ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО ЦАРЕЙ МАКЕДОНСКОЙ ДИНАСТИИ. НОВЕЛЛЫ. КРЕСТЬЯНСКАЯ ОБЩИНА 4 страница

«Скажи мне, какая прибыль писаться царем болгар и ромэев, когда Богу это не угодно? И что тебе за выгода от того, что ты насилием захватил нашу землю? Какие с нее имеешь доходы, какие собираешь дани? Если внима­тельно подумать, то после стольких убийств и грабежей нашего у тебя ничего не остается во власти, кроме кас-тров — и только их одних, да и от них тебе немало хло­пот, так как их нужно продовольствовать и вооружать, а военная сипа в них гибнет. Если желаешь именоваться царем ромэев, то тебе следовало бы владеть и всей землей империи... Не думай останавливаться на том соображе­нии, что, опустогиив весь Запад и у ведя в плен население его, ты на этом основании можешь именоваться царем ромэев. Не по доброй воле идут к тебе, а будучи порабоще­ны насилием и войной. Бегут и из-под твоей власти и ищут приюта у нас, как у своих соплеменников. Подумай и о том, что есть до двадцати тысяч болгар, которые нашли пристанище в нашем царстве; и что же? Разве мы называем себя ради этого царем ромэев и болгар?» Ниже, в том же письме, царь греческий выражается следующим образом насчет главной цели переписки — заключения мира: «Какможет осуществиться такое великое и небес­ное дело, если ты будешь настаивать на том же, как и прежде, а мы не будем соглашаться на уступку городов и на захват земли. В своем письме ты говоришь, что Доростол и прочие места были, правда, под властию прежних царей, но что ныне находятся под твоим господством и что мы уже к такому порядку вещей привыкли. Неспра­ведливо это сказано. Далеко не привыкли ромэи к тому, что вы владеете их землей, и не забыли о своем праве, но не посылают упреков тем царям, которые допустили вас занять эти землш. В заключение греческий царь предла­гает Симеону невозможное для последнего условие: «Если хочешь мира, возврати нам нашу землю и находящиеся в ней крепости».

Значение этого вопроса с не меньшей настойчивос­тью выясняется в переписке с Симеоном партиарха Нико­лая Мистика. И прежде всего здесь же до некоторой степе­ни намечается как территория, о которой идет речь, так и хронология.

Что касается территории, то в письмах упоминаются несколько раз географические названия: Девельт, Диррахий, Фессалоника, Месемврия, Ираклия, Силиврия. В осо­бенности на основании 27-го письма является возмож­ность с точностью установить местонахождение спор­ной территории. В этом письме патриарх делает ссылки на несохранившееся письмо Симеона, из которого при­водит подлинные выражения, на основании которых можно заключать, будто захваченные им города имели такое значение и занимали такое военное положение, что открывали ему свободный доступ к столице. Есть не­которые основания полагать, что самый горячий спор о городах (каστроν) относится к периоду между 922—925 гг. (6)

К тому же времени следует относить и самую постановку колонн с надписями.

Некоторый свет на занимающий нас период бросает сделавшееся недавно известным житие св. Марии Новой. В этом памятнике между прочим повествуется о событиях во Фракии во время Симеона и Романа Лакапина. Св. Ма­рия жила в византийском городе Визе, где муж ее командо­вал турмой (дивизия). Главный интерес представляет то место, где идет речь об осаде Симеоном Визы и о приня­тых им мерах после взятия города, последовавшего после пятилетней осады. «Симеон князь болгарский... разграбил всю Фракию и разорил до самых стен Константинополя, вследствие чего и жители Визы, не будучи в состоянии вы­нести пятилетнюю осаду, выселились из города, предав свои дома огню. Симеон, взяв город и нашедши его необи­таемым и опустошенным, повелел срыть до основания сте­ны, а землю вспахать и засеять. Поселив в городе своих подданных и поставив над ними начальником Вулия, Си­меон ушел оттуда с намерением так же поступить и с дру­гими городами Фракии» (7). Можно думать, что происхожде­ние болгарских кастров во Фракии объясняется именно теми условиями, о которых дает понять житие св. Марии. Весьма вероятно также, что указываемое в житии пятиле­тие осады города Визы болгарскими войсками обозначает и вообще срок господства Симеона во Фракии. Время вступления на престол Лакапина отмечает собой начало наибольшего напряжения болгарского влияния. Из писем патриарха Николая видно, что в период от 922 по 925 г болгарский натиск особенно был чувствителен: вслед за осадой Силиврии и Ираклии (921) идет движение к Золо­тому Рогу (922), захват Адрианополя (923) и переговоры о мире под стенами Константинополя (924). Должно при­нять, что пятилетняя осада Визы есть период от 919 по 924 г. и что организация взятых у греков городов в каатра отно­сится к этому же времени. Отступив от Константинополя после свидания с царем и патриархом, Симеон вводит во фракийских городах болгарское устройство и с полным пренебрежением к ромэйскому самодержцу делает Роману унизительное предложение сложить власть, так как, фактически не владея ромэйскими городами, он не есть больше царь ромэйский (письмо 29).

Более трудностей встречаем с объяснением движения Симеона в западном направлении: при каких условиях происходило распространение болгарской власти в Фессалии и Эпире, как устраивались взаимные отношения между сербо-хорватами и болгарами в северо-западной части Балканского полуострова. В эту область пока еще мало пролито света новейшей исторической наукой, и процесс образования сербской и хорватской государственности далеко еще не удалось выяснить (8). Ввиду этого возможно вести речь о политической границе между отдельными племенами, а не об этнографической, которая доселе возбуж­дает горячие споры и недоразумения. В начале X в. Болгария имела границей на западе течение Дрина, вся Македония и Фессалия, за исключением приморских го­родов, была отвоевана у греков; 30 городов в феме Диррахии было во власти болгар (9). Что касается основного населения северо-западной части полуострова, оно не могло не быть вовлечено в военные столкновения между болгарами и греками и должно было стать на ту или другую сто­рону. Наиболее подавшаяся к западу часть славян и всего пьней подвергшаяся латинизации — хорваты. Селения простирались до Истрии, на востоке область их рас­пространения — река Сава и приток ее Врбас, южная граница доходила до реки Цетиньи (Антивари). Главная черта, характеризующая Хорватию, — ее приморское положение и ее латинизация. Сербские поселения находились к востоку и югу от Хорватии. Сербам принадлежат именно земли по далматинскому побережью, где жили племена: захлумцы, тервуняне, конавляне, дукляне, неречане, т. е. нынешние Герцеговина, Черногория и несколько островов. Кроме того, к сербскому племени принадлежали страны на восток от Хорватии — Босна и нынешняя Сербия. Се­рверной границей Сербии служит Сава, восточной — Морава, пограничная между Болгарией и Сербией. Намеченные границы не могут быть, однако, рассматриваемы иначе как до некоторой степени установленная для конца IX и нача­ла X в. политическая граница между сложившимися к тому времени племенными группами.

Политическая история хорватского племени нахо­дится под сильным влиянием франкской монархии и ла­тинской Церкви. Князь Брамир в 879 г. основал Хорват­скую епископию в Ноне под непосредственной зависимо­стью от Римского престола и положил основание политической самостоятельности Хорватии. Преемник его Мутимир и следовавший за ним Томислав распростра­нили Хорватское княжество присоединением к нему зе­мель между Дравой и Савой (Посавская Паннония). Тогда же в состав Хорватии вошла и часть Босны. В известиях Константина Порфирородного (10) Хорватия изображается могущественным государством, имеющим большой флот и сильное войско. Что касается сербских колен, среди них дольше держалась разрозненность и коленная особность, так что начатки государственного объединения встречаем здесь позже, чем в Хорватской земле. В истории сербов нужно делать различие между приморскими землями и страной внутренней, отделенной от моря высокими гора­ми. Последняя, ограниченная реками Колубаром, Ибаром и Дриной, вела особенное историческое существование и медленно выработала государственные формы под свои­ми великими жупанами. Приморская Сербская область, разделенная между мелкими племенами, долго находилась под влиянием сильных соседей — греков и болгар — и в го­сударственной организации имела характерную особен­ность, которая отличала ее от Загорной Сербии. В начале X в. в Сербии известен жупан Петр Гойникович, стремив­шийся к объединению сербских колен под своей властью, но в лице захлумского жупана Михаила Вышевича он на­шел счастливого соперника, над которым одержал верх, предавшись власти Симеона Болгарского. Таким образом, в критический момент сербы разделились между двумя по­литическими течениями: одни стояли на стороне Визан­тии, другие — на стороне Болгарии. В то время как импе­рия терпела удар за ударом во Фракии и Македонии, у берегов Адриатического моря она старалась приготовить против Симеона враждебное движение. В 917 г. стратиг фемы Диррахия Лев Рабдух прибыл на судах к устьям На-ренты для переговоров с жупаном Петром. Тогда Михаил захлумский довел до сведения Симеона, что греки подго­ворили Петра сделать нападение на Болгарию в союзе с ут­рами. Разгневанный Симеон послал в Сербию своих пол­ководцев с поручением захватить Петра Гойниковича. Действительно, он попал в засаду и доставлен в Болгарию, где и умер; на его место поставлен внук Мутимира Павел, содержавшийся в Болгарии. Но византийский император Роман выдвинул против болгарского приверженца своего ставленника в лице Захарии, сына Первослава, который, однако, скоро был выдан болгарам. Но когда Симеон воз­вратил ему сербский престол, он снова перешел на сторо­ну Византии, нанес поражение болгарским вождям Сиграце и Мармакму и послал их головы в Константинополь. Но Симеон не оставил это поругание неотомщенным, он вновь послал в Сербию войско с новым претендентом на престол в лице Чеслава Властимировича. Но когда колен­ные старшины явились для его встречи, они все были за­хвачены в плен и отправлены в Болгарию. По приказанию Симеона Сербия была опустошена, пленное население уведено в Болгарию, многие, однако, бежали в Хорватию. Михаил Вышевич был в это время в союзе с Болгарией и хладнокровно смотрел на бедствие, постигшее Сербию. Его участие не ограничивалось действиями на суше, он хо­дил и в Южную Италию и осаждал византийский город Сипонт (926).

Приведенные известия могут служить достаточным свидетельством того, как мало достигли в своем развитии сербы к началу X в. и как далеко опередили их болгаре. Лег­ко видеть, что в смысле всемирно-исторической эволю­ции история сербских племен находилась еще в зачаточ­ном состоянии.

Мы закончим эту главу изложением попытки Симеона заключить союз с африканскими Фатимидами, чтобы со­вокупными усилиями напасть на Константинополь и положить конец Византии на следующих условиях: Констан­тинополь должен остаться за Симеоном, а вся добыча де­лится поровну (11). Калиф ал-Махди дал согласие на предло­жение Симеона. Но когда африканские послы прибыли и Калабрию, их захватили греки и отправили в Константи­нополь. Здесь византийская дипломатия искусно умела от­влечь арабов от дружбы с болгарами, вследствие чего ал-Махди прекратил переговоры с Симеоном и вступил в бо­лее близкие отношения с империей, уменьшив сумму дани и ограничив честолюбивые притязания болгарского кня­зя. В современном церковном ораторском произведении есть намек на занимающие нас переговоры с африкански­ми арабами.

«И затем душой князя овладел поток любочестия, тифон властителъства, проливной дождь и буря, кото­рые приводят в движение Балканы и Истр. И какое гро­мадное произошло сотрясение: его почувствовали за Гер­кулесовыми столбами» (12).

Глава XII