Отношение буддизма к половой любви

Первоначальный буддизм, как известно, относился к половому чувству крайне отрицательно, видя в нём источник многих зол. Согрешившего монаха (с женщиной ли, с другим мужчиной, с самкой животного или даже «с самим собой») ожидало немедленное исключение из общины учеников Благословенного.

С тех пор буддизм значительно изменился. Известные святые-махасиддхи средневековья прославились жизнью с «духовными подругами», появились женатые ламы. Тем не менее, буддизм до сих пор относится к физической любви настороженно.

Почему это так? Этому есть две причины.

1. Во-первых, половое чувство является для человека самым сильным источником наслаждения. Следует хорошо понимать, что между наслаждением и счастьем ещё не стоит знак равенства, иначе самыми счастливыми существами были бы или распутники, или те пресловутые крысы, в мозг которых вживили электрод, раздражающий зону удовольствия. Это наслаждение, в большинстве случаев, порождает столь же сильное желание: тот аппетит, который, как известно, приходит во время еды. Половое желание человека в дальнейшем удовлетворяется или нет. Будучи удовлетворённым, оно, разумеется, не угасает, а только возрастает, так же, как огонь не гаснет, а лишь разгорается от масла. Будучи неудовлетворённым, оно ведёт к страданиям столь же большой силы. Лев Толстой в ряде своих рассказов («Дьявол», «Отец Сергий») прекрасно и убедительно показал, как половое влечение может быть причиной убийства, самоубийства или членовредительства.

Итак, и вожделение, и страдание, и сильное удовольствие, и сильная боль порабощают человека, не просвещённого светом запредельной мудрости, то есть почти абсолютное большинство.

2. Во-вторых, половое чувство и физическая любовь, как ничто иное, способны поддерживать в нас ложную идею атмавада, или, говоря языком Праджня Парамиты, «ложную изначально существующую концепцию самосущего бытия вещей».

Каким образом? Очень просто. Удовлетворение полового желания неизбежно порождает идею обладания, как правило, обладания мужчины женщиной. (Отсюда глаголы со значением «обладать» также часто обозначают физическую близость.) Если существует «моё», существует, разумеется, и «Я». Буддизм утверждает не отсутствие «Я» как такового, а отсутствие «Я» как вечной и неизменной сущности. Если есть «Я» как нечто постоянное и бесспорно важное, значит, есть и гордость за «мои» достижения, и оскорбление «меня», и ненависть к врагам, осмелившимся выступить против «меня». Кроме того, физическая любовь, как ничто другое, способна внушить нам идею о том, что именно в другом человеке, в прекрасной женщине или мужчине самих по себе коренится источник нашего счастья. Но если источник счастья мы полагаем вне нас, мы обречены на страдание. В действительности, если лишь один источник подлинного счастья и Освобождения, и он – в сознании человека.

3. Наконец, физическая любовь лишает человека известной доли жизненных сил. Но в каждом из нас лишь один резервуар энергии, которую мы можем расходовать так или иначе. Чем более часты сексуальные контакты, тем бóльших энергий лишается человек.

Что же делать верующему буддисту? Должен ли он отказаться от всякой физической любви и немедленно принять постриг? Нет, этого не нужно. В конце концов, без физической любви прекратилось бы деторождение и жизнь на земле. Необходимо помнить, что не для каждого человека благотворна аскеза. Половая любовь, как и любая другая – одновременно и благо, и зло. Она станет безусловным злом и безусловным источником обольщения в том случае, если с неё будут сняты все ограничения.