Предмет философии и ее место в современной культуре 18 страница

Кун пытается создать новую антипозитивисткую философию науки, выра­стающую из истории науки и тем отличающуюся от старой неопозитивистской версии, сложившийся на базе абстрактно-логических исследований готовых и притом соответствующим образом препарированных теоретических знаний.

В противовес кумулятивизму, доминирующему на Западе вплоть до 50-х го­дов, Кун описывает науку как последовательность периодов кумулятивного раз­вития, прерываемую некумулятивными скачками - научными революциями.

¹⁴¹ Лакатос И. История науки и ее рациональные реконструкции // Структура и развитие науки. - М., 1978., С.203.

¹⁴² Томас Кун (р. 1922) - американский историк и философ науки. Первоначально Кун изучал теоретическую физику в Гарвардском университете, но в конце учебы увлекся историей науки. Первая его книга вышла в 1957 г. и была посвящена коперниканской революции. Опубликованная в 1962 г. «Структура научных революций» стала бестселлером, она была переведена на многие языки и неоднократно переиздавалась, в том числе дважды, в 1975 и 1977 годах, вышла на русском языке. В этой книге Кун ввел понятия, которые затем широко вошли в язык ученых: «парадигма», «научное сообщество», «нормальная наука». В последующие годы он участвовал в многочисленных дискуссиях, связанных с его концепцией науки, а также занимался историей возникновения квантовой механики.

В общем виде куновскую концепцию развития науки можно сформулировать следующим образом:

• начальная допарадигмальная стадия развития науки. Она харак­теризуется наличием различных точек зрения, фундаментальных те­орий, общепризнанных методов и ценностей;

• создание единой парадигмы на основе консенсуса членов научного сообщества;

• на основе этой парадигмы осуществляется нормальное развитие науки, накапливаются факты, совершенствуются теории и методы;

• в процессе такого развития возникают аномальные ситуации, при­водящие к кризису, а затем к научной революции;

• научная революция - период распада парадигмы, конкуренции между альтернативными парадигмами - и утверждение новой парадигмы;

Центральным понятием концепции Куна является понятие научной пара­дигмы.

Парадигма (от греч. - образец) - это система норм, базисных теоре­тических взглядов, методов, фундаментальных фактов и образцов деятельности, которые признаются и разделяются всеми членами данного научного сообщества как логического субъекта научной деятельности¹⁴³. Понятие парадигма коррелятивно понятию научного сообщества. Ученый, согласно Куну, может быть понят как ученый только по его принадлежности к научному сообществу, чле­ны которого придерживаются определенной парадигмы.

Создание парадигмы означает достижение согласия по вопросу об общих образцах теоретических и эмпирических знаний, исследовательской методоло­гии. Как правило, парадигма находит свое воплощение в классических трудах ученых и учебниках и на многие годы определяет круг проблем и методов их решения в той или иной области науки. Поэтому большинство ученых освобож­дено от размышлений о самых фундаментальных вопросах своей дисциплины: они уже «решены» парадигмой. Главное их внимание направлено на решение небольших конкретных проблем (в терминологии Куна - «головоломок»).

Парадигма выполняет две функции - запретительную и проективную. С од­ной стороны, она запрещает все, что не относится к данной парадигме и не согла­суется с ней, с другой - стимулирует исследования в определенном направлении.

В период «нормальной науки» ученые работают в соответствии с парадиг­мой. Они уточняют факты, породившие парадигму, объясненные или предска­занные ею, и в связи с этим создают новые приборы и инструменты; стремятся сблизить теорию и объясняемые ею факты, приблизить теорию к эмпирическо­му базису, развивают, уточняют и совершенствуют теорию. Кун считает, что ученые в этот период занимаются «решением головоломок», т.е. решением осо­бого типа задач по определенным правилам и регламентируемых парадигмой. Создавать нормальную науку - означает разгадывать головоломку, т.е. опреде­ленные парадигмой проблемы, выросшие из нее и вернувшиеся в нее вновь. Не­удачное решение головоломки выглядит не как провал парадигмы, а как пора­жение исследователя, не сумевшего разрешить вопрос, который на самом деле разрешим в рамках парадигмы. Так шахматист, не умея найти правильное ре­шение, проигрывает не потому, что правила не работают, а потому, что он сам оказался не на высоте.

¹⁴³ Кун Т. Структура научных революций. - М., 1977.

Осуществляя парадигмальную деятельность и ожидая как бы «предусмот­ренные» парадигмой факты, ученый иногда обнаруживает нечто неожиданное -аномалию, т.е. расхождение между эмпирическими данными и схемой, заданной парадигмой. Кун детально анализирует возникновение научных аномалий, ве­дущих к замене старой парадигмы. Он показывает, что парадигма «взрывается» изнутри под давлением «аномалий», не разрешаемых в ее рамках. Вначале воз­никает кризис и экстраординарная наука, затем нечто подобное допарадигмальному периоду. В этот период усиливается внимание к философским основаниям науки. Открытие аномального факта - это процесс, начало которого связано со стремлением сохранить старую парадигму, а завершение - знаменует переход к новой парадигме. Осознание аномалий, стимулирующее изменение парадигм, является внутренним механизмом развития знаний.

Научная революция наступает, когда создаются новые парадигмы, оспари­вающие первенство друг у друга. Они создаются, как правило, учеными-аутсай­дерами, стоящими вне «школы», и их активной деятельностью по пропаганде своих идей. Процесс научной революции оказывается у Куна процессом скачко­образного отбора посредством конфликта научных сообществ, сплоченных еди­ным «взглядом на мир». Чистым результатом такого отбора является, по сло­вам Куна, удивительно приспособленный набор инструментов, который мы на­зываем современным научным знанием. Кризис разрешается победой одной из парадигм, что знаменует начало нового «нормального» периода, создается но­вое научное сообщество ученых с новым видением мира, новой парадигмой.

Сущность научных революций, по Куну, заключается в возникновении новых парадигм, полностью несовместимых и несоизмеримых с прежними. Он стремит­ся подтвердить это ссылкой на якобы несоизмеримость квантовой и классичес­кой механики. При переходе к новой парадигме, по мнению Куна, ученый как бы переселяется в другой мир, в котором действует и новая система чувственно­го восприятия (например, там где схоласты видели груз, раскачивающийся на цепочке, Галилей увидел маятник). Одновременно с этим возникает и новый язык, несоизмеримый с прежним (например, понятие массы и длины в класси­ческой механике и специальной теории относительности Эйнштейна).

Философский смысл такой модели развития науки заключался в критике убеж­дения в единственности, абсолютности и неизменности критериев научности и рациональности. Кун кроме того отвергает эмпирический «фундаментализм» нео­позитивистов, утверждая, что не существует фактов, независимых от парадиг­мы, а следовательно, не существует теоретически нейтральный язык наблюде­ний. Ученые видят мир сквозь «призму» теории. Не факты судят теорию, а тео­рия определяет, какие именно факты войдут в осмысленный опыт. Отсюда тезис Куна о «несоизмеримости» парадигм, отрицание преемственности в эволюции науки. Знание, накопленное предыдущей парадигмой, отбрасывается после ее крушения, а научные сообщества просто вытесняют друг друга.

Прогресс, по Куну, - понятие, имеющее смысл только для «нормальной науки», где его критерием выступает количество решенных проблем. Понима­ние эволюции науки у Куна похоже на теорию биологического развития Кювье, считавшего, что новые виды возникают в результате мощных катаклизмов, они не имеют ничего общего с предшествующими видами. Прогресс в этом случае трактуется следующим образом: каждая новая парадигма увеличивает список допускающих решение проблем.

Время, которое отделяет нас от появления концепции Куна, позволяет ярче увидеть сильные и слабые ее стороны. Кун, несомненно, сумел разглядеть и сде­лать предметом философского осмысления важные черты научной деятельнос­ти и эволюции научных знаний. Особо важное значение имеет требование исто­рического подхода к знанию, учитывающего особенности различных культур и социальных контекстов, требование связи философии науки и ее истории.

Вместе с тем Кун, по существу, оставил вне своего исследования вопросы о возникновении нового знания, сведя этот процесс только к выбору между ста­рой и новой теорией. Причем этот выбор объясняется только социальными и психологическим аргументами (например, верой в будущую плодотворность новой теории или смутным эстетическим чувством). Он ошибочно противопос­тавляет элементы дискретности и непрерывности, относительности и абсолют­ности в развитии научного знания, а также социальную психологию научных коллективов - объективной логике научного исследования.

6.3.4. Ст. Тулмин: эволюция матрицы понимания

В рамках социально-психологического направления реконструкции про­цесса развития научных знаний лежит и концепция американского философа Стивена Тулмина (1922-1997).

С точки зрения Тулмина, куновская модель находится в неразрешимом кон­фликте с эмпирической историей науки, отрицая преемственность ее развития, поскольку эта история не имеет периодов «абсолютного непонимания». Для объяснения непрерывности в описании науки Тулмин предлагает использовать схему эволюции, аналогичную теории естественного отбора Ч. Дарвина.

Развитию науки, считает Тулмин, присущи не радикальные революции, а микрореволюции, которые связаны с каждым отдельным открытием и анало­гичны индивидуальной изменчивости или мутациям.

Развитие науки осуществляется как развертывание сети проблем, определяемых ситуационно и исчезающих с изменением ситуации или в результате смены целей и поколений. Концепции, теории и объяснительные процедуры оцениваются не как истинные или лож­ные, а в терминах адаптации к окружающей среде, к интеллекту­альному полю проблем.

Знания, по Тулмину, «размножаются» как поток проблем и понятий, наи­более ценные из них передаются от эпохи к эпохе, от одного научного сообще­ства к другому, сохраняя преемственность в развитии. При этом они подверга­ются известной трансформации, «гибридизации» и т.п. Переоценку и смену раци­ональности Тулмин не связывает с каким-либо глубоким кризисом, ибо кризис -болезненное явление. Он скорее рассматривает их как ситуации выбора и пред­почтения в условиях постоянных и незначительных мутаций понятий. При этом речь не идет о прогрессе в развитии науки, а только о большей или меньшей адаптации ее к изменившимся условиям.

Таким образом, Тулмин по существу толкует научный процесс как посто­янный и ненаправленный процесс борьбы идей за существование путем наилуч­шей адаптации к среде их обитания.

Научные теории и традиции, по Тулмину, подвержены процессам консер­вативной сохраняемости (выживаемости) и инновациям («мутациям»). Иннова­ции в науке («мутации») сдерживаются факторами критики и самокритики

(«естественный» и «искусственный» отборы). Выживают те популяции, которые в наибольшей степени адаптируются к «интеллектуальной среде». Наиболее важ­ные изменения связаны с изменением фундаменталъных теоретических стандар­тов, или «матриц» понимания, которые лежат в основе научных теорий¹⁴⁴.

Ученые, научная элита - это своего рода фермеры, «разводящие» понятия и проблемы и выбирающие (в соответствии со своими стандартами) наиболее раци­ональные образцы. Выбор и предпочтение тех или иных понятий и концепций оп­ределяется не их истинностью, а эффективностью в решении проблем и оценкой со стороны научной элиты, образующей как бы «совет экспертов» данного научного общества. Именно они определяют меру их адекватности и применения. Ученые так же, как и фермеры, стараются не терять энергию на неэффективные операции и так же, как фермеры, тщательны в разработке тех проблем, которые требуют на­стоятельного решения, - пишет Тулмин в работе «Человеческое понимание».

Фундаментальным понятием методологии, по Тулмину, является понятие эволюционирующей рациональности. Она тождественна стандартам обоснова­ния и понимания. Ученый считает «понятными» те события и т.п., которые оп­равдывают его предварительное ожидание. Сами же ожидания направляются историческим образом рациональности, «идеалами естественного порядка». То, что не укладывается в «матрицу понимания», считается «аномальным». Устра­нение «аномалий» - важнейший стимул научной эволюции. Объяснение оцени­вается не с точки зрения истинности, а по следующим критериям: предсказа­тельная надежность, связность, когерентность, удобство. Эти критерии исто­рически изменчивы и обусловлены деятельностью научной элиты. Они формируются под влиянием внутринаучных и вненаучных (социальных, экономических, идеоло­гических) факторов, которые взаимодополняют друг друга. Но все же решающую роль Тулмин отводит внутринаучным (рациональным) факторам.

История науки предстает у Тулмина как развернутый во времени процесс осуществления и чередования стандартов рационалъного объяснения, взятых со­вместно с процедурами их проверки и испытания на практическую эффектив­ность, а наука - «как развивающееся тело идей и методов», которые «постоянно эволюционируют в изменяющейся социальной среде». В отличие от биоэволю­ционной позиции Поппера или биосоциальной Куна, позицию Тулмина можно охарактеризовать как «селекционную» моделъ науки.

Несомненно, Тулмину удается подметить важные диалектические особенно­сти развития науки, в частности то, что эволюция научных теорий претерпевает воздействия со стороны исторически меняющихся «стандартов» и «стратегий» рациональности, которые в свою очередь, подвергаются обратному воздействию со стороны эволюционирующих дисциплин. Важный элемент его концепции -привлечение данных социологии, социальной психологии, экономики, истории науки, утверждение конкретно-исторического подхода к развитию науки.

Вместе с тем им абсолютизируется биологическая аналогия как схема опи­сания научных процессов и релятивизируется образ науки, распадающийся на историю выживания и вымирания концептуальных популяций, адаптирующих­ся к тем или иным историческим данным («экологическим требованиям»). Кро­ме того, ни Т. Кун, ни Ст. Тулмин не исследуют вопрос о «механизмах» форми­рования ученого и возникновения нового знания. Отметив сложный характер этой проблемы, они сосредоточили свое внимание, главным образом, на про­блеме выбора между уже сформировавшимися теориями.

¹⁴⁴ Тулмин С. Человеческое понимание. - М., 1991.

8.3.5. Дж. Холтон:

тематический анализ науки

Проблема зарождения, становления нового знания является исходной в ис­следованиях американского историка и философа науки, проф. Гарвардского университета Джеральда Холтона (р. 1922). С точки зрения Холтона, каждое событие в истории науки необходимо рассматривать как пересечение трех тра­екторий: индивидуальность ученого; состояние науки в данное время («публич­ной науки», лишенной следов неповторимого своеобразия индивидуальности ученого); особенностей социальных факторов, включая общий культурный кон­текст эпохи¹⁴⁵. В статье «Вселенная Иоганна Кеплера, ее физика и метафизика» и других своих работах Холтон пытается показать истоки и своеобразие движе­ния научных идей на разных этапах развития науки в зависимости от унаследо­ванных знаний, господствующих убеждений, мировоззрения ученого и т.п. В процессе этих исследований им разработана концепция «тематического анализа науки», призванная дополнить стандартный анализ логической структуры на­учного знания.

По Холтону, стимулирующим фактором развития науки, с одной стороны, и фактором, обеспечивающим преемственность этого развития, - с другой, явля­ются «темы» (или проблемы). «Темы» включают в себя понятия, гипотезы, мето­дологии, представляющие собой неявные предпосылки, эвристические правила, определяющие постановку вопроса, программу исследований, способы решения фундаментальных проблем, а также выражают личную оценку, индивидуальное предпочтение, отдаваемое ученым той или иной гипотезе, проблеме, теории.

«Темы» практически не меняются во времени и пространстве¹⁴⁶. Холтон утверждает, что истоки большинства «тем» очень древние и нередко уходят в пласты мифологического мышления.

Функция «тематического анализа» во многом родственна структурному ана­лизу, что, по мнению Холтона, может привести к открытию глубинных черт сход­ства между естественнонаучным и гуманитарным мышлением. В качестве всеоб­щих определений человеческого интеллекта «тематические структуры», считает Холтон, надисторичны и не зависят от конкретно-исторического развития науки.

Однако следует обратить внимание на то, что фундаментальные научные проблемы, или темы, как их называет Холтон, далеки по своей природе, проис­хождению и характеру от тех структурообразующих элементов, которые, по мне­нию структуралистов, обнаруживаются в мифах и фольклоре. Самое существен­ное в научных проблемах не их устойчивость, а их развитие, преобразование.

Даже для определенного, ограниченного отрезка времени, когда эти пробле­мы действительно создают структуру науки данного периода, они служат не столько кристаллической решеткой науки, сколько точками роста, центрами кристаллиза­ции нового знания. Поэтому в научных темах, как и в понятиях, следует видеть не только преемственность, но и качественные преобразования. Следовательно, нельзя не согласиться с Холтоном, что тематический анализ «еще далек от завершения».

В работах Холтона собрано много интересных фактов, наблюдений, выво­дов. Он стремиться к полноте постижения факторов, воздействующих на те или иные представления, концепции и теории, в том числе мировоззрения, филосо­фии, общей культуры эпохи. При этом Холтон подчеркивает, что тематический анализ в гораздо большей степени по сравнению с парадигмами или мировоз­зрениями обращает внимание на индивидуальность ученого, а не только на его социальное окружение или «общество».

¹⁴⁵ Холтон Дж. Тематический анализ науки. - М., 1981.

¹⁴⁶ В физике, например, их насчитывается не больше сотни.

8.3.6. П. Фейерабенд:

методологический анархизм

Особое место в философии науки принадлежит американскому философу Полу Фейерабенду (1924 - 1994), который в своей концепции сочетает положе­ния критического рационализма, позднего Витгенштейна, идеологию контркуль­туры, влияние марксизма.

В противоположность гипотетико-дедуктивной модели науки Фейерабенд выдвинул тезис «теоретического реализма», подчеркивающий, что принятие не­которой теории всегда определяет (детерминирует) способ восприятия явлений, т.е. опыт всегда теоретически нагружен. Из этого факта Файерабенд делает вы­вод, что в науке вообще невозможно провести даже относительно определен­ную разграничительную линию между языком наблюдения и теоретическим язы­ком, и все утверждения носят чисто теоретический характер.

Рост знаний, по Фейерабенду, происходит в результате полиферации (размножения) несоизмеримых теорий (дедуктивно не связан­ных, использующих разные понятия и методы), т.е. теорий, между которыми нет логической и содержательной преемственности. От­сюда он делает выводы о невозможности создания хорошей эмпири­ческой методологии и о равноценности всех методологических стра­тегий, правомерности принятия любой теоретической концепции.

На этой основе Фейерабенд отстаивает позицию теоретического и мето­дологического плюрализма; существует множество равноправных типов знаний и методологий, и данное обстоятельство способствуют росту знаний и разви­тию личности. Он считает, что наиболее плодотворными периодами в развитии науки являются периоды создания и борьбы альтернатив. Принцип методоло­гического плюрализма призывает создавать и разрабатывать теории, несовмес­тимые с принятыми точками зрения, даже если последние и являются в высшей степени подтвержденными и общепринятыми¹⁴⁷.

В этих рассуждениях чувствуется влияние Поппера. В самом деле, если на­уку отличает критичность, которая обеспечивает рост ее содержания, то крити­ка тем лучше, чем она радикальнее. Для этого можно, по Фейерабенду, исполь­зовать все возможные и даже абсурдные концепции. Это сделать нелегко, так как теории довлеют над нашим сознанием, что заставляет нас неосознанно ин­терпретировать наш опыт в их свете. Поэтому, считает Фейерабенд, следует чер­пать идеи из тех сфер сознания, которые не настолько порабощены теориями и догмами, например, из снов, фантазий, художественных произведений, мифов первобытных народов, восточных религий, астрологии, магии и пр. Так, крити­ка некоторой физической теории со стороны, скажем, мифологической космо­логии будет радикальнее, чем критика со стороны другой физической теории, которая разделяет с первой целый ряд общих предпосылок.

Отсюда идея не только методологического плюрализма, но и методологи­ческого анархизма - «anything goes» («все допустимо», «все сгодится»), изложен­ное в книге Фейерабенда «Против метода. Очерк анархисткой теории в позна­нии» (1975). Т.е. по существу он отрицает возможность универсального метода познания, так как всякое развитие знания предполагает отказ от старых методов. Кроме того, следование методу, с точки зрения Фейерабенда, несовмести­мо с творческим мышлением.

¹⁴⁷ Фейерабенд П. Избранные труды по методологии науки. - М., 1986.

В науке, считает Фейерабенд, вообще можно делать все что угодно - сохра­нять посредством разных конвенционалистических ухищрений любые прежние теории (принцип теоретического «упорства»), либо заменять их любыми ины­ми, пусть также конвенционалистическими изобретениями. Никаких рациональ­ных критериев выбора теорий якобы нет.

Методологические исследования и история науки, по мнению Фейерабен-да, приводят к сомнению в познавательной ценности науки: научное знание не только включает в себя заблуждения, но оно не имеет средств избавления от них и, более того, не стремится расстаться с ними. Наука поэтому вовсе не является высшим пиком знания, это просто очередная интеллектуальная традиция, при­шедшая на смену мифу, магии, религии. Вера в науку в значительной степени заменила веру в бога. Но означает ли эта замена интеллектуальный прогресс? Фейерабенд отвечает на данный вопрос отрицательно.

Если наука и завоевала в современном мире социальный престиж, то это не значит, утверждает Фейерабенд, что он должен быть вечным. Наука, в сущнос­ти, ничем не лучше религии или мифа, которые тысячелетиями составляли ос­нову социальной жизни. Разве можно утверждать, что атомная энергия, синте­тика и антибиотики - более высокие достижения, чем приручение животных, огонь и колесо? Тем более если наука и техника не гарантирует социальной спра­ведливости и личного счастья. Не пора ли в таком случае оживить науку, при­вив ей пару черенков ненаучного способа мышления? Исходя из своей концеп­ции социального, мировоззренческого, методологического плюрализма, Фейе-рабенд призывает к перестройке науки по образу и подобию ненаучных способов освоения мира.

Западные критики Фейерабенда в большинстве отмежевались от его идей как несовместимых с академической философией. Тем не менее, эти идеи глубоко укоренились в западной методологии науки, социологии научного знания (И.Эл-кона, Б.Барнс). Фейерабенд точно воспроизвел кризисные моменты в западной философии науки и наметил определенный выход из кризиса, состоящий в рас­ширении предмета и методологического инструментария эпистемологии.

Рекомендованная литература:

1. В поисках теории развития науки (Очерки западноевропейских и амери­канских концепций ХХ в.). - М., 1982.

2. Кун Т. Структура научных революций. - М., 1977.

3. Лакатос И. История науки и ее рациональные реконструкции // Структу­ра и развитие науки. - М., 1981.

4. Лакатос И. Методология научных исследовательских программ // Воп­росы философии. - 1995. - №4.

5. Панченко А.И. Карл Поппер. - М., 1987.

6. Полани М. Личностное знание. - М., 1985.

7. Поппер К. Логика и рост научного знания. - М., 1983.

8. Порус В.Н., Никифоров А. Л. Эволюция образа науки во второй полови­не ХХ в. - Л., 1992.

9. Современная западная философия: Словарь-справочник. - М., 1991.

10. Сокулер З.А. Методологический анархизм П. Фейерабенда. - М., 1987.

11. Структура и развитие науки. - М., 1978.

12. Тулмин Ст. Человеческое понимание. - М., 1981.

13. Фейерабенд П. Избранные труды по методологии науки. - М., 1986.

14. Холтон Дж. Тематический анализ науки. - М., 1981.

Контрольные вопросы:

1. Какие Вы знаете подходы к построению теоретических моделей разви­тия науки?

2. Охарактеризуйте особенности диалектико-материалистической модели развития науки

3. Как рассматривает рост научного знания К. Поппер?

4. Какую теоретическую модель развития науки предлагает И. Лакатос? Сравните ее с концепцией роста научного знания К. Поппера.

5. Охарактеризуйте особенности исторической динамики научного знания, которую предложил Т. Кун.

6. Как рассматривает развитие научного познания Ст. Тулмин?

7. Охарактеризуйте эпистемологическую позицию П. Фейерабенда. Опре­делите свое отношение к ней.

Раздел 9.

Эпистемологический образ науки. Генезис науки и основные исторические этапы ее развития

Проблема возникновения науки и влияние представлений о науке на решение вопроса о ее возникновении

Античная наука и ее влияние на мировую культуру

Специфика рациональности средневековья

Духовная революция эпохи Возрождения и становление классической науки

Научные программы и особенности классической науки

Предпосылки кризиса классической науки и революция в естествознании на рубеже XIX — XX вв.

Становление неклассической науки

Проблемы формирования постнеклассической науки

9.1. Проблема возникновения науки и влияние представлений о науке на решение вопроса о ее возникновении

Развитие современной эпистемологии выдвинуло на первый план проблему теоретической ценности истории науки. Понимание науки как саморазви­вающейся системы, имеющей свою историю, предполагает некую эпистемоло­гию, или образ науки. Рассматривая историю науки, мы предполагаем суще­ствование знания о том, что такое наука, на основе каких критериев из много­образия познавательной деятельности отбираются так называемые «научные» продукты. Поэтому эпистемологический образ науки - фундаментальная пред­посылка ее истории. Разные эпистемологии дадут разные исторические карти­ны, ибо будут заданы разные вопросы относительно столь необъятного матери­ала научной активности и ее результатов. «Демаркация между внутренне норма­тивным и внешне эмпирическим, - писал Лакатос в книге «История науки и ее рациональные реконструкции», - различна для каждой методологии»¹⁴⁸. Индукти-визм, конвенционализм, операционализм, фальсификационизм, парадигмы Куна, программы исследований Лакатоса или «анархистская эпистемология» дают раз­ные образы науки и, соответственно, разные модели историографии науки.

Рассмотренные нами теоретические модели науки дают основание гово­рить, с одной стороны, о неполноте каждой из них, с другой - о их взаимодопол­нительности. В рамках этих теоретических моделей исследуются прежде всего процессы развития классической науки - ее возникновения, эволюционных и революционных преобразований, вопрос же о возникновении науки не имеет однозначного ответа ни в рассмотренных моделях, ни в других работах посвя­щенных этой проблеме.

Некоторые исследователи предполагают, что наука возникает в рамках ис­тории и культуры древних цивилизаций. Эта мысль основывается на том непре­ложном факте, что древнейшие цивилизации - Шумеры, Древний Египет, Вави­лон, Месопотамия, Индия - выработали и накопили большое количество астро­номического, математического, биологического, медицинского знания.

¹⁴⁸ Лакатос И. История науки и ее рациональные реконструкции // Структура и развитие науки. - М., 1981. - С. 53.

Люди следили за небесными явлениями, лечили болезни, вели простейшие расчеты, занимались приручением и селекцией животных задолго до того, как возникли первые научные дисциплины.

Так, древнеегипетская цивилизация (VI – IV тысячелетия до н. э.) представлена интересной и не совсем обычной для современной науки концепцией понимания мира. Древние египтяне преуспели в математике, производили исчисление дробей, реша­ли уравнение с двумя неизвестными, установили соотношение длины окружности к диаметру (число p); они умели обрабатывать папирус, выделывать кожу, про­изводить льняные ткани, изобрели гончарный круг, были искусными строителями (пирамиды). Значительными знаниями обладали древние египтяне в анатомии и в медицине - умели делать сложные хирургические операции (например, трепана­цию черепа), пломбировать зубы и т.п. Их познания в астрономии тоже были весьма значительны - они вели наблюдение за планетами, создавали карты неба, изобрели календарь и т.п. Культура Древнего Египта развивалась на основе дос­таточно высокой цивилизации и сопровождалась изобретением письменности, что рассматривается как необходимое условие науки этого времени. К сожалению, до нас дошло очень мало письменных свидетельств этой эпохи. Кроме того, неко­торые из папирусов до сих пор не разгаданы и сохраняются в европейских музеях. Однако, по мнению известного египтолога И. Шмелева, «сегодня можно опреде­ленно сказать, что греки не были первооткрывателями фундаментальных зако­нов, на которых держится связь миров. За тысячи лет до талантливых мужей Эллады жрецы Древнего Египта в совершенстве изучили и овладели секретами, которые мы заново открываем в наш стремительный век»¹⁴⁹.