Военно-политическая обстановка весной 1943 г. 16 страница

Враг все еще рвался вперед, наращивая силу ударов. Но это были уже последние отчаянные попытки выиграть третье наступление на Востоке. В наступлении гитлеровских войск назревал кризис, своевременно-вскрытый советским командованием. Воронежский фронт, усиленный стратегическими резервами, получил задачу нанести мощный контрудар и разгромить вклинившуюся группировку гитлеровцев. В контрударе предстояло принять участие 6-й гвардейской и 1-й танковой армиям, которые действовали с рубежа севернее Меловое, Круглик в направлении на Яковлево. Главный удар из района Прохоровки на этом направлении наносили 5-я гвардейская танковая армия генерала П. А. Ротмистрова и часть сил 5-й гвардейской армии генерала А. С. Жадова. Восточнее Белгорода в наступление переходили три стрелковые дивизии 7-й гвардейской армии.

Советское командование усилило войска, оборонявшиеся на прохоровском направлении, артиллерией. В предвидении ожесточенной борьбы с крупной танковой группировкой врага оно распорядилось использовать всю пушечную артиллерию для стрельбы по танкам прямой наводкой.

Учитывая задачи, возложенные на 5-ю гвардейскую танковую армию, ее командующий решил развернуть армию в два эшелона — в первом эшелоне должны были наступать три танковых корпуса, во втором — механизированный корпус и сильный резерв.

12 июля в 8 часов 30 минут, то есть тогда, когда перешли в наступление войска Брянского и левого крыла Западного фронтов, после 15-минутной артиллерийской подготовки соединения 5-й гвардейской и 5-ж гвардейской танковой армий нанесли контрудар. [153] Советские танкисты знали: немецкие тяжелые танки несколько превосходят танки Т-34 по дальности прямого выстрела. Поэтому они, умело используя высокую маневренность танка Т-34, смело шли на сближение с танками противника. В самом начале сражения навстречу друг другу двинулись бронированные лавины. Первый эшелон 5-й гвардейской танковой армии на полном ходу врезался в боевые порядки немецко-фашистских войск. Для врага оказалось полной неожиданностью то, что в сражение было введено такое большое количество советских танков.

Танковое сражение развернулось в двух районах. Западнее Прохоровки действовали основные силы 5-й гвардейской танковой армии. Другие силы этой армии в составе трех бригад (две механизированные и танковая) и танкового полка под общим командованием заместителя командующего армией генерала К. Г. Труфанова столкнулись с танковой группировкой фашистов южнее Прохоровки, к северо-западу от Корочи. Всего в сражении в районе Прохоровки участвовало с обеих сторон одновременно 1200 танков и самоходных орудий. Это было самое большое встречное танковое сражение второй мировой войны.

Над полем боя шли ожесточенные воздушные бои. В борьбу с вражеской авиацией и танками вступили 2-я воздушная армия и часть 17-й, а также авиация дальнего действия. Еще в ночь на 12 июля они нанесли удары по железнодорожным станциям, вражеским эшелонам, громили гитлеровские колонны на шоссейных и грунтовых дорогах. Советская авиация произвела 1299 самолето-вылетов.

Прохоровское танковое сражение выиграли советские войска. Оно стоило вермахту больших потерь в личном составе и до 400 танков. 12 июля стало днем крушения немецкого наступления на Курск с юга. Попытки немецко-фашистских войск продолжать наступление в полосе 69-й армии носили уже локальный характер. Не достигнув цели — выйти к Курску, войска Манштейна стали отходить. Соединения Воронежского фронта начали преследование противника{433}. В ночь на 19 июля по указанию Ставки Верховного Главнокомандования в сражение был введен Степной фронт. К исходу 23 июля советские войска своими главными силами вышли на рубеж, который они занимали до начала оборонительного сражения, и по указанию Ставки начали подготовку к контрнаступлению.

На южном фасе Курского выступа ценой огромных потерь соединения 4-й танковой армии и оперативной группы «Кемпф» вклинились в советскую оборону на глубину до 35 км. Но продвинуться дальше или удержать узкую полосу вклинения они не смогли. Ударные возможности мощной группировки врага, нацеленной на Курск с юга, были исчерпаны. Наступление вермахта и на этом направлении не принесло успеха.

В ходе Курской оборонительной операции войска Центрального и Воронежского фронтов сорвали все попытки гитлеровского командования окружить и уничтожить более чем миллионную группировку советских войск. Сражения носили исключительно упорный характер. По своему размаху и напряженности они стоят в ряду крупнейших сражений второй мировой войны. С обеих сторон в операцию в целом было вовлечено до [154] 2 582 тыс. человек, 37,8 тыс. орудий и минометов, 8 тыс. танков и самоходно-артиллерийских (штурмовых) установок, 6 тыс. боевых самолетов{434}.

В летнем сражении 1943 г. Советская Армия сорвала наступление гитлеровцев в самом его начале, буквально за несколько дней. Никогда еще немецко-фашистская наступательная стратегия не терпела такого краха в столь короткие сроки. Немецкие танковые корпуса сумели вклиниться в оборону Центрального фронта лишь на 10 — 12 км, в оборону Воронежского фронта — до 35 км.

Советское командование своевременно разгадало планы противника. Войска тщательно готовились к отражению ударов и к контрнаступлению. Уже к началу битвы Центральный, Воронежский и Степной фронты по численности войск и количеству боевой техники превосходили противостоявшие им группировки врага.

В битве на Курской дуге снова сказалась ложная концепция германского генерального штаба, стремившегося всю мощь сосредоточить для нанесения первоначального удара. Когда же создалась кризисная ситуация, командование вермахта не могло обеспечить достаточное наращивание сил наступающих группировок.

Более глубокое вклинение противника в оборону советских войск на южном фасе Курской дуги, чем на северном, объяснялось тем, что против Центрального фронта гитлеровцы сосредоточили до 1200 танков и самоходно-артиллерийских установок, а против Воронежского — 1500. В полосе Центрального фронта вражеские войска наносили один удар, а на Воронежском фронте — два удара. Кроме того, в ходе операции немецкое командование перебросило на южный фас подкрепления из Донбасса. На северном фасе оно ввело в сражение не все дивизии, находившиеся в его распоряжении, так как опасалось наступления Западного и Брянского фронтов на орловском направлении.

В оперативном построении войск фронтов имелись существенные особенности. Командующий Центральным фронтом ожидал наступления фашистских войск на одном направлении, и это подтвердилось ходом оборонительного сражения. Поэтому он имел возможность обеспечить высокие оперативные и тактические плотности войск на 95-километровом участке фронта, где ожидался удар врага, а также держать в глубине сильные резервы. Командующий Воронежским фронтом учитывал возможность наступления противника на двух направлениях на участке протяженностью 164 км. Обоснованность этого предположения тоже полностью подтвердилась. Поэтому командующий фронтом создал глубокое оперативное построение войск за счет уменьшения их плотности в тактической зоне обороны.

При оценке обстановки предполагалось, что наиболее мощный удар противника последует против войск Центрального фронта. Поэтому при распределении сил и средств этому фронту был придан артиллерийский корпус, с помощью которого создавался трудно пробиваемый огневой щит. Воронежский фронт такого корпуса не имел. По сравнению с Центральным в войсках Воронежского фронта орудий и минометов было на 2740 стволов меньше.

Центральный фронт остановил врага своими силами. Для срыва наступления и восстановления положения на южном фасе Курской дуги Воронежский фронт получил из резерва Ставки ВГК значительное усиление. Это позволило не только отразить наступление гитлеровских дивизий в районе Прохоровки, но и без значительной паузы развернуть решительное контрнаступление. [155]

Успешное завершение оборонительной операции советских войск под Курском во многом зависело от заблаговременного сосредоточения стратегических резервов. Особенно важную роль сыграло использование резервов в сражении под Прохоровкой. Правда, войска Степного фронта вводились в сражение по частям. Это, естественно, ослабило его при переходе в контрнаступление. Однако в обстановке, когда противник пытался пробиться к Курску с юго-востока и продвинулся на глубину до 35 км, такое использование резервов оказалось наиболее целесообразным.

Планируя наступление на Курск, немецко-фашистское командование рассчитывало мощным танковым тараном сокрушить оборону советских войск. Итоги напряженной борьбы показали несостоятельность этих расчетов. Третье наступление вермахта провалилось, потерпела крах наступательная стратегия фашистской армии на восточном фронте.

В ходе сражения произошло около тысячи воздушных боев. Советская авиация уничтожила более 1500 самолетов, но и сама потеряла около 1000. Ввиду огромных потерь немецко-фашистское командование вынуждено было в ходе операции усиливать свою авиационную группировку. Однако и эта мера не оказала существенного влияния на развитие борьбы. В сражении на Курской дуге борьба за господство в воздухе закончилась блестящей победой советских Военно-Воздушных Сил.

В Курской оборонительной операции во всем величии проявились высокие морально-политические качества советских воинов, их беззаветный патриотизм.

Партийно-политическая работа в частях и соединениях велась под лозунгом «Ни шагу назад без приказа командира, самоотверженно отстаивать каждую пядь советской земли». Он выражал основное содержание Призывов ЦК ВКП(б), приказов Верховного Главнокомандующего, обращений военных советов. В ходе обороны военные советы армий ежедневно, а военные советы фронтов каждые три-четыре дня доводили до войск итоги боев, разъясняли личному составу сложившуюся, на фронте обстановку. После четырех дней обороны Военный совет Центрального фронта в своем обращении к личному составу подвел первые итоги боев. В нем отмечалось, что план врага сорван и необходимо приложить еще усилия, чтобы остановить гитлеровцев и подготовить условия для перехода в решительное наступление. «Выстоять сейчас — значит победить окончательно»{435}, — говорилось в обращении.

Каждый день боев давал множество примеров массового героизма солдат, сержантов и офицеров. Было немало случаев, когда, стремясь во что бы то ни стало остановить врага, бойцы бросались под танки со связками гранат и уничтожали их ценой собственной жизни. Примеры героизма и самоотверженности становились достоянием всех воинов, вдохновляли их на новые подвиги. Пропаганда подвигов героев стала одним из основных направлений партийно-политической работы. Большую роль в этом играли фронтовые, армейские и дивизионные газеты.

Оборона советских войск была активной, части и соединения сами наносили удары, переходя в контратаки. Командиры и политработники готовили воинов к переходу в контрнаступление, напоминали им, что оборонительные бои носят временный характер и что в ближайшее время предстоит перейти в наступление с решительной целью освобождения советской земли от фашистских захватчиков. Советские воины горели желанием быстрее разгромить противника.

3. Контрнаступление советских войск

Контрнаступление Советской Армии, открывшее новый этап Курской битвы, началось в то время, когда на белгородско-харьковском направлении еще шло оборонительное сражение, а на орловском продвижение противника было только что остановлено.

Войска левого крыла Западного и Брянского фронтов, не связанные отражением вражеского натиска, нанесли удар на орловском направлении 12 июля« Армии правого крыла Центрального фронта перешли в контрнаступление 15 июля после трехдневной подготовки. Воронежский и Степной фронты во взаимодействии с Юго-Западным начали его 3 августа на белгородско-харьковском направлении.

Масштаб боевых действий на советско-германском фронте все больше расширялся. В них теперь участвовали не только войска Воронежского ж Центрального фронтов, но и войска Западного, Брянского, Степного фронтов, находившиеся на значительном удалении от северного и южного фасов Курского выступа.

План наступления Советской Армии на орловском направлении (операция «Кутузов») был разработан еще до начала Курской битвы. В основу плана операции была положена идея расчленения группировки врага ударами по сходящимся направлениям с последующим ее уничтожением. Сосредоточение войск и боевой техники и другие подготовительные мероприятия осуществлялись заблаговременно.

Войска Западного фронта под командованием генерала В. Д. Соколовского наносили удар на левом крыле, в полосе 11-й гвардейской армии. На первом этапе операции планировалось встречными ударами 11-й гвардейской армии генерала И. X. Баграмяна из района Козельска и 61-й армии генерала П. А. Белова Брянского фронта из района северо-восточнее Волхова при поддержке 1-й воздушной армии генерала M. M. Громова окружить и уничтожить болховскую группировку противника, прикрывавшую с севера главные силы гитлеровцев на орловском плацдарме, а затем развернуть наступление в южном направлении, на Хотынец, во фланг и тыл орловской группировки. Обеспечение наступления 11-й гвардейской армии с запада возлагалось на 50-ю армию генерала И. В. Болдина, наносившую вспомогательный удар в юго-западном направлении на Зикеево{436}.

Брянский фронт, которым командовал генерал M. M. Попов, наносил главный удар на левом крыле из района Новосиля смежными флангами 3-й армии генерала А. В. Горбатова и 63-й армии генерала В. Я. Колпакчи в общем направлении на Орел. Их поддерживала 15-я воздушная армия генерала Н. Ф. Науменко.

Переход Западного и Брянского фронтов в наступление давал возможность подготовить и начать контрнаступление Центральному фронту. Его правофланговым армиям предстояло отбросить гитлеровские войска, вклинившиеся в глубь советской обороны, и, продвигаясь в общем направлении на Кромы и далее на северо-запад, охватить неприятельскую группировку в районе Орла с юга и юго-запада, а затем совместно с войсками Западного и Брянского фронтов разгромить ее.

Предполагалось, что одновременный прорыв вражеской обороны на четырех направлениях приведет к распылению сил противника и создаст благоприятные условия для разгрома их по частям.

После неудачных попыток уничтожить советские войска на Курском выступе командование вермахта приняло решение перейти к обороне [157] на всем советско-германском фронте и любой ценой удержаться на занимаемых рубежах.

На орловском плацдарме оборонялось до 37 дивизий, из них 8 танковых и 2 моторизованные. В них насчитывалось до 600 тыс. солдат и офицеров, более 7 тыс. орудий и минометов, около 1,2 тыс. танков и штурмовых орудий и свыше 1,1 тыс. боевых самолетов{437}. Гитлеровцы укрепили плацдарм развитой системой полевых сооружений, прикрытых инженерными заграждениями и минными полями. Особое внимание было уделено оборудованию главной полосы обороны, состоявшей из опорных пунктов и узлов сопротивления, соединенных между собой хорошо развитой системой траншей и ходов сообщения. В глубине обороны находились промежуточные и тыловые полосы, а также отсечные позиции, построенные главным образом вдоль рек. Большинство населенных пунктов было подготовлено к круговой обороне.

Советские войска впервые встретились со столь мощной системой оборонительных сооружений. Командирам и штабам пришлось во многом по-новому решать вопросы эшелонирования войск, применения танков, артиллерии и авиации. Особое внимание уделялось глубокому построению боевых порядков соединений и созданию высоких оперативных плотностей. В 11-й гвардейской армии плотность артиллерии на направлении главного удара превышала 200 орудий и минометов на километр фронта, а в полосе наступления 8-го гвардейского стрелкового корпуса она достигла 260 единиц. Армия получила на усиление два танковых корпуса. Танков непосредственной поддержки пехоты насчитывалось до 250. Они придавались лишь дивизиям, действовавшим на главном направлении.

Массирование сил и средств на направлении главного удара осуществлялось и на Брянском фронте. 61-я и 63-я армии, наступавшие на главном направлении, усиливались танковыми корпусами. Оперативное построение ударных группировок 3-й и 63-й армий было двухэшелонным. Плотность артиллерии составляла 150 орудий и минометов на километр фронта. При подготовке операции разведка, организация взаимодействия, мероприятия по оперативной маскировке и инженерному обеспечению проводились с большим искусством.

Советское Верховное Главнокомандование привлекло для участия в контрнаступлении пять воздушных армий и значительные силы авиации дальнего действия — всего более 5 тыс. самолетов. Гитлеровское командование также наращивало силы авиации с целью вернуть утраченную инициативу в воздухе на орловском и белгородско-харьковском направлениях. Сюда были переброшены новые авиационные части из Германии и с других участков советско-германского фронта и создана мощная группировка, насчитывавшая около 2,2 тыс. самолетов{438}.

Советские ВВС должны были прочно удерживать господство в воздухе и надежно прикрывать ударные группировки фронтов от авиации противника, помогать сухопутным войскам в прорыве вражеской обороны и развитии успеха в оперативной глубине, противодействовать гитлеровским войскам в занятии обороны на промежуточных рубежах, нарушать управление, а также препятствовать маневру резервами врага и вести воздушную разведку{439}.

Соединения и части ПВО страны привлекались для прикрытия войск, складов, баз и путей сообщения. [158] Органы тыла обеспечили войска всем необходимым для боя. К началу наступления было накоплено 3 боекомплекта боеприпасов, 15 — 20 суточных дач продовольствия и фуража, 4 заправки горючего.

Прорыв сильной обороны на орловском направлении и разгром отборной группировки немецко-фашистских соединений требовал от наступающих войск предельного напряжения сил и высокого воинского мастерства.

Перед военными советами фронтов и армий, политическими органами и партийными организациями объединений, соединений и частей встали новые задачи. Обеспечив создание непреодолимой стойкости войск при обороне занимаемых рубежей, они теперь все внимание сосредоточили на поддержании у личного состава высокого наступательного порыва, мобилизуя воинов на взлом вражеской обороны и полный разгром противостоящих группировок.

Для повышения морального духа советских воинов использовались разнообразные формы политической работы — разъяснение обращений военных советов, пропаганда героических подвигов личного состава фронтов в оборонительных сражениях, принятие клятвы воинов перед атакой, организация коротких митингов перед началом наступления, выпуск массовым тиражом листовок, слеты ветеранов частей. Командиры, политорганы, партийные и комсомольские организации добивались, чтобы каждый боец знал не только свою боевую задачу, но и задачу своего подразделения.

В дни ожесточенных сражений на Курской дуге многие воины изъявляли желание идти в бой коммунистами. В июле в пяти участвовавших в битве фронтах было принято в члены ВКП(б) 28 577 и кандидатами в члены партии 50 528 человек{440}.

К началу наступления на орловском направлении в составе левого крыла Западного, Брянского и Центрального фронтов насчитывалось 1 286 тыс. человек, более 21 тыс. орудий и минометов, 2400 танков и самоходно-артиллерийских установок и более 3 тыс. боевых самолетов{441}. Таким образом обеспечивалось общее превосходство над врагом в личном составе в 2 раза, в артиллерии и минометах в 3, в танках более чем в 2, и в авиации почти в 3 раза. Это было минимальное превосходство в силах и средствах для стороны, наступающей на сильную оборону противника. Однако некоторые буржуазные историки, пытаясь принизить советское военное искусство, извращают факты. Так, Э. Зимке пишет: «Боеспособность советских войск была низкой, но их было слишком много... нескончаемые волны пехоты и танков». В подтверждение он приводит высказывание одного из немецких генералов о том, что под Курском «русские добились успеха, так как начали бой при соотношении сил 10 : 1»{442}. Эти утверждения находятся в вопиющем противоречии с фактами.

Контрнаступление советских войск началось в обстановке, когда германские войска еще продолжали наступление южнее Курска.

В ночь перед атакой 1-я и 15-я воздушные армии провели авиационную подготовку с бомбовой плотностью 100 — 150 тонн на 1 кв. км. Фронтовая авиация подавляла артиллерию и минометы врага, разрушала узлы сопротивления, уничтожала его живую силу. В это же время авиация дальнего действия наносила удары по ближайшим железнодорожным станциям и скоплениям гитлеровских войск.

Незадолго до наступления была проведена мощная артиллерийская и авиационная подготовка. [159] Соединения 11-й гвардейской армии в первый день наступления вели ожесточенные бои за главную полосу обороны. К исходу второго дня они прорвали тактическую зону обороны и продвинулись на глубину до 25 км. В операции эффективно использовались 1-й и 5-й танковые корпуса, приданные 11-й гвардейской армии. Решительными ударами 1-й танковый корпус разгромил 5-ю танковую дивизию вермахта.

В боях с врагом советские воины проявили массовый героизм и отвагу. Бессмертный подвиг совершил пулеметчик 40-го гвардейского стрелкового полка 11-й гвардейской стрелковой дивизии гвардии рядовой С. А. Кукунин. 12 июля подразделения дивизии вели бои за крупный опорный пункт противника деревню Старица. Кукунин находился в первых рядах наступающих. Вскоре цепи бойцов были прижаты к земле сильным огнем вражеского пулемета. Атака могла сорваться. В эту критическую минуту коммунист Кукунин поднялся и с гранатой в руке пошел на пулеметный дзот. Он метнул гранату в огневую точку, но пулемет продолжал вести губительный огонь. Тогда Кукунин бросился к амбразуре дзота и закрыл ее своим телом. Пулемет замолчал. Бойцы батальона стремительной атакой выбили врага из деревни. Гвардии рядовой С. А. Кукунин посмертно удостоен звания Героя Советского Союза{443}.

В трудной обстановке развивалось наступление в полосе Брянского фронта. Гитлеровцы стремились удержать Волхов — важный узел обороны, прикрывавший пути в тыл орловской группировки с севера. Отбивая непрерывные контратаки, войска 61-й армии за два дня наступления вклинились во вражескую оборону на глубину 5 — 8 км. Фашисты спешно подтягивали резервы, главным образом из состава 9-й армии, и вводили их в сражение. Бои были настолько ожесточенными, что населенные пункты и высоты не раз переходили из рук в руки.

В первый день наступления войска 3-й и 63-й армий не смогли прорвать главную полосу обороны. Лишь соединения, действовавшие на стыке армий, продвинулись на 6 — 7 км. Темп наступления увеличился после ввода в сражение в полосе 63-й армии 1-го гвардейского танкового корпуса. К исходу 13 июля глубина прорыва 3-й и 63-й армий составила 14 — 15 км.

В эти дни происходили напряженные бои в воздухе. Особенно активно действовала авиация противника в полосе 61-й армии. Через час после начала наступления над полем боя появились группы бомбардировщиков, пытавшихся нанести удары по соединениям этой армии. Однако летчики 1-го гвардейского истребительного авиационного корпуса 15-й воздушной армии смелыми атаками расстраивали боевые порядки бомбардировщиков, сбивали их и не давали возможности прицельно бомбить советские части. Всего за 12 июля авиация трех воздушных армий провела 72 воздушных боя и уничтожила 86 вражеских самолетов, потеряв 59 своих{444}.

Удары, нанесенные Западным и Брянским фронтами, ослабили оборону гитлеровцев на орловском плацдарме. Однако советским войскам пришлось вести тяжелую борьбу по овладению многочисленными опорными пунктами, оборудованными в глубине. В боевом отчете 9-й и 2-й танковой немецких армий за 13 июля указывалось: «Уже в этот день по масштабу наступления против 2-й танковой армии можно было заключить, что противник поставил своей целью полностью овладеть орловским плацдармом... На широком участке восточного фронта в течение 48 часов произошли коренные изменения. Центр тяжести боевых операций переместился в район 2-й танковой армии. Здесь кризис продолжал развиваться с неимоверной быстротой». [160]

13 июля Гитлер, встревоженный неблагоприятным развитием событий, срочно вызвал в ставку фельдмаршалов Клюге, Манштейна и других представителей высшего командования. На состоявшемся совещании Клюге заявил, что группа армий «Центр» вынуждена изымать все подвижные части из 9-й армии, чтобы ликвидировать глубокие прорывы на трех участках фронта 2-й танковой армии. В заключение доклада он сделал вывод: «Наступление 9-й армии не может продолжаться и не может быть потом возобновлено»{445}. Однако командующий группой армий «Юг» Манштейн продолжал отстаивать прежний план наступления. Он утверждал: «Остановить сейчас битву, вероятно, означало бы упустить победу. Если 9-я армия будет хотя бы сковывать противостоящие ей силы врага и, может быть, потом возобновит наступление, то мы попытаемся окончательно разбить силами наших армий действующие против нас и уже сильно потрепанные части противника»{446}.

Под влиянием заверений Манштейна Гитлер изменил высказанное в начале совещания мнение, что операция «Цитадель» не может продолжаться. Было принято решение развивать наступление на Курск ударной группировкой группы армий «Юг». Группе армий «Центр» разрешалось перейти к обороне и на занимаемых позициях отразить атаки советских войск. Гитлер отстранил от командования 2-й танковой армией генерала Р. Шмидта и подчинил ее командующему 9-й армией генералу В. Моделю, пользовавшемуся особым доверием фюрера и слывшему в германской армии «львом обороны». Предпринимались срочные меры по усилению 2-й танковой армии.

Несостоятельность намеченных в ставке Гитлера мероприятий обнаружилась в ближайшие дни. Усилия группы армий «Юг» развить наступление на южном фасе Курского выступа не дали ожидаемых результатов. Мощь ударов советских войск на орловском плацдарме все более нарастала.

15 июля после короткой артиллерийской и авиационной подготовки перешли в контрнаступление армии правого крыла Центрального фронта (48, 13, 70-я и 2-я танковая). Главный удар наносился в северо-западном направлении, на Кромы. Значительно ослабленные в тяжелых оборонительных боях, армии продвигались медленно. В напряженных сражениях им пришлось отвоевывать недавно захваченную врагом территорию{447}. С 15 по 17 июля Центральный фронт оттеснил гитлеровские войска на позиции, которые они занимали до начала битвы.

Успешнее развивалось наступление 11-й гвардейской армии. Отразив контрудары 18-й и 20-й танковых и 25-й моторизованной дивизий противника, поддерживаемых крупными силами авиации, ее соединения к 19 июля продвинулись в юго-восточном и южном направлениях на 70 км. Основные коммуникации орловской группировки врага, — железная и шоссейная дороги, связывающие Орел с Брянском, оказались под угрозой. Войска армии охватили с запада соединения противника, оборонявшиеся в районе Волхова. 61-я армия находилась от города в 5 — 12 км, приближаясь к нему с севера и востока. Однако 50-я армия смогла продвинуться в юго-западном направлении всего лишь на 10 — 12 км, поэтому командующему 11-й гвардейской армией пришлось растягивать силы по фронту. [161]

Напряженные бои продолжали вести войска Брянского фронта, наступавшие на Орел с востока. Остановить продвижение 3-й и 63-й армий противнику не удалось, но наступление проходило медленно. К 16 июля советские войска вклинились в оборону противника на глубину от 17 до 22 км и вышли к промежуточному оборонительному рубежу на реке Олешня. Попытка прорвать этот рубеж с ходу не принесла успеха. Для развития наступления требовался ввод в сражение новых сил.

Немецко-фашистское командование пыталось во что бы то ни стало отразить натиск Советской Армии и перевести борьбу на советско-германском фронте в позиционные формы. Стремясь любой ценой удержать орловский плацдарм, оно требовало от войск стоять насмерть и направляло в район Орла новые подкрепления. За семь дней, с 12 по 18 июля, на усиление 2-й танковой армии из 9-й армии и с других участков советско-германского фронта было переброшено семь танковых, моторизованная и четыре пехотные дивизии. Но эти меры оказались недостаточными.

Для развития наступления Ставка Верховного Главнокомандования решила ввести в сражение стратегические резервы. Это вызывалось еще и тем, что к исходу седьмого дня боев общий фронт наступления советских войск значительно расширился. Так, протяженность полосы наступления 11-й гвардейской армии достигла почти 150 км. Все ее резервы втянулись в бои, между соединениями начали появляться разрывы. По мере продвижения в глубь вражеской обороны оголялся правый фланг армии.

Еще 12 июля Ставка усилила войска левого крыла Западного фронта 11-й армией генерала И. И. Федюнинского, а 18 июля — 4-й танковой армией генерала В. М. Баданова и 2-м гвардейским кавалерийским корпусом генерала В. В. Крюкова. В состав Брянского фронта вошла 3-я гвардейская танковая армия.