I. Разделение права на публичное и гражданское 2 страница

Определение и основное разделение права

принадлежит их защита. Каждое частное лицо само устраивает свой правовой порядок, оно выступает в нем полным хозяином, независимым от какого-либо иного юридического авторитета: nemo invitus agere cogitor, no выражению римского юриста. Раз установив свой порядок, субъект пользуется им по усмотрению: nemo jure sui uti cogitor. Пользуясь в пределах предоставленных ему полномочий, он никем не стеснен: qui jure suo utitur, neminem laedit. С этой точки зрения, гражданское право называют сфе­рой личной автономии и признают в нем лучшую школу для вос­питания индивидуальности.

Связь защиты с «правом распоряжения» выражается обрат­но в том, что при ограничениях в свободе распоряжения стесня­ется также свобода в защите. Так, для несостоятельного долж­ника, у которого в интересах его кредиторов отнято распоряжение его правами, защита этих последних становится обязательной: пренебрежение их защитой признается нарушением обязанно­стей такого должника по отношению к его кредиторам (Dig. 42 8 fr. 3 § 1; с_Р. Dig. 38. 5 fr. 1 § 7).

Нередко желание лица приобрести, при наличии известных условий, то или другое право составляет такой распространен­ный факт, что юридическая санкция признает существование права тотчас же по наступлении упомянутых условий, не дожи­даясь особого заявления со стороны лица. Таким образом, соб­ственник вещи приобретает ее произведения,* наследник по закону — право наследования, престарелый и бедный роди­тель — право на вспомоществование от детей, кредитор — про­центы по просрочке долга, лицо, понесшее несправедливо убы­ток, — право на его возмещение и т. п. Опыт показывает, что в громадном большинстве таких случаев приобретатели не отка­зываются от приобретения, а потому было бы излишним ожи­дать от них еще особого заявления о нем. Здесь проявляется экономия юридического труда. Но свобода распоряжения не стесняется нисколько, потому что во власти приобретателя все­гда отказаться от права или не воспользоваться им.

В противоположность всему сказанному, распоряжение публичны­ми правами принадлежит правовой власти в лице тех или других

^: Т. е. приращения. — Прим. ред.

Определение гражданского права в связи с классификацией права

ее органов. Частные лица занимают в публично-правовом поряд­ке положение объектов, на которые возложены обязанности. Ча­сто обладание такими обязанностями желательно для самих лиц, они добиваются их и дорожат ими как правами (политические права). Но, с одной стороны, характер обязанности не покидает и их; с другой же — обладатель каждого политического права выступает как таковой, в качестве некоторого органа власти, ко­торая раздроблена в таком случае между массой граждан.

2. Очевидно, что целесообразнее предоставить инициативу в защите только тому, кто непосредственно заинтересован в су­ществовании отношения, которое защищается. Лицо, которое не заинтересовано в отношении, не станет заботиться и о его за­щите. Поэтому частным лицам предоставляется защита только таких отношений, к которым они питают наиболее интереса. Таким образом, качество, которым характеризовал гражданские права Ульпиан, ассоциируется со свойством, положенным нами в основание классификации. Должно сказать, что гражданские права суть те, в которых защита предоставлена лицу, в них за­интересованному. Но не все частные интересы защищаются не­пременно гражданским путем; многие из их числа входят вполне либо отчасти в область публичного права. Два обстоятельства оказывают влияние в этом случае. Во-первых, некоторым нару­шениям частных интересов приписывается почему-либо такое различие, что, кроме частного противодействия, им противопо­ставляется преследование по собственной инициативе органов власти (публично-уголовное преследование). Во-вторых, част­ное лицо может быть иногда бессильно в самозащите. Если та­кое положение не случайно, но повторяется постоянно в целом ряде однородных случаев, то в интересах поддержания обще­ственности органы власти выступают на защиту частного лица. Такова защита малолетних, слабоумных или, по некоторым за­падноевропейским законам, рабочих по столкновению их с хозяе­вами и т. п.

В противоположность гражданскому праву публичное право защищает порядок отношений, который ценен с точки зрения поддержания и развития общественности, но остался бы без до­статочной защиты, если бы она была предоставлена исключи­тельно на произвол частных лиц.

Определение и основное разделение права

3. До известного предела в ходе общественного развития част­
ный интерес связывается заметно только с имущественными от­
ношениями и притом настолько, насколько им принадлежит
имущественная, т. е. меновая стоимость. Поэтому очень дол­
гое время в гражданское право входят (за исключением семей­
ных отношений) только права по имуществу. Но потом начина­
ют давать цену и неимущественной стоимости, которая или
сопутствует стоимости имущественной, или же проявляется
самостоятельно. Тогда появляются неимущественные граждан­
ские права. Поэтому было бы ошибочно повторять [вслед за]
многими юристами, что гражданские права непременно имуще­
ственные. Но должно сказать, что гражданские права, насколь­
ко мы знаем их из истории, по преимуществу имущественные.

Какая роль принадлежит неимущественной стоимости граж­данских прав — о том речь впереди.

В противоположность гражданскому праву публичное право, включая в себя имущественные отношения (государственное хозяйство), содержит по преимуществу порядок неимуществен­ных отношений.

4. Различие функций вообще приводит рано или поздно к
различию органов. Уже относительно рано выступает некоторое
разделение органов гражданской и публичной защиты. Так, сви­
детели и третейские суды играют роль особых органов граждан­
ского правосудия с древнейших времен. Прогрессивный ход раз­
деления задерживается обыкновенно развитием деспотических
стремлений власти. Под их влиянием эта последняя старалась
часто забрать непосредственно в свои руки область частной са­
модеятельности, объединяла органы защиты и нарушала даже
основной характер гражданской самозащиты (инквизиционное
судопроизводство). В современном праве разделение органов
достигло значительной степени развития.

5. Особенности гражданского и публичного способа защиты
отношений накладывают неизгладимый отпечаток на отправле­
ние правосудия в той и другой области. Гражданское правосудие
не знает самоуправства. Чистое самоуправство лежит за преде­
лами права, которое иногда допускает или прощает его соверше­
ние. Самоуправство организованное и торжественное происхо­
дит в присутствии посторонних лиц, которые и являются

Определение гражданского права в связи с классификацией права

руководителями и посредниками в споре. Разрешение распри через посредство посторонних лиц — третейского судьи или органа общественной власти — составляет выдающуюся черту гражданского права. Напротив, в публичном праве нет и не мо­жет быть такого постороннего судьи. Заинтересованная обще­ственная власть сама решает возникшие споры. В интересах обеспечения беспристрастия и во избежание присвоения одним каким-либо органом прерогатив, которые должны составлять до­стояние всех органов власти вместе, стремятся к разделению функций публичного правосудия между несколькими органами. На этом основано, например, состязательно-обвинительное уго­ловное судопроизводство. Но как бы независимо ни был постав­лен уголовный судья, — будет ли это судья коронный или при­сяжный, свободный представитель общественного мнения, — он все-таки служит не более как органом общественной власти. Изменяется понимание того, кому принадлежит власть, изменя­ется порядок ее выражения, но не изменяется суть дела.

§85

Результаты

В результате мы имеем: дошедшее к нам от римлян в качестве основного разделения разделение права на гражданское и публич­ное обладает достоинством естественной классификации (§ 80).

Это разделение связано непосредственно с тем раздвоени­ем (власть и частные лица), которое вызывается в обществе фактом организованной (юридической) защиты отношений. Инициатива защиты в гражданско-правовом порядке принад­лежит частному лицу — субъекту защищенного отношения, которое представляет для него непосредственный интерес; в качестве такового, это отношение по преимуществу имущест­венное. Напротив, в публично-правовом порядке защита ве­дется самодеятельностью органов власти; защищенные отно­шения представляют общественные интерес и в качестве таковых представляют по преимуществу неимущественную, идеальную стоимость (§84 ср. § 83). Гражданское правосудие построено на принципе разрешения тяжбы органом, посторонним для тяжущихся; этот принцип неприменим к правосудию пуб­личному. Наконец, в силу общего закона органического развития,

Определение и основное разделение права

различие способов защиты вызывает различие в органах, так что двум порядкам защиты — гражданскому и публичному — соответствует два ряда органов власти, в той или иной мере разделенные (§ 84).

Подробное изучение того, при каких условиях данное отно­шение становится предметом гражданской или публичной за­щиты, относится к другому месту. Здесь мы должны ограни­читься классификацией. Заметим только, что одно и то же отношение может служить одновременно объектом защиты и гражданской, и публичной. Не каждый общественный инте­рес близок частным лицам настолько, чтобы возбудить в них самодеятельную защиту. Но каждая группа частных интере­сов, вошедшая в систему общего блага (§§ 81 и 83), ео ipso* способна возбудить относительно себя охранительные заботы органов власти, помимо требований заинтересованных лиц. В подобных случаях охраняемая группа или вовсе изымается из юридического ведения частных лиц и таким образом перено­сится всецело в область публичного права (ср. ниже,. § 86); или это происходит только отчасти (отношения частных лиц к крупным предпринимателям, рабочих к хозяевам и т. п.); или же отдельные отношения оставляются всецело в ведении част­ных лиц, но касательно целой группы таких отношений власть принимает известные охраняющие меры.

2. Дальнейшие пояснения и подробности §86

Спорные группы: уголовное и семейственное право

Отсутствие полной отчетливости в представлении характисти-ческих черт публичного и гражданского права в связи с неверным пониманием соотношения, которое связывает эти черты, а также исторические и логические недоразумения привели к пререканиям по вопросу о принадлежности некоторых институтов к тому или дру­гому отделу права. По этому поводу должно сказать следующее.

1. Надо различать характеристические свойства, общие цело­му отделу, далее — качества, свойственные ему по преимуществу,

* Тем самым (лат.). —Прим. ред.

Определение гражданского права в связи с классификацией права

и качества случайные, которые могут представлять большой ин­терес в некоторых видах отдела, но далеко не повторяются на всем пространстве его. Принадлежность вещи к отделу опреде­ляется безусловно обладанием свойств первого рода, условно — качествами второго рода, и не находится ни в какой зависимос­ти от качеств третьего рода. Между тем случается иногда, что в известной группе, которая принадлежит к одному из отделов, привлекает почему-либо особенное внимание ее специальный признак. Под впечатлением его соединяют в эту группу все слу­чаи, которые обладают этим признаком, без внимания к прочим свойствам их. Таким образом в группе публичных отношений, которые известны под именем уголовного права, притягивается особое внимание многих исследователей наказанием как харак­терным свойством этой группы. Увлекаясь, многие соединяют воедино все случаи, где встречается наказание, и включают их без различия в публичное право. Но это неверно. Наказание не существует само по себе. Оно является одним из средств юридической защиты, которое используется как в гражданском (штрафы), так и в публичном праве. Обеим сферам присущ уго­ловный элемент, размер применения которого изменяется исто­рически. Движение этого элемента ведается в современном граж­данском праве теми же органами, как и движение прочих элементов его. Напротив, современное публичное право выра­ботало для заведывания публично-уголовными делами особый уголовный суд, не передавая ему впрочем всех дел этого рода без исключений (административные штрафы и взыскания). Самостоятельность организации наводит на мысль о полной са­мостоятельности уголовного права. На самом же деле, публич­но-уголовное право есть не более как особый отдел публичного права. Общее уголовное правоведение мыслимо, как сосредото­ченное исследование одного признака — преступности и нака­зуемости деяний, причем, однако, это выделение не в состоянии нарушить основную классификацию права.

2. По мере своего исторического движения институты, видо­изменяясь последовательно, переходят из одного отдела права в другой. Так, многие уголовные отношения из гражданских ста­новятся с течением времени публичными — обстоятельство, ко­торое порождает тенденцию относить их во всяком случае к сфере

Определение и основное разделение права

публичного права. На первоначальных ступенях развития госу­дарства и обусловленной им общественности убийство, разбой, воровство, насилие и вообще все преступления, объектом кото­рых служит личность и имущество частного человека, охраняют­ся гражданским порядком. Потом важнейшие довольно рано, менее важные относительно поздно — начинают встречать пуб­лично-уголовное возмездие. Два параллельные течения должны были иметь здесь решительное влияние. С одной стороны, по мере развития культуры, усложнения занятий и смягчения нра­вов, расширения территории и увеличения средств передвиже­ния для частных лиц становилось все более и более тягостно и затруднительно собственное преследование нарушителей их безо­пасности и спокойствия. С другой стороны, по мере развития общественности, стали чувствовать непосредственный (напри­мер, потеря гражданина-воина вследствие смертоубийства) и посредственный общественный вред от преступлений против частных лиц. Публично-уголовное преследование избавляет от­дельных граждан от необходимости ведаться самолично с пре­ступниками и гарантирует наступление судебного преследова­ния в наибольшем числе случаев.

С институтом отеческой власти произошло также преобразо­вание, в силу которого из института гражданского она стала учреждением публичным. По отношению к периоду догосудар-ственному вообще не может быть речи о юридическом положе­нии семьи, потому, что тогда не существовало еще юридической санкции в строгом смысле этого слова. Там, где в упомянутый период семья успела выработаться и окрепнуть, первоначальное государство столкнулось с ней как с самостоятельным союзом, замкнутость которого требовала государственного признания. По древнейшему римскому праву глава семьи (pater familias) пред­ставляется полным ее обладателем, причем самое слово familia обозначает одинаково как имущество, так и личный состав се­мьи; familia есть все, что подчинено частному владычеству pater familias'a. Владычество над лицами не было в этом случае созда­нием государства и права. В юридическом формулировании лич­ной власти pater familias'a выразилось просто признание госу­дарством независимости семьи. В качестве члена государства выступал главным образом один pater familias и покрывал своей

Определение гражданского права в связи с классификацией права

личностью всех подчиненных: жену (manus mariti), детей (patria potestas) и кабальных (mancipium), не говоря уже о рабах, ко­торые считались наравне с вещами.

Его полномочия, засвидетельствованные нам наиболее точно относительно сыновей, доходили до права жизни и смерти (jus vitae ас necis), права продажи (jus vendendi) и права отдачи в кабалу за преступления и проступки (noxae dedito). Co време­нем в юридической защите прав домовладыки выразилось поло­жительное отношение государства к семейному союзу (interdictum de liberis exhibendis,⁵² a. utilis de libero corrupto⁵³ и др.). Все это представляло достаточно оснований для включе­ния власти pater familias'a в гражданское право, хотя, может быть, гражданско-юридическый элемент ее всегда преувеличивался как римскими юристами, так и позднейшими учеными. Личные от­ношения домовладыки к жене и детям всегда определялись бо­лее нравами, нежели правом. В продолжение всей римской ис­тории власть домовладыки ограничивается юридически. По отношению к сыновьям это происходит по преимуществу из го­сударственных соображений. Уже очень рано государство вы­нуждено было призвать сыновей в войско и, конечно, эманципи-ровать их на время службы. Сын мог быть избран в магистраты и в качестве такового приобрести государственную власть над собственным отцом. Законы XII таблиц карали отца за третью продажу сына потерей власти над ним. В императорское время государство закрепляет за сыном приобретения, которые сделаны им на военной (peculium castrense) и вообще на государствен­ной службе (peculium quasi castrense), откуда было недалеко до признания права сына на все, что приобретено им не ex re patris (p. adventitium). В последнем случае отцу предоставлялось впро­чем право пользования вещами сына (ususfructus). В импера­торское же время состоялась окончательная отмена права про­дажи, жизни и смерти. Юридическое покровительство женскому персоналу семьи должно было вытекать из смягчения нравов. Manus mariti исчез из употребления сам собой. Опека над взрос­лыми женщинами из выгодного учреждения для агнатов⁵⁴ стала отяготительной и была уничтожена законом. Право вмешалось в регулирование разводов и отношений по приданому. Смысл всего упомянутого состоял в ограничении власти домовладыки, которая,

Определение и основное разделение права

однако, не теряла гражданского характера. Отношения pater familias'a к домочадцам из односторонних стали двусторонними. Соображения государственного блага придали в наше время этому положению публичный характер. Отец или вообще родители все более и более обязываются по закону к известному обращению с детьми, к их воспитанию и образованию. Не существует ничего подобного власти римского домовладыки. Семейное положение ро­дителей определяется отчасти нравами, отчасти правом. И, насколь­ко это последнее управляет строем семейной жизни, она слагается из ряда обязанностей родителей перед детьми, из ряда полномочий со свойствами публичного, но не гражданского права.

Быстрее преобразилась опека — институт, который вообще слу­жит суррогатом отеческой или родительской власти. По древней­шему римскому праву опекун, несомненно, субъект гражданского права. Опека составляла заботу семей и родов и была чужда госу­дарству. Но уже в конце римской республики и в империи возника­ет иной взгляд на нее. Опекун подлежит контролю всего общества и в случае неисправности удаляется от должности по иску любого гражданина (suspecti tutoris postulatio) или по почину магистрата, наблюдающего за деятельностью опекунов. Если нерадение опеку­на было результатом его злого умысла, то смещенный опекун под­вергается бесчестию (infamia). Далее никому из граждан не дозво­ляется отказываться от должности опекуна без уважительных причин; самое же назначение опекунов производится магистратом, когда нет опекуна по завещанию или закону. Таким образом, власть, которая прежде предоставлялась опекунам, теперь возлагается на них, и весь институт опеки по римскому праву с конца республиканского вре­мени проникнут публичным характером. Тот же характер присущ ему и в современном праве.

§87

Actio popularis

3. По основному закону жизни, различие в функциях вызывает соответствующее различие в органах. Однако проходит некоторый промежуток развития между образованием первого и появлени­ем второго. Таким образом, на первых порах общения не только не было особых органов публичной и гражданской защиты, но не существовало достаточного числа особых органов правовой

Определение гражданского права в связи с классификацией права

защиты вообще. Юридический контроль во многих случаях про­являлся так же, как и контроль моральный и т. п., путем давле­ния, которое производилось на нарушителя порядка непосред­ственно всем обществом или случайными выразителями его настроения. Отличие состояло лишь в большей правильности, при­сущей выражениям юридического контроля. Так зарождалось право. На этой первоначальной ступени уже открылось место для различения гражданского и публичного элемента. Случай­ные выразители общественного контроля выступали то в роли судей, которые разбирали распри частных лиц, то в роли ист­цов, которые выступали защитниками публичных отношений. Отсюда возникли: в гражданском праве свидетели — судьи (древнейшие testes), а в публичном относительно позднее (ког­да стало складываться публично-уголовное преследование) — институт публичного обвинения, полномочие на которое принад­лежало каждому гражданину.

Особый вид этого последнего составляла в Риме actio popularis. Так назывался иск, право предъявления которого при­надлежало каждому римскому гражданину. Если несколько лиц выражают намерение выступить в качестве истцов, то судебная власть выбирает из них одного, наиболее достойного, отдавая во всяком случае предпочтение тому, кто непосредственно постра­дал от преследуемого деяния. Приговор, постановленный по иску одного, обязателен для всех, так как ответчик приобретает exceptio rei judicatae vulgaris,⁵⁵ которую противопоставляет но­вым искам в случае их предъявления. Но если преступление имеет длящийся характер (например, кто-либо обвиняется в лишении свободы кого-либо), то, если ответчик не прекратит своих про­тивозаконных действий после состоявшегося решения о том, он теряет право на защиту вышеупомянутой эксцепцией. Таким об­разом строптивый ответчик приговаривается к ряду взысканий, пока наконец не прекратит своих противозаконных действий. Actio popularis — иск уголовный, который ведет к денежному штрафу. В случаях, установленных преторским эдиктом, штраф поступает в пользу обвинителей; в случаях, которые введены позднее некоторыми муниципальными законами и император­скими постановлениями, — в пользу городской или государствен­ной казны.

Определение и основное разделение права

Общая черта случаев, которые преследуются посредством actio popularis, состоит в относительной маловажности их. Отсюда — продолжительное отсутствие особого надзирающего органа, на котором лежала бы забота об организации преследования. По справедливому замечанию, ни один правительственный орган не в состоянии выказать в некоторых случаях такой чувствительнос­ти, которую выказывают частные лица при столкновении с ними. Таким образом, институт случайных выразителей общественного контроля не составляет исключительного достояния несовершен­ного права. В английском уголовном праве ему по настоящее время принадлежит существенная роль. В континентальных государствах случайные обвинители устранены и заслонены полицией, что не всегда увеличивает энергию обвинения. Русский закон знает один намек на actio popularis (ст. 149 Устава о воинской повинности) и, конечно, только по новости дела и отсутствию в русском чело­веке привычки к общественной самодеятельности, этот намек не принес еще должного плода. Римская a. popularis применялась в группе случаев, где полицейский надзор по настоящее время ока­зывается не особенно состоятельным. Она имела место в случае злоумышленного повреждения межевых камней (a. de termino moto), для предупреждения застройки и заграждения обществен­ных мест, площадей, дорог и т. д. (int. ne quid fiat in loco publico), в виду опасности от предметов, поставленных и вывешенных на месте, служащем для общего прохода (actio de positis et suspensis), для воспрепятствования преграждению рек (int. ne quid fiat in fiumine publico), в случае разорения могил (a. sepulcri violati), пор­чи досок, на которых писались юридические постановления (a. de albo corrupto), выбрасывания или выливания чего-либо из зданий с причинением вреда или смерти проходящим мимо (a. de effusis et dejectis), наконец, в случае противозаконного лишения свобо­ды (int. de homine libero exhibendo).

Против того, кто воспользовался неопытностью другого (в возрасте от 14 до 25 лет по lex Plaetoria), против опекунов, которые исполняют дурно свои обязанности, против кредиторов, бравших проценты свыше законной меры и, может быть, против принимавших легаты на сумму более установленной законом (lex Furia testamentaria), существовала также a. popularis. По справедли­вому предположению, происхождение этих случаев обусловлено

Определение гражданского права в связи с классификацией права

особыми обстоятельствами. В них выразилось юридическое пре­образование взаимной заботы, которая лежала первоначально исключительно на сородичах внутри каждого рода. Будучи свя­заны большой имущественной солидарностью, сородичи забо­тились о благосостоянии друг друга. Когда родовая связь осла­бела, роды распались и государственное единение вытеснило единение родовое, тогда обязанности сородича стали обязанно­стями согражданина. Место общего имущественного интереса, подвигавшего на защиту, занял интерес более идеального свой­ства. Приводя это объяснение, мы таким образом возвращаем­ся вновь к наиболее древнему состоянию права. В резкой разде-ленности первоначального родового и государственного общения надо признать также одно из условий процветания института, который составляется случайными выразителями общественно-юридического сознания и настроения. Взаимная забота об иму­щественном благосостоянии была прежде общим делом, но только в пределах рода. Известно, что в период процветания родового быта имущество в той или другой степени было еще предметом общего владения и пользования. Государство держалось вне та­ких отношений. Позднее, когда оно разрушило родовые рамки, оно, хотя и признало законность взаимозащиты в их области, однако было далеко от того, чтобы поднять ее на высоту важней­шего государственного учреждения. Признавалось достаточным допущение полной свободы для ее случайного проявления. Этот взгляд продержался очень долго, и еще Юстиниан ввел a. popu­laris для преследования запрещенной азартной игры.

При характеристике a. popularis решительное значение при­надлежит тому обстоятельству, что этот иск предъявляется любым гражданином в качестве непосредственного выразителя интересов общежития. Поэтому, вопреки мнению некоторых ис­следователей, a. popularis принадлежит к публичному праву.

§88

Переходные формы

4. Характеристические признаки каждого отдела распреде­ляются в неравной степени по группам, которые входят в их со­став. В связи с этим как отдельные признаки, так и их сочетания могут приобрести такую неопределенность, что мы окажемся в

Определение и основное разделение права

решительном затруднении при разнесении групп по отделам. Та­кова судьба каждой классификации. Природа не знает точных границ и путем незаметных и постепенных изменений создает связующие звенья между различными областями. Нам приходит­ся, смотря по роду случая, или выбирать из двух возможных натя­жек наименьшую, присоединяя условно такие средние группы к одному из отделов, или же образовать из них средний отдел — отдел переходных форм. Несомненно, мы найдем в истории не мало юридических форм, которые занимают середину между пуб­личным и гражданским правом. Их существование обусловлено двумя важными обстоятельствами. Во-первых, распадение права на публичное и гражданское, по общему закону дифференцирова­ния, произошло позднее, нежели выделение права из прочих форм общественного контроля. В эпоху родового коммунизма частная инициатива переплеталась с общественной, когда дело шло о за­щите имущественных и иных отношений. Зародыши таких ин­ститутов, каковы свидетели, судьи и a. popularis, обладали пер­воначально одинаковым юридическим значением, и лишь позднее из одного выработалось гражданское, а из другого — публичное учреждение. Мы должны допустить существование некоторых общих форм, которые, раздвоившись в своем последовательном развитии, дали начало как гражданскому, так и публичному праву. Это, так сказать, родоначальные формы. Во-вторых, как было за­мечено уже выше, институты изменяют свои характерные при­знаки. Когда такое изменение достаточно обозначилось, но не вполне осуществилось, тогда видоизменяющийся институт полу­чает значение переходной формы.