Юридическая и социальная природа норм права

Правовые нормы, содержащиеся в юридических источниках права,—это 'общие правила (и принципы) деятельности людей или организаций, закрепленные органами государства и нахо­дящиеся под его защитой. Положения норм права определя­ются общественными отношениями и оказывают на них обрат­ное воздействие, влияя на сознательно-волевое поведение их участников. Правовы.е. нормы, нельзя .считать ни формами, ни содержанием права, это—частицы права в объективном смыс­ле. Объективное право и правовая норма соотносятся как целое ""и его часть, как система и ее элемент. Правовая норма действует непременно в системе иных норм права и лишь в такой систе­ме проявляет свою классово-волевую природу и регулирующую роль. Будучи нормой общего характера, правовая нор^ма явля­ется интеллектуальной, моделью общественного отношения, она рассчитана на неоднократное применение (исполнение) и не исчерпывается единичным,фактом ее выполнения^ В отличие от "иных социальных норм общего (неперсонифицированного) ха­рактера, правовая норма—это такое общее правило, которое РЛГУДВДУ^ йбщественные отношения путем;.. предоставления их участникам, субъективных прав и возложения на них..соответст-вуюцй1х.10йидаческих^рб^ нормы выражают волю классов, осуществляющих государственную власть, охра­няются силой организованного 'принуждения и поддерживаются господствующей моралью.^, Каждая норма права содержит общее правило поведения, формулирующее государственную волю, содержание этой воли дано в конечном счете характе­ром господствующих отношений производства и обмена. Этому правилу придается всеобщее значение и государственная обяза­тельность.

^Благодаря юридическим нормам правовое регулирование обладает особой нормативностью и заключает_в себе идею равного^,мер^ла_по__атнощедию_^кая^ данный институт 'признает субъектом •права..; Конечно, узок был 'круг-эттоде&.-полБЗТТвгавцГихся равными правами в рабовладель­ческом обществе, а феодализм со своей системой сословий и произволом ставил под сомнение равенство даже свободных от крепостной зависимости людей. Прошли тысячелетия, пока идея равенства нашла свое хотя бы формальное для всех граждан закрепление в буржуазном законодательстве. И должны были пройти еще многие десятки лет, пока идея равенства, после начала эры социалистических революций, не начала приобре­тать значения равного освобождения всех от социального и на­ционального гнета.

'^Нет оснований преувеличивать социальную ценность норма­тивности и равного мерила в праве, ибо даже при социализме

еще не достигнуто фактическое равенство людей с точки зре­ния их материального обеспечения. Но в классовом и| государ­ственно организованном обществе нельзя себе представить гарантии равных возможностей и свобод граждан без их фик­сации в общих 'правовых нормах. .Без общих норм права нельзя осуществить и единообразное регулирование общественных отношений, исключающее субъективное усмотрение и произвол, .обеспечивающее стабильный правопорядок.

Важно иметь в виду, что регулирование три помощи общих масштабов (норм) в генетическом и интеллектуальном отно­шении является более высокой ступенью социального регулиро­вания, чем индивидуальные и единичного действия акты.

'•'Правовые нормы отличаются также своей формальной опре­деленностью — точностью, детализированностью и категорич­ностью, «определенность содержания правовой нормы доведена до такой степени, что оно существует только в формально закрепленном виде»⁶. Правовые нормы объективированы в том смысле, что не^ зависят от__!воли отдельных лиц, в дом числе и представителей господствующих классов, они распространя­ются на всех участников .данного вида отношений, независимо от того, каково субъективное 'к ним отношение людей, одобря­ются они ими или нет. В нормах права нормативное качество возведенной в закон воли господствующего класса проявляется наиболее глобально и в самом обобщенном виде, рассчитано не только на настоящее, но и на будущее, упорядочивает не индивидуальный поступок человека, а широкий объем общест­венных отношений. ^

Образуя в своей системе объективное право, юридические нормы создают целый комплекс взаимоподдерживающих друг друга неперсонифицированных масштабов .поведения, который играет роль общественной системы, налаживающей и сохра­няющей весь социальный организм соответственно объективным потребностям господствующего способа производства. «Содер­жание, смысл, цель нормы — упорядочить общественные отно­шения определенного вида, подчинить их определенному режи­му, способствовать их развитию...»⁷, у

Очень часто 'норму права сводят лишь к предписанию, огра­ничивающему поведение человека, субъектов общественных от­ношений. Гарантированность правовой нормы государственным принуждением в таком случае воспринимается как ее самая главная черта, а социальную ценность норм права усматривают в подчинении индивидов ее требованиям, в жесткой регламен­тации поведения, в системе устанавливаемых ею запретов.

⁶ Алексеев С. С. Проблемы теории права, т. 1, с. 204.

⁷ Общая теория советского права. Под ред. С. Н. Братуся и И. С. Са-мощенко. М., 1966, с. 181.

Несомненно, правовые нормы, в отличие от иных видов соци­альных норм, охраняются принудительной силой государства и в этом смысле обладают приоритетом перед иными социаль­ными нормами. В государственно организованном обществе никакая иная система норм поведения не может противопостав­ляться правовым нормам настолько, чтобы явно парализовать их действие; режим законности и правопорядка предполагает разрешение коллизии между нормой права и, например, обыча­ем, традициями, уставами негосударственных объединений в пользу закона (во всяком случае, пока его не отменяют ком­петентные органы).

, Тем не {д.енее сводить правовую норму к_ принуждению отграничению поведения нелъ'з'я.' Это не соответствует ее дейст­вительной 1цшр.адеи^о1^ад]^й^начимостм.,

В самой далекой древности, 'на первых ступенях истории взаимная зависимость людей была таковой, что человек не вы­делял себя из социального целого и необходимая общая направ­ленность действий гарантировалась стихийно складывавшимися обычаями и запретами (табу). Страх и привычка обеспечивали регулятивное действие табу, которое вооприним1алось как некая природная стихийная сила, довлеющая над воем сообществом. Запреты давних времен не 'были и «е могли быть рассчитаны на побуждение к активной деятельности человека, а сам он не воспринимал себя как самостоятельную личность. Регулирование при помощи одних лишь запретов оказывается первой и низшей формой упорядочения человеческого поведения.

С совершенствованием орудий труда и развитием мышления появляется социальная возможность и необходимость допол­нения запретов общезначимыми требованиями должного пове­дения, .предполагающими уже определенную активность чело­века. Обычаи приобретают позитивное содержание. Однако ста­новление личности находилось еще на таком уровне, когда эле­ментарные правила общественности не могли выйти за рамки внешних предписаний соответствующего поведения. Правда, в отличие от запрета, общая социальная норма, обязывавшая к положительным действиям, предполагала уже некоторую спо­собность оценивать свои поступки как содеянные, так и буду­щие, некоторую свободу поведения. Запреты (табу) кровосме­сительного брака, убийства, лжи и т. п. дополнялись пред­писаниями: «заботься о поддержании огня», «уважай старших», «участвуй в охоте» и т. п.

Дальнейшее развитие общества, постепенное овладение сила­ми природы и активный «обмен веществ» с ней предполагал дальнейшее обособление в рамках сообщества каждого индиви­да и обретение большей (относительно большей) свободы пове­дения. Происходит дальнейшее становление личности, осознание самого себя, своего «я». Растут потребности общества, которые

"могут удовлетворяться сравнительно активной деятельностью каждого его члена, того же требуют усложнившиеся орудия и условия труда. Одновременно росли и .потребности каждого индивида, который из «послушного раба привычек и тради­ций» постепенно, шаг за шагом на протяжении тысячелетии превращался в сознательного участника социальной жизни, приобретал некоторую степень свободы, а вместе с этим и опре­деленную способность оценивать собственные потребности, ин­тересы и поступки.

Более высокая ступень производства, более сложные соци­альные связи определяли относительно большую самостоятель­ность и активность человека. Теперь уже объективная потреб­ность в упорядочении общественных отношений не могла стро­иться только 'на чисто 'внешнем регулировании и на одних лишь нормативных приказах о том, что запрещено и что надо делать. Формируются нормы нравственности—одно из величайших завоеваний человеческой культуры. Мораль обращена уже к человеку как личности, способной к внутренней оценке своих поступиов, к саморегуляции своего поведения. Однако, будучи обращена к. сознанию, чувствам, совести человека, мораль содер­жит чаще всего лишь отправные принципы должного поведе­ния, она лишена какой-либо формализованной системы запре­тов и дозволений, предоставляя возможность человеку или социальной общности решать в каждом конкретном случае, как следует поступить и какие конкретно меры общественного воз­действия предпринять к нарушителю 'нравственных устоев. Чув­ство долга — главный побудительный мотив нравственного поступка, хотя и тут не снимается значение внешней регуляции, внешнего воздействия в качестве общественного мнения и об­щественного принуждения.

Начавшаяся дифференциация обязанностей и прав не нахо­дит в морали четкого выражения, а право на определенные поступки скорее всего 'вытекает из того же сознания долга, обязанности 'перед собственным «я», перед другими людьми, перед обществом.

Чем выше уровень развития производительных сил общест­ва и сложнее производственные отношения, а на их основе и все иные отношения, чем сильнее развиваются интеллекту­альные способности человека, культура и общественное созна­ние, тем жестче 'потребность в активной самодеятельности лич­ности, в ее дальнейшем самоопределении, в общественном при­знании ее прав и свобод. Социальная сущность человека особо проявляется в его стремлении к активно-творческой деятельно­сти, немыслимой без свободы личного выбора вариантов пове­дения в границах общественных интересов и объективных воз­можностей. Все чаще ощущается объективная необходимость основывать общенормативное регулирование общественн-ых отношений не только на обязанностях и запретах, но и на до-

.120

зволениях. Принцип, идея «что не запрещено, то дозволено» ока­зываются недостаточными для обеспечения личной свободы-И формируются нормы, ставящие под защиту общества, а затем и государства определенную меру возможного поведения. Таким образом, коренящаяся в производстве и деятельной сущности человеческой личности потребность в общих нормах, опреде­ляющих меру возможного поведения людей, была реализована в праве как системе общих норм, защищенных организованным принуждением. Но это означает, что формировавшиеся в то время социальные (неюридические) права участников фактиче­ских отношений закреплялись силой организованного принуж­дения господствующих классов.

Исторически сложилось так, что следующее за моралью. формирование нормативного регулирования, основанного в пер­вую очередь на предоставлении гарантированных мер возмож­ного 'поведения, н-а установлении определенного круга прав. личности (коллектива), являвшееся не меньшим достижением культуры, чем появление норм нравственности, оказалось сопря­женным с появлением классовой борьбы и государства. Послед­нее обстоятельство, естественно, отодвинуло на второй план тот факт, что развитие общества предопределило дополнение норм. морального долга (обязанности) другими нормами, предусмат­ривающими гарантированную социальной организацией, обще­значимую возможность совершения определенных действий лич­ностью в собственном интересе. Теперь этот интерес определялся господствующей формой собственности, фактическим облада­нием средствами производства, эксплуатацией чужого труда,. пользованием его результатами, подавлением трудящихся масс, отношениями господства и подчинения. Право на собственность и управление другими людьми при классовой дифференциации не могло поддерживаться нормами морали, основывавшимися на общественных средствах воздействия и к тому же не знавши­ми в то время дифференциации на права и обязанности. Воз­никает качественно новая система персонифицированных и об­щих социальных норм, в которой на первый план выдвинуты права индивидов, принадлежащих к имущим классам. Господ­ствующие при данных производственных отношениях классы (рабовладельцев, феодалов) закрепляют свои (в первую оче­редь свои) права в виде общих и обязательных норм, защищают эти нормы государственным принуждением (оно на первых порах осуществляется самыми варварскими способами). Появ­ляется объективное право.

Вполне 'возможно, что общие социальные нормы, охраняе­мые государством, потому и получили наименование правовых» что были связаны с объективацией прав субъектов. В той мере, в какой права на средства производства и на власть над дру­гими людьми оказываются выражением интереса не отдельного лица, а осознаются как общеклаооовые права и интересы, они

«возводятся в закон», приобретают всеобщую форму и защи­щаются организованной силой господствующих классов—госу­дарством.

Ирония истории оказалась таковой, что генезис прав челове­ка, а вместе с тем и общих норм, определяющих защищенную социальными институтами меру его 'свободы (возможности), самодеятельности, слился с возникновением юридической фор­мы, использовавшейся для закрепления господства меньшин­ства над бесправными миллионами людей, попавшими в раб­ство или крепостную зависимость.

Лишь с развитием буржуазных производственных отношений появляется объективная потребность и возможность в офици­альном (формальном) признании равных прав всех граждан государства при сохранении фактического неравенства. Только развитое коммунистическое общество приведет к фактическому равенству, подлинной свободе личности и социальной справед­ливости высшего типа, но оно уже не будет нуждаться в праве как системе общих норм, охраняемых государством. Таковы некоторые соображения относительно социальной природы юри­дических норм.

^Следовательно, особенностью правового регулирования ока­зывается с самого начала то, что оно осуществляется системой общих норм, среди которых существенное место занимают уста­новления, предоставляющие гарантированную государством меру (масштаб) возможной свободы действий субъекту обще­ственных отношений, его власти над вещами и власти над людьми. Конечно, это господство узурпировано с самого начала меньшинством, принадлежащим к имущим классам. Возникнув в сфере отношений собственности, 'производства и распределе­ния (обмена), оно распространяется на политическую и иные области. Соответственно умножается 'и число гарантированных государством социальных норм (т. е. правовых норм), которые обеспечивают меру возможного поведения, а не только запре­щают и обязывают.

С появлением норм, предоставляющих или закрепляющих соответствующие права, возникают специфические споры о пра­ве, следует наказание за его нарушение, возникают органы пра­восудия, юрисдикция и появляется профессия юристов.

Если регуляция поведения путем запретов (табу) и обязан­ностей (морального долга) существовала давно, то регуляция еще и путем предоставления прав (предоставительных общих норм) появляется в процессе общественного разделения тру­да ⁸, появления частной собственности и классов, в период появ­ления права и образования государства.

⁸ «...Как только появляется разделение труда, каждый приобретает свой определенный, исключительный круг деятельности» (Маркс К. и Эн­гельс Ф. Соч., т. 3, с. 31).

Система общих социальных норм, защищенных государст­вом, потому и является правом, что в ней воля господствующих классов выражена прежде всего как дозволение (право) с вы­текающими из него запретами и обязанностями. Конечно, и это хорошо показано в юридической литературе, любая правовая норма, выраженная как дозволение, предполагает соответствую­щую обязанность (запрет) не нарушать предоставленное право, исполнять то, на что имеет право уполномоченное лицо. Одно­временно нормы, выраженные как обязанность (запрет), имеют в виду наличие соответствующего права требовать исполнения этой обязанности. Это и дает возможность говорить о том, что любая правовая норма носит предоставительно-обязывающий характер. Вывод сам по себе верный, если только при этом не забывать, что с социологической (поведенческой) стороны подразделение норм права на дозволяющие (дающие право), обязывающие и запрещающие, за рамками их юридического предоставительно-обязывающего смысла, имеет весьма сущест­венное значение.

Часто считают, что подразделение правовых норм на дозво­ляющие (предоставляющие), обязывающие и запрещающие свя­зано с чисто словесной формой выражения нормативного уста­новления, а по .содержанию все нормы носят предоставительно-обязывающий характер. После того как этот вопрос удалось рассмотреть в ином ракурсе, автор пришел к выводу, что на самом деле проблема рисуется по-другому. Волеизъявление в качестве социологической категории может быть именно запретом, обязыванием к действию и дозволением свободы выбо­ра, поддержанными какой-либо социальной силой. На юриди­ческом языке оно (дозволение, обязывание, запрет) получает в абстрактных общих нормах качество закрепленных и объек­тивированных положений предоставительно-обязывающего характера. Социальный запрет и социальный долг модифициру­ются в юридические обязанности, а социальное дозволение— в юридические права, образующие субъективное право. Но эти юридические обязанности и права не плод досужей фантазии, они лишь специфическая эманация тех фактических возможно-' стей и необходимостей, которые свойственны субъектам господ­ствующих общественных отношений.

С социологической точки зрения, начиная с цивилизации никакое нормативное регулирование поведения людей не может быть эффективным, если оно целиком связано с запретами и обязанностями. Полное подавление воли, свободы выбора всех человеческих индивидов без исключения означало бы раз­рушение самоопределения личности, без которого уже не может быть социального взаимодействия, цементирующего обществен­ный организм, что привело бы к противоестественному возвра­щению людей к варварству, дикости, первобытному стаду. Одна-

ко настолько -повернуть историю вспять никто и ничто не могло. Не только производство, экономический строй, но и культура, сознание, воля человека отвергают полную, абсолютную несвободу. Коль скоро право в состоянии регулировать общест­венные отношения, лишь 'воздействуя на сознательно-волевую деятельность их участников, это обстоятельство нельзя игнори­ровать.

Особое значение приобретает это обстоятельство в современ­ную эпоху научно-технической .революции, которая неизмеримо повышает роль личности в производстве, в его управлении и во всех иных сферах общественной жизни.

Смещение нормативной общественной регуляции поведения людей 'в сторону норм, предоставляющих гарантированные воз­можности деятельности человека, обеспечивающих его свободу и интересы в допустимых с точки зрения общественных интере­сов рамках, является 'процессом объективно обусловленным, прогрессивным и демократичным, процессом, который в силу исторических условий существования классового общества лег главным образом на плечи правовых норм. Не в формальной определенности норм права, хотя и это важно, а именно в том, что они обеспечивают особый вид регулятивной деятельности общества (государства), основывающийся на активности и сво­боде инициативы (выбора) субъектов отношений, заключается, как нам представляется, особая социальная ценность этих норм. Государственная охрана в будущем комунистическом об­ществе окажется излишней, государство отомрет, но норма­тивное регулирование, которое на первое место ставит общест­венную гарантию возможностей человека, его свободу и права не только останется, но и получит наиболее полное развитие.

Социализм еще нуждается в государственной охране общих норм 'поведения юридического характера, но осуществляемое в классово-неантагонистическом обществе правовое регулирова­ние общественных отношений в полной мере и в первую оче­редь характеризуется и должно характеризоваться предостав­лением самых широких прав и свобод личности, трудящимся и их организациям.

Коль скоро общие правовые нормы, будь то управомочиваю-вдие, обязывающие или запрещающие, выражают возведенную в закон и материально детерминированную господствующую волю, все они (эти нормы) имеют единообразную структуру. Волеизъявление в общей норме не только объективировано в государственных актах (источниках права), но и внутренне формировано в качестве правила поведения (общего масшта­ба), которое рассчитано на определенные обстоятельства я предусматривает меру принуждения на случай нарушения этого правила. Структура каждой правовой нормы представ-

ляет связь трех ее элементов: гипотезы, диспозиции и санк­ции ⁹.

Уже отмечалось, что отдельная норма права и объективное право соотносятся как часть и целое, а система общих юриди­ческих установлении составляет право в объективном смысле. Впрочем, термин «объективное право» носит условный характер и употребляется лишь в юридической науке, 'подчеркивая момент объективации общих норм и отграничивая 'понятие их сово­купности от субъективного права—наличных прав субъектов. Вне соотношения с последними его употреблять нет смысла. Право — совокупность общих и государственно обязательных правил поведения, выражающих возведенную в закон и мате­риально детерминированную волю господствующих классов (народа), направленную на регулирование общественных отно­шений при помощи наделения их участников соответствующими правами и обязанностями. Это определение почти смыкается с приведенным ранее функциональным определением, ио под­черкивает, что речь идет именно об объективном праве. Уже отмечалось, что определение права как совокупности юридиче­ских норм имеет принципиальное значение, а в юридической практике просто незаменимо. По поводу приведенной дефиниции следует заметить, во-первых, то, что связь объективного и субъ­ективного права не дает возможности хорошо определить пер­вое, без упоминания о втором, и наоборот. Во-вторых, упоми­нание о субъективном праве важно еще и потому, что оттеняет особое значение для юридической формы гарантирования опре­деленной меры самодеятельности участников общественных отношений. В-третьих, включение в определение объективного права указания на субъективные права и юридические обязан­ности показывает их роль в осуществлении общих юридических установлении.

Правовые системы

В ходе исторического развертывания юридической формы отдельные правовые нормы группируются в каждой стране в структурированную совокупность, образующую целую право­вую систему. Сейчас трудно воспроизвести в деталях этот про­цесс, но его конечным результатом оказывается наличие в любом государстве внутренне единой системы правовых норм, подраз­деленных на относительно самостоятельные образования, обла­дающие относительной автономностью. Такими автономиями (элементами) правовых систем являются институты и отрасли

⁸ Надо полагать, что встречающиеся сомнения относительно трехчленной структуры правовой нормы связаны с неточным пониманием соотношения общей нормы и нормативно-правового акта (или его статей). Подр. см.:

Теоретические вопросы систематизации советского законодательства М., 1962, с. 41.

права, а также большие группы отраслей (материальное и про­цессуальное право, публичное и частное право). Строго говоря, правовые системы не сводятся к структуре, ибо последняя — лишь внутренняя форма определенного содержания, связь эле­ментов ¹⁰. Но общая теория права может осуществлять анализ правовых систем не только с их содержательной стороны, но и с точки зрения их структуры, отражающей структурирован­ность лежащих в их основе общественных отношений. В этом смысле правовая система—это право каждой страны или меж­дународное 'право, рассматриваемое с точки зрения единства составляющих его норм, а также их подразделения на относи­тельно самостоятельные малые и большие группы, обладающие устойчивой целостностью.

Формально-логически можно себе представить пирамиду, которая складывается из структурированных норм, группирую­щихся в отдельные институты права, образующие отрасли права, объединяющиеся в более крупные автономные образо­вания, составляющие в своем единстве правовую систему госу­дарства. Имея в виду, что связь между нормами вполне реаль­на, такой подход отражает внешнюю сторону объективного права 1вполне адекватно и хорошо подчеркивает нормативность правового регулирования. Глубокий анализ структуры права показывает, что она (как внутренняя форма) является непре­менно структурой содержания — господствующей воли, в свою очередь определяемой в конце концов системой господствующих производственных отношений. Структурированность объектив­ного права—свидетельство высокой организации его содержа­ния, средство внутреннего обеспечения единства и общеобяза­тельности его норм. Но общеобязательность и единство юриди­ческих норм не могут покоиться только на логической связи, на собственной структуре права. Они определяются внешними связями права с экономической и классово-политической струк­турой, с государством (организованным принуждением). Это означает, что структурность права своими корнями уходит в область социальных структур, имеет конечное обоснование вне права.

Правовая система, как и любая система, предполагает эле­менты содержания, находящиеся в такой взаимосвязи, которая сама 'влияет на характер и функции каждого элемента. Это, в частности, означает, что не только отдельная юридическая норма, но также отдельный правовой институт или даже отрасль права не показывают всех качеств и функций, кото­рые они проявляют в единой правовой системе. Отсюда следуют два вывода: 1) законодатель должен при установлении нового нормативного акта достаточно ясно представлять, как будет этот акт действовать в рамках данной правовой системы, ее

¹⁰ Керимов Д. А. Философские проблемы ярава, с. 2t0—281.

институтов и отраслей; 2) исследователь добьется успеха лишь в том случае, если он изучает нормы и институты права с уче­том всей правовой системы, ее отраслей и иных подразделений.

Эти 'положения тривиальны, но на практике и в науке весьма сложно охватить в каждом отдельном случае всю действующую в стране правовую систему. Отсюда возможность ошибок в за­конодательной деятельности и при научном исследовании. Но главное в том, что внутреннее единство всех правовых норм в стране постоянно нарушается: стихийностью экономического развития, порождающей притязания, мало считающиеся с ранее закрепленными юридическими правами и обязанностями; усло­виями классовой борьбы, выдвигающими насущные политиче­ские задачи, которые на второй план отодвигают вопросы согла­сованности правовых установлении. Однако разрушаемые слож­ными перипетиями социальных отношений единство и согласо­ванность между нормами права должны быть непременно восстановлены, ибо нельзя регулировать общественные отноше­ния 'противоречащими друг другу нормами.

Внутреннее единство всех действующих в государстве норм права обусловлено единством лежащей а его основе системы производственных и господствующих классово-политических отношений, а также единством классовых интересов тех, кто осуществляет власть и выражает свою волю в праве. Такое единство, согласованность действующих в стране норм права являются одной из закономерностей развития и функциониро­вания объективного права. Это внутреннее единство норм, обра­зующих национальную систему права, находит свое выражение:

а) в органическом единстве основных правовых идей, понятий и принципов регулирования, юридической техники и термино­логии; б) в конкретизации наиболее общих норм (например, конституционных) в нормах менее общего характера, в строгой иерархии юридических норм соответственно актам, в которых они содержатся (например, закон и подзаконные акты);

в) в том, что соблюдение, применение или нарушение одних норм права влекут за собой вступление в действие других норм (связь, например, материального и процессуального права).

Внутренняя согласованность и связь норм правовой системы страны позволяют единообразно упорядочивать отношения, вно­сят в них соответствующую стабильность, влияют на право­сознание людей и способствуют упрочению законности. Другой закономерностью правовых систем является их подразделение на отрасли и институты.

В основе подразделения на отрасли и институты права лежит разнообразие существующих в любой стране общественных отношений. Определенный вид общественных отношений (иму­щественные, семейные, трудовые, управленческие и т. п.) тре­бует своеобразных средств (методов) регулирования. Ими обла­дает некоторая группа норм, способная.. автономно влиять на

общественные отношения (на предмет воздействия). Это и при­водит к образованию отраслей права с характерным для каж­дой из них предметом и методом регулирования. Отрасль пра­ва—это совокупность юридических норм, регулирующих более или менее автономно общественные отношения определенного вида при помощи единообразных средств воздействия. Каждая отрасль права включает в себя правовые институты — группы норм, регулирующие однородные и тесно связанные отношения данного вида. Так, например, отрасль гражданского права регу­лирует имущественные отношения стоимостного характера и включает институты собственности, обязательств, купли-про­дажи и т. п. Правовые системы, их отрасли и институты скла­дываются исторически и представляют вполне реальное общест­венное структурированное образование. Они не строятся по произволу законодателя или ученых, в их 'основе лежит систе­ма производственных отношений, свойственная данной социаль­но-экономической формации. Вместе с этим на формирование и развитие правовых систем государств оказывают влияние система источников трава, проводимые систематизации законо­дательства, формулируемые наукой 'идеи и понятия, принципы, юридические обыкновения, политические цели власти. Поэтому при одном и том же типе права в отдельных государствах могут складываться несколько отличные друг от друга право­вые системы. Глубже будут различия в тех случаях, когда в стране переплетаются разные хозяйственные уклады, имеются остатки прежней формации или социально-экономический строй имеет существенные исторические особенности. Особенности экономического развития влияют на структуру правовой систе­мы даже в пределах одного типа государства и права. Менее заметно воздействуют на правовые 'системы субъективные фак­торы, если только при оценке этого воздействия не смешивать правовую систему с системой законодательства или с интеллек­туальной моделью реальной системы, моделью, которая столь часто строится в юридических концепциях.

Конечно, правовая система каждой страны подвижна, изме­няется вслед за развитием общественных отношений, в связи с появлением новых сфер человеческой деятельности, подле­жащих своеобразному юридическому опосредованию. Грани между отраслями права не абсолютны, коль скоро обществен­ные отношения разного вида между собой взаимосвязаны, пере­плетаются, редко существуют в чистом виде. Динамичность правовых систем доставляет дополнительные трудности для законодателя и для юриста-ученого, которые задались целью выявить контуры реально существующих в стране отраслей права, но она (динамичность) не может быть поводом к прене­брежению правовой системой в кодификационной деятельности. к произвольному выбору методов правового регулирования. И в этой связи особого внимания требует проблема весьма

J28

стабильной группировки отраслей права в пределах регулиро­вания горизонтальных и вертикальных отношений.

В эксплуататорском обществе это нашло свое выражение в делении на частное и публичное право, проявлявшееся тем яснее 'и определеннее, чем шире развертывались отношения товарного обмена (типично горизонтальные отношения). Право­вые системы социалистических государств отвергают такое деле­ние, не знают частного права как .полного господства эгоисти­ческих интересов владельца частной собственности. Но и в со­циалистическом обществе методы правового регулирования в решающей мере предопределены взаимоположением сторон общественных отношений. Отношения координации, равного положения сторон предполагают комплекс средств (методов) регулирования, характеризуемых диопозитивностью. Отношения субординации, власти-подчинения могут опосредоваться сово­купностью таких способов воздействия (методов), для которых свойственна императивность¹¹. Строительство социализма под­тверждает многочисленными примерами, что попытки примене­ния 'к социалистическим имущественным отношениям админи­стративно-правовых методов воздействия столь же тщетны, как и стремление распространить на управленческие отношения спо­собы гражданско-правового регулирования. Семейные и трудо­вые отношения невозможно упрочить при помощи норм уголов­ного права, а бороться с преступностью нельзя при помощи пени, неустоек и возмещения имущественного ущерба. Методы правового регулирования чутко реагируют на взаимоположе­ние сторон юридически опосредуемых отношений и довольно индифферентны к тому, в какой области общественной дея­тельности складываются горизонтальные и вертикальные отно­шения. И если для дифференциации правовой системы на авто­номные отрасли важно не всякое подразделение общественных отношений, а лишь то, которое влечет за собой образование специфических методов регулирования, тогда напрашивается заключение, что вне учета существования горизонтальных и вер­тикальных отношений нельзя понять специфику предмета и метода любой отрасли права.

Можно утверждать, что правовым системам свойственно под­разделение на две большие области, одна из которых включает отрасли права, которые опооредуют по преимуществу горизон­тальные отношения (имущественные, семейные, трудовые), дру­гая—содержит отрасли, регулирующие вертикальные отноше­ния (отношения власти, организационно-управленческие, уго­ловные, процессуальные). Не случайно, что именно юридиче-

" С. С. Алексеев считает диапозитивный и императивный способы прос­тейшими приемами регулирования (Алексеев С. С. Структура советского права, с. 178), но не ставит их в связь с горизонтальными и вертикальными отношениями, так нам, во всяком случае, показалось.

екая наука оперирует понятием горизонтальных и вертикальных отношений, отражая тем самым значение подобной классифи­кации общественных отношений для методов 'правового регули­рования. Но общая теория права до сих пор специально не зани­малась тщательным анализом структурного различия между отношениями координации и субординации, не разработан этот вопрос и в иных науках. Историко-социологическое исследова­ние должно показать, с чем связано существование таких отно­шений, всегда ли они были свойственны обществу и сохранятся ли в будущем. Пока ясно лишь то, что объективное и субъек­тивное право порождено своеобразными горизонтальными отно­шениями собственности и обмена, яо необходимо распростра­нилось на возникшие в классовом обществе отношения власти-подчинения, что повлекло появление новых методов регулиро­вания. Частное 'право долгое время было представлено одной объемной отраслью гражданского трава. В 'публичном праве дифференциация на отрасли коснулась сперва судебного и уго­ловного права, 'позже формируется 'отрасль административного (и государственного) права. Подлежит также выяснению и до­полнительной интерпретации проблема распределения по отрас­лям права и их большим группам юридических норм, устанав­ливающих запреты, обязанности и правомочия. С. С. Алексеев, вслед за В. Д. Сорокиным, считает их способами, имеющими отношение к формированию отраслевых методов регулирова­ния ¹². У нас по этому поводу есть большие сомнения. И куда интереснее и конструктивнее мысль С. С. Алексеева о том, что решающей чертой отраслевого метода правового регулирования является «общее юридическое положение субъектов, их право­вой статус»¹³. Но правовое положение субъекта определяется его фактическим положением при данных горизонтальных или вертикальных отношениях, а вовсе не тем, много или мало в данной отрасли юридических норм обязывающего, запрещаю­щего или предоставительного свойства. Иной вопрос, что глав­ным носителем норм, закрепляющих права субъекта, является группа отраслей права, опосредующих горизонтальные отноше­ния. В последнее время наметилось совершенно неоправданное стремление создавать достаточно произвольные модели право­вых систем, включающих целую иерархию основных, главных, традиционных и комплексных отраслей права, что ведет к отождествлению правовых систем с системами законодатель­ства. Представляется, что избежать этого можно лишь проник­новением в реальную структуру экономических и иных факти-

¹² Сорокин В. Д. Административно-процессуальное право. М., 1972;

Алексеев С. С. Структура советского права.

¹⁸ Алексеев С. С. Структура советского права, с. 179. В литературе последнего времени лучшее изложение вопроса см.: Красавчиков О. А. Система права и система законодательства.—«Правоведение», 1975, № 2.

ческих отношений, в том числе путем уяснения сути дифферен­циации общественных отношений на отношения, в которых субъекты находятся в координационной зависимости, и на отношения, субъекты которых состоят в зависимости субор­динации.

С этих 'позиций надо, видимо, подходить и к международ­ной правовой системе. Тогда окажется, что принятое деление международного права на публичное и частное является неточ­ным, механически воспроизводит наличие в правовых системах государств эксплуататорского типа подразделений на публич­ное и частное право как одного из проявлений группировки отраслей, регулирующих горизонтальные и вертикальные отно­шения. Думается, что международная правовая система не опо-средует вертикальных отношений, не регулирует отношения власти-подчинения, и в этом одна из особенностей междуна­родного права. Тут термин публичность связан лишь с отно­шениями, в которых государства выступают в качестве субъек­тов, но ведь это отношения равных по положению сторон. Следует признать, что общая теория права не уделяет долж­ного внимания исследованию международной правовой систе­мы, что не соответствует тому месту в жизни народов, которое она теперь заняла.