Р. Лоури, Р. Рэнкин Модернизация— добро или зло?

Сегодня на эти вопросы пытаются ответить уче­ные многих стран. Никого не обошли стороной проблемы модернизации. В 1960-1970-е гг. счита­ли, что индустриальный мир делает добро, помо­гая отсталым странам тем, что: 1) увеличивает урожайность благодаря распространению фер­мерства и сельскохозяйственных машин; 2) соз­дает запасы наличных денег; 3) формирует рын­ки дешевой рабочей силы. Хотя авторы проектов оказания международной помощи не были закоренелыми этноцентристами и скорее всего исходили из добрых побуждений, они смотрели на традиционное общество глаза­ми западного бизнесмена. Жителей слаборазви­тых стран в плановом порядке заставляли обу­чаться новым ролям, профессиям, овладевать непривычной для них фермерской техникой. Ожидали больших изменений. Однако позитив­ных сдвигов не произошло. Запасы наличных денег побудили правительства этих стран к активному выходу на мировой рынок. Но экспорт дешевого сырья — сахара и кофе — сбил мировые цены и принес странам третьего мира убытки. Механизация сельского хозяйства и пере­ход к фермерству вытеснили из деревни мелких производителей. Производство прибрали к рукам крупные монополии. Цены на сельхозпродукцию подскочили, а в город потянулись потоки безработ­ных аграриев. Не прижились и демократические

институты власти. Они противоречили традицион­ной культуре аборигенов. Усилились сепаратист­ские устремления. Африка стала дробиться на множество племенных союзов, требующих государ­ственного суверенитета. Возросло число граждан­ских войн и межэтнических конфликтов. Когда в отсталые общества, пребывающие на стадии огородничества, внедрили плуг, роль жен­щины в производстве пищи и на местном рынке резко упала. Ее экономическая власть уменьши-

лась, а мужчины — возросла. Женщина стала больше заниматься домашним хозяйством, ро­жать и воспитывать детей. Желаемого для запад­ных культурологов равенства полов не наступи­ло. Женщину освободили в одной сфере, но зака­балили в другой.

Таким образом, западный вариант модернизации усугубил положение женщины в традиционном об­ществе и не улучшил материального положения большинства населения.

Адаптировано по: Lowry R.R, Rankin R.P. Sociology. Social Science and Social Concern. N.Y, 1972. P. 60-62

Российская модернизация: Проблемы и перспективы (материалы круглого стола) // Вопр фило­софии. 1993. № 7. С. 5; Наумова Н.Ф. Рецидивирующая модернизация в России как форма разви­тия цивилизации // Социологический журнал. 1996. № 3-4. С. 9-Ю; Хорос В. Г. Модернизация в России и Японии (цивилизационные аспекты) // Мировая экономика и международные отноше­ния. 1991. № 8. С. 72.

⁷⁰ Российская модернизация: Проблемы и перспективы (материалы круглого стола) // Вопр фило­
софии. 1993. № 7. С. 22; Красильщиков В.А. Модернизация и Россия на пороге XXI века // Bonn
философии. 1993. № 7. С. 46. ^Р'

⁷¹ Наумова Н.Ф. Рецидивирующая модернизация в России как форма развития цивилизации // Со­
циологический журнал. 1996. № 3-4. С. 6, 10; Красильщиков В.А. Модернизация и Россия на noDO
ге XXI века // Вопр. философии. 1993. № 7. С. 47. ^у

сто она сопровождается «псевдомодернизацией», т.е. преобладанием потре­бительских ориентации и «бездумным переносом и подражательством» (С.Я. Матвеева; Л.А. Седов)⁷².

России свойственна догоняющая (запаздывающая) модернизация —

так было в XIX в.. так случилось и в веке XX — эффект был один:

капитализм потерпел неудачу

Исторический анализ модернизации Англии показывает, что «колоссаль­ная социальная поляризация общества, огромный разрыв между крайней нищетой и бедностью, с одной стороны, и вызывающим богатством и рос­кошью — с другой»⁷³, характерны для страны органической модернизации не меньше, чем для России.

Огораживание формировало многотысячную, а возможно, и многомил­лионную армию нищих и бродяг. Во второй половине XVII в. число пау­перов достигало в Англии 2 825 тыс. человек (для сравнения, крестьяне всех категорий — фригольдеры, копигольдеры и др. — составляли 1 730 тыс. че­ловек⁷⁴. Органическая модернизация сопровождалась поляризацией обще­ства.

Неравномерность английской модернизации проявилась в противоречи­вости правовой системы. С одной стороны, вплоть до 1814 г. действовал парламентский «Акт о наказаниях бродяг и упорных нищих», принятый в 1597 г., по которому в случае третьей поимки бродяге или «упорному» ни­щему грозила смертная казнь. С другой стороны, в 1679 г. был принят не­безызвестный «Хабеас корпус акт», который давал арестованному право тре­бовать через суд проверки законности своего ареста.

Политические потрясения середины XVII в. завершились реставрацией (1660-1688), после которой последовала «славная революция» (1688-1689), что доказывает прерывистость органичной модернизации.

⁷² Российская модернизация: Проблемы и перспективы (материалы круглого стола) // Вопр фило­
софии. 1993. № 7. С. 22, 24.

⁷³ Наумова Н.Ф. Рецидивирующая модернизация в России как форма развития цивилизации // Со­
циологический журнал. 1996. № 3-4. С. 9.

⁷⁴ Новая история. Т. 1 (1640-1789 гг.) / Под ред. Б.Ф. Поршнева, С.Д. Сказкина, В.В. Биркжовича.
М, 1953. С. 113.

1аким ооразом, органическая модернизация, как и неорганическая рактеризуется высокой социальной ценой (поляризацией и люмпенизаци ей общества), неравномерностью и дискретностью (рецидивностью)⁷⁵

Для этнологов суть модернизации — перемещение этнодифференцип ющих признаков из области культуры (материальной и духовной), быта образа жизни в сферу преимущественно национального самосознания Э ^И явление общее для современных наций. Люди начинают жить все более схо^ ной жизнью, но не чувствуют единства интернациональных интересов чт Ю.В. Бромлей назвал этническим парадоксом. Эта сходная ситуация пр₀° является по-разному в разных этнических средах. В целом национально* самосознание как этнодифференцирующий фактор компенсирует отчасти убывающие социально-культурные черты этничности, характерной ди, народов с традиционной культурой⁷⁶.

Врезка