Португалия в конце XIX – начале XX вв. 9 страница

Другой нелегальной организацией в Луанде была Ассоциация уроженцев Анголы (АНАНГОЛА), созданная в то же время, что и НАЛ. В нее входили мулаты, состоятельные африканцы и даже белые. АНАНГОЛА занимала реформистские позиции и склонялась к компромиссу с колониальными властями даже в большей степени, чем НАЛ. Однако постепенно происходит радикализация антиколониальной борьбы. Причем если на раннем этапе ангольскому освободительному движению был присущ некоторый оттенок «элитарности», то к середине ХХ в. руководство борьбой переходит в руки средних и низших слоев интеллигенции, которые выступали за более решительные антиколониальные действия. В 1948 г. патриотически настроенная молодежь создала при Региональной ассоциации туземцев Анголы полулегальную литературную группу «Движение новых интеллигентов Анголы». Вскоре они начали издавать журнал «Менсажень». Его основатели – такие деятели АНАНГОЛА, как руководители Департамента Культуры В. да Круш и М. Алкантара, А. Нето, А. Жасинту, У. Силван – обратились с призывом «открыть эру новой, подлинно ангольской культуры». На основе убедительных материалов, бичевавших колониальную действительность, участники движения опровергали тезис о цивилизаторской миссии Португалии в Африке. Целью молодежной группы было формирование национального самосознания, воссоздание самобытной африканской культуры и ее ценностей. Творчество активистов «Менсажень» оказало непосредственное влияние на различные подпольные группы, которые возникли в тот период в Анголе. В конечном счете В. да Круш и М. Алкантара покинули ряды АНАНГОЛА, так как были не согласны с его реформистской политикой и перенесли свою деятельность в подпольные националистические организации[171].

В 1944 г. в Лиссабоне португальскими властями был открыт «Дом Студентов Империи» – ДСИ (Casa dos Estudantes do Impereio – CEI) как клуб для студентов из заморских колоний, приехавших учиться в Португалию[172]. Этот клуб посещали студенты двух волн студенческой эмиграции из колоний. Представителями поколения так называемых «стариков», прибывших в метрополию в 1948–1950 гг., входили такие знаменитые в будущем деятели, как Амилкар Кабрал, Мариу де Андради, Лусиу Лара, Марселину душ Сантуш, Франсиску Жозе Тернейру и др. Для многих из них формирование политического сознания шло через участие в португальских оппозиционных движениях, особенно в молодежном крыле Демократического Движения за Единство (MUD-Juvenil).

MUD-Juvenil было молодежным движением, открытым для любых политических и религиозных взглядов. Организация ставила своей задачей проведение анализа проблем, связанных с молодежью, и на его основе – их решение или выработку рекомендаций о путях их решения. Она также занималась укреплением дружбы с молодежью других стран и как демократическая организация боролась за мир между народами.

MUD-Juvenil было легальным движением, поскольку не нарушало Конституцию 1933 г. и действовавшее законодательство, и отстаивало их законность. Тем не менее, политическая полиция ПИДЕ видела в нем представителя ПКП (Португальской Коммунистической Партии) и арестовывала его членов в надежде добраться до ПКП[173]. Лишь значительно позже некоторые представители MUD-Juvenil установили тесные контакты с ПКП. С одной стороны, это было связано, с тем, что в колониях еще не было организованных и активных националистических движений, а с другой стороны, с тем, что живя в Португалии, они не имели возможности проводить работу по политизации африканских масс. Кроме того, среди этих «стариков» была популярна идея, что освобождение колоний возможно только после краха фашизма в метрополии.

В силу этих причин в течение долгого периода – вплоть до 1957 г. «старики» активно участвовали в антифашистской борьбе в метрополии. При этом некоторые из них (А. Нето, И. Лойо, Г. Тавариш и др.) пострадали от длительного тюремного заключения и пыток в застенках ПИДЕ, а другие – от тягот эмиграции из Португалии (М. душ Сантуш, М. де Андраде в 1952–1954 гг, Л. Лара и Эдуардо душ Сантуш – в 1959–1960 гг.)[174].

Активно работая в MUD-Juvenil, А. Нето одновременно вступил в ПКП, оговорив свою позицию как ангольца, и занялся организацией антиколониального движения, отвергнув идею о том, что в него должны войти только негры и только ангольцы. Особенность развития революционного движения в португальских колониях состояла в том, что его руководящие кадры сформировались как революционеры не в Африке, а в Португалии. А. Нето, А. Кабрал, М. де Андради, М. душ Сантуш и др. начали активную политическую деятельность, будучи студентами и деятельными участниками антифашистского движения в Португалии. То обстоятельство, что они почти не контактировали с неоколониалистски настроенными националистами английских и французских колоний, сыграло, видимо, значительную роль в идейно-политическом формировании руководства освободительных движений португальских колоний, так как такие контакты могли оказать сдерживающее влияние на процесс радикализации этих движений[175].

Но на первое место среди факторов, повлиявших на их идейно-политическое формирование, следует поставить тесные контакты будущих лидеров освободительных движений с ПКП, углубленное изучение ими произведений Маркса, Энгельса, Ленина, огромное воздействие на них опыта кубинской революции и героической вооруженной борьбы вьетнамского народа[176].

Будущие руководители МПЛА, ПАИГК, ФРЕЛИМО еще в студенческие годы, активно участвуя в антифашистском движении в Португалии, были связаны тесной дружбой и полным взаимным доверием на основе общих политических убеждений и сохранили эту дружбу на всю жизнь. Можно в определенном смысле согласиться с английским исследователем М. Ньюитом, который предполагал, «что националистические движения имели общее руководство»[177].

Чтобы составить полное представление о том, какими путями и под влиянием каких факторов шло формирование идейно-политических взглядов А. Нето, А. Кабрала, Л. Лара, М. душ Сантуша и др. «стариков», важно выяснить, что они читали в период обучения в Португалии. В этом нам помогают воспоминания Антеру де Абреу, опубликованные в 1979 г. В них сообщается, что больше всего А.Нето и его друзья читали марксистскую политическую литературу, а так же произведения М. Горького, И.Э. Эренбурга, М.А. Шолохова, Ж. Амаду и Г. Рамоса. В числе их любимых поэтов он упоминает П. Элюара, Л. Арагона и Ж. Превера. Запоем читали модных тогда американских писателей Э. Синклера, Дж. Дос Пассоса, С. Льюиса, Дж. Стейнбека, Э. Хэмингуэя, Э. Колдуэлла, Г. Фаста.

Как пишет А. де Абреу: «Учившиеся в Коимбре молодые литераторы из колоний с восторгом читали произведения португальских писателей и поэтов А. Нобре, Ж. Режиу, М. Торга, К. де Оливеры и особенно Ф. Песоа, «отца современной португальской поэзии»[178]. По свидетельству А. де Абреу, А. Нето и его друзья в 1947–1948 гг. испытали сильное влияние Ленгстона Хьюза (американский поэт-мулат, писавший о судьбе негров США), Гильена, Неруды, «поэтов негритюда»[179].

Эти свидетельства чрезвычайно важны, так как проливают свет на интеллектуальные интересы в период учебы будущих лидеров освободительных движений в португальских колониях. Они позволяют также сделать вывод, что формирование их общественно-политических взглядов шло сложными путями и претерпело определенную эволюцию.

Благодаря их активному участию в антифашистском движении в метрополии эти африканские юноши в процессе взаимного обучения просветили португальских антифашистов относительно жестоких репрессивных методов, применяемых Португалией в колониях. Эта просветительская деятельность «стариков» повлияла на изменение позиций в ПКП в пользу самоопределения и независимости колоний на V съезде ПКП в октябре 1957г[180], хотя эта позиция не подкреплялась до 1962 г. практическими шагами по поддержке антиколониалистских сил.

В «Доме Студентов Португальской Империи» жизнь била ключом. Студенты-африканцы до хрипоты спорили, обсуждая политические новости. В центре внимания – обстановка в колониях, нарастание недовольства широких масс населения Анголы и Мозамбика, политическая ситуация в Португалии. Много горячих споров вызывали известия о «первых ласточках» революционных бурь в португальских колониях – забастовке докеров в Лоренсу Маркише (Мозамбик) в 1949 г, забастовке мозамбикских рабочих в 1951 г., стачке железнодорожников Тете (Мозамбик), пекарей Луанды (Ангола), рабочих сахарной плантации на о-вах Кабу Верди и матросов речных судов в Гвинее-Бисау в 1956 г.[181]

В 1949 г. А. Нето, А. Кабрал, М. де Андради и М. душ Сантуш приняли активное участие в основании «Дома Африки» в Лиссабоне и были избраны в состав его руководства. По инициативе А. Нето, А. Кабрала, М. де Андради, а также поэта с о. Сан-Томе Ф.Ж. Тенрейру в Лиссабоне в 1951 г. был создан Центр Африканских исследований, где молодые, патриотически настроенные интеллигенты африканских колоний Португалии устраивали дискуссии по проблемам истории, культуры, будущности своих стран. Дом на улице Актор Вале, 37 с октября 1951 по конец 1954 г. стал местом обмена идеями, бурных споров, представления того, что каждый умел – картин, стихов, научных эссе, что, по свидетельству одного из участников этих дискуссий, «облегчило сближение поколений и передачу того бульона культуры, который часто теряется в пути»[182].

Основополагающей идеей, которая воодушевляла А. Нето, А. Кабрала, Н. де Соуза, А. ду Эшпириту Санту, Эллара, У. Машаду и других молодых интеллектуалов, была идея возвращения к истокам, новое открытие африканского «я», реафриканизация, «ассимиляция» африканцев, получивших португальское гражданство[183].

В этой идее содержалось внутреннее противоречие, которое заключалось в том, что все поиски африканских корней осуществлялись с помощью языка колонизаторов. Само общение между африканскими интеллектуалами, все литературные произведения, ментальные процессы производились неизбежно на португальском языке. Таким образом, культурное отчуждение интеллектуалов от «корней» было тотальным и структурным.

Этот процесс открытия африканского «Я», возвращения к истокам, реафриканизации, который Сенгор называл «негритюдом», был продолжением аналогичных поисков в начале ХХ в., осуществлявшихся также африканскими интеллектуалами в Лиссабоне и получившими название «нативизм». Это культурное движение Центра африканских исследований в 50-х годах развивалось одновременно с идентичным движением в Луанде «Давайте открывать Анголу!», сыгравшим важную роль в пробуждении национального сознания ангольцев. Оно совпало по времени также с подобными движениями 40–50-х годов в различных европейских и американских столицах. Африканские интеллектуалы – франкоязычные (Сезар, Фанон, Сенгор), испаноязычные (Н. Гильен), англоязычные (П. Робсон и др.) выражали те же чувства и беспокойство о будущем своих негритянских народов. Эти идеи циркулировали повсюду, и чернокожие люди объединялись в похожие ассоциации в Париже, Лондоне, Гаване, Луанде, Лиссабоне, обсуждая похожие проблемы.

Участие молодых африканских интеллектуалов в антифашистском движении в Португалии неизбежно должно было навлечь на них репрессии ПИДЕ. В 1950г. М. душ Сантуш, и Г.Э. Санту были высланы из Португалии в Гренобль (Франция), где они объединили свои усилия с Акину де Браганса и Эдмунду Роша. Другие подверглись судебному преследованию и тюремному заключению, в частности, студенты из Гоа, что было связано с антифашистской агитацией, вследствие чего даже была учреждена Административная комиссия в ДСИ[184]. В 1951 г. А. Нето принимал участие в сборе подписей под Стокгольмским воззванием в защиту мира. Однажды он постучался в один из особняков в пригороде Лиссабона и слишком поздно заметил в прихожей полицейские сапоги. Хозяин вызвал полицейскую машину и Агостиньо доставили в участок. Там его подвергли допросу, заполнили подробную анкету, сняли отпечатки пальцев. Он был брошен в страшную салазаровскую тюрьму Кашиас[185]. Вскоре его избрали представителем молодежи колоний и членом ЦК MUD-Juvenil. Члены этой молодежной организации вели большую политико-пропагандистскую работу и, распространяли листовки с текстами речей руководителя ПКП Алваро Куньяла. Работа в MUD-Juvenil стала для Нето хорошей школой политической и организационной работы. Она очень пригодилась ему впоследствии. В 1952г. А.Нето стал одним из основателей и руководителей Африканского Морского Клуба (АМК) в Лиссабоне. Вспоминая об этих событиях, Л. Лара сказал на похоронах А. Нето: «Он активно участвовал в различных молодежных и студенческих организациях и основал в 1952 г. вместе с ангольцами-матросами Африканский морской клуб – приводной ремень между ангольскими патриотами, находившимися в Португалии, и патриотами, заложившими основы освободительного движения, из которого родилось МПЛА в 1959 г. Морской Клуб в то же время стал организацией, предавшей гласности данные о резне в феврале 1953г. на о. Сан-Томе»[186].

История Африканского морского клуба началась с того, что в 1952 г. несколько африканцев подали просьбу в Министерство образования разрешить открыть в Лиссабоне клуб с просветительскими, культурными и спортивными целями. Подписали соответствующий документ были Умберту Машаду и Раул Франсишку Катерса. Просьба была удовлетворена, и 13 декабря 1954 г. был одобрен Устав Африканского морского клуба. В нем, в частности, было записано:

«Статья 3. Задачей АМК является развитие физического воспитания и проведение спортивных соревнований между его членами, обеспечение их инвентарем.

§1. Запрещается проведение любых мероприятий или участие в демонстрациях, носящих политический или религиозный характер»[187].

На деле АМК не было чисто спортивной организацией. В нем объединилась группа африканских моряков и патриотически настроенные студенты из ДСИ. Таким образом, это была беспрецедентная для того времени ассоциация молодых интеллектуалов и африканских трудящихся, объединенных общностью языка, ценностей и стремлением содействовать освобождению родины от гнёта португальского колониализма.

Штаб-квартирой АМК стал дом на Руа Лейти де Васконселуш, 82, где жил с женой студент агроном Умберту Машаду – брат Илидиу Машаду. В этом доме часто останавливались ангольские моряки, совершавшие регулярные рейсы Лобиту – Луанда – Бисау – Лисабон[188]. Этот дом также служил местом частых встреч между ангольскими моряками и студентами из ДСИ? В том числе, А. Нето, Л. Лара, И. Машаду и другими.

8 июля 1954 ПИДЕ провела обыск в этом доме, изъяв значительное число документов, «компрометировавших» владельца дома У. Машадо. Об этом обыске был составлен подробный протокол, подписанный агентом ПИДЕ и историческим свидетелем, присутствовавшим при обыске – Агостиньо Нето. Была, в частности, изъята записная книжка со следующими именами: Америку Боавида, Оскар Ассунсан Менезиш, Иво Лойо, Фернанду Кошта Кампуш, Клаудиу Гальяну, Игину Айреш, Синклетика Торреш, Серафина Ассиш и Эма Роша. Умберту Машаду, видимо, был активным членом ПКП, он участвовал в республиканском конгрессе в Авейру в октябре 1957 г., разрешенном властями. Активистами АМК были моряки Франсишку Джек, Жуан Антониу Ван-Дунень (Зиту), Флорентину Силва, Франсишку Зара, Жуан Патака да Кошта, Мариу Ван-Дунень и др. Среди студентов выделялись А. Нето, Л. Лара, А. Кабрал, Антонио Эспириту Санту, Фернанду Кошта, Луиз Баррету и др.[189]

Эта группа моряков и патриотически настроенных студентов развернула, преодолевая финансовые и многие другие трудности, энергичную просветительскую, культурную и политико-пропагандистскую деятельность, которая позволила значительно поднять уровень национального сознания многочисленных членов африканской диаспоры в Португалии. Кроме того, только благодаря морякам-членам АМК в течение ряда лет сохранялись каналы коммуникации с различными националистическими группами в Луанде, в том числе, с группой И. Мушаду и В. Круша (ПЛУА, а потом МИА). Этим группам был переправлен ксерокс – в то время особенно ценный аппарат для любой революционной группы. Моряки привозили также в Лобиту и Бисау книги и документы из Португалии и Бразилии.

Но АМК, хотя и имел совершенно легальный статус, находился под неусыпным и жестким контролем ПИДЕ, поскольку она обнаружила связи, которые руководители АМК поддерживали с членами НАЛ в Луанде. Не случайно У. Машаду был подробнейшим образом допрошен о его переписке с И. Машаду[190].

И присутствие нескольких активных членов АМК в ПКП, MUD-Juvenil и в ДСИ, таких как А. Нето, Л. Лара, А. Кабрал, У. Машаду, Иво Лойо, заставило ПИДЕ быть настороже, и не без оснований. Что касается связей АМК с ПКП, высказывались всевозможные предположения и гипотезы, но нет конкретных доказательств. Не подлежит сомнению, что ПКП с симпатией относилась к АМК. Но огромные финансовые трудности, с которыми постоянно сталкивался АМК, показывают, что его члены никогда не получали материальной поддержки от ПКП.

Здесь уместно подчеркнуть контраст между той финансовой поддержкой, которую оказывало фашистское государство Дому Студентов Империи в Лиссабоне и Национальной Африканской Лиге в Луанде, и которая позволяла им успешно действовать, и явным отсутствием материальной поддержки со стороны ПКП для АМК, который всегда боролся с огромными финансовыми трудностями.

Однако АМК отнюдь не жил в изолированном пространстве. Некоторые из его наиболее политически активных и сознательных членов сохраняли тесные связи с ДСИ. И наоборот, некоторые африканские студенты часто посещали АМК и предоставляли ему свою поддержку[191]. Африканская протестантская община так же имела тесные связи с АМК через Педру Сабринью. В 1959 г., когда «старики» покинули Лиссабон, эмигрировав в Париж и Конакри, а Нето – в Луанду, АМК в Движении ангольских студентов представлял Грасо Тавареш[192]. Именно он вместе с Э. Роша выехал в Германию в апреле 1961 г. и, в ответ на призыв МПЛА, организовал так называемое «бегство сотни студентов» из Португалии в июне 1961 г.

Таким образом, АМК, имея легальный культурно-спортивный фасад, прикрывавший его активную политическую деятельность, пропагандировал и распространял националистические идеи, шедшие из Луанды и Парижа, был, как и ДСИ, одним из течений, в освободительном движении, которому предстояло опрокинуть прогнившее здание португальского колониализма.

Ангольский национализм в 1950-x гг. испытал подъем. Националистическое движение активизировалось одновременно в столице Анголы Луанде и в эмиграции – в Португалии, a также в бельгийском Конго в виде двух этноязыковых и идеологических течений. Первое из них сформировалось из представителей наиболее состоятельного и культурного слоя Луанды – так называемых «ассимилядуш» (мулаты, африканцы-амбундуш). В рамках этого течения возникли различные просветительские и культурные ассоциации, где рождались националистические, марксистские и христианско-патриотические идеи и возникали организации соответствующей направленности. Наиболее выдающимися фигурами марксистского движения были Вириату да Круш, Илидиу Машаду, Матиаш Мигеиш и Мариу де Андради. Признанным лидером и идеологом христианско-патриотического движения был падре Жоакин Пинту де Андради.

Вириату да Круш родился 25 марта 1928 г. в Порту Амбоин (провинция Кванза-Сул). Уже в юношеском возрасте он включился в антиколониальную борьбу. Он вступил в Национальную Африканскую Лигу (НАЛ), а в 1948 г. – в литературную группу «Движение новых интеллигентов Анголы», которая издавала журнал «Менсажень». В начале 50-х гг. В. да Круш активно участвовал в деятельности нелегальной националистической организации (АНАНГОЛА). Эмигрировав в Португалию, он стал одним из руководителей Дома Студентов Империи. В. да Круш был одним из тех, кто подписал Манифест 1956 г. В 1958 г. В. да Круш, А. Нето и А. Кабрал основали Центр Африканских исследований в Лиссабоне. В конце 50-х салазаровский суд заочно приговорил В. да Круша к 15 годам тюрьмы. В 1960 г. В. да Круш поселился в Конакри, где вместе с Л. Лара и М. де Андради представлял МПЛА за границей. На I Национальной конференции МПЛА в декабре 1962г., где развернулась острая идеологическая борьба между сторонниками А. Нето и В. да Круша, последний был снят с поста генсека МПЛА и исключен из организации. В 1966 г. он поселился в Пекине, где и умер в 1973 г. в возрасте 45 лет[193].

Падре Жоакин Пинту де Андради был руководителем патриотического католического движения в Анголе, а позже – почетным президентом МПЛА. Во время своей учебы в Риме (1948–1951) он поддерживал тесные связи со своим братом Мариу де Андради, который в то время работал в «Презанс африкэн» в Париже[194]. Он был одним из инициаторов международной кампании в поддержку политических заключенных и их семей. В своих проповедях в кафедральном соборе Луанды, на которых бывало много прихожан, он поднимал социальные, экономические, политические проблемы, осуждая преступления колониализма.

Объединившаяся вокруг него группа выпустила памфлет «Обращение к Миру: Ангола принадлежит ангольцам». Эта группа была идеологически близка МИА, с которой он поддерживал контакты через своего друга Франку де Соуза. Вместе с А. Нето Ж. Пинту де Андради вступил в мае 1960 г. в Движение за национальную независимость Анголы (МИНА), выдающимся руководителем которого он стал. Его арестовали в июне 1960 г. вместе с несколькими другими ангольскими священниками[195]. Его отправили сначала в тюрьму Алжубе в Лиссабоне, потом на остров Принсипи, а позже – на север Португалии, в монастырь епархии Брага[196].

Второе течение сформировалось из представителей народа Баконгу, к которым присоединились представители других этносов. Это были главным образом мелкобуржуазные элементы: имевшие наемных рабочих мелкие торговцы, портные, сапожники и т.п. Это течение находилось под сильным влиянием миссионеров-протестантов и было тесно связано с возникшим в 1958 г. Союзом народов Анголы (UPA) во главе с Х. Роберто.

В 1948 г. Португальская Коммунистическая Партия основала в Луанде свою ячейку[197]. Наиболее радикальные члены этой ячейки, объединившись вокруг Вириату да Круша, основали 12 ноября 1955 г. в Луанде Коммунистическую Партию Анголы.

На допросе в ПИДЕ после ареста в 1959 г. И. Машаду рассказал: «в 1952 или 1953 г. Вириату да Круш убедил меня основать Коммунистическую Партию Анголы вместе с Антониу Жасинту и Мариу Антониу на собрании в Ларго Марселу Курто в Луанде». В. да Круш был назначен генсеком, и ему было поручено разработать Устав. Были придуманы псевдонимы: Арманду (Вириату), Рафаэл (Илидиу), Жозе (Жосинту), и Сантуш (Мариу Антониу). Целью КПА была борьба за марксистско-ленинские идеи, но поскольку не удалось завербовать новых членов, КПА вскоре исчезла[198]. Как утверждал английский историк Р. Гибсон, «действительными организаторами КПА были гражданские служащие – европейцы, работавшие в Анголе, которые являлись тайными членами ПКП»[199].

КПА разработала и приняла Устав, издала манифест, но фактически не имела связей с трудящимися массами. Ее членами были главным образом интеллигенты, оторванные от масс. Л. Лара вспоминал о КПА: «Она возникла в среде интеллектуалов и не развилась в настоящую Коммунистическую партию. Она была скорее центром идеологических исследований, который не имел пролетарской базы, на которой он мог бы развиться, и поэтому исчез»[200].

Тем не менее следует констатировать, что КПА, хотя и имела весьма короткую историю, оказала существенное влияние на идеологические взгляды ряда членов МПЛА, особенно вышедших из ее рядов и рядов партии Борьбы африканцев Анголы (ПЛУА), обусловив возникновение в МПЛА крепкого ядра, стоявшего на позициях марксизма-ленинизма. Один из видных деятелей МПЛА Саиди Мингаш позже вспоминал»: Компартия Анголы как организация, составившая неотъемлемую или существенную часть при образовании МПЛА, в конце концов, оставила след в виде идеи и линии его курса в отношении организации и структуры»[201].

Говоря о том, что КПА была «одним из непосредственных предшественников МПЛА», американские историки Дэвид и Марина Оттэуэй отмечают, что «марксизм был уже той призмой, через которую многие ангольские националисты смотрели на свою борьбу»[202].

Поскольку КПА, генсеком и главным идеологом которой был В. да Круш, не пользовалась популярностью из-за своей коммунистической ориентации, она просуществовала менее года. Ее наследником была Партия борьбы африканцев Анголы (ПЛУА). По одной версии, в начале 1956 г., а по другой – несколько раньше, члены КПА, нелегальных культурных ассоциаций и профсоюзов, появившихся в начале 1950-х годов, объединились в ПЛУА.

В создании ПЛУА участвовал будущий лидер освободительного движения в Гвинее-Бисау А. Кабрал, находившийся в то время в Анголе. Вначале ПЛУА занималась в основном культурно-просветительской деятельностью: ее члены создавали в «мусекиш» курсы по ликвидации неграмотности, изучали историю и культурные традиции ангольцев, собирали произведения народного творчества и т.п. Но постепенно они пришли к выводу, что борьба за культурное возрождение – задача вторичная по сравнению с борьбой за политическую независимость^[203] в ПЛУА. По словам Л. Лары, в ПЛУА участвовал африканский пролетариат, и она уже носила «явно выраженные пролетарские черты»^[204].

Важнейшим историческим делом ПЛУА явилась выработка в 1956 г. знаменитого манифеста, призвавшего ангольцев создать «широкое движение за освобождение Анголы» для свержения колониального ига. Как писал К. Пашеку, этот Манифест не означал создания какой-либо националистической политической партии, а был лишь эмоциональным призывом ко всем ангольцам подняться на организованную борьбу, создавая движения, партии, группы сопротивления португальскому колониализму на всей территории Анголы^[205].

Манифест 1956 г., написанный В. Да Крушем и принятый на узком собрании руководства ПЛУА (на нем присутствовали В. Да Круш, И. Машаду, М. Мигеиш, Ф. де Соуза и С. Алмейда), можно считать вехой, отмечающей начало современного ангольского национализма. Хотя и мало распространявшийся в Луанде и в Португалии, он оказал значительное влияние на идеологию и программу МПЛА.

В 1950 – х годах идеи марксизма-ленинизма были популярны не только в Анголе, но и в Мозамбике. В 1990 г. автор этих строк встречался в Мапуту с бывшим генсеком Общества дружбы с СССР А. Сансаном Мутембой. Он рассказал, что в конце 50-х годов из Португалии в Мозамбик приехал коммунист А. Ж. Ребелу. Он организовал ячейку Португальской коммунистической партии, в ней была строгая конспирация: каждый член знал только трех товарищей по ячейке. У коммунистов был лозунг: «Если мы не объединимся, то будем жить в неволе». Они подчеркивали важность единства всех племен. Коммунисты говорили: «Мозамбикцы – это одна нация. Для борьбы с португальским колониализмом прежде всего необходимо объединиться». Все коммунисты в Мозамбике были белые. Было довольно мало африканцев, которым они доверяли^[206].

Через несколько месяцев после опубликования манифеста В. Да Круш в условиях слежки за ним ПИДЕ, сотрудники которой считали его коммунистом^[207], решил уехать из Анголы в Европу. Он уволился с предприятия «Зингер» в Луанде, где работал, отплыл на пароходе «Уиже» в сентябре 1957 г. и несколько дней жил в Лиссабоне в доме А. Кабрала. Он провел собрание с участием «стариков» (Л. Лара, Э. Душ Сантуш, А. Кабрал), на котором рассказал им о ситуации в Анголе и призвал создавать африканские организации автономные по отношению к партиям португальской оппозиции^[208].

Хотя А. Нето вышел из тюрьмы в июне 1957 г., он, видимо, не присутствовал на этом собрании и не встречался с В. Да Круш во время его пребывания в Лиссабоне, что помешало им познакомиться, обменяться идеями и политическим опытом. Это отсутствие диалога в 1957 г. между теми, кому предстояло стать двумя крупнейшими лидерами ангольского освободительного движения, оказалось решающим фактором в том идеологическом конфликте в МПЛА, который вспыхнул через пять лет в Леопольдвиле.

В Лиссабоне В. Да Круш не сумел встретиться с коммунистическими руководителями, работавшими в подполье. Не получив финансовой и какой-либо поддержки от ПКП, он в октябре 1957 г. переехал в Париж, где жил некоторое время в доме Мариу де Андради.

После отъезда В. да Круша из Луанды другие подписавшие Манифест организовали в 1958 г. Новое движение, меньше связанное с марксизмом и имевшее черты чисто националистического движения. Это движение по инициативе Андре Франку де Соуза было названо Движение за независимость Анголы (МИА) и пользовалось большой популярностью среди африканской мелкой буржуазии, оказывая значительное влияние на националистически настроенные круги в Луанде, Лобиту, Бенгеле, Уижи и Маланже. Самыми активными и влиятельными членами МИА были И. Машаду, Ф. де Соуза, В. Диаш, Г. Лейтан, Б. Ван-Дунень и другие^[209].

Прибытие в Лобиту копировального аппарата, присланного из Лиссабона^[210], дало возможность распространять в крупных городах листовки и памфлеты. Большинство памфлетов, распространявшихся в Анголе в 1957 – 1960 гг., не имеют ни даты, ни названия организации. Лишь в 1959 – 1960 гг. появились памфлеты, подписанные МИА, МИНА или УПА. Под некоторыми памфлетами и листовками стояли подписи известных в истории Анголы королей и племенных вождей – Мандуме, короля Екуикуй II, Кианва-Ланга, Нзинга Мбанди Нгола и др.^[211] Любопытно, что некоторые памфлеты подписаны «МИНА и УПА». Есть даже один памфлет, который подписан «МИА, УПА, Л. Лара, В. Да Круш и М. де Андради»^[212]. Этот факт свидетельствует о существовании тесных связей между ангольскими марксистами в Лиссабоне и националистическим движением МИА в Анголе не только благодаря общим политическим целям, но и в силу семейных связей (Умберту Машаду был братом Илидиу Машаду)^[213].