I. Разделение права на публичное и гражданское 4 страница

Гражданское право защищает неимущественные интересы

Римскому юристу Павлу принадлежит известное место (Dig. 9. 2 fr. 33 рг.), в котором утверждается, что при определе­нии вознаграждения должно обращать исключительное внима­ние на рыночную цену потерянного. Не менее известны отдель­ные применения этого правила, которые находятся в дигестах.* Но известны также слова Папиниана, который свидетельствует, что, по мнению разумнейших юристов, в суде по справедливости (Ьопае fidei judicia) надлежит принимать в расчет личный, субъективный интерес истца (Dig. 17. 1 fr. 54). Папиниан говорит о bonae fidei judicia, — совершеннейшей форме гражданского правосудия в Риме, практика которой не могла оставаться постоянно на старой почве и по вопросу об интересах. Слова знаменитого юриста древности не остаются без подтверждения. Мы находим его во многих казуальных решениях, которые внесены в дигесты.

Изложение этих решений должно начать с замечательного места того же Папиниана (Dig. 18. 7 fr. 6 pr. § 1), которое со­держит богатые данные как для характеристики историче­ского развития римской юриспруденции вообще, так, в особенности для определения состояния вопроса о неимуще­ственных интересах в эпоху классических юристов. Если прода­вец рабыни выговорит у ее покупателя под страхом неустойки, чтобы она не была отпущена на волю, или проституирована, то в случае нарушения этого соглашения покупателем некото­рые юристы не признавали иска об уничтожении его распо­ряжений и взыскании с него неустойки; напротив, Сабин до­пускал такой иск. Таково первоначальное разрешение изложенного казуса. Не дифференцируя его, Сабин и его про­тивники пытаются найти общее решение для двух различных случаев. Обе стороны колеблются между двумя опасениями: страхом закрыть невольнице дорогу к свободе и более утончен­ным опасением подвергнуть ее риску безнаказанной проституции. Рассуждение Папиниана, которое мы читаем далее, обнару­живает шаг вперед в разрешении того же вопроса. Папиниан

* Dig. 7. 7 fr. 6 § 2; — 9. 1 fr. 3; — 9. 2 fr. 7 pr.; — 9. 2 fr. 27 § 28; — 9. 2 f_r 33 pr.; — 9. 2 fr. 41 pr; — 19.5 fr. 5 _Pr., § 5; — 19.5 fr. 7.

Определение и основное разделение права

различает оба случая и для каждого предлагает особое решение. Если было выговорено неотпущение на волю, то соглашение недействительно; если же речь шла о хорошем обращении, то нет основания для отказа в иске. По словам юриста, наруше­ние договора, которое дозволяет себе в последнем случае по­купатель, и позорит и невольницу, и оскорбляет чувство рас­положения, которое питает к ней продавец. Папиниан держался сначала того мнения, что иск уместен только в слу­чае установления неустойки. Но потом он перешел на сторо­ну юристов, которые полагали, что при отсутствии неустойки оскорбленный продавец действует посредством a. venditi.⁵⁹ Здесь мы встречаемся с новым шагом в развитии изложенной контраверзы. Оскорбленное чувство расположения, не име­ющее никакой рыночной стоимости, удовлетворяется денеж­ным взысканием, которое или определяется заранее соглаше­нием сторон (неустойка), или же устанавливается самим судом по разборе дела.

Таким образом римский юрист допускает обязательство, кото­рое решительно не имеет рыночной цены, и защищает его обычным порядком даже в случае, если стороны не совершили предвари­тельно хотя бы условной оценки его в форме неустойки. Это не единственный пример такого обязательства. Его подобие мы встречаем в обязательстве, по которому купивший раба не дол­жен наказывать его ссылкой за пределы Италии (Dig. 18. 7 fr. 7) или перепродавать его кому-нибудь другому (ibid. fr. 10) Далее, завещание служит источником обязательства такого же харак­тера. Завещатель возлагает на кого-либо поручение сделать ему памятник, и наследник через a, mandati принуждает к тому лицо, принявшее поручение (Dig, 17. 1 fr. 12 § 17). Разумеется, если по­ручение возложено на самого же наследника, то некому прину­дить его к исполнению; но если наследство перешло к несколь­ким лицам, а сооружение памятника возложено на одного из них, то он принуждается остальными через a. familiae herciscundae.⁶⁰ Сооружение может быть возложено на всех наследников, и тог­да им всем принадлежит взаимный иск (Dig. 33. 1 fr. 7). Если завещатель, в заботе о своем брате, сын или воспитанник назна­чает ему известную сумму, с тем, чтобы она была употреблена на покупку земли, то наследник требует обеспечения в точном

Определение гражданского права в связи с классификацией права

исполнении этого указания (Dig. 35. 1 fr. 71 рг.; ср. Dig. 32 fr. 19). Даже существование вещных прав допускается в силу одного неимущественного интереса. Так, сервитут водопровода дозво­ляется устраивать ради украшения имения (Dig. 43. 20 fr. 3 pr.).

В изложенных случаях существуют гражданские права, кото­рые не имеют никакой имущественной цены. Но мы видели (§94 п. 2), что с имущественным правами связывается обыкновенно неимущественный интерес. При защите таких прав смешанной стоимости принимается во внимание, наряду с имущественной ценой их, цена неимущественная. Кто рубит незаконно тенистые деревья, тот отвечает перед собственником их за имущественный ущерб, а перед узуфруктуаром за потерю тени (Dig. 43. 24. fr. 16 § 1; ср. Dig. 7. 1. fr. 13 § 4), Купив у несобственника имение, отец отдает его в приданое дочери. Позднее, настоящий собствен­ник эвинцирует имение, и отец получает иск о вознаграждении против продавца, хотя бы не терпел никакого имущественного ущерба от эвикции. Для родительского чувства не все равно, останется ли дочь с приданым или без приданого, и на основа­нии duplae stipulatio⁶¹ отец получает двойную цену имения (Dig. 21. 2 fr. 71 i. f.). Некто пожертвовал для украшения города статую. В случае ее похищения горожане получают a. furti, а пожертвова-тель interd. quod vi aut clam⁶² (Dig. 43. 24 fr. 11 § 1).

Нарушение имущественного права или вообще незаконное отношение к чужому владению, может вовсе не принести иму­щественного убытка. Тем не менее соответствующий иск полу­чает место для защиты пострадавшего от неимущественного ущерба. Патрон имеет право наследования после своего клиен­та вопреки завещанию этого последнего. На клиенте может ока­заться долгов более, чем стоит все его наследство, так что упо­мянутое право теряет всякую имущественную стоимость. Тем не менее оно не уничтожается, ибо иной интерес может побудить патрона к удержанию за собой имения клиента, например, когда в имении погребены предки патрона (Dig. 38. 2 fr. 36). Несо­вершеннолетний имеет право потребовать уничтожения невыгод­ной продажи, совершенной им без одобрения попечителя (restitutio in integrum). Продажа признается невыгодной и тогда, когда несовершеннолетний дорожит проданными вещами как памятью своих предков (Dig. 4. 4 fr. 35). Опекун, отказывая

14 Заказ № 720

Определение и основное разделение права

матери опекаемого в выдаче средств на существование (алимен­ты), действует прямо к имущественной выгоде малолетнего. Тем не менее такой образ действий почитается незаконным и опекун отвечает за него по a. tutelae⁶³ (Dig. 27. 3 fг. 1 § 2). Родствен­ная связь с рабом, который уполномочил кого-либо на свой выкуп, дает другому лицу достаточное основание для иска (a. mandati), если купивший не выполнит поручения (Dig. 17. 1 fr. 54 рг.). Для отца дорога нравственная чистота его детей и потому он получает иск против их развратителя по аналогии с иском, который имеет место против лица, уменьшившего стои­мость рабов (Dig. 11. 3 fr. 14 § 1).

§97

Способы гражданской защиты неимущественных интересов

Идея гражданской защиты неимущественных интересов вы­разилась в вышеизложенных случаях разрозненно и, конечно, в соответствии с особенностями римской культуры. Но так или иначе пример римских юристов убеждает нас, что гражданское право может защищать неимущественные интересы, которые признаются дорогими на той или иной ступени исторического развития общества. Чтобы оценить этот пример по достоинству, надо заметить следующее.

1. Относительно некоторых положений римских источников из числа вышеприведенных замечают, что там неимуществен­ный интерес права признается основанием к иску, но не входит в расчет при оценке ущерба и определения вознаграждения. В таком объяснении кроется существенное недоразумение. Если однажды допущен иск, то он не может оставаться без результа­та. Судья либо принуждает ответчика к восстановлению нару­шенного отношения, грозя ему штрафами (ср. ниже), либо удов­летворяет истца, присуждением ему штрафа или вознаграждения. Первый вопрос заключается не в том, получает ли истец точное вознаграждение или что-то другое, но в том, защищается ли его имущественный интерес какими бы то ни было гражданскими средствами. На этот вопрос римские юристы отвечали и в вы­шеприведенных, и в некоторых других случаях (см. ниже) ут­вердительно. Второй вопрос касается того, какими средствами достигается защита.

Определение гражданского права в связи с классификацией права

2. Среди средств современные юристы придают слишком мало значения гражданским штрафам, которые налагаются по усмотре­нию судьи на ответчика и предназначаются в пользу истца. Иные совсем исключают уголовный элемент из сферы гражданского права, усматривая в уголовно-частном средстве аномальный спо­соб гражданской защиты. Такое суждение произвольно. В со­временном праве, действительно, в большинстве случаев нало­жение штрафов поступило в ведение публичного правосудия. Но из этого отнюдь не следует, что штрафы совершенно неуместны в гражданском суде. Неудобно завалить публично-уголовный суд всеми делами о штрафах. С другой стороны, также неудобно отменить всякие штрафы помимо этого суда. Есть случаи, где чувство мести и стремление к возмездию законно даже в совре­менном обществе (оскорбление, обман, грубая небрежность, глумление), но где было бы бестактно введение публичного пре­следования. Во всяком случае, частно-уголовный штраф состав­ляет атрибут действующего права в его прошлом и настоящем, и мы не в праве игнорировать его роль.

3. В значительной степени частно-уголовный штраф есть не что иное, как гражданское вознаграждение, в применении к случаям, которые не подлежат рыночной оценке. Выше (§ 95), при изложении воззрений наших противников, было сказано, что, по их мнению, денежное вознаграждение уместно только в применении к интересам, которые оцениваются рынком на день­ги. Но тут-то и содержится коренное заблуждение. Из того, что денежная цена интереса не установлена рынком, еще не следует, что интерес не обладает денежной ценой. Это значит только, что почему-либо он не обращается на рынке. Но для отдельного субъекта такой интерес все-таки может представ­лять денежную стоимость. При этом далеко не в каждом слу­чае подобная переоценка может быть сочтена за противоречие с культурными требованиями общежития. И если не представ­ляется никаких особых оснований к ее устранению, то прямая обязанность судьи состоит в ее осуществлении.

Конечно, эта обязанность не всегда легкая. Если бывает труд­но определить рыночную цену интереса, то гораздо труднее определение субъективной цены. Установление неустойки, страхо­вание и т. п. облегчают судью и наиболее гарантируют тяжущихся.

Определение и основное разделение права

Но ошибочно полагают, что в этих последних случаях неиму­щественный интерес заменяется имущественным. Неустойка и страхование не производят того, на произведение чего они спо­собны. Это суть средства предварительной оценки права до его нарушения по добровольному соглашению контрагентов. Такая оценка не изменяет и не может изменить характер интереса; она только предупреждает судью и облегчает его дело.

4. Вышеизложенными случаями далеко не ограничивалась за­бота римского судьи о неимущественных интересах истца. Рим­ский суд употреблял часто особые старания для того, чтобы при­нудить ответчика к восстановлению в натуре отношения, которое им нарушено. Штрафы и вознаграждение служат более или ме­нее несовершенным суррогатом потерянного; для истца же не мо­жет быть важно получение именно того, что он потерял или что должен был приобрести. Поэтому судья грозит ответчику боль­шим взысканием в случае его неповиновения. Частое употребле­ние этого средства свидетельствует, что римские юристы живо сознавали, какая масса разнообразных интересов может быть свя­зана с данным правом. Они сознавали, что только путем фактичес­кого восстановления нарушенного можно достигнуть полного удов­летворения. Если бы цели гражданского правосудия ограничивались одним имущественным удовлетворением, то не­зачем было бы так добиваться непосредственного восстановления права, было бы довольно хорошего денежного взыскания. Однако мы видим, что в эпоху, когда гражданское осуждение обязательно было денежным, к нему прибегали часто только как к крайнему исходу, уместному за невозможностью лучшего окончания спора.

В случае упорства ответчика, истец получает право опреде­лить под присягой количество понесенных им убытков (juramentum in litem). Судья сам определяет их максимум, либо сбавляет с суммы, показанной истцом. Во всяком случае, поло­женное взыскание значительно превышает имущественную стоимость убытков и образует соединение вознаграждения со штрафом. Этот способ употребляется в вещных исках, в a. ad exhibendum и в исках bonae fidei,* когда ответчик, по злому

Определение гражданского права в связи с классификацией права

умыслу, не возвращает истцу его вещи, либо вообще не пере­дает ему обещанного предмета (Dig. 12. 3 fr. 5 pr. § 3).* Все такие иски называются арбитрарными и в их формуле постав­лено знаменательное: nisi restituat. Juramentum in litem допус­кается также при всех исках, когда стоимость вещи не может быть определена иными образом (Dig. 12. 3 fr. 5 § 4).

Иногда фактическое восстановление нарушенного отношения достигается штрафами, которые взыскиваются в государственную пользу. Так претор принуждает неисправного третейского судью (arbiter) к исполнению обязанностей, добровольно им приятых (Dig. 4. 8 fг. 3 § 1, fr. 32 § 12). То же средство применяется су­дьей для принуждения наследников и легатариев к исполнению обязанностей, которые возложены на них завещателем и ни для кого не представляют имущественного интереса. Судья заботит­ся, чтобы освобожденные рабы исполняли религиозные церемо­нии, к которым они обязаны по завещанию (Dig. 40. 4 fr. 44), чтобы дети находились при матери (Dig. 33. 1 fr. 7), чтобы на­следник освободил известного раба (Dig. 40. 5 fr. 39 pr.; ср. Dig. 10 2 fr. 18 § 2), чтобы известное лицо устроило похоро­ны (Dig. 11 7 fr. 14 § 2), если так обозначено в завещании. В этих случаях вовсе нет какого-либо вмешательства судьи в граждан­ский процесс, которое противоречило бы характеру этого послед­него. То или другое лицо требует себе выгоды, назначенной ему по завещанию, и судья старается, чтобы присудить именно то, что указано завещателем: выгода должна поступить в обладание лицу вместе с обязанностями, которые связаны с ней.

§98

Гражданское право должно защищать неимущественные интересы

Современное право развило этот принцип до степени, неиз­вестной древнему Риму. Все измышления теоретиков, которые стараются свести заботы гражданского правосудия на одни иму­щественные блага, [распадаются] в виду грандиозной практики французских, английских и американских судов. Масса интересов

* Gaji. IV § 62: Sunt autem bonae fidei judicia haec, ex empto vendito, locato conducto, negotiorum, mandati, depositi, fiduciae, prosocio, tutelae (rei uxoriae, commodati, pigneraticium, familiae erciscundae, communi dividundo), praescriptis verbis; cp. Inst. 46 § 28.

* Ср. отдельные примеры: rei vindicatio, Dig. 6.1 fr. 68; Dig. 20.1 fr. 16 § 3; —a. ad exhibendum, Dig. 10. 4 fr. 3 § 2; — a. locati, Dig. 19. 2 fr. 48 § 1; — a. depositi, Dig. 16 3 fr. 1 § 26; — a. tutelae, Dig. 12. 3 fr. 8; — a. commodati, Dig. 13.6 fr. 3 § 2; см. также a. de dolo и malo и a. quod metus causa, Dig. 4. 3 fr. 18 pr. § 1; — a. quod certo loco.

Определение и основное разделение права

высшей стоимости защищается ими путем денежных взысканий, которые налагаются на ответчиков в пользу истцов. Одновре­менно эти взыскания служат некоторым удовлетворением для истцов и наказанием для ответчиков. В двух направлениях та­кой порядок вещей обладает существенной важностью.

1. В современном праве точно так же, как и в римском, суще­ствуют юридические отношения неимущественного свойства. Особенно важны различного рода обязательства из соглашений, которые примыкают к главным договорам, в качестве дополни­тельных, определяющих способ их выполнения. Возьмем, например, договор личного найма. Нанимая прислугу или рабочего, хозяин определяет время, количество и качество работы; в свою очередь, рабочий оговаривает себе свободные часы, помещение и пищу известного рода. Рабочий может не являться в срок и, помимо имущественного ущерба, доставить хозяину беспокойство и хло­поты. Хозяин может настаивать на большей работе против услов­ленного, предлагая и большую плату; он может ухудшить пищу и помещение. Конечно, во всех таких случаях заинтересованной сто­роне можно предложить кроме иска об имущественном ущербе еще и право на отказ от договора. Но такое право может предста­вить часто лишь одни невыгоды. В горячее рабочее время хозяину нельзя отказьюаться от рабочих, рабочим от работы, и обеим сторонам придется подчиниться всем неудобствам, которые происходят от неточного исполнения неимущественных обязательств. Напротив, если суд станет защищать и эти последние, то страх взыскания в значительной степени удержит стороны от их нарушения. Поми­мо всякого страха, решения суда оказывают влияние в силу своего авторитета. Достаточно, чтобы суд объявил что-либо обязатель­ным, чтобы тот же взгляд распространился в обществе. Значи­тельное большинство людей руководствуются не оригинальными и самостоятельными убеждениями, но подчиняются указаниям авторитетов, среди которых суду и вообще органам государствен­ной власти принадлежит важное место.

Дополнительные соглашения о разного рода удобствах могут сопровождать любой имущественный договор. Так, они обычны при найме городских имуществ, в особенности при найме квартир. Наниматель выговаривает тишину, смирных соседей, чистый двор и т. д. Хозяин дома также налагает ограничения на деятельность

Определение гражданского права в связи с классификацией права

своих жильцов. Было бы нелепо при каждом нарушении подобного договора предоставлять потерпевшей стороне одно право уничто­жения всего контракта. Только иск о взыскании неимуществен­ного ущерба, либо о принуждении неисправной стороны к испол­нению договора (путем штрафа) достигает цели.

2. Уже римские юристы заметили, что нарушение чужого права и, в частности, неисполнение обязательства, по фактической связи правового отношения с другими благами, легко может затронуть эти последние. Наша жизнь, здоровье, честь страдают от неправиль­ного отношения к нашему имуществу и неисправного исполнения нашими должниками их обязательств. Римский юрист делает от­ветственным прокуратора в иске о признании кого-либо несвобод­ным в том случае, когда после проигрыша иска доверитель вчиня­ет его снова. Прокуратор вознаграждает противную сторону «quanti interfuerit ejus de statu suo rursus non periclitari»⁶⁰ (Dig. 46. 8 fr. 8 § 2). Римляне как народ, признавший разделение на классы, были особенно чутки во всяком оскорблении гражданского досто­инства. Отец получал, например, право оспаривать рабское состоя­ние своего сына, даже если сын добровольно отдавался в рабство, quia semper parentis interest filium servitutem non subire⁶¹ (Dig. 40. 12 fr. 1 pr.). Условия нашей культуры перенесли центр тя­жести наших забот на другой предмет. Большое развитие промыш­ленных и фабричных предприятий, в особенности развитие пред­приятий публичных, т. е. таких, которые существуют эксплуатацией потребностей, наиболее распространенных в обществе, каковы по­требности в передвижении, здоровье, образовании и т. п. (желез­ные дороги, пароходные и иные сообщения, лечебницы, больницы, аптеки, школы и т. д.) возложило на нас серьезные заботы о без­опасности нашей жизни, нашего здоровья, о предохранении от мас­сы случайных неудобств. Характеристическая черта отношения публики к публичному предприятию заключается в крайнем нера­венстве отношения. Кредитор, член публики, всегда состоит в большой зависимости от должника, публичного предпринимателя. Поэтому для последнего открыт большой простор для злоупотреблений, которые ложатся тяжким бременем на жизнь, здоровье, спокойствие част­ных лиц. Один публичный контроль не в состоянии устранить все зло. Правительственный надзор поручается немногим лицам, кото­рые не в состоянии уследить за всем, даже при полнейшей своей

Определение и основное разделение i

добросовестности. Публично-уголовные кары бессильны уже по­тому, что главное зло происходит обыкновенно не умышленно, но по небрежности и неосторожности, за что не может быть строгой кары. Только большие гражданские взыскания способны направить дело на должный путь. Английские суды, например, взыскивают с же­лезных дорог громаднейшие суммы в пользу пассажиров, которые пострадали так или иначе от неисправности дороги. При этом сум­ма взыскания вовсе не зависит от степени состоятельности ист­ца. Она удовлетворяется за неимущественный ущерб наравне с имущественным, и большое взыскание служит в то же время для железнодорожного предпринимателя хорошим наказанием (граж­данским) за его неисправность.

Отношение всех должностных лиц к публике сходно с отношени­ем к ней публичных предпринимателей. Частное лицо всегда нахо­дится в зависимости от чиновников, чиновник всегда имеет особые преимущества над частным лицом. Современные законодательства допускают обыкновенно свободное вчинание гражданского иска про­тив должностных лиц, нанесших своими неправильными действиями ущерб частным лицам. Этот иск принесет всю пользу только тогда, когда суд примет во внимание и неимущественные ущербы. После­дние причиняются, может быть, чаще, чем ущербы имущественные.

Вообще, с точки зрения культурных целей права, граждан­ская защита неимущественных интересов обладает громадным значением. Ее устранение равносильно игнорированию многих важных сторон общественной жизни.

§99

Гражданская и публичная защита неимущественных интересов

Относительно важнейших случаев, из числа приведенных в пре­дыдущем параграфе, часто замечают, что публичная защита была бы там действительнее защиты гражданской. Но то, что сказано выше о правительственном контроле над публичными предприятиями, то применимо и к другим случаям. Разумеется, неразумно вдаваться в противоположную крайность и устранять вовсе правительственный контроль. Неблагоприятное состояние современных отношений хо­зяев к рабочим, если и страдает от чего-то, так именно от недостатка правительственного надзора. Этот надзор необходим во всех слу­чаях, где в качестве кредиторов является многочисленный разряд 216