Военно-политическая обстановка весной 1943 г. 13 страница

Немецко-фашистское командование предусматривало возможность после победы под Курском и успешного проведения операции «Пантера» развить удар в северо-восточном направлении с целью выхода в глубокий тыл центральной группировке советских войск и создания угрозы Москве. Кейтель, давая показания после окончания войны, отмечал, что в случае особого успеха операции «Цитадель» предполагалось продвигаться на северо-восток с целью перерезать железные дороги, ведущие от Москвы на юг{362}. Успех операций «Цитадель» и «Пантера» должен был послужить сигналом к началу немецкого наступления на Ленинград. Тот факт, что операция «Цитадель» являлась исходной наступательной [125] операцией вермахта летом 1943 г. на восточном фронте, не отрицается рядом западногерманских историков. Как пишет В. Гёрлитц, после разгрома в районе Курска «самых последних резервов русских» Гитлер «хотел пересечь верхнее течение Дона для того, чтобы либо снова достичь линии Волги, либо с юга угрожать Москве»{363}.

Со второй половины мая заметно усилилась подготовка группы армий «Север» к наступлению на Ленинград. Почти ежедневными стали попытки разведывательных групп вторгнуться в оборону советских войск, значительно возросла активность авиации, резко увеличился приток железнодорожных эшелонов в район Мги. С конца февраля до мая 18-я армия, блокировавшая Ленинград с юга, была усилена четырьмя пехотными дивизиями. К началу июля в составе 18-й армии имелось 29,5 пехотных и авиаполевых дивизий, то есть намного больше, чем в любой другой немецкой армии на советско-германском фронте. Кроме того, в резерве группы армий «Север» находилось пять дивизий.

Начиная со второй половины марта 1943 г. ОКХ и командование группы армий «Север» осуществляли разработку плана наступления на Ленинград. Первоначально операция получила кодовое название «Беренфанг» («Охота на медведя»). 21 апреля 1943 г. в докладе оперативного отдела ОКХ отмечалось, что возможны два варианта решения: наступление на Ленинград с занимаемых в данный момент позиций или проведение операции в два этапа — наступление с целью ликвидации связи Ленинграда по суше с территорией страны и создание прочного, отодвинутого на восток от города фронта, а затем наступление на сам Ленинград. С этой целью считалось необходимым после завершения операций «Цитадель» и «Пантера» усилить группу армий «Север» десятью дивизиями, из них 2 — 3 танковыми, по возможности теми, которые были под Севастополем, 15 — 18 инженерно-саперными батальонами, 20 дивизионами тяжелой полевой артиллерии{364}.

Конкретизация плана наступления на Ленинград нашла отражение в тезисах доклада командующего группой армий «Север» Гитлеру от 7 мая 1943 г. В них отмечались большие трудности предстоящего наступления и поддерживалась идея захвата Ленинграда в два этапа — создание линии фронта по Волхову, а затем овладение самим городом. Командующий группой армий «Север» генерал-фельдмаршал Г. Кюхлер докладывал Гитлеру: «В боях за создание фронта по Волхову примут участие 2 танковые и 20 пехотных дивизий. Из них 7 останутся на фронте по Волхову, 4 вдоль Невы. Таким образом освобождаются 2 танковые дивизии, 9 пехотных дивизий.

На фронте под Ленинградом занимают позиции 13 дивизий, следовательно, в операции против Ленинграда могут принять участие 2 танковые и 22 пехотные дивизии... Желательно, чтобы финны организовали отвлекающее наступление на своем участке фронта. Если финны не в состоянии сделать этого, то следует продумать возможность подтягивания сил генерал-полковника Э. Дитля»{365}. Первый этап наступления на Ленинград получил кодовое название «Паркплац-I», второй — «Паркплац-II».

При планировании операций на лето 1943 г. немецко-фашистское командование по-прежнему недооценивало возможностей Советского государства и его Вооруженных Сил. Оно считало кризис на Востоке преодоленным и полагало, что в результате тотальной мобилизации будет достигнуто [126] превосходство в материальных и людских ресурсах для активных наступательных действий против Советской Армии.

Проводя идеологическую обработку войск и населения перед новым наступлением, немецкая пропаганда трубила о «доблести вермахта», об изменении обстановки на советско-германском фронте в его пользу. 10 мая Гитлер в своем обращении писал: «Снова благодаря заслугам наших солдат, сражающихся на Востоке, успешно преодолен кризис, какого не выдержала бы никакая армия в мире»{366}.

Гитлеровские генералы готовились обрушить на Советскую Армию новые удары, подорвать ее мощь, овладеть стратегической инициативой, изменить ход войны в свою пользу. Как они считали, крупный успех на восточном фронте мог восстановить пошатнувшийся престиж рейха, остановить начавшийся процесс распада фашистского блока, укрепить моральное состояние армии и народа.

В ряде работ буржуазных историков, вышедших в последние годы, также признается, что политическое и военное руководство фашистской Германии придавало исключительно большое значение операции «Цитадель». Так, американский историк М. Кейдин отмечает: «На карту была поставлено куда значительно больше, чем просто город Курск или продвижение по местности на север, юг и восток, а именно то, что никогда не отразилось бы на схемах и картах, — беспощадная расправа над русскими, и в этом заключалась суть немецкого плана: измотать, перемолоть, рассеять, убить и захватить... Позднее, если операция «Цитадель» пойдет так, как рассчитывал Гитлер, последует большое новое наступление на Москву. Позднее он претворит в жизнь свой совершенно секретный план «Песец», и германские вооруженные силы молниеносным ударом оккупируют Швецию. Позднее он... усилит войска в Италии, чтобы отбить вторжение союзников и сбросить их в море, ибо он знал, что приближается время этого вторжения. Направит мощные подкрепления на Атлантический вал, — может быть, достаточные, чтобы сломить хребет силам вторжения из Англии... Это было не только русской судьбой, которая должна была решиться под Курском, а судьба самой войны»{367}.

Нацистское руководство рассматривало наступление на Востоке и как военную и как важнейшую политическую акцию. В мае на совещании в рейхсканцелярии начальник штаба верховного главнокомандования генерал-фельдмаршал Кейтель констатировал: «Мы должны наступать из политических соображений»{368}. Фашистские главари снова призывали немецкий народ и вермахт к тотальной войне против Советского Союза, к уничтожению советских людей. Выступая в апреле в Харькове перед офицерами танкового корпуса СС, Гиммлер заявил: «Здесь, на Востоке, решается судьба... Здесь русские должны быть истреблены как люди и как военная сила и захлебнуться в своей собственной крови»{369}.

Гитлеровское командование, планируя операции на лето 1943 г., ставило перед собой далеко идущие военно-политические цели. Однако они не соответствовали возможностям вермахта и были выдвинуты на основе ошибочной оценки соотношения сил на восточном фронте и характера обороны советских войск на Курской дуге.

Советское Верховное Главнокомандование избрало наиболее целесообразную форму вооруженной борьбы. Его решение о временном переходе к преднамеренной обороне полностью соответствовало сложившейся [127] обстановке и предоставляло советским войскам наиболее благоприятные возможности для достижения поставленных целей.

4. Борьба за стратегическое господство в воздухе (апрель — июнь 1943 г.)

Борьба за стратегическое господство в воздухе, начатая советскими ВВС еще в первые дни Великой Отечественной войны, приобрела наибольший размах и особенно ожесточенный характер весной и летом 1943 г. Наивысшего накала она достигла в ходе летнего наступления немецко-фашистских войск на курском направлении.

Зимой 1942/43 г. вражеская авиация понесла большие потери в самолетах и летном составе под Сталинградом. В воздушных сражениях, развернувшихся весной 1943 г. на Кубани, противник лишился свыше 1100 боевых самолетов{370}.

Однако немецко-фашистское командование непрерывно наращивало силы авиации на Востоке, рассчитывая вернуть утраченную инициативу на южном крыле фронта и удержать за собой стратегическое господство в воздухе. Готовясь к наступлению в районе Курского выступа, немецко-фашистское командование постепенно стягивало сюда наиболее боеспособные авиационные соединения. На усиление 6-го и 4-го воздушных флотов с 15 марта по 1 июля было переброшено из Германии, Франции и Норвегии 13 авиационных групп{371}. В учебных центрах ускоренно готовились кадры летного состава, которые направлялись в действующую армию.

Ставка ВГК, готовя вооруженные силы страны к летне-осенним сражениям 1943 г., придавала исключительно большое значение завершению борьбы за стратегическое господство в воздухе и дезорганизации сосредоточения немецко-фашистских войск на курском направлении. Фронтовая авиация на курском направлении усиливалась дивизиями и корпусами резерва Верховного Главнокомандования. Из 18 авиационных корпусов, находившихся на фронтах, и 4 корпусов резерва Ставки к июню 1943 г. здесь находилось 13{372}. Истребительные части получали в большом количестве новые самолеты, которые по сравнению с основным типом немецкого истребителя Ме-109ф имели лучшую маневренность и более высокую горизонтальную скорость. Советские летчики к лету 1943 г. обладали опытом борьбы за господство в воздухе, а командные кадры — навыками в управлении крупными силами авиации и в организации взаимодействия между соединениями и оперативными объединениями. Организационно окрепла и авиация дальнего действия.

Исходя из глубокого анализа воздушной обстановки и данных разведки о планах вермахта, Ставка приняла решение о проведении двух крупных воздушных операций ВВС с целью разгрома основных авиационных группировок противника. Одновременно было решено усилить борьбу с железнодорожными и автомобильными перевозками противника на всем центральном участке фронта.

Замысел первой воздушной операции ВВС заключался в том, чтобы одновременными внезапными ударами по аэродромам на широком, 1200-километровом фронте от Смоленска до побережья Азовского моря сковать действия немецко-фашистской авиации и нанести потери основным ее группировкам в районах Сещи, Брянска, Орла, Харькова, Сталине. Здесь на аэродромах базировалось около 60 процентов самолетов 6-го [128] и 4-го немецких воздушных флотов. Воздушная операция готовилась в строгой тайне. О ней знал ограниченный круг лиц. Переписка, телеграфные и телефонные переговоры, касающиеся этой операции, запрещались.

Важная роль в операции отводилась воздушной разведке. На нее возлагалась задача установить места размещения самолетов на аэродромах, расположение" средств противовоздушной обороны, складов боеприпасов и горючего и других важных объектов. С этой задачей воздушные разведчики справились успешно. Был точно определен режим летной работы и время, когда самолеты и летный состав противника находились на аэродромах.

4 мая 1943г. Ставка ВГК в своих директивах Военным советам Западного, Брянского, Центрального, Воронежского, Юго-Западного и Южного фронтов поставила задачи по уничтожению самолетов противника на аэродромах и в воздухе, по срыву железнодорожных перевозок и дезорганизации автомобильного движения на дорогах. Операция была назначена на 6 мая. Время первого массированного удара по аэродромам для всех воздушных армий фронтов определялось с 4.30 до 5.00. В последующем авиация противника должна была подвергаться боевому воздействию советских ВВС в течение трех суток, а удары по железнодорожным объектам производиться на протяжении десяти суток{373}.

Командующий ВВС в директиве от 5 мая 1943 г. дал командующим воздушными армиями фронтов конкретные указания о способах выполнения поставленных задач. В частности, авиация должна была подвергнуть одновременному удару все основные аэродромы врага, на которых установлено скопление самолетов, и подавить основную массу немецкой авиации в первый день операции. В этот же день намечалось нанести по вражеским аэродромам повторные удары, а ночью ввести в действие ночные бомбардировщики. В последующие два дня предстояло продолжать уничтожение авиации противника на основных и на вновь обнаруженных аэродромах. В директиве командующего указывалось также на необходимость нанесения ударов по аэродромам большими группами самолетов, с выделением из их состава достаточного количества авиационных сил для подавления зенитной обороны противника{374}.

В воздушной операции приняли участие шесть воздушных армий — 1-я Западного, 15-я Брянского, 16-я Центрального, 2-я Воронежского, 17-я Юго-Западного и 8-я Южного фронтов.

1-я воздушная армия нанесла массированный удар по пяти крупным аэродромам, в том числе в районе Сещи и Брянска. Из-за удаленности базирования из состава 15-й воздушной армии в нанесении удара по аэродромам в районе Орла участвовали два авиационных полка. Авиационные соединения 16-й воздушной армии уничтожали самолеты на пяти аэродромах в районах Орла, Навли. 254 самолето-вылета по шести аэродромам, главным образом харьковского аэродромного узла, совершили летчики 2-й воздушной армии. Два аэродрома бомбили части 17-й и три — части 8-й воздушных армий{375}. Всего советские ВВС в первом массированном ударе подвергли воздействию 17 вражеских аэродромов.

Застигнутый врасплох, противник не смог оказать организованного противодействия и потерял 194 самолета на аэродромах и 21 в воздушных боях. Советская авиация потеряла 21 самолет{376}. Повторные удары по неприятельским аэродромам наносились днем 6-го, утром 7 и 8 мая. Для преодоления возросшего противодействия противника были увеличены [129] авиационные силы, предназначавшиеся для подавления средств противовоздушной обороны, и состав истребителей прикрытия бомбардировщиков и штурмовиков. Несмотря на это, повторные удары были менее результативными, так как немецко-фашистское командование перебазировало некоторые части на тыловые аэродромы, обеспечило более тщательную маскировку оставшихся на аэродромах самолетов, усилило состав дежурных истребителей. Первоначальной внезапности ударов уже не было. Ставка ВГК отдала распоряжение временно прекратить удары по аэродромам противника{377}.

Майская воздушная операция советских ВВС известна как самая крупная за время Великой Отечественной войны. За трое суток было совершено около 1400 самолето-вылетов, выведено из строя свыше 500 немецких самолетов. Потери советской авиации составили 122 самолета{378}. Достигнутые результаты обеспечили улучшение воздушной обстановки для Советских Вооруженных Сил на центральном и южном участках фронта. Однако силы немецко-фашистской авиации не были сломлены. Она поддерживала войска, совершала налеты на важные железнодорожные узлы, промышленные центры страны и аэродромы.

По решению Ставки ВГК в первой половине июня была проведена вторая воздушная операция ВВС. Цель ее заключалась в том, чтобы разгромить группировку бомбардировочной авиации противника, снизить активность ее ночных действий по военно-промышленным объектам и городам Поволжья. К операции привлекались силы трех воздушных армий фронтовой авиации (1, 15 и 2-й) и бомбардировочные соединения авиации дальнего действия.

Операция началась 8 июня. Главные усилия были направлены на уничтожение вражеских самолетов на аэродромах в Сеще, Брянске, Карачеве, Орле и Боровском, с которых авиация врага совершала ночные полеты. В отличие от майской операции первый массированный удар по аэродромам был нанесен не в утренние часы, а вечером. И все же достигнуть полной внезапности удара по аэродромам в этой операции не удалось. Противник учел опыт майских действий советских ВВС и держал противовоздушную оборону в полной боевой готовности.

Успеха добились те воздушные армии, которые наносили удары большими группами и выделяли значительные авиационные силы для подавления средств ПВО врага. Так, 1-я воздушная армия нанесла удар по аэродрому Сещи 111 самолетами, более половины которых были выделены для подавления зенитной артиллерии и борьбы с истребителями противника. Гитлеровцы потеряли на аэродроме и в воздушных боях 35 самолетов. В последующие дни по аэродрому Сещи нанесли удар 160, а по аэродрому Брянска 113 самолетов 1-й воздушной армии. В результате этих ударов было сожжено и повреждено на земле 76 и сбито в воздухе 14 немецких самолетов. Авиация дальнего действия в течение трех ночей бомбила аэродромы в Сеще, Брянске, Орле, Олсуфьеве, Карачеве, Запорожье, Сталине, Боровском, Клинцах. Она совершила 3360 самолето-вылетов{379}. Всего за три дня воздушной операции, с 8 по 10 июня, было подвергнуто воздействию 28 вражеских аэродромов. Общими усилиями фронтовой авиации и авиации дальнего действия было уничтожено и выведено из строя свыше 245 самолетов противника.

Между майской и июньской воздушными операциями ВВС борьба в воздухе на советско-германском фронте не прекращалась ни на один [130] день. Особенно крупные воздушные бои шли в конце мая и в первых числах июня в районе Курска. Авиация противника неоднократно пыталась массированными налетами нарушить работу наших железных дорог, но не достигла цели. Враг нес большие потери. Только во время отражения налетов на железнодорожную линию Касторная — Курск с конца марта по июнь 1943 г. части ПВО страны совместно с истребителями 2-й и 16-й воздушных армий сбили 235 немецких самолетов{380}.

Главным объектом воздействия вражеской авиации явился железнодорожный узел Курск. Первый массированный налет на него немецко-фашистская авиация произвела 22 мая силами около 170 бомбардировщиков. Отражали налет истребители 16-й и 2-й воздушных армий, а также 101-й истребительной авиационной дивизии ПВО. В результате настойчивых атак советских летчиков большинство групп бомбардировщиков было рассеяно на подступах к городу.

2 июня немецко-фашистская авиация совершила повторный, более крупный дневной налет на железнодорожный узел Курск. В нем участвовало 543 самолета, в том числе 424 бомбардировщика. Для их перехвата были подняты в воздух 280 истребителей 16-й и 2-й воздушных армий фронтовой авиации и 106 истребителей 101-й истребительной авиационной дивизии ПВО. К противодействию была привлечена и зенитная артиллерия Курской группы противовоздушной обороны.

Первый вражеский эшелон в составе более 130 бомбардировщиков и 30 истребителей сопровождения был встречен истребителями 16-й воздушной армии с орловского направления. В результате атак истребителей было сбито 58 немецких самолетов. К железнодорожному узлу прорвались лишь отдельные бомбардировщики. Во втором и третьем эшелонах противника шли 120 бомбардировщиков и 55 истребителей сопровождения. Против них было поднято 86 советских истребителей, которые сбили 34 неприятельские машины. В четвертом и пятом эшелонах летели 167 бомбардировщиков и 14 истребителей. Эти два эшелона шли к Курску с обоянского направления на больших высотах (6 — 7 тыс. м). Для отражения налета советское командование привлекло 205 истребителей. Однако им не удалось перехватить все группы вражеских бомбардировщиков. Около ста машин прорвались к Курску, нанесли удар по железнодорожному узлу и вывели его из строя на 12 часов. За этот сравнительно небольшой успех враг заплатил дорогой ценой. За день на подступах к Курску и непосредственно над городом он потерял 145 самолетов. Потери советской авиации составили 27 истребителей{381}. Массированный воздушный налет на Курск стал последним в Великой Отечественной войне крупным дневным налетом на объекты советского тыла. Гитлеровское командование, опасаясь больших потерь, в дальнейшем переключило основные силы бомбардировочной авиации на ночные действия.

В июне немецкие бомбардировщики совершали ночные налеты на крупные промышленные центры — Ярославль, Горький, Саратов. В общей сложности противником было произведено свыше 1200 самолето-пролетов{382}. Семь раз звучал сигнал воздушной тревоги в Горьком, девять раз в Саратове. При отражении налетов истребители и зенитная артиллерия сбили более 40 немецких самолетов{383}. Однако отдельные налеты немецкой авиации средствами противовоздушной обороны отразить не удалось, и часть промышленных объектов пострадала. В связи с этим ГКО принял специальное решение о дальнейшем укреплении Войск ПВО страны. [131]

В мае — июне военно-воздушные силы врага совершили на аэродромы советской авиации около 380 налетов, в которых участвовало более 1200 самолетов. Истребители и зенитчики оказали противнику сильное противодействие, сбив 184 самолета. Благодаря хорошей маскировке и рассредоточенному базированию авиации большинство вражеских ударов были нанесены по ложным аэродромам. В донесении командующего ВВС маршала авиации А. А. Новикова от 22 июля в Ставку ВГК отмечалось: «В качестве одной из мер противовоздушной обороны аэродромов нами с большим успехом применяются ложные аэродромы. Например, на ложные аэродромы 8-й воздушной армии Южного фронта за последние полтора месяца авиация противника сбросила 2214 бомб весом 46 755 кг, а на действительные аэродромы за это время была сброшена 61 бомба весом 2750 кг»{384}.

В результате ожесточенной борьбы за стратегическое господство в воздухе весной и в начале лета 1943 г. мощь немецко-фашистской авиации была подорвана. Ее потери на советско-германском фронте с апреля по июнь составили около 3,7 тыс. самолетов{385}. Враг уже утрачивал стратегическую инициативу в воздухе, но всеми силами старался удержать ее. Борьба с новой силой развернулась в начале июля 1943 г., когда немецко-фашистские войска перешли в наступление на курском направлении.

Важнейшими задачами советских ВВС в период подготовки к Курской битве являлись срыв железнодорожных перевозок и дезорганизация автомобильного движения противника. В приказе народного комиссара обороны И. В. Сталина от 4 мая 1943 г. указывалось: «Удары по железнодорожным составам, нападение на автоколонны считать важнейшими задачами наших ВВС»{386}. Для выполнения этих задач привлекалась авиация Калининского, Западного, Брянского, Центрального, Воронежского, Юго-Западного и Южного фронтов и авиация дальнего действия. Фронтовая авиация наносила удары в широкой полосе на глубину до 200 — 250 км от линии фронта, авиация дальнего действия — на 350 — 400 км. Из каждой воздушной армии выделялось по одному штурмовому и одному истребительному полку, которые, применяя способ «свободной охоты», уничтожали паровозы, железнодорожные составы, автомобили. С этой целью только летчики 16-й и 2-й воздушных армий совершили около 2000 самолето-вылетов.

Авиация дальнего действия подвергла интенсивным ночным ударам железнодорожные узлы Брянск, Орел, Гомель, Смоленск, Орша, Вязьма, Новозыбков, Унеча. Всего с 1 января по 5 июля для срыва железнодорожных перевозок противника авиация дальнего действия произвела 15000 самолето-вылетов{387}. В результате совместных ударов фронтовой авиации и авиации дальнего действия противнику были нанесены большие потери, его коммуникации постоянно нарушались.

В апреле — мае дальние бомбардировщики произвели удары по военно-промышленным объектам на территории противника. Были совершены налеты на Кенигсберг, Инстербург, Данциг, Тильзит. Для поражения наиболее важных объектов применялись бомбы большой мощности — 2 тыс. и 5 тыс. кг. Удары авиации дальнего действия наносили врагу материальный урон, подрывали его моральный дух, заставляли немецко-фашистское командование расходовать значительные силы и средства на противовоздушную оборону объектов в глубоком тылу — на территории [132] самой Германии и ряда государств Восточной Европы. Это способствовало созданию благоприятной обстановки для действий сухопутных войск и фронтовой авиации.

За трехмесячный период подготовки к Курской битве авиация фронтов и резерва Ставки совершила на центральном участке фронта более 42 тыс. боевых самолето-вылетов. Кроме того, авиация дальнего действия — 6506 самолето-вылетов{388}. Силы 6-го и 4-го немецких воздушных флотов, действовавших на курском направлении, к началу июля 1943 г. были значительно ослаблены.

В результате длительной напряженной борьбы на фронте, крупных достижений советской авиационной промышленности, успешного решения проблемы подготовки авиационных кадров создались предпосылки для завершения борьбы за стратегическое господство в воздухе, которое окончательно было завоевано советскими Военно-Воздушными Силами в Курской битве. В ходе воздушных сражений в мае — июне 1943 г. командующие, командиры и штабы всех степеней прошли хорошую школу управления авиационными соединениями и частями в сложной обстановке. Более тщательно стали отрабатываться и вопросы организации взаимодействия авиации с общевойсковыми (танковыми) оперативными объединениями и соединениями. Наличие авиационных корпусов РВГК в составе воздушных армий фронтовой авиации обеспечивало массирование сил авиации на важнейших направлениях действий сухопутных войск и более жесткую централизацию управления воздушными армиями.

В борьбе за стратегическое господство в воздухе определились такие формы действий советских ВВС, как воздушные операции и воздушные сражения. Эти формы взаимно дополняли одна другую. Уничтожение самолетов противника в воздухе истребителями продолжало оставаться главным способом борьбы за господство в воздухе. В воздушных боях враг терял не только самолеты, но и летные кадры. Как показали дальнейшие события, проблема восполнения потерь летного состава оказалась для фашистской Германии наиболее трудной.

Проведенные Ставкой ВГК мероприятия по уничтожению авиации противника на аэродромах и в воздухе, срыву его железнодорожных и автомобильных перевозок оказали положительное влияние на воздушную и наземную обстановку к началу Курской битвы.

В период относительного затишья противоборствующие стороны приложили огромные усилия для всесторонней подготовки к летне-осенним операциям и изменения соотношения сил в свою пользу.

В результате героического труда советского народа, организаторской и вдохновляющей деятельности Коммунистической партии военно-политическое положение Советского государства к лету 1943 г. еще более укрепилось. К началу Курской битвы ударная и огневая мощь Советских Вооруженных Сил стала намного выше, чем на предшествовавших этапах борьбы.

Проведенная фашистской Германией тотальная мобилизация дала значительные результаты, позволила гитлеровскому руководству восполнить понесенные вермахтом потери и обеспечить его новой боевой техникой. Немецко-фашистская армия летом 1943 г. являлась все еще мощной силой, представлявшей серьезную угрозу для Советских Вооруженных Сил. [133]

Однако военно-политическое руководство фашистской Германии продолжало недооценивать мощь социалистического государства. Свои планы дальнейшего ведения войны оно основывало на ложном представлении о том, что тотальная мобилизация дала вермахту такие материальные и людские ресурсы, которые позволят осуществить третье наступление на Востоке и добиться решающих военно-политических целей.

Готовясь к новым испытаниям, советское Верховное Главнокомандование исходило из реального учета соотношения сил, сложившегося на фронте. В умении глубоко проникать в замыслы и планы врага, творчески подходить к выбору наиболее целесообразных форм и способов ведения военных действий проявились высокое дарование и талант воспитанных Коммунистической партией советских полководцев и военачальников.

Решительность целей сторон, громадные силы, сосредоточенные на Курской дуге, высокая насыщенность их новейшей боевой техникой предопределяли крайнюю ожесточенность и напряженность предстоящей борьбы.

Глава четвертая. Битва на Курской дуге

1. Обстановка на курском направлении к началу июля 1943 г.

К началу июля советское командование завершило подготовку к битве на Курской дуге. Войска, действовавшие в районе Курского выступа, получили усиление. В состав Центрального и Воронежского фронтов с апреля по июль поступило 10 стрелковых дивизий, 10 истребительно-противотанковых артиллерийских бригад, 13 отдельных истребительно-противотанковых артиллерийских полков, 14 артиллерийских полков, 8 гвардейских минометных полков, 7 отдельных танковых и самоходно-артиллерийских полков и другие части{389}. С марта по июль в распоряжение этих фронтов было передано 5635 орудий и 3522 миномета{390}, а также 1294 самолета. Значительное пополнение получили Степной военный округ, части и соединения Брянского и левого крыла Западного фронтов. Сосредоточенные на орловском и белгородско-харьковском направлениях войска были приведены в готовность отразить мощные удары отборных дивизий вермахта и перейти в решительное контрнаступление.

Войска Центрального фронта под командованием генерала армии К. К. Рокоссовского обороняли северный фас Курского выступа протяженностью до 306 км — от Александровки до Коренево. Командование фронта считало, что вражеский удар, вероятнее всего, последует через Поныри на Курск, и развернуло на правом крыле фронта основные силы. Здесь на 95-километровом участке, составлявшем 31 процент общей протяженности фронта, было сосредоточено 58 процентов стрелковых дивизий, 87 процентов танков и самоходно-артиллерийских установок и 70 процентов артиллерии. Маршал Советского Союза К. К. Рокоссовский отмечал: «Наступление немецко-фашистской ударной группировки на любом другом направлении не создавало особой угрозы, так как войска и средства усиления фронта, располагавшиеся против основания орловского выступа, могли быть в любое время направлены для усиления опасного участка. В худшем случае это наступление могло привести только к вытеснению наших войск, оборонявшихся на Курской дуге, а не к их окружению и разгрому»{391}. [135]