III. НАУКА И КУЛЬТУРА 2 страница

Однако развязанная правящими кругами США «холодная война» за­тормозила развитие международных связей ученых двух стран. Свыше 10 лет советские и американские ученые были лишены возможности непосредственно встречаться и обсуждать интересовавшие их проблемы. На поездки ученых США в Советский Союз был наложен запрет. Лишь после состоявшейся в августе 1955 г. в Женеве первой международной конференции ученых по мирному использованию атомной энергии, на ко­торой советские ученые доложили о некоторых важнейших достижениях в этой области, вызвавших большой интерес американских ученых, возобновились советско-американские научные контакты. В мае 1956 г. ряд американских ученых приняли участие в организованной Академией наук СССР конференции по физике высоких энергий, в том же году на­чались визиты советских ученых в США.

Важной вехой на пути укрепления контактов ученых двух стран стало их сотрудничество при проведении Международного геофизическо­го года (МГГ), начавшегося 1 июля 1957 г. В период МГГ советские и американские ученые, как и ученые других стран, проводили комплекс­ные научные исследования глубинных физических процессов на Земле, в атмосфере и в космосе. В результате были созданы мировые центры данных в Москве и Вашингтоне, собирающие результаты наблюдении по всему комплексу геофизических исследований ⁴⁶.

В январе 1958 г. в Москве между правительствами СССР и США было подписано первое двухгодичное соглашение об обменах в области

46 Ежегодник Большой Советской Энциклопедии, 1958. М., 1958, с. 420—423.

III. НАУКА И КУЛЬТУРА

ОБЩЕСТВЕННЫЕ, КУЛЬТУРНЫЕ И НАУЧНЫЕ СВЯЗИ

науки, техники, образования и культуры. Предусматривалось его продле­ние на очередные двухгодичные периоды. Несмотря на ограниченность связей, которые могли быть установлены в рамках соглашения, оно сы­грало положительную роль⁴⁷. Это было первое в истории советско-аме­риканское межправительственное соглашение, послужившее правовой основой для развития сотрудничества советских и американских ученых На основе соглашения от 28 января 1958 г. между АН СССР и Нацио­нальной академией наук США (НАН) в 1959 г. было подписано согла­шение об обмене учеными в области естественных наук. В 1961 г. был принят рабочий документ об обмене учеными по общественным наукам между АН СССР и Американским советом познавательных обществ⁴⁸. Эти соглашения предусматривали взаимное ознакомление с работами в различных областях науки и техники, чтение лекций, проведение семи­наров и научных исследований.

В 1962 г. между Академией наук СССР и Национальным управле­нием по аэронавтике и исследованию космического пространства США было заключено соглашение о сотрудничестве в использовании космиче­ского пространства в мирных целях⁴⁹. В последующие годы АН СССР установила и расширила связи с другими научными организациями США: Американским химическим обществом — по химическому катализу, На­циональным научным фондом — по глубоководному бурению, Управле­нием по энергетическим исследованиям и разработкам (ЭРДА) — по энер­гетике ⁵⁰.

Большое значение для развития советско-американских контактов в области науки имела вторая международная конференция ученых по мирному использованию атомной энергии, состоявшаяся в сентябре 1958 г. в Женеве⁵¹. Внимание участников конференции, особенно чле­нов американской делегации, привлек доклад академика А. П. Александ­рова о создании первого в мире атомного ледокола «Ленин». Живой интерес вызвал также доклад академика Л. А. Арцимовича о научных исследованиях в СССР в области термоядерного синтеза. Это была но­вая международная проблема, поставленная еще в 1956 г. академиком И. В. Курчатовым в прочитанной им лекции в Харуэлле во время поезд­ки в Англию⁵². В октябре 1959 г. делегация видных американских уче­ных и инженеров во главе с председателем Комиссии по атомной энер­гии США Дж. Маккоуном подробно ознакомилась с атомным ледоколом «Ленин». Интерес американских ученых к научному прогрессу в Совет­ском Союзе многократно усилился после того, как 12 апреля 1961 г. в космос поднялся Юрий Гагарин — гражданин Советского Союза.

Советско-американское научное сотрудничество приобретало новые формы. Проводились двусторонние встречи, симпозиумы, совместно об­суждались проблемы математики, метеорологии, радиоастрономии и т. д. В более широких масштабах стали осуществляться взаимные поездки ученых. В 1963 г. Академию наук СССР посетили президент НАН США

47 США — экономика, политика, идеология, 1972, № И, с. 4.

48 Вестн. Академии наук СССР, 1977,№ 6, с. 106.

49 СССР—США: экономические отношения/Отв. ред. Е. С. Шершнев. М., 1976, с. 4U/.

50 Вестн. Академии наук СССР. 1977, № 6, с. 106.

51 Ежегодник Большой Советской Энциклопедии, 1959. М., 1959, с. 463, 464.

52 Там же.

Ф. Сейтц и президент американского Совета познавательных обществ Ф. Буркхард.

Однако агрессия американского империализма против Демократиче­ской Республики Вьетнам и провокационная кампания, поднятая в США антисоветскими кругами, серьезно осложнили развитие советско-амери­канского научного сотрудничества. Климат разрядки способствовал его оживлению. В 1970 г. АН СССР провела ряд важных международных и национальных мероприятий, которые привлекли большое внимание американских ученых и продемонстрировали их заинтересованность в участии в этих мероприятиях. На официальном заседании Комитета по исследованиям космического пространства (КОСПАР), состоявшегося в Ленинграде, присутствовали 173 американских ученых, на VII между­народном симпозиуме по химии природных соединений — 97 человек, на конференции по физике высоких энергий — 95, на XIII международ­ном конгрессе историков — 234, на V международном конгрессе по эко­номической истории — 73 человека. Продолжалась работа по совместно­му изданию советско-американского труда «Основы космической биоло­гии и медицины». В мае 1970 г. с краткосрочным визитом Академию наук СССР посетил президент Национальной академии наук США Ф. Хэндлер. В ходе его встречи с президентом АН СССР М. В. Келды­шем были обсуждены проблемы расширения сотрудничества между дву­мя академиями.

В течение 1972—1974 гг. между правительствами СССР и США был подписан ряд соглашений о сотрудничестве в области науки и техники, в которых важная роль отводилась как советским, так и американским ученым. Был создан и специальный механизм, призванный содействовать выполнению этих соглашений,— Смешанная советско-американская ко­миссия по научно-техническому сотрудничеству⁵³, а также рабочие группы, в задачу которых входила выработка конкретных программ и их осуществление. Были определены направления научного сотрудничества в следующих областях: энергетика (в том числе научные исследования и разработки в таких областях, как магнитогидродинамика, термоядер­ный синтез, атомная энергетика и атомные реакторы, солнечная энергия, геотермическая энергия, передача энергии, использование вторичного тепла, повышение экономической эффективности электростанций); при­менение вычислительных машин в области управления; научные иссле­дования в области сельского хозяйства; водные ресурсы; научные иссле­дования в области химического катализа, производство веществ микро­биологическим способом; охрана окружающей среды; исследования и использование космического пространства в мирных целях; здравоохра­нение; исследование Мирового океана ⁵⁴.

Особенно большое место в сотрудничестве СССР и США в области науки занимали связи Академии наук СССР с Национальной академией наук США. В октябре 1972 г. США посетила делегация АН СССР во главе с президентом Академии наук СССР академиком М. В. Келды­шем ⁵⁵. За всю историю научных связей между Америкой и Россией, США и СССР это был первый визит президента Академии в США. Есте-

53 США — экономика, политика, идеология, 1972, № 11, с. 10, 11.

54 Там же, с. 12; Вестн. Академии наук СССР, 1977, № 6, с. 107.

55 Вестн. Академии наук СССР, 1973, № 10, с, 57.

III. НАУКА И КУЛЬТУРА

ОБЩЕСТВЕННЫЕ, КУЛЬТУРНЫЕ II НАУЧНЫЕ СВЯЗИ

ственно, обе стороны придавали этому визиту важное значение, рас­сматривая его как знаменательное событие в деле дальнейшего развития советско-американского научного сотрудничества. В подписанном 4 октяб­ря 1972 г. протоколе о состоявшихся переговорах обе стороны с удовлет­ворением отметили, что программа обмена учеными выполняется успешно. В июне 1973 г. Академию наук СССР посетила делегация ученых НАН США во главе с ее президентом Ф. Хэндлером⁵⁶. В 1974 г. Соединен­ные Штаты посетила делегация Академии наук СССР во главе с вице-лрезидентом АН СССР академиком Ю. А. Овчинниковым ⁵⁷.

Важной вехой вошел в историю советско-американских отношений в области науки 1975 год. В июле этого года был успешно осуществлен лервый в истории международный полет пилотируемых космических ко­раблей «Союз» и «Аполлон», послуживший яркой иллюстрацией благо­творного влияния процесса разрядки на взаимовыгодное научное и тех-лическое сотрудничество двух стран. 7 октября 1975 г. в Мoскве, а за­тем в Ленинграде проходила юбилейная сессия Академии наук СССР, посвященная 250-летию ее основания. В торжествах приняла участие делегация видных ученых США; многочисленные научные учреждения США прислали свои приветствия.

В течение 1976—1977 гг. научные связи Академии наук СССР с научными организациями США продолжали развиваться, охватывая при этом все новые области научных знаний. К ним относятся изучение проблем радиоинтерферометрии на сверхдлинной базе, физики твердого тела, новых направлений в биологии, экспериментальной психологии и др. Получили дальнейшее развитие совместные работы в рамках меж­правительственной программы сотрудничества, прежде всего в области физики, химического катализа, МГД-преобразования энергии, охраны окружающей среды.

Вторая сессия межправительственной советско-американской комис­сии по сотрудничеству в области энергетики, состоявшаяся в Москве вдекабре 1977 г., специально отметила эффективную работу советских и американских ученых в области МГД-преобразования энергии. Были сделаны полезные шаги в области совместной разработки проблем теоре­тической физики, в деле изучения Мирового океана⁵⁸.

Активная роль в научных контактах с США в области общественных лаук принадлежит таким учреждениям Академии наук СССР, как Инсти­тут США и Канады, Институт мировой экономики и международных отношений, Институт всеобщей истории, Институт международного рабо­чего движения и др. Соответствующие соглашения сделали возможным взаимные визиты ученых для работы в архивах и библиотеках, выступ-лении с лекциями и т. п. В рамках сотрудничества в области историче-ской науки проводились регулярные коллоквиумы для обсуждения актуальных проблем истории обеих стран. В 1980 г. вышло в свет на русском и английском языках идентичное издание в СССР и США «Рос­сия и США: становление отношений, 1765—1815 гг.».

Связи советских и американских ученых осуществлялись по различ­ным каналам: в рамках межакадемических и межправительственных со-

56 Там же, с. 58.

57 Там же, 1977, № 6, с. 107, 108.

58 Там же, 1978, № 10, с. 113.

глашений, по линии министерств и ведомств обеих стран, межправи­тельственных и неправительственных международных организаций, участия в международных конгрессах и симпозиумах и т. д. Только по линии Академии наук СССР в 1977 г. в США выезжало более 500 со­ветских ученых, в то же время более 700 американских ученых были приняты в академических учреждениях СССР ⁵⁹.

На состоявшейся в феврале 1979 г. в Москве VI сессии смешанной советско-американской комиссии по научно-техническому сотрудничеству была дана положительная оценка по итогам совместных усилий в ряде отраслей и направлений науки и техники, таких, как химический ката­лиз, электрометаллургия, микробиология и др.⁶⁰ Важное значение и взаимовыгодность дальнейшего развития советско-американских научно-технических связей подчеркивали и многие политические руководители США⁶¹.

Произошедшее по вине империалистических кругов США ухудшение советско-американских отношений в конце 70-х годов отрицательно ска­залось и на состоянии научных контактов между двумя странами. Под разными надуманными предлогами американская сторона начала прово­дить их свертывание. Правые все решительнее выступали за превраще­ние кампании «в защиту прав человека» в средство дискредитации совет­ско-американского научно-технического сотрудничества, в инструмент давления на правительство и конгресс в целях его прекращения⁶². В результате был нанесен урон прогрессу мировой науки, а в полити­ческом плане — взаимопониманию между народами обеих стран, этой важнейшей предпосылке сохранения мира в ядерный век.

59 Там же, с. 114.

60 США — экономика, политика, идеология, 1979, № 6, С 99.

61 Там же, 1978, № 10, с. 23.

62 Там же, с. 19, 20.

ИСТОРИОГРАФИЯ

ИСТОРИОГРАФИЯ

1. АМЕРИКАНСКАЯ

БУРЖУАЗНАЯ ИСТОРИОГРАФИЯ

В ПЕРВЫЕ ПОСЛЕВОЕННЫЕ ГОДЫ:

ОСНОВНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ И ПРАКТИКА КОНКРЕТНЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ

Сужение сферы господства капитализма после окончания второй ми­ровой войны означало углубление его общего кризиса. Идеи марксизма-ленинизма еще раз подтвердили свою истинность в общественно-полити­ческой практике человечества, их влияние на умы людей во всем мире возросло. Перед буржуазной исторической мыслью США, превративших­ся в результате войны в главный оплот империализма, господствующий класс поставил задачу: создать такое историческое видение мира, кото­рое оправдывало бы и обосновывало дальнейшее существование буржуаз­ного общества, служа противовесом учению марксизма-ленинизма о клас­совой борьбе, о смене общественно-политических формаций, о неизбеж­ности победы более передового общественного строя — социализма над капитализмом. Одновременно преследовалась цель подорвать и свести на нет окрепшее в предвоенные и военные годы социально-критическое на­правление, опиравшееся на идейное наследие историков-«прогрессистов», значительное влияние на которое оказали марксистские исследования в области истории, философии, экономики, права.

Сотрудничество СССР и США в рамках антигитлеровской коалиции содействовало изменению отношения американцев к первой стране со­циализма, существенно ослабило воздействие навязанных реакционной пропагандой антикоммунистических и антисоветских вымыслов и преду­беждений. Решающая роль СССР в победе над фашизмом внушала глу­бокое уважение к Советской стране, что нашло отражение в американ­ском обществоведении. В ряде исследований видных историков (М. Ла-зерсона, Ф. Р. Даллеса, Г. Фишера), изданных в первые послевоенные годы, подчеркивалась мысль о том, что Советский Союз, одержав победу над самой бесчеловечной силой современности — фашистской Германией, проявил себя в качестве величайшей демократической и преобразующей силы. Уверенность в благоприятных перспективах советско-американских отношений выражалась на страницах многих книг, выходивших в свет в годы войны и первые послевоенные годы. Они свидетельствовали о воз­росшем интересе американцев к Советскому Союзу, его истории и культуре.

Однако уже в конце 1945 г. появились первые признаки изменения идейно-политического климата в стране. Рост консервативных и откро­венно реакционных тенденций в политике господствующего класса США сказался и на буржуазной исторической науке. Методологические уста­новки «прагматистского презентизма» или «субъективистско-релятивист-ско-презентистской школы» были использованы в первую очередь для перестройки буржуазной историографии в реакционно-консервативном

духе. На заседании Американской исторической ассоциации (АИА) в де­кабре 1946 г. были представлены доклады, пересматривающие в духе консерватизма многие важные проблемы истории США и мировой поли­тики: о роли Т. Джефферсона в буржуазной революции XVIII в. (утверждалось, что он был не революционером, а «просвещенным либе­ралом»); о роли народных масс в истории США (не они-де, а магнаты «большого бизнеса» являются ее главными творцами); о внешней поли­тике Советского Союза (ее уподобляли политике «царской России», раз­дувая миф о «советской военной угрозе») и т. д.⁴ Под сомнение стави­лась идея исторического прогресса: она объявлялась субъективной кате­горией, зависящей от личности историка, его склонности к оптимизму или пессимизму². В лучшем случае прогресс признавался как общая идея развития, но мыслился как разновидность плавного, поступательно­го движения, без скачков и революционных изменений в базисе и над­стройке общества, причем высшим достижением «прогресса» объявлялись «американский образ жизни», «американская демократия», «американ­ская цивилизация».

Так определилась начавшаяся смена вех в американской буржуазной историографии. Уверенность «прогрессистских» историков 30-х годов в возможности и необходимости социальных реформ сменялась скепти­цизмом в отношении их целесообразности. Убеждение в созидательной роли народных масс в истории, творческой силе социальных движений вытеснялось преувеличенным интересом к эволюции правительствен­ных институтов и правительственной политики (особенно — внешней), «разумно» определяемой и направляемой сверху представителями правя­щей «элиты». На авансцену истории выводился «большой бизнес», кото­рый один из его апологетов — профессор истории Нью-Йоркского универ­ситета Т. Кокрэн назвал передовым отрядом наступающего со всех сто­рон индустриализма. Кокрэн откровенно призывал к переписыванию истории в интересах монополий³.

Отход от традиций «прогрессистской» историографии⁴ выразился в том, что на первый план вышли представители апологетической исто­риографии, которые видели свою главную задачу в том, чтобы вытравить из сознания американцев идеи социальной критики и социального про­теста, создать привлекательный образ «единой Америки», якобы призван­ной стать лидером в послевоенном мире. Историков призывали вклю­читься в «холодную войну», дав ей идеологическое и историческое «обо­снование» ⁵.

1 American Historical Review, 1947, Apr., vol. 52, N 3, p. 599—601.

2 Fay S. The Idea of Progress.— American Historical Review, 1947, Jan., vol. 52, N 2,
p. 231, 243, 246.

3 Предлагалось, в частности, заменить изложение истории «по президентам» («пре­
зидентский синтез») подходом к ней с точки зрения «созидательной деятельности»
монополий. См.: Cochran Th. С. The «Presidential Synthesis» in American History.—
American Historical Review, 1948, July, vol. 53, N 4, p. 756; Фурсенко А. История
бизнеса на службе монополий.— Вопр. истории, 1963, № 10.

4 Мальков В. Л. К вопросу о современном состоянии американской буржуазной ис­
ториографии.— В кн.: Критика современной буржуазной и реформистской исто­
риографии/Под ред. А. А. Искендерова. М., 1974, с. 103—106.

5 Этот социальный заказ был сформулирован профессором Пенсильванского уни­
верситета К. Ридом в декабре 1949 г. в президентском докладе перед АИА. В нем
говорилось о конце «века либерализма» в исторической науке, о необходимости
для историков «занять воинственную позицию... Тотальная война, — подчеркивал

ИСТОРИОГРАФИЯ

ИСТОРИОГРАФИЯ

22 декабря 1950 г. в беспрецедентном обращении к АИА Трумэн при­звал ее членов включиться в борьбу «против угрозы коммунистической агрессии», помогать правительству проводить политику американского верховенства в мире ⁶.

Откликом на подобные призывы стало оформление в эти годы направ­ления в историографии, исповедовавшего так называемую теорию «кон­сенсуса», или «согласия». Эта «теория», одним из авторов которой был либеральный историк Р. Хофстедтер, постулировала гармонию американ­ского общества, отрицала глубину и значение социальных конфликтов, изгоняла из истории все связанное с ее взрывчатой стороной — массо­вые движения протеста, забастовки трудящихся, конфликт сил прогресса с силами реакции ⁷.

Среди консервативных историков школы консенсуса выделялась фигу­ра Д. Бурстина. Свое литературное дарование и щедрую природную фан­тазию он употребил на создание рекламного труда об этапах эволюции «американского духа», воплотившегося в истории страны. Книга Бурсти­на сыграла существенную роль в появлении многочисленных, реакцион­ных по духу работ, авторы которых открыто провозглашали консерва­тивные взгляды на события и процессы социально-политического раз­вития США в первые два десятилетия после второй мировой войны.

К созданию этого труда, как пояснял Д. Бурстин, его подтолкнула полемика в правящих кругах в связи с развернувшейся «интеллектуаль­ной борьбой» против Советского Союза. Каким должно быть идеологи­ческое оружие США в этой борьбе? — так ставился вопрос. С одной стороны, выражалось мнение: чтобы сплотить «монолитный Запад в про­тивовес монолитному Востоку» необходимо выработать «философию де­мократии», основанную на единстве европейского и американского идей­ного наследия. Однако, по мнению Бурстина, демократия США «уникаль­на», ей свойствен особый «дух», порожденный американской почвой⁸; в отличие от европейской американской истории, утверждал он, присущи «преемственность и законность», отсутствие революционных потрясений и веры в «искусственные догматы». Ее фундамент был раз и навсегда заложен «отцами-основателями», давшими стране единственно «ортодок­сальное американское кредо». Бурстин на деле оправдывал маккартизм (на словах он его осуждал), изображая как стихийное проявление под­линно «американского» сознания, сопротивляющегося попыткам привить систему взглядов, отличную от «ортодоксальной» ⁹.

Несколько иным было обоснование «идеологической войны» против революционной «ереси», изложенное в книге другого консервативного историка, Л. Харца, «Либеральная традиция в Америке». В ней Харц заявлял, что, поскольку в условиях «общего кризиса нашего времени», начавшейся «холодной войны» и «мировой вовлеченности» США рысту-пают как «главная страна в борьбе против коммунистической револю­ции», за «изоляцию марксизма», им необходимо иметь «социальное уче­ние для противопоставления притягательной силе коммунизма во всех

он, — горячая ли, холодная ли, втягивает всех» (American Historical Review, 1950, Jan., vol. 55, N 2, p. 283-284).

6 American Historical Review, 1951, Apr., vol. 56, N 3, p. 711.

7 О Р. Хофстедторе см. т. 1 данного издания, с. 641—642.

8 Boorstin D. J. The Genius of American Politics. Chicago, 1953, p. 3—5, 185—187.

9 Ibid., p. 6—13, 18—19, 181.

частях света...» ¹⁰. Призывая к выработке «новых фундаментальных ка­тегорий», Харц, как и Бурстин, ставил на первое место «уникальность» и «целостность» американского исторического опыта, якобы свободного от революционных потрясений и классовой борьбы, но «аргументировал» он это тем, что США не пережили стадии феодализма, а являются бур­жуазной страной «изначально» с преобладанием «среднего класса».

Утверждению нового подхода к истории в соответствии с теорией «со­гласия» содействовало и влияние американской буржуазной социологии, в которой в 50-х годах одержала верх концепция структурного функцио­нализма. Общество трактовалось как система взаимозависимых частей, находящихся в состоянии равновесия. Конфликты же расценивались как отклонения в нормальном функционировании общества, как проявления его патологии. Особенное влияние на буржуазную историографию оказа­ли работы Т. Парсонса, которые, по мнению американского историка Б. Стерншера, представляли собой «социологический аналог» теории «консенсуса» ¹¹.

Свою лепту в становление консервативных взглядов внесли также представители политической науки (в частности, Р. Даль) и так назы­ваемой политической социологии (С. Липсет и др.), для которых тенден­циозно подобранные примеры из современной истории США служили подтверждением «однородности» американского общества, его «исключи­тельности» по сравнению с раздираемыми классовыми конфликтами евро­пейскими странами. Известный социолог Д. Белл считал возможным в конце 50-х годов в этой связи объявить даже о наступлении «конца идеологии». Он возвестил «триумф конформизма» в общественном созна­нии Запада и пытался на этом основании обосновать вывод об «утрате влияния» идей марксизма-ленинизма на ход исторического развития ¹².

Объединенными усилиями буржуазных историков, социологов и поли­тологов (как консерваторов, так и значительно поправевших либералов) складывался новый «образ Америки» — экономически процветающего оплота «демократизма», «классового мира» и «прав человека». И все это писалось в период разгула маккартизма, когда из школ и вузов изгоня­лось свободное слово, когда голос честных ученых заглушался шовини­стическими здравицами в честь «американской системы» и консерватиз­ма. Появилась плеяда авторов, воспевавших жандармскую роль, которую взяли на себя США в капиталистическом мире, и с позиций яростного антирадикализма нападавших на любые проявления критической мысли. Распространение реакционных идей в исторической науке, являясь пря­мым порождением маккартизма, в свою очередь, питало и укрепляло по­следний, снабжая «аргументами» тех, кто выступал против историков прогрессивного направления и либералов.

Этому содействовала и беспринципная в целом позиция самих исто­риков-либералов. За редким исключением, большинство из них заняло

10 Hartz L. The Liberal Tradition in America: An Interpretation of American Politi­
cal Thought since the Revolution. N. Y., 1955, p. 5, 25, 236, 283-286, 302-305.

11 Sternsher B. Consensus, Conflict and American Historians. Bloomington; London,
1975, p. 29.

12 Bell D. The End of Ideology. On the Exhaustion of Political Ideas in the Fifties.
Glencoe, 1960. «В социологии, — писал по этому поводу профессор Гарвардского
университета С. Хантингтон, — школа „конца идеологии"... способствовала тому,
чтобы с иных методологических позиций дополнить и подтвердить тезис школы
консенсуса» (Political Science Quarterly, 1974, Mar., vol. 89, N 1, p. 11).

ИСТОРИОГРАФИЯ

ИСТОРИОГРАФИЯ

колеблющуюся, непоследовательную позицию. В том, что в 50-е годы сумела так прочно утвердиться историография «консенсуса», немалую роль сыграли историки-либералы (например, А. М. Шлезингер-млад­ший), оказавшиеся, по существу, на поводу у сил реакции в своем дрей­фе вправо в годы «холодной войны», который привел их к фактическому единению с консерваторами на общей платформе «американской исклю­чительности» и антикоммунизма.

В духе политического фольклора эпохи «холодной войны» либералы разработали и пропагандировали теорию «трансформации» американско­го капитализма. Согласно их точке зрения, в ходе «капиталистической революции двадцатого века» ¹³ он якобы превратился в «народный капи­тализм» ¹⁴, в котором ведущую роль играет не собственник-миллио­нер, а «новые группы управляющих» — выходцы из «среднего класса». На этот последний и перекладывалась ответственность за эксцессы поли­тической реакции как на проявление (согласно концепции Р. Хофстедте-ра и Д. Белла) «поиска статуса» («статусной политики») со стороны рвущихся к власти представителей «среднего класса» ¹⁵. Логика этой идеи приводила прямым путем к установлению генетической связи мак-картизма с демократическими движениями конца XIX в. и 30-х годов XX в.¹⁶

Нельзя не отметить вместе с тем, что часть историков-либералов осуждали маккартизм как измену демократическим ценностям американ­ской революции XVIII в. «Унизительно воспевать бунтовщиков прошло­го — Джефферсона и Пейна, Эмерсона и Торо — и в то же время заты­кать рот мятежникам сегодняшнего дня»,— писал профессор Колумбий­ского университета Г. С. Коммаджер¹⁷. М. Кэрти, охарактеризовав маккартизм как «особо ядовитую форму антиинтеллектуализма, ставше­го орудием демагогов», призвал американских историков встать на защи­ту свободы мысли¹⁸. Против маккартизма выступали и другие видные ученые и деятели культуры, но их голос тонул в потоке славословий «американскому образу жизни» и экономической мощи США ¹⁹.