ЭКОНОМИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ 17 страница

В 1890 г. вышла работа Дж. Барджесса «Политическая наука и срав­нительное конституционное право», в которой доминировала идея о том, что политическая организация государств определяется этническим ха­рактером населения. В соответствии с этим Барджесс относил арийские народы к «политическим нациям», а неарийские — к «неполитическим».

77 Fiske J. American Political Ideas. N. Y.. 1885, p. 17. .
78 The Letters of John Fiske / Ed. by E. F. Fiske. N. Y., 1940, p. 431.
79 Fiske J. Op. cit., p. 143—152.

ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА

Тевтонцы, заявлял он, распространили свою политическую систему на Англию и США. Теперь стоит задача распространить ее на весь мир. «Развитые народы,— писал Барджесс,— обязаны не только ответить на призыв отсталых народов о помощи и руководстве, но также и заставить эти народы подчиниться, применив, если потребуется, любые средства» ⁸⁰ На рубеже XX в. Барджесс сформулировал обширную программу импе­риалистической экспансии США, включавшую протекторат США над Южной Америкой, островами Тихого океана и Восточной Азией.

Идеи Барджесса явились крайним расистским выражением доктрины превосходства англосаксов. В течение многих лет Барджесс был про­фессором крупнейшего в стране Колумбийского университета и основа­телем факультета политических наук, тысячи студентов приобщались к его идеям. Нельзя не согласиться с американским исследователем Дж. Праттом, писавшим в 1936 г., что многие идеи Барджесса могут быть восприняты как принадлежащие правителям «третьего рейха» ⁸¹.

Следует отметить, что историки англосаксонской школы выступали как реакционеры и в области внутренней политики. Еще Фримен во время одного из визитов в Америку предложил свой способ «разрешения» национального вопроса в США. По мнению этого английского «либера­ла», Америка достигнет величия при условии, если «каждый ирландец в США убьет по одному негру и будет, в свою очередь, за это повешен» ⁸². Фиске, будучи в 90-х годах президентом Лиги по ограничению иммигра­ции, требовал удаления из США славянских и итальянских иммигрантов. Барджесс также выступал за ограничение въезда в США «неполноценных арийцев», утверждая, что усиление забастовочного движения в США — дело рук иммигрантов, не привыкших к законам англосаксонской расы. Другая влиятельная экспансионистская концепция — теологическая трактовка «предопределения судьбы» США — продолжала длительную традицию американского протестантского миссионерства, кальвинистской убежденности в «избранности» Америки. В конце XIX в. религиозное «предопределение судьбы» было приспособлено к новым условиям, с тем чтобы попытаться дать ответ на жгучие социальные вопросы времени. Особую роль сыграл Дж. Стронг — протестантский миссионер и социаль­ный реформатор, соединивший проповедь христианской миссии с аполо­гией англосаксонского расизма. Его книга «Наша страна: ее возможное будущее и ее настоящий кризис» (1885) стала бестселлером 80-х годов. Стронг подчеркнул остроту социальных антагонизмов американского общества, яркими красками изобразил «крайнее богатство и крайнюю бед­ность» ⁸³. Панацею он видел в умеряющем воздействии христианской мо­рали и смягчении неограниченного индивидуализма. Сам Стронг принял активное участие в реформаторском движении социального христианства. Но главным средством разрешения внутренних трудностей Стронг считал широкую внешнюю экспансию, которая сплотит американский народ во­круг новых целей и идеалов.

80 Burgess J. Political Science and Comparative Constitutional Law: Vol. 1, 2. Boston;
London. 1890, vol. 1. p. 47—48.

81 Pratt J. Expansionists of 1898. N. Y., 1951. p. 8.

82 Цит. по: Kraus M. The Writing of American History. Norman, 1953. p. 191.

83 Strong J. Our Country: Its Possible Future and Its Present Crisis. Cambridge (Mass.),
1963. p. 1.51.

Экспансионизм был составной частью провозглашенной Стронгом мис­сии Соединенных Штатов христианизировать мир, но гораздо большее место занимали в системе его аргументации доводы нерелигиозного ха­рактера. Стронг широко использовал расистские утверждения о политиче­ском превосходстве англосаксов над другими народами, соединив их с со­циал-дарвинизмом. В качестве позитивного момента Стронг отмечал спо­собность англосаксов «делать деньги». Ранее других экспансионистов он подчеркнул связь между «волей провидения» и интересами бизнеса. Необ­ходимость экспансии Стронг мотивировал возросшей мощью американской промышленности. Он четко формулировал мысль, что неудача в овладении новыми рынками может привести к революционным потрясениям, ибо и городах США «содержится достаточно социального динамита» ⁸⁴.

Перечислив доводы в пользу экспансии, Стронг следующими словами рисовал завтрашний день англосаксов: «Эта раса, обладающая уникальной энергией, наиболее многочисленная и богатая, носительница великих свобод, чистого христианства и наивысшей цивилизации, развив в себе не­обходимые для распространения своих институтов агрессивные черты дви­нется по всей земле. Если я правильно предсказываю, эта могуществен­ная раса продвинется в Мексику, Центральную и Южную Америку, на острова в океане, а затем в Африку и дальше» ⁸⁵ .

Стронг оказал многостороннее влияние на формирование экспансиони­стской идеологии в США. Его идеи стимулировали активность миссионе­ров-экспансионистов. К числу известных последователей Стронга принад­лежали Л. Эббот, Ф. Кларк, Д. Смит, Дж. Бэрроуз. Общая атмосфера в США способствовала усилению деятельности американских миссионеров в странах Дальнего Востока, расчищавшей путь для экономического и политического проникновения.

Непосредственное и глубокое влияние на формирование идеологии экспансионизма оказала теория «границы»⁸⁶ Ф. Тернера. Концепция Тернера носила противоречивый характер. Он одним из первых амери­канских историков привлек внимание к особенностям исторического раз­вития США и поставил в центре исследования вопросы социально-эконо­мические. В то же время он не дал их научного разрешения. Выдвинув процесс колонизации западных земель США как определяющую силу американской истории, Тернер тем самым истолковал важную особенность исторического развития страны как ее «исключительность» ⁸⁷.

Обострение социальных противоречий в США в конце XIX в. Тернер объяснял исчерпанием фонда «свободных» земель. Логическим политиче­ским выводом из теории «границы» было провозглашение внешнеполити­ческой экспансии одним из основных условий дальнейшего развития США, обеспечивающим разрешение социально-экономических проблем и оесперебойное функционирование политических институтов.

К захватам призывали не только политические выводы теории «гра­ницы»; этими идеями были пронизаны и отдельные звенья концепции

84 Strong J. Expansion Under New World Conditions. N. Y., 1900, p. 91. 85 Strong J. Our Country, p. 214.

86 «Границей» (frontier) Тернер называл передовую черту белых поселений, образо- вывавшуюся в ходе колонизации Запада.

87 Ефимов А. В. «Свободные земли» Америки и историческая концепция Ф. Д. Тернеpа;— В кн.: Из истории общественных движений и международных отношений. М., 1957; Болховитинов Н. Н. О роли «подвижной границы» в истории США.— Вопр. истории, 1962, № 9.

Тернера. Романтизированная фигура американского пионера подавалась им в ракурсе покорителя континента. Он воспевал «агрессивную бодрость пионера», «топор и винчестер» как символы завоевания. Взглядам Тер­нера был совсем не чужд англосаксонский расизм. Вся теория «границы» молчаливо исходила из постулата, что индейцы являются «низшей расой», обреченной на истребление и вымирание.

Теория «границы» получила широкое отражение в литературе, обош­ла университеты, была подхвачена политическими деятелями различных направлений. Важной причиной такого успеха был национальный амери­канский характер концепции Тернера. Другая причина ее популярно­сти — опора на мечту о свободной земле. Гипертрофировав отдельные стороны американского общественного развития, Тернер далисториче­ское обоснование агрессивной внешней политики США на рубеже XX в. Солдаты империалистической эпохи выступали как наследники пионеров освоения американского Запада.

В трактовке Тернера империалистическая экспансия изображалась «экспансией свободы», необходимой для поддержания демократии и рас­пространения ее за пределы страны. В экономическом плане концепция была обращена не только к представителям бизнеса, объяснявшим кризи­сы сокращением площади «свободных» земель и необходимостью новых рынков сбыта. Тернер апеллировал также к демократическим элементам, которые выступали с позиций laissez faire против всесильных трестов. Ес­ли основой свободной конкуренции является, по Тернеру, наличие неос­военных земель, а их исчезновение порождает упадок свободного пред­принимательства и рост трестов, то вывод напрашивался один: необхо­димо дальнейшее территориальное расширение. И эта теория нашла из­вестное число сторонников среди фермеров⁸⁸. Сам Тернер в середине-90-х годов выступил с требованием энергичной заморской экспансии⁸⁹. Создателем концепции маринизма, одним из главных разрушителей американского изоляционизма, автором многочисленных статей на злобод­невные политические темы был А. Мэхэн — несомненно, влиятельный идеолог экспансии на рубеже XX в., соединивший ее теорию и практику. Центральная идея всех сочинений Мэхэна, и прежде всего книги «Влия­ние морской силы на историю, 1660—1783» (1890),—решающая роль морской мощи в истории. Эту мысль он старался обосновать на опыте морских войн XVII—XVIII вв. и создания британской колониальной им­перии. При этом попытки установить непосредственную связь между гео­графическим положением государства, «характером народа» и морским могуществом в отрыве от экономической и социальной организации об­щества роднят идеи Мэхэна с позднейшей геополитикой.

Мэхэн не скрывал прагматического характера обращения к англий­ской истории и прилагал ее уроки к решению внешнеполитических за­дач США. Он ставил целью доказать, что Соединенным Штатам необхо­дим большой флот. Все виднейшие теоретики экспансии исходили из не­обходимости решить социальные и экономические проблемы, стоящие перед США, но ни у кого мотивы «экономической целесообразности» им­периалистических захватов не выступали столь откровенно и грубо, как

88 Williams W. A. The Roots of Modern American Empire. N. Y., 1969.

89 Turner F. J. The Frontier in American History. N. Y., 1921, p. 219.

ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА

y Мэхэна. Он откровенно заявлял, что выполнению этих задач в первую очередь подчинена его морская философия.

Мэхэн был не только теоретиком империалистической экспансии, но иимпериалистом-практиком. В многочисленных статьях, публиковавших­ся с начала 90-х годов, им была набросана конкретная политико-страте­гическая программа экспансии. К ее основным моментам, помимо строи­тельства большого флота, относился захват колоний в различных частях земного шара, создание морских баз, отмена законов, ограничивающих финансирование программы вооружений, и, наконец, воспитание всей на­ции в экспансионистском духе. Мэхэн особо подчеркивал необходимость захвата Гавайских и Филиппинских островов на пути США к Восточ­ной Азии и установления господства в странах Карибского бассейна для подчинения Латинской Америки. В ряду концепций, оправдывавших экспансию США, большое внимание Мэхэн уделял доктрине Монро. Вместе с Т. Рузвельтом (а иногда и предваряя его) Мэхэн дал новое толкование доктрине, превращая ее в средство оправдания интервен­ции США не только в Латинской Америке, но даже за пределами Аме­риканского континента.

Влияние Мэхэна трудно переоценить. Американский историк Ч. Бирд назвал его «наиболее успешным пропагандистом в истории США» ⁹⁰. Его аргументы цитировались конгрессменами, их использовали публици­сты. Особенно сильно было влияние Мэхэна на видных политических деятелей из кружка Т. Рузвельта, Г. Лоджа, Дж. Хэя, Б. Адамса, а че­рез них — на осуществление внешней политики США. Как остроумно за­метил американский историк У. Лафебер, «в отличие от Тернера, Строн-га и Адамса, его (Мэхэна.—Авт.) влияние на американскую внешнюю политику может быть измерено в таких зримых величинах, как 15-тысяче-тонные морские суда» ⁹¹. Действительно, к 1905 г. военно-морской флот США занимал одно из первых мест в мире.

Все эти экспансионистские концепции оказали глубокое влияние на американскую общественную мысль, причем каждая имела специфиче­скую направленность. Доктрина «превосходства» англосаксов обращалась к живучим иллюзиям о США как стране передовой демократии и расист­ским предрассудкам; теологическая апология экспансии поддерживалась верой многих американских протестантов в религиозное «предопределе­ние» США; теория «границы», переосмысливая демократическую мифо­логию, возникшую в вековой борьбе за «свободную» землю, создавала широкую идейную базу для экспансионизма; доктрина «морской мощи» оказала воздействие на военно-политические круги.

Пропаганда экспансионизма была целеустремленной, многосторонней и отличалась определенной гибкостью. Идеи, изложенные в фундаменталь­ных трудах, преподносились в «облегченных», популярных вариантах, a также с университетских кафедр и церковных амвонов, в их распро­странении большую роль сыграла периодическая печать. Публицисты, социологи, экономисты (Ч. Денби, Дж. Проктор, Ч. Коннант, Дж. Бар-рет и многие другие), отправляясь от ведущих экспансионистских докт­рин, формулировали направления и конкретные методы американской экспансии, прежде всего в странах Латинской Америки и Дальнего Во-

90 Beard Ch. A. A Foreign Policy for America. N. Y., 1940, p. 39. 91 La Feber W. Op. cit., p. 94.

I. ОТ СВОБОДНОЙ КОНКУРЕНЦИИ К ГОСПОДСТВУ МОНОПОЛИЙ

II

стока. Особенно одиозна роль «желтой прессы» Херста и Пулитцера, ко­торая, играя на гуманных чувствах американского народа по отношению к кубинцам, восставшим против колониального произвола Испании, раз­жигала военную истерию в стране.

Экспансионистские идеи были развиты и использованы широким кру­гом политических деятелей, военных, дипломатов, в центре которого на­ходилась группа Т. Рузвельта — Г. Лоджа. Они соединили пропаганду экспансионистских идей с практическим проведением агрессивной внеш­ней политики и формулировали имериалистические концепции, дав новое истолкование доктрине Монро, подготовив провозглашение доктрины «от­крытых дверей», и развязали первую в мире империалистическую вой­ну — испано-американскую.

Внешнеполитическая идеология империалистической буржуазии США на пороге XX в. необычайно выпукло отразила путь американского ка­питализма за 100 с небольшим лет. Из прогрессивных теорий передовых представителей буржуазии было выхолощено гуманистическое содержа­ние. От идей народного суверенитета, закрепленных в Декларации незави­симости, США перешли к навязыванию другим народам колониального управления, от провозглашенных просветителями принципов равенства — к апологии неравенства народов и рас, от демократического изоляциониз­ма - к империалистическому интервенционизму.

НАЧАЛО ЭПОХИ ИМПЕРИАЛИЗМА

(1898—1914)

Глава седьмая
ИСПАНО-АМЕРИКАНСКАЯ ВОЙНА 1898 г.

Закончилась гражданская война 1861—1865 гг. В развитии страны по­явились новые черты. В последнее десятилетие XIX в. Соединенные Шта­ты вступили на империалистический путь развития, которое шло очень быстро. Экспансионизм, издавна свойственный внешней политике США, вбирал в себя идеи расизма, социального дарвинизма, геополитические теории, интерпретируя в самом расширительном духе доктрину Монро. Захват Гавайских островов в 1893 г. был заявкой на создание собственной колониальной империи. Но мир был уже поделен. Куда ни обращался взор экспансионистов, они видели мощных соперников в лице старых ко­лониальных держав, которые не были склонны допустить американцев в свои владения или сферы влияния. Вооруженные силы США не могли вступить в единоборство с силами главных европейских держав. Не раз­деляло идей колониализма большинство американского народа. Не было готово к отчаянным авантюрам правительство, которое колебалось ставить на рассмотрение конгресса вопрос о присоединении Гавайских островов.

Прошло пять лет. Дальнейшее движение Соединенных Штатов по пу­ти империалистического развития, связанная с этим активность экспан­сионистов, рост их влияния на членов правительства и конгресса, под­держка заинтересованными монополистическими кругами, значительное усиление флота и удачно сложившаяся внешнеполитическая ситуация оп­ределили вступление США в войну. Она оказала огромное воздействие на их собственную судьбу, на судьбы других стран, на характер между­народных отношений.

24 февраля 1895 г. кубинцы восстали против колониального ига Ис­пании. Организатором восстания была Кубинская революционная партия, возглавляемая пламенным кубинским патриотом Хосе Марти. Ни кара­тельные экспедиции многотысячной испанской армии, ни гибель Марти 19 мая 1895 г. в бою у Дос-Риос не сломили сил и духа восставших, продолжавших борьбу под руководством военных командиров Масимо Го-меса и его помощника Антонио Масео.

События на Кубе и англо-венесуэльский конфликт 1895—1896 гг. Дали Соединенным Штатам повод заявить о заинтересованности в делах Латинской Америки (доктрина Олни), тем более соблазнительный, что Испания переживала глубокий упадок, была слаба в военном и экономи-

II. НАЧАЛО ЭПОХИ ИМПЕРИАЛИЗМА

ческом отношениях, связана подавлением восстания на Кубе. Перед США открывалась возможность без особого риска установить над ост­ровом свое господство. Искали предлога.

Генерал-капитану Кубы Мартинесу Кампосу не удалось подавить восстание. Испанское правительство заменило его генералом Валериано Вейлером. 10 февраля 1896 г. он высадился на Кубе с большими под­креплениями. С этого дня на население острова обрушился жестокий тер­рор. Каждого повстанца, оказавшегося в руках противника, ожидала смерть. Десятки тысяч мирных жителей, включая женщин и детей, были согнаны в концентрационные лагеря, где гибли от голода, эпиде­мий и бесчеловечного обращения. Вейлер уничтожил треть населения острова. Многие в Соединенных Штатах сочувствовали делу кубинцев, воз­мущались зверствами испанских карателей. Используя эти настроения, империалистические круги США всеми способами внушали своим сограж­данам и всему миру, что возможное, даже необходимое, американское вмешательство в конфликт на Кубе будет продиктовано прежде всего за­ботой спасти соседей от «мясника Вейлера». В действительности их за­боты были иными.

К концy XIX в. американские коммерческие компании и банки поч­ти полностью контролировали главную отрасль хозяйства Кубы — произ­водство и экспорт сахара-сырца, а также (в большой степени) вторую по значению отрасль хозяйства — табачную промышленность. Американ­цам на Кубе принадлежали сахарные заводы, плантации, сигарные фаб­рики, железные дороги, рудники, торговые предприятия, финансовые учреждения и т. д. Таможенная политика Испании, пытавшейся защи­тить свои интересы на острове от вторжения туда американского капи­тала, наносила ему ущерб и вызывала ярость заинтересованных кругов в США, которые выступали главными вдохновителями антииспанской кам­пании, стимулировали и поддерживали пропагандистов экспансии. Не­удивительно поэтому, что в призывах к вмешательству были и требова­ния защиты американских капиталовложений на Кубе от разрушитель­ной и разоряющей политики Вейлера. Не только капиталовложений, но и самой безопасности Соединенных Штатов: Куба — близкий сосед, ключ к Карибскому морю; нестабильность положения на острове может при­влечь туда европейские державы, а следовательно, вылиться в угрозу для США, для всего Западного полушария. Так маскировалось еще одно стремление империалистов — превратить Кубу в плацдарм экспансии США, прежде всего в Латинскую Америку.

Иначе говоря, создавшееся положение на Кубе не только могло слу­жить Соединенным Штатам предлогом для вмешательства, но и давало возможность представить свою вооруженную интервенцию в достаточно благовидном свете, скрывавшем подлинные цели.

Тем не менее Соединенные Штаты все еще не осмеливались на ре­шительные шаги. Требовалось время, чтобы демократы и республиканцы объединились в решении «кубинского вопроса». Это связывало руки пре­зидента-демократа Кливленда. Армия США не была готова к войне про­тив испанских ветеранов. Набор волонтеров требовал времени и дальней­шего подогревания антииспанских настроений. Можно было предполагать противодействие европейских держав, с тревогой смотревших на рост экономического могущества и экспансионистские устремления США. Ка­кое-то время казалось, что Вейлер будет удачливей Кампоса. Хосе Марти,

ИСПАНО-АМЕРИКАНСКАЯ ВОЙНА 1898 1 .

а после его смерти Антонио Масео и некоторые другие руководители вос­стания были против вмешательства США. Они знали о планах американ­ских экспансионистов, предвидели опасность, хотели добиться независи­мости своей страны собственными силами.

Война на Кубе затягивалась. В Соединенных Штатах круги, заинте­ресованные в отторжении острова у Испании, усиливали антииспанскую кампанию. Она давала плоды, тем более что жестокость Вейлера воз­растала, а всякая предпринимательская и коммерческая деятельность на острове замерла.

В августе 1896 г. вспыхнуло восстание еще в одном испанском коло­ниальном владении, на Филиппинских островах. Испания изнемогала, разбрасывая силы от Антлантического до Тихого океана за тысячи ки­лометров от метрополии.

В ноябре 1896 г. президентом США был избран республиканец Мак-кинли, чья предвыборная программа включала в качестве главной задачи энергичную и решительную политику в кубинском вопросе. Экспансио­нисты требовали немедленного объявления войны Испании.

В декабре погиб в сражении А. Масео. Эту трагическую для кубин­цев утрату проамерикански настроенный официальный представитель Кубы в США Эстрада Пальма использовал, чтобы ослабить в своей стра­не позиции противников военного сотрудничества с Вашингтоном. Все бо­лее проамериканской становилась позиция Великобритании в кубинском вопросе. Лондон хотел обеспечить этим свой тыл на случай столкновения с европейскими соперниками, отношения с которыми, особенно с Германи­ей, были весьма натянутыми. Закаленная армия Кубинской республики сковала противника в наиболее крупных городах. За их пределами власть находилась в руках Временного кубинского правительства. Иначе гово­ря, условия для американского вмешательства в войну кубинцев против Испании становились все более благоприятными.

У правительства США были основания надеяться, что оно сможет добиться многого давлением и угрозами, одновременно готовясь к войне, чтобы армия и флот могли сказать последнее слово. Дипломатические представители США в Мадриде делали испанскому правительству вызы­вающие и оскорбительные демарши. Флибустьеры проникали на Кубу, где участвовали в боях на стороне кубинцев или снабжали их оружием. Не­подалеку от Кубы курсировали военные корабли США. Американская пресса провоцировала и подогревала военную истерию.

Испания, переживая экономические трудности, усугубляемые полити­ческой борьбой между либералами и консерваторами, стояла на грани от­крытого народного возмущения политикой правительства. Перед лицом провалов на Кубе и Филиппинах она шла на все более существенные ус­тупки. В конце 1897 г. с Кубы был отозван Вейлер. Предоставленную Кубе автономию не признали ни кубинцы, ни Соединенные Штаты. Воен­ные действия на острове продолжались. В январе 1898 г. Белый дом на­правил в Гавану броненосец «Мэн», заявив, что это знак расположения к Испании. На деле это был провокационный вызов.

США рассчитывали, что терпение испанского правительства иссякнет и оно, спасая свое лицо, сделает шаг, снимающий с США ответственность за «вынужденную» военную акцию. Белый дом спешил. Он не желал до­пустить полного освобождения острова силами патриотов, революционное

II. НАЧАЛО ЭПОХИ ИМПЕРИАЛИЗМА

ИСПАНО-АМЕРИКАНСКАЯ ВОЙНА 1898 Г.

правительство которых в Вашингтоне не признавали все годы борьбы кубинцев за независимость.

Испания не приняла вызова и допустила «Мэн» на рейд Гаваны. Тог­да последовала новая провокация. В начале февраля 1898 г. было вы­крадено частное письмо испанского посла Дюпуи де Лома, содержавшее нелестную характеристику Маккинли. Письмо опубликовали и использо­вали как повод к разжиганию в США шовинистических настроений. По­сол подал в отставку. Правительство в Мадриде, чтобы охладить страсти, приняло ее.

Прошло несколько дней. 15 февраля жители Гаваны услышали силь­ный взрыв. «Мэн» накренился и пошел ко дну со всей командой. Причи­ны взрыва были неясны, но с первым известием о трагедии лозунгом пропаганды войны в Соединенных Штатах сделался девиз «Помни „Мэн"!». Американская комиссия, допущенная испанцами для расследова­ния, заявила о виновности испанцев '. Испано-американская война стала неизбежной.

В США завершились военные приготовления. 19 апреля конгресс принял резолюцию, требующую от Испании немедленно отказаться от власти над Кубой ². Два дня спустя Испания отвергла ультиматум. Пре­зидент США отдал приказ о блокаде острова. 23 апреля Испания объя­вила войну Соединенным Штатам, которые 25 апреля объявили войну Испании. Последняя пыталась заручиться поддержкой континентальных европейских держав, однако ни одна из них не согласилась участвовать в заведомо проигранном деле.

Война была объявлена, у берегов Кубы крейсировала Атлантическая эскадра американского флота, но высадка войск на остров задержива­лась. Оказалось, что, начиная войну, США несколько поспешили. Во­лонтерские части еще формировались, не была налажена координация их действий с частями регулярной армии и флотом, в местах сосредото­чения войск царила неразбериха, вспыхивали эпидемии. Те, кто сочув­ствовал Испании, надеялись, что выигранное время поможет ей собраться с силами, найти союзника или договориться с кубинцами. Но 1 мая 1898 г. под покровом темноты американская Тихоокеанская эскадра адми­рала Дж. Дьюи ворвалась в бухту Манилы (столица Филиппин) и пусти­ла на дно стоявший там испанский флот адмирала Монтехо. При этом американцы не потеряли ни одного человека и обеспечили контроль над морскими коммуникациями во всем районе Филиппинского архипелага. Положение испанского гарнизона Манилы, осажденного с суши филип­пинскими повстанцами, а с моря американскими кораблями, было без­надежным. Правительство недавно провозглашенной Филиппинской рес­публики считало, что недалек час, когда оно приступит к управлению своей страной.

Неожиданные действия США в Тихом океане насторожили тех, кто поддался пропаганде американской прессы и заявлениям Белого дома о том, что война ведется ради освобождения Кубы. Что означали эти дей­ствия, хорошо понимали империалистические соперники США. Спохва-

1 Многие тогда считали (и многие считают сейчас), что расследование было при­
страстным, а катастрофа — результат взрыва котла от недосмотра или, может
быть, была подстроена самими американцами.

2 Foreign Relations, 1898, p. 740—741.

тившись, Германия послала к Маниле эскадру — формально для посред­ничества между воюющими сторонами. Посредничества американцы не приняли, а их решительность и силы превосходили немецкие. Последним пришлось ретироваться.

В Вест-Индии испанцы сами ускорили печальную для них развязку. На Кубу незамеченная американскими морскими дозорами прибыла из Испании эскадра адмирала П. Серверы. Она была почти небоеспособна,.

ВЫСАДКА АМЕРИКАНСКИХ ВОЙСК НА ФИЛИППИНАХ

но, опираясь на береговые крепости, могла служить охране побережья острова и подкреплением для сухопутных войск, действовавших против кубинцев, а также в случае американского десанта. Неосмотрительно Сер­вера вывел ее в открытое море, намереваясь перебазировать из Сантья­го, где она стояла под защитой береговых батарей, в Гавану. Американ­ские корабли перехватили испанцев. В бою, происшедшем 3 июля, эскад­ра Серверы бесславно пошла ко дну. Потери американцев: один убитый и 10 раненых.

Куба оказалась полностью отрезанной от метрополии. Испанские войска на острове, деморализованные своим бессилием в борьбе с патрио­тами, а также огромными потерями, вызванными эпидемией желтой лихо­радки, чувствовали себя в западне. Их командиры уже не помышляли о серьезном сопротивлении. Американцы, наоборот, были воодушевлены морскими победами и взвинчены шовинистической пропагандой. Начатая ими 22 июня робкая высадка неподалеку от Сантьяго развернулась те­перь — при самой активной поддержке Кубинской освободительной ар-

мии — в большую десантную операцию, завершившуюся полным окруже­нием города. Кубинские части играли роль авангарда наступавших сил и прикрытием их развертывания. Испанский гарнизон капитулировал. Ма­дрид признал свое поражение. 12 августа военные действия на острове прекратились. 14-го американские войска и филиппинские повстанцы ов­ладели Манилой. Война закончилась и на этом участке фронта. Начались переговоры о мире.