III. НАУКА И КУЛЬТУРА 3 страница

В целом же, включившись, как и консерваторы, в «войну идеоло­гий» ²⁰ на стороне антикоммунизма, либералы с этих позиций освещали

13 Berle A. The Twentieth Century Capitalist Revolution. N. Y., 1954, p. 39.

14 Salvadori M. The Economics of Freedom. American Capitalism Today. L., 1959, p. 10.

15 Hofstadter R. The Age of Reform. From Bryan to F. D. R. N. Y., 1955; Idem. The
Paranoid Style in American Politics. N. Y., 1967; The Radical Right/Ed. by D. Bell.
N. Y., 1955; Bell D. The End of Ideology.

16 Концепция Белла—Хофстедтера позднее была убедительно опровергнута в ра­
ботах представителей радикальной историографии 60—70-х годов. См.: Rogin М. Р-
The Intellectuals and McCarthy. The Radical Spectre. Cambridge, 1967. Э. Теохарис,
например, называл эту концепцию «неисторичной», игнорирующей конкретные
условия «холодной войны», которая породила настроения антикоммунизма и анти­
советизма. См.: Theoharis A. The Rhetorics of Politics in the Truman Era, 194o—
1950.— In: Politics and Policies of the Truman Administration/Ed, by B. Bernstein.
Chicago, 1970, p. 300—310.

17 Цит. по: Aptheker H. History and Reality. N. Y., 1955, p. 143.

18 American Historical Review, 1955, Jan., vol. 60, N 2, p. 259—282.

19 Двойственность и противоречивость позиции либералов особенно рельефно пр°
сматриваются на примере работ видного историка А. М. Шлезингера-младшего.
См.: Кунина А. Е. Дилеммы американского либерализма: Круг идей Артура Шле-
зингера-младшего.— Мировая экономика и междунар. отношения, 1968, № 8,
с. 142—149.

20 Wish H. Society and Thought in Modern America. N. Y.; L., 1952, p. 577.

и проблемы послевоенной внешней политики США. Концепции амери­канского гегемонизма получили отражение в работах школы «политиче­ских идеалистов» ²¹. Ее представители (Д. Перкинс, Ф. Танненбаум, Т. Мюррей, Д. Фосдик) усматривали «исключительность» США в том, что во внешней политике они якобы неизменно следуют требованиям высокой морали. Соединенным Штатам, утверждали они, чужды экспан­сионистские устремления. В конкретных исследованиях американских историков данного направления оправдывалась агрессивность американ­ского империализма, развязанная им «холодная война» против социали­стических стран, подавление национально-освободительного движения.

В ходе «холодной войны» «политические идеалисты» последовательно уходили все дальше вправо. От отдельных изъявлений — в годы второй мировой войны — дружеских симпатий к Советскому Союзу и поддержки идей международного сотрудничества они перешли к призывам к анти­коммунистическому «крестовому походу». Так, в 1944 г. Д. Перкинс писал: «Наше отношение к СССР основывается на твердом убеждении сохранить дружбу, приобретенную в военные годы» ²². Но уже в начале 50-х годов он оправдывал проводимую США политику с «позиции силы». «Аргументы» в пользу «холодной войны», основанные на ложном толко­вании фактов, варьировались. Одни говорили о «естественной» враждеб­ности США к России; другие — об «исконном» стремлении русских к «мировому господству». Общей для «политических идеалистов» была пропаганда тезиса о «миролюбии» США и исходящей якобы от СССР «коммунистической угрозе». Ответственность за «холодную войну» пере­кладывалась на Советский Союз, который голословно обвинялся в «агрес­сивности», «подозрительности», «нежелании» подлинного сотрудничества с бывшими союзниками ²³.

В 50-х годах дальнейшее развитие получила и так называемая школа «политического реализма», сложившаяся в предыдущем десятилетии. Развивая идеи ранних идеологов американского экспансионизма (А. Мэ-хэна, Дж. Фиска, Дж. Барджесса, Б. Адамса), ее представители ставили во главу угла своей политической теории тезис о решающей роли силы в международных отношениях. «Центральная концепция моей политиче­ской теории,— подчеркивал признанный глава „политического реализ­ма" Ганс Моргентау,— заключается в силе» ²⁴. Политика, утверждал он,

«есть столкновение интересов, разрешаемое через борьбу за силу»²⁵ . Главный же источник силы государства, по глубокому убеждению теоре­тиков «политического реализма», составляет военный потенциал. «Воен­ная мощь — тот фундамент, на котором строится позиция страны отно­сительно других государств. Если этот фундамент слаб и хрупок, все остальное обречено быть столь же немощным и нетвердым»,— отмечал Моргентау ²⁶.

21 Кунина А. Е., Марушкин Б. И. Миф о миролюбии США. М., 1960; Елецкий А. Г.
Сущность «политического идеализма».— В кн.: Американская историография внеш­
ней политики США, 1945—1970/Под ред. Г. Н. Севостьянова. М., 1972.

22 Perkins D. America and Two Wars. Boston, 1944, p. 79.

23 Марушкин Б. И. История и политика: Американская буржуазная историография
советского общества. М., 1969, с. 324—376.

24 Morgenthau H. Politics in the Twentieth Century: Vol. 1—3. Chicago, 1962, vol. 1, p. 48.

25 Ibid., vol. 3, p. 90.

26 Ibid., vol. 2, p. 151.

ИСТОРИОГРАФИЯ

ИСТОРИОГРАФИЯ

«Политические реалисты» возражали против моралистского подхода «политических идеалистов». «Холодная война», по мнению «реалистов», не столкновение абстрактных сил «добра» и «зла», а развитие традицион­ного «силового конфликта» между двумя великими державами, высту­пающими в защиту собственных национальных интересов²⁷. Ориенти­руясь на союз с СССР, писали они, США опрокинули сложившийся в мире «баланс сил» и проглядели «преемственность экспансионизма» во внешней политике царской России и СССР, который после войны обер­нулся против США ²⁸.

Уверовав в атомную монополию США и считая военную мощь фун­даментом внешней политики государства, «политические реалисты» дока­зывали необходимость агрессивного курса (концепция «массированного возмездия») в отношении СССР. Однако по мере изменения соотношения сил в мире в пользу социализма некоторые из них были вынуждены скорректировать свои взгляды. Уже в 1954 г. Дж. Кеннан, влиятельный представитель «политического реализма», один из авторов политики «сдерживания коммунизма», признал, что «советская проблема не может быть решена с помощью войны» ²⁹, и призвал к использованию более гибких средств осуществления целей США на международной арене.

Тем не менее проповедь достижения мирового господства США путем «тотальной войны» с Советским Союзом с применением атомного оружия сохранялась на вооружении у правого крыла школы «политического реа­лизма» (У. Кинтнер, Дж. Догерти, С. Поссони, Р. Такер, Р. Страус-Хюпе). США, писали в 1950 г. Страус-Хюпе и Поссони, «не должны от­казываться от использования атомного оружия первыми» ³⁰. То же про­должали твердить они и в 1959 г.: конечной целью США должно быть уничтожение коммунистической системы ³¹. Ракетно-ядерный удар, кото­рый с этой целью предпримут США, заранее объявлялся представителя­ми этого направления «справедливым» ³².

Однако, несмотря на засилье реакции, и в 50-х годах не прекращалась борьба прогрессивных сил за гражданские свободы, свободомыслие, объ­ективное освещение событий. Десятилетие, отмеченное в буржуазной историографии как торжество «согласия», на деле характеризовалось дальнейшим углублением социальных и политических противоречий, на­коплением взрывчатого материала в недрах американского общества, подспудными, но все чаще прорывавшимися наружу выражениями про­теста, острыми критическими выступлениями прогрессивной обществен­ности.

Не могла заглушить реакция и голоса американских историков-марк­систов, разоблачавших подлинное лицо империализма США, его реак­ционную внутреннюю и внешнюю политику. Одна за другой в 50-х го­дах выходят в свет работы У. 3. Фостера, Ф. Фонера, В. Перло,

27 Яковлев А. Н. Pax Americana. Имперская идеология: истоки, доктрины. М., 1969; США: политическая мысль и история/Под ред. Н. Н. Яковлева. М., 1976 и др. 28 Morgenthau H. In Defense of the National Interest: A Critical Examination of Ame­rican Foreign Policy. N. Y., 1951; Halle L. The Cold War as History. N. Y., 1967. 29 Kennan G. Realities of American Foreign Policy. Princeton, 1954, p. 81. 30 Strausz-Hupe R., Possony S. International Relations in the Age of Conflict between Democracy and Dictatorship. N. Y., 1950, p. 142—143.

31 Strausz-Hupe R. e. a. Protracted Conflict. N. Y. 1959, p 252 406

32 Tucker R. W. The Just War. Baltimore, 1960, p. 16.

Г. Аптекера³³, подвергших глубоко аргументированной критике теории «американской исключительности», «улучшенного», «гуманного» капита­лизма и т. д. Они убедительно показали, что социальные антагонизмы в США неизбежно будут принимать все более острый характер по мере дальнейшего углубления общего кризиса капитализма. В их работах была раскрыта классовая сущность внешнеполитического курса правя­щих кругов США, направленного на достижение мировой гегемонии.

2. ПРОБЛЕМЫ ПОСЛЕВОЕННОЙ ИСТОРИИ США

В СОВРЕМЕННОЙ АМЕРИКАНСКОЙ

ИСТОРИОГРАФИИ

Важнейшей особенностью развития США с начала 60-х годов стая мощный подъем массового демократического движения против расизма, за гражданские права черного населения, против роста милитаризма и агрессивной внешней политики правительства. Массовые движения про­теста, в которых принимали активное участие представители прогрессив­ной общественности, в значительной мере способствовали изменению политического климата в стране, пробили брешь в душной атмосфере конформизма. «... Получившие огласку факты о нищете и расизме, дви­жение за гражданские права черных, критика интервенции на Кубе и во Вьетнаме вдребезги разбили многие представления 50-х годов, заставили интеллектуалов вновь пересмотреть историю США»,— отмечалось в сбор­нике статей молодых радикальных историков ³⁴.

Растерянность перед лицом происходящих в мире перемен, методоло­гическая несостоятельность, неспособность постичь глубинные причины подъема революционных, национально-освободительных, демократических движений во всем мире и в самих США, провалов американской внешней политики, а также, не в последнюю очередь, субъективистское толкова­ние последствий научно-технической революции — все это повлияло на общее состояние буржуазной историографии США. В сфере методологии в буржуазной исторической науке США боролось несколько философ­ских школ (прагматизм, экзистенциализм, неокантианство и др.), однако наиболее влиятельным становится неопозитивизм, для которого характер­но распространение на историю формально-логических, дедуктивных ме­тодов исследования.

Конкретно неопозитивистская ориентация проявилась в увлечении ко­личественными методами, попытках переноса в историю методик, приме­няемых в антропологии, социологии, психологии. Это имело определенное положительное значение: расширился круг источников, подробному ана­лизу (в частности, путем использования электронно-вычислительных машин) было подвергнуто имущественное положение различных слоев общества, состав электората в ходе президентских выборов и др. Однако в целом неопозитивистская методология уводила в сторону от широких

33 Фостер У. 3. Очерк политической истории Америки. М., 1953; Он же. Негритян­ский народ в истории Америки. М., 1955; Фонер Ф. История рабочего движения в США. М., 1949. Т. 1; Аптекер Г. Лауреаты империализма: Монополистический капитал переписывает историю Америки. М., 1955; Перло В. Империя финансо­вых магнатов. М., 1958 и др.

34 Towards a New Past. Dissenting Essays in American History/Ed, by B. J. Bernstein. N. Y., 1968, p. IX.

ИСТОРИОГРАФИЯ

ИСТОРИО ГР АФИЯ

обобщений, вела к необоснованному и неоправданному дроблению исто­рического процесса, препятствовала познанию свойственных ему объек­тивных закономерностей. Все эти методологические пороки в полной мере сказались на сформировавшемся после войны «модернистском» направле­нии в буржуазной историографии внешней политики США ³⁵.

На фоне духовного бунтарства и усиления социально-критической мысли 60-х годов еще яснее обнажилась несостоятельность основных концепций, утвердившихся в американской буржуазной историографии на протяжении предыдущего десятилетия. Рушилось с помпой воздвигну­тое здание консенсуса: острейшие социально-политические конфликты 60-х годов опрокинули его, наглядно продемонстрировав глубокое несоот­ветствие консервативных теоретических конструкций реальной действи­тельности ³⁶. Консенсус, констатировали его критики, оказался «фальши­вым стереотипом», противоречащим «самому духу истории» ³⁷. С пози­ций «согласия» никак нельзя было объяснить бурный всплеск массовых движений социального протеста в США, который буквально потряс хва­леное «гармоничное» общество в 60-х годах³⁸.

Правящие круги США, столкнувшись с фактом упадка влияния ском­прометированных постулатов, были кровно заинтересованы в разработке концепций, которые в удовлетворительной для них форме интерпретиро­вали бы происходящие в мире революционные процессы, нарастание социальных конфликтов в самих США. Вот почему в 60-х годах бур­жуазная историческая мысль США выдвигает взамен обанкротившегося консенсуса новую схему — схему «конфликта», который объявлялся уни­версальным ключом к пониманию исторического развития США³⁹. Конфликту, рассматриваемому внеисторически — через призму заимство­ванных из социологии, психологии, биологии «конфликтологических» схем, приписывалась теперь «конструктивная цель»; он был призван со­действовать процессу «социальной интеграции» ⁴⁰.

35 «Стремление во что бы то ни стало подогнать сложные внешнеполитические за­
дачи под математические решения нередко искажает действительные пробле­
мы...»— отмечает советский исследователь В. Ф. Петровский. Так, безрезультат­
ными оказались попытки применить «теорию принятия решений» (разработанную
Р. Снайдером, Дж. Модельским) к анализу предпосылок агрессии США против
КНДР, Карибского кризиса 1962 г. и других проблем. См.: Петровский В. Ф. Аме­
риканская внешнеполитическая мысль. М., 1976, с. 119, 134.

36 «В это взрывчатое десятилетие, — отмечали историки „нового левого" направле­
ния,— США очень мало походили на образец безусловного успеха» (Beyond Li­
beralism: The New Left Views American History/Ed, by I. Unger. Waltham, 1971,
p. XIV).

37 Higham J. Writing American History. Bloomington, 1970, p. 139, 159.

38Несостоятельность концепции «гармонического баланса» в американском обществе одним из первых показал Райт Миллс, раскрыв ее антидемократическую, консер­вативную направленность: «Если рассматривать все явления как часть "плавно­го процесса", то тем самым исключаются внезапные нарушения ритма и рево­люционные взрывы, столь характерные для нашего времени. Культивируется апо­литичность: внимание фиксируется на мелочах, политическая же система в це­лом или вовсе не анализируется, или же расценивается как вполне устоявшаяся, не подлежащая изменениям структура» (Mills Ch. W. The Sociological Imagination. N. Y., 1959, p. 86—88).

39 «Почти внезапно,— писал социолог Ч. Маклеланд,— невнимание к теории и фе­
номену конфликта сменилось повышенным интересом... Исследования конфлик­
тов начинают предприниматься повсеместно...» (Journal of Conflict Resolution,
1962, Mar., vol. 6, N 1, p. 88).

40 Journal of Conflict Resolution, 1960, Sept., vol. 4, N 3, p. 355—374.

При всем многообразии «конфликтологических» исследований в-60-х годах их связывала общность подхода: «конфликты» в амери­канском обществе в противоположность марксизму-ленинизму рассмат­ривались в них как проявление неантагонистических процессов, обходи­лись проблемы классовой борьбы. Такой подход характерен и для предпринимавшихся в 60-х годах в США попыток создания обще­исторических концепций, направленных против марксистско-ленинского учения об общественно-экономических формациях. Распространение по­лучает, в частности, модель «индустриального общества», предложенная первоначально французским социологом Р. Ароном, а на американской почве развитая У. Ростоу в книге «Стадии экономического роста» (она была снабжена претенциозным подзаголовком «Некоммунистический ма­нифест») ^4l. Двигателем прогресса, источником перехода от одной стадии развития общества к другой в ней объявлялась научно-техническая рево­люция — единственная признаваемая У. Ростоу «революция». Полностью игнорируя производственные отношения и классовую борьбу, Ростоу утверждал, что главным показателем уровня зрелости общества является его научно-технический потенциал.

Надуманная схема Ростоу преследовала совершенно конкретную клас­совую цель: послужить альтернативой марксистско-ленинской теории о революционной смене социально-экономических формаций и затушевать вопрос об антагонистическом характере противоречий современного капи­тализма, о непримиримости классовых интересов буржуазии и проле­тариата.

В историографии влияние теории У. Ростоу проявилось в виде кон­цепции «модернизации», повторявшей мысль о научно-технической рево­люции как «единственной революции», в результате которой из недр «традиционного» общества возникает «современное индустриальное обще­ство» ⁴². В рамки этой схемы укладывались концепции об «исчезнове­нии» рабочего класса, превращении его в «средний класс» ⁴³, о «техноло­гической революции» как основной движущей силе национально-освобо­дительного движения, и т. п.

Выдвижение концепции «индустриального общества» свидетельствова­ло об определенной перестройке во взглядах буржуазных историков. Согласно новой модели США уже не изображаются как явление «исклю­чительное». Их отличие от первой страны социализма трактуется не как принципиальная несовместимость («свободный мир» в противовес «тота­литаризму»), а как временный перевес по уровню технико-экономиче­ских показателей. Такая метаморфоза сама по себе свидетельствовала с глубоком кризисе буржуазной общественной мысли, о ее неспособности доказать абсолютные «преимущества» капитализма, объяснить достиже-

41 Rostow W. The Stages of Economic Growth: A Non-communist Manifesto. Cambridge

(Mass.), 1960.

42 Black С. The Dynamics of Modernization. N. Y., 1966; Tipps D. С Modernization
Theory and the Comparative Study of Societies. A Critical Perspective.— Compara­
tive Studies in Society and History, 1973, vol. 15, p. 199—227.

43 «Добрые времена, новые методы производства и рост просвещения, — писал ис­
торик Дж. Гэррати, — способствовали расширению среднего класса в Америке,
ускоряли процесс ликвидации классовых различий» (Garraty J. A. The History of
the United States. L., 1968, p. 863). To же утверждал С. Сличтер: в индустриаль­
ном обществе, по его мнению, «классовые градации, естественно, становятся все

более неразличимы» (Slichter S. Potentials of the American Economy. N. Y., 1961, p. 18).

ИСТОРИОГРАФИЯ

ИСТОРИОГРАФИЯ

ния реального социализма, ставшие особенно наглядными для миллионов людей в связи с запуском первого искусственного спутника Земли⁴⁴ и полетом в космос Ю. А. Гагарина.

На фоне острых социальных конфликтов 60—70-х годов и изменив­шихся теоретических установок все большее число буржуазных истори­ков США ставят под сомнение тезисы об «уникальности» исторического опыта США, «однородности» американского общества, «плавности» и «линейности» его исторического развития ⁴⁵. «Утверждение о том... будто демократия „присуща" обстановке в США, является голословным»,— писал историк Л. Хартшорн ⁴⁶, указывая на необходимость выдвижения новых концепций. В 1968 г. с критикой концепции консенсуса выступил и Р. Хофстедтер. Консенсус, писал он, не дает возможности постигнуть истоки «расовых, этнических, религиозных конфликтов, которыми насы­щена наша история», «глубоких и тревожных кризисов», пережитых почти каждым поколением американцев начиная с 1789 г. Настало вре­мя, заявил Хофстедтер, «обратиться к оценке роли конфликтов в амери­канской жизни» ⁴⁷, составляющих в ней «постоянное явление» ⁴⁸.

Вместе с тем Р. Хофстедтер предостерегал от «возврата к позиции прогрессистских историков»⁴⁹, что означало стремление сохранить (в модифицированном виде) некоторые тезисы об «исключительности» американской истории: «демократизме» американского капитализма, «специфическом» характере конфликтов в истории США. Историки-либе­ралы утверждали, что последние не были классовыми, как в Европе, а сводились к столкновениям между представителями крупного и мелко­го бизнеса, между государственными деятелями, «защищавшими интере­сы общественности», и членами «добровольных ассоциаций», представ­лявшими «интересы частных лиц», и т. д. Что же касается «проявле­ний радикального протеста» со стороны рабочих, то, как утверждалось, они благодаря «умелому маневрированию» правительства и профсоюзной верхушки всегда успешно разрешались к обоюдному согласию.

Модифицированная схема консенсуса, выдвинутая в 60-х годах уси­лиями историков-либералов, кратко формулировалась как «конфликт и консенсус» ⁵⁰ и состояла в том, что неожиданные «вспышки насилия» время от времени прорывают ткань «политической стабильности», отли­чающей американское общество. В практике конкретных исследований этот подход отразился в большем внимании к проблемам экономической

44 С помощью теории «единого индустриального общества», писал историк Л. Хал-
ле, найден ответ на «вызов, который был брошен научными и техническими ус­
пехами России в связи с запуском первого спутника» (New York Times Book Re­
view, 1961, Apr. 10, p. 3).

45 В изданном в 1969 г. историографическом сборнике эти тезисы расцениваются
как дань «абстрактному детерминизму», лишенному исторического обоснования.
См.: Pastmasters: Some Essays on American Historians/Ed, by M. Cunliffe, R. Winks.
N. Y., 1969, p. 235.

46 Hartshorne T. L. The Distorted Image: Changing Conceptions of the American Cha­
racter since Turner. Cleveland, 1968, p. 160.

47 Hofstadter R. The Progressive Historians: Turner, Beard, Parrington. N. Y., 1968,
p. 73, 458, 463.

48 Hofstadter R. Political Parties.— In: The Comparative Approach to American His­
tory/Ed, by G. Vann Woodward. N. Y., 1968, p. 207.

49 Hofstadter R. The Progressive Historians, p. 463.

50 Dahl R. A. Pluralist Democracy in the United States. Conflict and Consensus. Boston,
1967; Sternsher B. Op. cit.

и социально-политической истории США, рабочему, негритянскому, антиимпериалистическим движениям ⁵¹.

Важнейшее явление в развитии американской историографии 60-х го-дов, когда страну охватил «дух мятежа» ,— становление радикальной историографии, представители которой, сформировавшись в лоне движе­ния «новых левых», заявили об отходе от апологетических концепций предыдущего десятилетия⁵³. Принципы нового направления были зало­жены в работах профессора Висконсинского, а затем Орегонского уни­верситета В. Э. Вильямса и его учеников. По инициативе Вильямса с 1959 г. начал издаваться журнал «Стадиз он зе лефт», в котором, помимо его собственных, печатались статьи Г. Колко, Л. Гарднера, С. Линда и других молодых историков, содержавшие резкую критику апологетиче­ской историографии как по вопросам внутренней, так и внешней поли­тики США.

Формулируя кредо левого крыла историков-радикалов, Дж. Лемиш, преподаватель Рузвельтовского университета в Чикаго (впоследствии был уволен из университета за политическую деятельность), заявил о необходимости писать историю «снизу вверх», с точки зрения угнетен­ных и эксплуатируемых масс⁵⁴. «„Новые левые" историки,— подчерки­вал И. Унгер, редактор сборника их работ,— придают значение вопросу о классах в Америке. Они считают, что историки истэблишмента оши­баются, отрицая наличие классового расслоения и классовой борьбы в нашем прошлом» ⁵⁵

По словам Унгера, «редкое мужество и честность» приходилось про­являть историкам-радикалам, чтобы отстоять свои взгляды по узловым проблемам американской истории в противовес укоренившимся мифам «бесконфликтной» истории. Они подхватили и развили выводы социаль­но-критического направления в общественной мысли США о господстве монополий в экономике и политике США, показывая несостоятельность попыток либералов обосновать теорию «государства всеобщего благоден­ствия» ⁵⁶. Резкой критике были подвергнуты в их работах и концепции

51 Davis L. E. e. a. American Economic Growth: an Economist's History of the Uni­
ted States. N. Y., 1972; Zieger R. H. Madison's Battery Workers, 1934—1952. Ithaca
(N. Y.), 1977; Мальков В. Л. К вопросу о современном состоянии американской
буржуазной историографии, с. 131.

52 Новая программа КП США.— США — экономика, политика, идеология, 1970, № 12,
с. 70, 73, 85, и др.

53 Новое направление не было однородным, что отразилось в наименовании («мо­
лодые радикалы», «новые левые историки», «новый ревизионизм»). Различие во
взглядах по конкретным вопросам истории означало отсутствие единства в среде
радикалов, но общей была критика в адрес консенсусной историографии. «Хотя
(эти историки.— Авт.),—писал один из их представителей, — не создали нового
синтеза, а лишь наметили ряд подходов и интерпретаций, они подчеркивают про­
исходившую в прошлом идеологическую борьбу в большей степени, чем это де­
лали историки 50-х годов» (Towards a New Past, p. X).

54 Болховитинов Н. Н. Современная американская историография: новые течения
и проблемы.— Новая и новейшая история, 1969, № 6, с. 116—129.

55 Beyond Liberalism, p. 15.

56 «Власть корпораций и погоня за прибылью, — подчеркивал Г. Зинн, — всегда была
реальней любых лозунгов о „государстве всеобщего благосостояния"... Послевоен­
ные годы не принесли никаких коренных перемен в традиционном для Америки
распределении дохода, при котором одна пятая часть населения — верхи — полу­
чают в десять раз больше дохода, чем другая пятая часть — низы» (Зинн Г. По­
слевоенная Америка. М., 1970, с. 111, 117).

ИСТОРИОГРАФИЯ

ИСТОРИОГРАФИЯ

«равных возможностей», «социальной мобильности», выдвинутые бур-жуазной апологетикой после второй мировой войны. Восхваление «аме-pиканской системы», писали радикальные историки, привело к тому, что иcторики—либералы и консерваторы — не сумели разглядеть происходя-щие на их глазах общественно-политические процессы, не увидели за­рождение таких явлений, как «негритянская революция», «бунт» моло­дежи и другие массовые движения протеста 60-х годов.

Во многих исследованиях новой плеяды историков негритянской про-блеме, вопросам борьбы против господствующего в США расизма уделя­лoсь заметное внимание. Активизация движения негритянского протеста пoродила так называемые; «черные исследования» — работы по истории негритянского народа, написанные историками-афроамериканцами. Цент­рами таких исследований становятся университеты Фиска, Говарда и др. Возникшие в эти годы специальные научные организации, занимающиеся негритянской проблематикой, приступили к созданию серии трудов, в которых история афро-американцев впервые рассматривается как орга­ническая часть истории США. В работах, изданных под эгидой Ассоциа­ции по изучению истории и жизни черных, ярко показана освободитель-ная борьба негритянского народа на всем протяжении истории США, oсуждается расизм⁵⁷. Большое значение имело переиздание работ У. Дюбуа. Историки-радикалы рассматривали «негритянский мятеж» 60-x годов как «крупнейшее движение социального протеста послевоен-ной Америки» ⁵⁸.

Значительный вклад внесли радикальные историки и в изучение исто­рии американского рабочего движения после второй мировой войны⁵⁹. В работах Дж. Вейнстейна, Дж. Грина, Д. Монтгомери, М. Дубовского были подвергнуты критике профбюрократпя, реформистская политика лидеров АФТ—КПП, исследовались социально-экономические и идеоло­гические истоки левых идейно-политических течений в рабочем движе­нии ⁶⁰. Их заслугой является привлечение новых источников, позволяю­щих показать роль движения рядовых в американских профсоюзах и влияние социалистических идей на эволюцию классового сознания рабо­чих. Они часто обращались к «устной истории», интервьюировали вете­ранов массовых демократических движений, для того чтобы получить свидетельства рядовых участников событий. Решительно опровергая концепцию о «бесконфликтной» истории США⁶¹, радикальные историки