Классификация правоотношений

Из понимания конкретного характера правовых отношений следует, что неправильно придерживаться их общепринятой классификации и подразделять правоотношения на относитель­ные и абсолютные, а также выделять общие или общерегуля­тивные правоотношения. Структура правоотношений (связг между конкретными носителями прав и обязанностей) такова, что исключает возможность существования правовых отноше­ний с неопределенным составом управомоченных и обязанных участников. Если употреблять традиционный термин, то любое правоотношение является относительным.

Основное подразделение правоотношений мыслится в зави­симости от характера опосредуемых отношений, от предмета

217-

регулирования. В этой связи несколько слов по поводу понятия объекта правоотношений. Прежде всего, когда ставится вопрос об объекте правовых отношений, то ясно, что это нечто по отно­шению к ним внешнее и не включенное в их собственную струк­туру. Сам по себе термин «объект» может трактоваться в двух смыслах — то, на что воздействуют правоотношения, и то, по поводу чего они складываются (на что имеют право субъекты правоотношений). В первом смысле объект правоотношений представляет собой конкретизацию предмета регулирования, осуществляемого правовыми нормами; понятие предмета пра­вового регулирования и объекта правоотношений совпадает. Во втором смысле понятие объекта правоотношений имеет само­стоятельное значение и раскрывает социальное предназначение прав и обязанностей субъектов данного правоотношения.

При нарушении прав или споре о праве суду (арбитражу) всегда важно установить, по поводу чего стороны правоотноше­ния имеют права и обязанности, что является объектом их сдел­ки и т. п. В этом аспекте объектом правоотношений могут быть материальные и духовные блага, права и обязанности совер­шения определенных действий. Таких объектов неисчислимое множество, в каждом конкретном правоотношении их тоже может быть, видимо, несколько, и, конечно, было бы просто бессмысленно пытаться классифицировать правоотношения по так понимаемому их объекту.

Правоотношения следует классифицировать по объекту в смысле тех общественных отношений определенного вида, которые являются предметом юридического опосредования и ре­гулирования. С этой точки зрения система правоотношений в стране совпадает с системой правовых норм и системой субъ­ективных прав. Правовые отношения могут подразделяться на область публичного и частного права или непосредственно на отрасли гражданского, административного, государственного и другие отрасли права. Вместе с этим выделяются и правоот­ношения, образующиеся в сфере отдельных институтов права.

При узконормативном подходе к праву анализ обычно огра­ничивается исследованием совокупности норм, образующих ту или иную отрасль права. При более широком подходе важно изучать, например, в сфере гражданского или административ­ного права не только нормы, но также соответствующую отрасль субъективных прав (юридических обязанностей) и правовых отношений.

Такой анализ не только дает ответ, в какой мере реально действует данная отрасль (институт) права, но и с наибольшей полнотой раскрывает специфику предмета и метода правового регулирования, свойственного этой отрасли. Он способен выя­вить то новое, что появляется в регулируемых отношениях, а потому и в самом социальном содержании субъективных прав {юридических обязанностей). Конкретно-социологические иссле-

дования реальных правоотношений, складывающихся в той пли иной отрасли права, приобретают в этом плане первостепенное значение, они существенно дополняют специально-юридический анализ (традиционные изыскания).

Весьма важной является и другая классификация правовых отношений. Известно, что правоотношения возникают из право­мерных и -неправомерных действий (юридических фактов). В первом случае можно говорить о правоустановительных пра­воотношениях—тут речь идет о нормальном процессе реализа­ции объективного и субъективного права, о соответствующем выполнении юридических обязанностей. Это чаще всего основ­ная масса действующих в стране правоотношений. Чем больше подобных правоотношений, тем лучше для данного правопоряд­ка. Во втором случае, речь идет об охранительных правоотно­шениях, направленных на осуществление юридической ответст­венности или на восстановление нарушенного правопорядка, на' охрану субъективных прав, на применение санкций норм права. Такие правоотношения связаны с правовой пато­логией.

Охранительные правоотношения—свидетельство имеющих место правонарушений, и в этом смысле, чем меньше таких отношений, тем вероятнее нормальные пути реализации права. Однако применение санкций правовых норм, мер государствен­ного принуждения должно всегда производиться в форме таких:

отношений. Законность требует быстрого выявления всех фак­тов правонарушений и неотвратимости наказания виновных, восстановления (если возможно) нарушенных прав, непререкае­мой охраны всей системы субъективных прав. Охранительные правоотношения, связанные с применением санкций норм мате­риального права, настолько важны, что облекаются еще-и в форму процессуальных отношений. Особое значение для обеспечения правопорядка и самих условий существования общества имеют охранительные правоотношения, связанные-с совершением преступлений и наказанием преступников (уго-ловно-правовые и уголовно-процессуальные отношения). Разу­меется, что уголовная карательная политика в первую очередь. направлена на обеспечение охраны господствующей формы собственности и поддержание политической власти, вместе с этим она так или иначе ограждает или должна ограждать. население от опасных антиобщественных проявлений.

Охранительные правоотношения возникают, должны возни­кать в результате нарушения любых правовых норм (при винов­ном их нарушении деликтоспособным субъектом), что является лишним доказательством неприемлемости деления самих норм права на регулятивные и охранительные, но свидетельствует о целесообразности и обоснованности выделения из всех право­отношений охранительных, столь важных для обеспечения всей системы юридических норм и субъективных прав.

2!9'

Вопрос о роли охранительных правоотношении впервые в об­щей теории советского права был поставлен Н. Г. Александро­вым ¹⁹, но надо признать, что до сих пор эта группа правоотно­шений исследована недостаточно.

У нас весьма мало изучены уголовно-правовые отношения, которые по сути целиком относятся к разряду охранительных отношений. А. А. Пионтковский правильно подчеркивал, что разработка проблемы правоотношений в уголовном праве дол­жна способствовать укреплению законности и правопорядка в процессе осуществления правосудия, иначе говоря, в важней­шей форме правоохранительной деятельности государства²⁰.

Уголовно-правовые отношения возникают из-за совершенных преступлений. Это отношения между правонарушителем и госу­дарством. На доказательство факта совершения преступления (или на установление его отсутствия) направлены уголовно-процессуальные правоотношения. Уголовно-правовое отношение оказывается в данном случае основанием для предпринимаемо­го государственными органами расследования имевшего место происшествия. Обвинительный судебный приговор констатирует факт совершения преступления, определяет степень виновности правонарушителя и меру наказания, тем самым подтверждая наличие уголовно-правового отношения.

Государство в соответствии с законом обладает правом наказания преступника и потому является субъектом уголовно-правового отношения, осуществляя свое право через соответст­вующие органы. В иных правоотношениях государство лишь гарант исполнения юридических обязанностей, само в таковых не участвует. В уголовных охранительных правоотношениях государство — сторона правоотношений, от имени которой действуют юрисдикционные органы. В уголовно-правовых отношениях законодательство должно точно определять как характер наказания и условия его осуществления (иначе—пра­ва государственных органов), так и специфическое субъектив­ное право нарушителя при квалификации его деяния и назна­чении наказания. Подвергаемый угловному преследованию и наказанию не может рассматриваться как бесправный субъ­ект, или как объект карательной власти государства: он не толь­ко обязан претерпеть наказание, но и должен по закону иметь право на то, чтобы примененная к нему санкция соответствова­ла статье уголовного кодекса, чтобы в полном соответствии с ней был реализован акт применения права, реализовано уго­ловное наказание²¹.

"Александров Н. Г. Законность и правоотношения в советском обществе. М., 1955, с. 91.

^Пионтковский А. А. Пути укрепления социалистического право­порядка.— «Советское государство и право», 1967, № 1.

²¹ Пионтковский А. А. Пути укрепления социалистического право­порядка.

Нарушения правоохранительными органами государства норм уголовного и уголовно-процессуального законодательства являются опаснейшими и грубейшими нарушениями правопо­рядка, особо затрагивающими права и свободы граждан. Уго­ловно-правовые отношения, как и иные охранительные правоот­ношения, должны совершенно точно соответствовать закону. Охранительная деятельность государственных органов должна быть самым тщательным образом регламентирована правом, полностью опосредована правовыми отношениями.

Значение охранительных правоотношений для правопорядка трудно переоценить, но из этого не следует, что при любой фор­мации и любом типе государства при их помощи удается успеш­но бороться против правонарушений—одними юридическими средствами их полностью устранить невозможно. Правонару-шительство, особенно преступность, — явление социальное, его истоки — в пороках общества или их остатках, пережитках.

С позиций марксизма-ленинизма ясно, что в борьбе с пре­ступлениями как социальным явлением неизмеримо большее значение, чем применение отдельных наказаний, имеет измене­ние общественных отношений, полное устранение противоречий между интересами личности и общественными интересами.

Возвращаясь к интересующему нас в данном случае вопро­су классификации правоотношений, можно сделать вывод, что допустимы и конструктивны две классификации: одна, основан­ная на признаке предмета регулирования, и другая, связанная со структурой правовых норм. Подразделение правоотношений по предмету приводит к их группировке по принадлежности к той или иной отрасли права. Классификация по второму осно­ванию дает возможность различать правоотношения, в которых реализуется диспозиция правовых норм, и правоотношения, в которых осуществляются санкции.норм права.

Есть возможность объединить эти две классификации. Тогда правовые отношения надо делить по отраслям права, в каждой отрасли в свою очередь выделять вид правоустановительных и правоохранительных отношений. При таком подходе можно сразу заметить, что в сфере государственного (конституционно­го) права почти не возникают правоохранительные отношения, а в сфере уголовного права нет или почти нет правоустанови­тельных отношений. Это подтверждает наличие весьма сущест­венных особенностей правового регулирования в отмеченных отраслях и глубокую взаимосвязь между всеми отраслями пра­ва, нормы которых поддерживают друг друга.

Государственное (конституционное) право регулирует отно­шения, связанные с организацией и осуществлением политиче­ской власти, которые непосредственно покоятся на сложившем­ся соотношении классовых сил в стране и предполагают лишь юридическое закрепление в виде прежде всего правоспособ­ности, всеобших прав и обязанностей, компетенции. Нам уже

ясно, что эти юридические категории существуют вне конкрет­ных правоотношений. В тех случаях, когда реализация консти­туционных (всеобщих, публичных) прав и обязанностей связа­на с образованием конкретных правоотношений, то это в первую очередь правоустановительные, а не охранительные правоотно­шения (например, правоотношения по осуществлению выборов органов государственной власти гражданами или по форми­рованию органами власти исполнительных органов государст­венного управления).

Основная деятельность высших представительных органов государственной власти (да и не только представительных) — деятельность законодательная, которая сама по себе не связа­на с образованием конкретных правоотношений вне структуры органов власти. Только когда верховная власть в государстве объединяет законодательную, исполнительную и судебную дея­тельность, тогда могут возникать в этой сфере охранительные правоотношения, а то и управленческие. Видимо, возникают охранительные правоотношения и в случаях прямой защиты органами власти норм конституционного права (например, им-пичмент в конгрессе США).

Конституционное законодательство фиксирует методом общего закрепления основные права и обязанности граждан, источник высшей государственной власти (суверенитет народа, нации, избирательного корпуса, монарха и т. п.), принципы об­щественно-политического строя. Если иметь в виду отношения между гражданами и государством, то в сфере конституцион­ного права они выражаются в правовых связях субъектов, наде­ленных основными правами и обязанностями, и в правоотноше­ниях, опосредующих формирование (выборы) высших и мест­ных органов государственной власти. Антиподом этих правовых связей и отношений являются уголовно-правовые отношения, вызванные преступными посягательствами на основы строя и основные права граждан. Первого рода правоотношения (и связи) являются положительными, а второго рода — негатив­ные²², но именно они обеспечивают охрану государственно-пра­вовых отношений. Разветвленная сеть конкретных государст­венно-правовых отношений опосредует взаимодействие органов государственной власти между собой и с органами государст­венного управления, суда, прокуратуры. И тут возникает очень мало охранительных собственно государственно-правовых отно­шений, что объясняется, во-первых, прямым отражением в кон­ституционных нормах фактического соотношения классовых сил и, во-вторых, защитой конституционных норм санкциями зако­нов иных отраслей права. Таковы обстоятельства, благодаря которым в сфере конституционного законодательства образует­ся ограниченное число охранительных правоотношений.

²² С а б о И. Основы теории права, с. 42—43.

Своеобразие правового регулирования, осуществляемого нормами уголовного права, не требует особых объяснений. Сле­дует лишь обратить внимание на то, что реализацию этих норм нет необходимости сводить только к осуществлению санкций при наличии деликта. Уголовное право реализуется в первую очередь тогда, когда граждане соблюдают установленные им запреты (вне зависимости от того, имеет ли это место в силу нравственных убеждений или из страха наказания), но такая реализация не связана с возникновением каких-либо правоотно­шений. Осуществление санкций происходит (об этом уже гово­рилось) в рамках особых охранительных правоотношений, од­ним из субъектов которых выступает государство в лице своих органов правосудия.

Сложнее обстоит вопрос о характере правоотношений в области процессуального права. В принципе по своему целе­вому назначению и социальной роли процессуальные нормы носят охранительный характер. Однако непосредственно охра­нительные правоотношения возникают тогда, когда они опосре-дуют применение санкций закона, да и то не всегда. По поводу правоотношений, которые являются формой применения диспо­зиций норм права, нельзя сказать, что они сами по себе охрани­тельные, поскольку их возникновение не связано с правонару­шениями. Чисто охранительные правоотношения предстают перед нами в случаях, когда нарушены сами нормы процессу­ального права. Нарушение норм процессуального права влечет за собой применение санкций, которые предусматривают вос­становление нарушенного права (отмена приговора суда, выне­сенного с нарушением процессуальных норм и т. п.) или при­влечение виновного к юридической ответственности (например, привод в судебное заседание лица, уклоняющегося от явки по вызову, или изменение меры пресечения на более строгую в свя­зи с нарушением ранее избранной меры) ²³.

Таким образом, при общей охранительной направленности всех правоотношений в области процессуального права, собст­венно охранительными являются вовсе не все правовые отноше­ния. Следует также заметить, что понимание процесса как фор­мы жизни закона и трактовка процессуального права как фор­мы, обслуживающей реализацию норм материального права, ни в какой мере не должны приводить к недооценке процесса при­менения норм права и процессуального права (гражданского, административного и уголовного).

Развитое и полноценное процессуальное право, основанное

²³ О специфически процессуальной юридической ответственности см.:

Ч е чин а Н. А., Элькинд П. С. Об уголовно-процессуальной и граж­данской процессуальной ответственности.— «Советское государство и право», 1973, ,№ 9. Есть ли особая процессуально-правовая ответственность—спорно, но что юридическая ответственность за нарушение процессуального права должна быть строжайшей — не вызывает сомнений.

на демократических принципах, является непременным элемен­том прочного правопорядка и законности.

Охранительные правоотношения в области государственного (конституционного), уголовного и процессуального права изу­чены еще слабо. Сравнительно недавно началось исследование охранительных правоотношений и в сфере действия норм адми­нистративного права. Объясняется это тем, что в науках о пуб­личном праве любые правоотношения не пользовались доста­точным вниманием. В цивилистике правоотношения исследуют­ся давно и тщательно. В течение длительного времени общая теория права питалась главным образом теми данными, которые были получены о правоотношениях наукой гражданского пра­ва. Но гражданские правоотношения охранительного характера во многом сходны с правоустановительными правоотношениями, и ученые-цивилисты редко выделяют их среди других. К тому же имущественные отношения защищаются при серьезных пося­гательствах на собственность уголовным правом. Таковы обстоятельства, объясняющие слабое развитие теории охрани­тельных правоотношений, несмотря на то, что они играют исключительную роль в обеспечении законности и правопоряд­ка. В плане науки общей теории права охранительные правоот­ношения представляют значительный интерес своей прямой зависимостью от состояния и характера государственной дея­тельности по обеспечению реализации юридических установле­нии. Если было отмечено, что правоохранительные отношения важны для состояния правопорядка, то надо сказать и -о том, что глубокие деструкции общественного порядка в государстве начинаются с нарушений законности в охранительных отноше­ниях, но к этому вопросу мы еще возвратимся в последней гла­ве книги.

В социально-философском плане важное значение имеет еще одна классификация правовых отношений. По всей видимости, есть правоотношения, которые регулируют фактически сущест­вующий вид общественных отношений, и такие правоотношения, которые сами по себе (но опираясь на фактические обстоятель­ства) образуют особый вид отношений, без них вообще не су­ществующий. Простейший пример: а) имущественные правоот­ношения, опосредующие фактические отношения собственности;

б) процессуальные правоотношения, вне которых нет и самих фактических отношений судопроизводства. В первом случае отмена правового регулирования не ликвидирует самих эконо­мических отношений и если предположить гипотетически такую отмену, то производственные отношения классового общества непременно вновь облекутся в юридическую форму. Во втором случае отмена правового регулирования ликвидирует сам судебный процесс (иное дело, что и он со време­нем восстановится, но только непременно в юридической форме).

Было бы ошибочно думать, что фактические отношения образуются вне зависимости от права только в сфере экономики и семьи (производства материальных благ и воспроизводства самой жизни). Фактические отношения формируются также в сфере надстройки, лишь позже опосредуясь политическими, нравственными, правовыми взглядами и соответствующими им социальными нормами (масштабами) поведения. Так, отноше­ние политического господства (диктатура класса)—отношение фактического характера и не зависит от права, напротив, его во многом определяет. В то же время административно-управ­ленческие отношения возможны чаще всего в качестве правоот­ношений.

Вообще, надо сказать, что представления о том, что любые надстроечные (волевые) отношения и учреждения (институты) складываются лишь в соответствии со взглядами людей и выра­ботанными на их основе нормами поведения, являются упро­щенными и далеко не полностью отражают действительное положение вещей. С принципиальной точки зрения в общеисто­рическом плане более типичен иной процесс, когда сложившие­ся надстроечные отношения осознаются людьми и затем закреп­ляются (как и экономические отношения) соответствующими общими социальными нормами, опосредующими уже существу­ющие фактические отношения и учреждения. Во всяком случае, до социалистической революции подобный стихийный процесс формирования надстроечных отношений несомненно преобладал.

Можно ли подобное распространить и на правовые отноше­ния? В какой-то мере и для определенных исторических перио­дов можно, но лишь по поводу тех правоотношений, которые оказываются формой фактически существующих экономических и политических отношений; те правоотношения, которые сами по себе образуют новый вид отношений, так не формируются.

Можно считать, что есть правоотношения, которые опосре-дуют фактически существующие отношения экономического и политического порядка, что такие правовые общественные отношения формируются не только путем прямого, но и встреч­ного правообразовательного процесса. И есть правоотношения, прямо не вытекающие из господствующей системы производст­венных отношений. Они формируются в зависимости от нали­чия общих юридических норм и реально существуют лишь в ка­честве правовых отношений, как бы порождены законом, цели­ком идеологичны и менее привязаны к экономической и классо­вой структуре общества. Так, имущественные отношения правового характера жестко обусловлены господствующими производственными отношениями, чего нельзя сказать, напри­мер, о процессуальных правоотношениях; государственно-пра­вовые отношения, являющиеся формой фактических отношений политического властвования, прямо выражают классово-поли­тическую структуру, в то время как административно-правовые

^ с. л. яв.:ч 225

отношения во многом зависят от закрепленной в законодатель­стве компетенции и субординации государственных органов.

Назовем первого рода правоотношения первичными, а вто­рого—вторичными правоотношениями, как бы наслаивающи­мися над первичными. Разумеется, те и другие «коренятся в ма­териальных жизненных отношениях»²⁴, но степень зависимости от экономики, политики, государства и права будет у них раз­личной.

Первичные правоотношения только оформляются государст­вом при помощи законодательства или судебной практики, и понять их из самих себя совершенно невозможно. Их непо­средственное содержание составляет лишь сторону фактических отношений. Вторичные правоотношения в какой-то степени соз­даются законами государственной власти, и от нее непосредст­венно зависит их характер. Помимо того, что является содержа­нием вторичных правоотношений, в жизни ничего иного нет (содержание и предмет регулирования тут тождественны). Вот почему давно идущий спор о том, являются ли правоотношения формой фактических отношений или отношениями, урегулиро­ванными правом, оказывается бесплодным и, вопреки мнению некоторых ученых-юристов²⁵, ответ определяется тем, о какого рода правоотношениях идет речь. Видимо, первичные правоот­ношения не сливаются с лежащими в их основе фактическими отношениями, которые неизмеримо богаче той их стороны, что опосредуется юридической формой. Вторичные — сливаются с фактическими в том смысле, что последние целиком состав­ляют непосредственное содержание таких правоотношений. Коль скоро дискуссии по данному вопросу чаще всего проис­ходят между цивилистами, то ближе к истине оказываются те, кто считает правоотношения формой производственных отно­шений.

Приведенная классификация имеет принципиальное значе­ние для понимания формирования права и правоотношений. На определенных исторических этапах социального развития проис­ходит формирование первичных правоотношений на уровне сущности права третьего порядка, и подобные правоотношения в дальнейшем находят свое закрепление в общих нормах. Но и при этом регулятором поведения будут не эти правоотноше­ния, а права и обязанности их субъектов.

Подразделение правоотношений на первичные и вторичные дает определенное основание утверждать, что так называемый встречный правообразовательный процесс связан именно с пер­вичными правоотношениями, которые оказываются уже как бы заранее подготовленной формой реализации параллельно фор­мирующегося субъективного и объективного права. В этом нет

"Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 13, с. 6. ²⁵ Толстой Ю. К. К теории правоотношений, с. 18.

никакого нонсенса, ибо, если еще и нет официально признанной законом юридической нормы, то есть фактическая общая нор­ма поведения (скажем, товаровладельцев). Реализация этой нормы приобретает черты, характерные для конкретных право­отношений, защищенных организованным принуждением тех, кто фактически господствует в экономических, а потому и в по­литических отношениях.

Подразделение правоотношений на первичные и вторичные дает также повод полагать, что первого рода правоотношения теснее связаны с фактическими отношениями собственности и господства-подчинения, чем не только иные юридические фор­мы, но и даже государственные формы. Вполне вероятно, что именно тут содержится главный ответ на вопрос о том, почему не только право зависит от государственной власти, но и сам государственный аппарат, и его политика оказываются зависимыми от права, а точнее—от объективно необходи­мых для данного экономического базиса первичных пра­воотношений, пронизывающих хозяйственную структуру стра­ны.

В этой связи хотелось бы обратить внимание на ограничен­ность таких представлений, согласно которым подразделение материальных и идеологических отношений (важнейший исход­ный пункт исторического материализма) воспринимается схема­тично и рисуется в виде слоеного пирога — слой материальных отношений и над ним слой надстроечных (волевых, идеологиче­ских отношений), в том числе и правовых. На деле переплете­ние материальных и волевых (идеологических) отношений куда сложнее, поскольку среди последних есть и такие, которые непо­средственно обволакивают волевые акты производства и обме­на, глубоко проникают в экономику страны и образуют не внешнюю форму производственных отношений, а их внутрен­нюю форму (структуру содержания). В философском плане можно утверждать, что первичные правоотношения оказывают­ся именно внутренней формой хозяйственной жизни и полити­ческого господства, как фактической власти тех, кто домини­рует в экономических отношениях.

Наконец, классификация правоотношений на первичные и вторичные дает возможность выявить одну исключительно важную закономерность юридической формы. Состоит она в необходимом преобразовании правоотношений в специфиче­скую форму реализации права.

Суть в том, что первичные правоотношения в генетическом плане (особенно в периоды становления классовых формаций) как бы предшествуют правовым нормам, формирование кото­рых растянуто во времени и связано с последующим обобще­нием индивидуальных правовых актов суда и администрации за­конодательными органами. В дальнейшем с установлением об­щих норм правовые отношения оказываются уже специфической

формой реализации законов. И такая метаморфоза право­отношении свойственна для любой развитой правовой системы каждой страны, где действует режим законности и нормально функционирует юридическое регулирование, где встречный про­цесс правообразования не противопоставлен прямому правооб-разованию, являясь лишь его дополнением. Таким образом, категории права и правоотношений как бы меняются местами, приоритет права над правоотношениями оказывается свершив­шимся фактом. Теперь не только вторичные, но и любые право­отношения оказываются в непосредственной зависимости от сложившейся правовой системы и могут рассматриваться как результат действия правовых норм.

Вполне вероятно, что непонимание такой закономерной метаморфозы правоотношений из причины общих норм в их следствие явилось поводом к продолжающимся до сих пор в юридической науке спорам о месте, которое занимают право­вые отношения в юридической надстройке над экономическим базисом.

Заметим, что подобные изменения в соотношении между общественными явлениями нельзя считать случайными или надуманными. Так, например, К. Маркс показал, что частная собственность явилась историческим следствием отчуждения труда, а в дальнейшем оказывается предпосылкой и причиной такого отчуждения. Он писал, что если смотреть на дело исто­рически, то, «хотя частная собственность и выступает как осно­ва и причина самоотчужденного труда, в действительности она, наоборот, оказывается его следствием...»²⁶. Общие нормы права явились в прошлом историческим следствием казуально призна­ваемых судом (обычаем) прав и обязанностей отдельных лиц, т. е. конкретных правоотношений, но в дальнейшем именно они (общие нормы) оказываются предпосылкой правовых отноше­ний, в которых находят свою особую форму реализации.

Поскольку закономерное, необходимое для развитой право­вой действительности преобразование произошло, то в совре­менном мире правовые отношения следует рассматривать преж­де всего в качестве формы реализации права, а не как отноше­ние, которое всегда предшествует нормам права. Теперь такие случаи уже встречаются лишь при экстремальных обстоя­тельствах (см. гл. 2).