского и немецко-фашистского командований. Окончательно рухнули расчеты гитлеровского руководства повернуть ход борьбы в свою пользу.

К концу августа силы вермахта на Востоке были значительно ослаблены. Потерпели поражение самые мощные из созданных Германией за время войны танковая и авиационная группировки. Неспособность лучших немецких танковых дивизий при массированной поддержке авиации преодолеть оборону, а затем остановить наступление советских войск, большие потери широко разрекламированных «тигров», «пантер», «фердинандов» имели далеко идущие военные и политические последствия. В докладной записке Гитлеру об использовании танковых соединений летом и осенью 1943 г. генерал-инспектор танковых войск Гудериан писал: «В то время как противник продолжал производить оправдавшие себя в боевых условиях танки, немецкие танковые войска находились в стадии перестройки и испытаний... Широкая пропаганда новых немецких танков вызвала у других родов войск представление, которое не соответствовало действительности»{496}.

Урон в боевой технике был настолько велик, что острая потребность его быстрого восполнения стала трудноразрешимой задачей даже для мощной экономики Германии, опиравшейся на ресурсы стран оккупированной Европы. Все более глубокое воздействие на военную машину гитлеровского государства оказывало снижение морального духа личного состава армии в результате новых тяжелых поражений{497}. [187]

В конце августа 1943 г. гитлеровское командование имело на восточном фронте 226 дивизий, из них 20 танковых и 6 моторизованных, и 11 бригад. В резерве ОКХ находились всего одна охранная дивизия и две пехотные бригады.

В условиях развивавшегося наступления Советской Армии командование вермахта не могло в короткое время восполнить громадные потери, понесенные на Востоке, хотя и принимало к тому все меры. В комментариях к дневнику боевых действий главнокомандования вермахта отмечается: «Уже весной 1942 г. не представлялось возможным равномерно пополнять все сухопутные войска — пополнялись только соединения, которые предусматривалось использовать при наступлении. В 1943 г. эти возможности еще более уменьшились и исчезли полностью с лета после начавшегося отступления в России»{498}.

В середине августа потребность немецких вооруженных сил в личном составе на период 1 октября 1943 г. — 1 апреля 1944 г. определялась в 973 тыс. человек{499}. Это являлось тем минимумом, который был необходим, чтобы не допустить снижения боеспособности вермахта. Лишь меньше половины потребности в личном составе могло быть удовлетворено за счет контингентов призывных возрастов. Восточный фронт по-прежнему приковывал к себе главное внимание командования вермахта. 20 июля 1943 г. генеральный штаб сухопутных войск сообщал, что, несмотря на потери, понесенные в Сицилии, он не предусматривает на июль — август отправку маршевых батальонов в Италию, так как все имеющиеся в наличии батальоны нужны для восполнения потерь на Востоке{500}.

Фашистскому руководству пришлось вообще отказаться от намерения перебросить часть сил с советско-германского фронта в Италию. В обстановке, когда удары советских войск беспрерывно нарастали, высвобождение даже нескольких немецких дивизий из более чем двухсот, сосредоточенных на Востоке, становилось неразрешимой проблемой, хотя на карту ставилось сохранение в фашистской коалиции самого сильного союзника Германии в Европе — Италии. В течение июля с советско-германского фронта гитлеровцам не удалось снять ни одной дивизии. Более того, они направили на восточный фронт с Запада пехотную дивизию. А позже началась массовая переброска войск на советско-германский фронт из Западной Европы. В августе с советско-германского фронта была переброшена на Запад всего одна танковая дивизия, но уже в сентябре — октябре командованию вермахта пришлось направить на восточный фронт 12 пехотных, 3 танковые, 4 резервные дивизии и пехотную бригаду.

Как предвидела Ставка Верховного Главнокомандования, наиболее ослабленными оказались немецко-фашистские войска на смежных флангах групп армий «Центр» и «Юг», прикрывавшие юго-западное направление. Именно здесь советское командование намечало нанести главный удар.

Победа под Курском открыла новые перспективы борьбы. Центральный Комитет Коммунистической партии и Советское правительство поставили перед Вооруженными Силами задачу: усилить удары по врагу, безостановочно гнать его с родной земли, принести освобождение от фашистского рабства миллионам советских людей. Воспитанные партией в духе советского патриотизма и дружбы между народами, советские воины восприняли эту задачу с воодушевлением.

Военные советы, командиры, политорганы, партийные организации готовили воинов к длительному безостановочному наступлению. Вся [188] работа проходила под лозунгом быстрейшего освобождения оккупированной врагом территории, вызволения из-под фашистского ига советских людей.

Советское Верховное Главнокомандование, всесторонне оценив происшедшие после битвы под Курском глубокие изменения в соотношении сил на фронте и во всей военно-политической обстановке, приняло энергичные меры для максимального использования открывшихся новых возможностей. Фактор времени приобретал при этом исключительно важное значение.

Для достижения военно-политических целей, поставленных перед Советскими Вооруженными Силами, требовалось провести новые крупные наступательные операции на юго-западном и западном направлениях. Для их успешного осуществления имелись благоприятные предпосылки, обусловленные победой в битве под Курском и рядом мероприятий, проводимых Ставкой. К главнейшим из них относились: создание и сосредоточение стратегических резервов на важнейших направлениях, накопление материальных ресурсов, своевременное ориентирование командующих фронтами на дальнейшее развитие наступления.

Еще в ходе битвы под Курском Ставка Верховного Главнокомандования системой наступательных операций, увязанных по времени и направлениям, сковала войска вермахта, лишила их возможности осуществлять широкий маневр силами и средствами. В конце августа на фронте протяженностью 2000 км вели наступление восемь фронтов. Таким образом, контрнаступление советских войск стало перерастать в общее стратегическое наступление.

При планировании наступления Ставка Верховного Главнокомандования учитывала возможности быстро развивающегося военно-экономического потенциала социалистического государства и соотношение сил борющихся сторон, сложившееся к концу битвы под Курском. Во второй половине 1943 г. советская военная промышленность выпустила 12,9 тыс. танков и самоходно-артиллерийских установок, свыше 16 тыс. боевых самолетов. Благодаря принятым мерам Советская Армия получала пополнение в личном составе и боевой технике более быстрыми темпами, чем немецко-фашистские войска. В июле — августе только численность маршевого пополнения, отправленного из военных округов в действующую армию, составила 456,7 тыс. человек{501}. В Вооруженные Силы вливались и контингенты советских людей с освобожденных территорий. В течение июля и августа фронтам из резерва Ставки было передано 11 армий.

Несмотря на значительные потери в Курской битве, боевой и численный состав советских фронтов к концу августа претерпел относительно меньшие изменения, чем состав войск вермахта, находившихся на Востоке. На 1 сентября в войсках Центрального, Воронежского и Степного фронтов находилось 1 580 тыс. человек, более 30 тыс. орудий и минометов, почти 1,2 тыс. танков и самоходно-артиллерийских установок{502}. В то же время потери только сухопутных войск фашистской Германии на советско-германском фронте в июле — августе составили до 538 тыс. человек, а пополнения поступило всего 240 тыс. человек{503}. Советская Армия, наращивавшая силы в ходе контрнаступления, сохранила наступательную мощь, при этом в распоряжении Ставки еще оставались значительные резервы.

К концу битвы под Курском на фронте действовало 400 стрелковых дивизий и 28 танковых и механизированных корпусов. В резерве Ставки [189] Верховного Главнокомандования имелось 20 стрелковых дивизий, 8 танковых и механизированных корпусов{504}.

Чтобы быстрее восстановить боеспособность войск, участвовавших в напряженных боях под Курском, Ставка в августе и сентябре вывела из состава Западного, Брянского, Центрального, Воронежского, Степного фронтов в свой резерв управления четырех общевойсковых и пяти танковых армий, 13 танковых корпусов, артиллерийский корпус прорыва, 27 стрелковых дивизий и ряд других соединений и частей{505}. Это составляло 40 процентов общего количества формирований, выведенных в резерв Ставки за время с апреля по декабрь 1943 г. Особенно энергично пополнялись бронетанковые войска, понесшие наибольшие потери в боевой технике и личном составе.