Предмет философии и ее место в современной культуре 17 страница

Для Гадамера текст превращается как бы в окончательную объективную реальность. Он оказывается объективно самостоятельным в отношении как ав­тора, так и его среды и эпохи. Задача герменевтического исследования усматри­вается теперь не в выявлении мыслившихся в свое время подтекстов, а в выявле­нии различных возможных (в том числе и ранее не предполагавшихся) интер­претаций. Отсюда следует тезис о принципиальной открытости интерпретации, которая, по Гадамеру, никогда не может быть завершенной, а также о неотдели­мости понимания текста от самопонимания интерпретатора.

Направляет познание человека, формирует его опыт, по мнению Гадамера, язык. Бытие есть язык, только в языке открывается человеку истина бытия. Га-дамер фетишизирует, абсолютизирует язык. С его точки зрения, именно язык, то, что в нем высказано, образует мир, в котором мы живем. Именно язык апри­ори обусловливает и границы, и способ понимания нами собственного мира и мира истории. Онтологизируя язык, Гадамер придает процессу социально-ис­торического понимания трактовку, которой по сути присуще переплетение эле­ментов и объективного, и субъективного идеализма. Объявляя сущностью язы­ка игру, он в игре видит также и основу, и суть познания и понимания истории. Именно в игре, скорее всего достигается эстетически-незаинтересованное на­слаждение, а следовательно, и познание. Поэтому, считает Гадамер, чем ближе наше понимание к игре, тем оно истиннее. Конкретизируя суть игры, Гадамер обращается к понятию так называемого «герменевтического круга». Он счита­ет, что именно круг раскрывает понимание как игру между интерпретатором и историческим текстом, традицией.

Так называемый герменевтический круг центральный методологи­! ческий принцип герменевтики: для понимания целого необходимо понять его отдельные части, но для понимания отдельных частей уже необходимо иметь представление о смысле целого.

Например, слово может быть понято только в контексте фразы, фраза -только в контексте абзаца или страницы, а последняя - лишь в контексте произ­ведения в целом, понимание которого, в свою очередь, невозможно без понима­ния до этого его частей. С точки зрения герменевтики, задача заключается не в том, чтобы разомкнуть этот круг, а войти в него. Языковая традиция, в которой укоренен познающий субъект, составляет одновременно и предмет познания, и его основу: человек должен понять то, внутри чего он сам пребывает. «Тот, кто хочет понять текст, постоянно осуществляет набрасывание смысла. Как только в тексте начинает проясняться какой-то смысл, он делает предварительный на­бросок смысла всего текста в целом. Но этот первый смысл проясняется в свою очередь лишь потому, что мы с самого начала читаем текст, ожидая найти в нем тот или иной определенный смысл»¹³².

В философии науки герменевтический круг разрабатывается как взаимо­обусловленность теории и факта: факты, на которых строится теория, всегда концептуально нагружены, их отбор и интерпретации обусловлены той самой теорией, которую они должны обосновать.

Проблемы, которые анализирует герменевтика, реальны, действительно су­ществуют. Ею много сделано для прояснения феномена понимания. В частно­сти, она показала ограниченность натуралистических, механистических моде­лей объяснения понимания, привлекла внимание к проблеме понимания и ис­толкования. Предпонимание, интуиция, понимание, интерпретация, объяснение и т. п. важные теоретико-познавательные категории, они «работают» в таких имеющих большое гуманитарное значение науках и сферах деятельности, как история и семиотика, логика и гносеология языка, филология и т.д. В определе­нии содержания этих категорий имеется немало трудностей, дискуссионных моментов, они требуют значительного внимания со стороны современной эпи­стемологии.

¹³² Гадамер Г.Г. Истина и метод. - М., 1989. - С. 318.

В то же время философская герменевтика выступила с притязанием на по­знание истины без метода: между истиной и методом нет согласия. По Гадаме-ру, субъективная деятельность должна теперь пониматься не как метод позна­ния истины, а как ее герменевтическая наметка, предвосхищение.

Философской герменевтикой в строгом смысле слова может быть названа концепция Поля Рикёра (р. 1913), который разрабатывает ее гносеологический аспект, отодвинутый на второй план Гадамером. Рикёр стремится вывести «эпи­стемологические следствия» из хайдеггеровской онтологии понимания и тем са­мым показать значимость герменевтики для теории познания. Всякое понима­ние, по Рикёру, опосредовано знаками и символами (позднее в этот ряд включа­ются «тексты»). Понимание и объяснение не противоположны друг другу, а взаимозависимы.

Другая важная черта герменевтической философии Рикёра - внимание к методологической функции герменевтики. Условия возможности понимания могут быть, по Рикёру, эксплицированы на трех уровнях - семантическом, рефлексивном, экзистенциальном.

Семантический уровень - исследование значений знаково-символических образова­ний с помощью таких учений, как психоанализ (называемый Рикёром «семанти­кой желания»), «философия значения» Витгенштейна и его последователей, экзе­гетика Бультмана и его школы. Поскольку понимание многозначных высказыва­ний есть одновременно и момент самопонимания, постольку оно нуждается в разработке на рефлексивном уровне. Но рефлектирующий субъект не является чистым Еgо - задолго до своего самополагания в акте рефлексии он уже положен как экзистирующий; «онтология» понимания с самого начала встроена в его «ме­тодологию». За конфликтом интерпретаций кроется различие способов экзистен­ции. Поэтому единой и единственной теории интерпретации быть не может.

Вместе с тем Рикёр критикует Гадамера за отрыв «истины» от «метода» и отказ обсуждать вопрос о корректности интерпретации. То, что Рикёр называет философ­ской герменевтикой, - это критический анализ всех возможных методов интерпрета­ции - от психоанализа и структурализма - до религиозной феноменологии.

Рекомендованная литература:

1. Башляр Г. Новый рационализм. - М., 1987.

2. Герменевтика: история и современность. - М., 1985.

3. Гуссерль Э. Кризис европейского человечества и философия // Вопросы философии. - 1986. - №3.

4. Гуссерль Э. Кризис европейской науки и трансцендентальная феномено­логия // Вопросы философии. - 1992 - №7.

5. История науки в контексте культуры. (ред. П.П. Гайденко). - М., 1990.

6. Койре А. Очерки истории философской мысли. О влиянии философских концепций на развитие научных теорий. - М., 1985.

7. Материалистическая диалектика и пути развития естествознания. - Л., 1987.

8. Мигдал А. Б. Физика и философия // Вопросы философии. - 1990. - №1.

9. Михайлов А.А. Современная философская герменевтика. - Минск, 1984.

10. Порус В.Н. Тенденции развития общей методологии и философии науки. // Вопросы философии. - 1988. - № 6.

11.Рорти Р. Философия и зеркало природы. - Новосибирск. 1991.

12.Современная западная философия. - М., 1991. (Словарь справочник).

13.Уайтхед А.Н. Избранные работы по философии. - М., 1990.

14.Феноменология в современном мире. - Рига, 1991.

15.Философские проблемы естествознания. - М., 1985. (уч. пособие).

16.Философский энциклопедический словарь. - М., 1986.

Контрольные вопросы:

1. Охарактеризуйте особенности неопозитивистской философии.

2. Что обусловило кризис неопозитивизма и возникновения постпозити­визма?

3. В чем состоят особенности «нового рационализма» Г. Башляра?

4. Дайте характеристику структурализма и постструктурализма.

5. Охарактеризуйте особенности философии процесса А.Н. Уайтхеда.

6. В чем состоят особенности феноменологии Э. Гуссерля?

7. Какие проблемы научного познания и как решает герменевтика?

Раздел 8.

Теоретические модели

и закономерности развития

науки

Кумулятивистская модель развития науки

Диалектико-материалистическая модель развития науки

Постпозитивистские теоретические модели развития науки

- К. Поппер: проблема роста научных знаний

- И. Ёакатос: методология научно-исследовательских программ

- Т. Кун: историческая динамика научных знаний

- Ст. Тулмин: эволюция матрицы понимания

- Дж. Холтон: тематический анализ науки

8.1. Кумулятивистская модель развития науки

Висториографии науки широко распространен так называемый кумуляти вистский взгляд на развитие науки. Особенно отчетливо он выражен в рабо­тах французского историка науки Пьера Дюгема. Развитие науки представляет­ся поступательным, последовательным возрастанием твердо установленных, то есть доказанных, эмпирически обоснованных истин. Научная картина мира толь­ко расширяется, но не изменяется коренным образом. Такой взгляд был господ­ствующим в классической науке и философии. С точки зрения классического фундаментализма, заблуждения должны быть напрочь выброшены из истории науки как не имеющие к ней отношения. Поэтому предполагалось, что цент­ральной проблемой эпистемологии была проблема обоснования, а не генезиса научных знаний.

Позитивистская философия науки, опираясь на идеалы классического фун­даментализма, делала акцент на анализе готового знания и осуществляла этот анализ формально-логическими методами.

Однако уже к концу Х1Х - началу ХХ вв. была осознана ограниченность такого подхода к пониманию процесса научного познания. Новые открытия в науке на рубеже веков поставили под сомнение понимание процесса познания как зеркального отражения действительности, показали ограниченность клас­сического фундаментализма, идеалов и норм научного познания, которые сфор­мировались под влиянием классической механики. Оказалось, что наука разви­вается не путем постепенного накопления энциклопедической информации, как думал Аристотель, а движется значительно более сложным путем, включающем и кумулятивное накопление знаний, и коренные преобразования системы науч­ных знаний.

Первая попытка осмысления сложной, противоречивой природы этого про­цесса была предпринята классиками диалектико-материалистической филосо­фии - Ф. Энгельсом и В. Лениным.

8.2. Диалектико-материалистическая модель развития науки

к. XIX - н. XX в.

Анализируя ситуацию, которая сложилась в науке на рубеже XIX - XX вв. и опираясь на диалектико-материалистические идеи Ф. Энгельса, В. Ленин убедительно показал, что развитие науки идет не путем медленного последова­тельного наращивания новых знаний на старые, а через периодическую транс­формацию и изменение ведущих представлений - через научные революции.

Развитие науки, по его мнению, подчиняется основным законам диалекти­ки - закону взаимного перехода количественных и качественных изменений, закону единства и борьбы противоположностей, закону отрицания отрицания.

8.3. Постпозитивистские теоретические модели развития науки

Особенностью большинства постпозитивистских концепций является отказ от кумулятивизма в понимании развития знания. Постпозитивизм призна­ет, что в истории науки неизбежны существенные, коренные преобразования, когда происходит пересмотр значительной части ранее принятого и обоснован­ного знания - не только теорий, но и фактов, методов, фундаментальных миро­воззренческих представлений.

В современной западной философии науки можно условно выделить два основных направления разработки теоретических моделей развития научного знания. Одно из них опирается на логическую реконструкцию научного развития при помощи нормативных принципов логического характера, призванных регули­ровать это развитие (К. Поппер, И. Лакатос и др.). Другое направление - стре­мится разработать социокультурную и социопсихологическую реконструкция развития научного знания и науки (Т. Кун, С. Тулмин и др.).

8.3.1. К. Поппер: проблема роста

научных знаний

Для того чтобы сохранить эмпирический характер и не превратиться в ме­тафизическую догму, считает К. Поппер, наука необходимо должна развивать­ся В ней постоянно должны происходить выдвижение новых теорий, их провер­ка и опровержение. Если же этот процесс приостанавливается и некоторые тео­рии господствуют в течение длительного времени, то они превращаются в неопровержимые метафизические системы.

Наука прогрессирует, по мнению Поппера, благодаря смелым идеям, выд­вижению новых, все более странных теорий (таких, как теория, согласно кото­рой земля не плоская, и «метрическое пространство» не является плоским) и ниспровержению прежних теорий.

В науке мы никогда не имеем достаточных оснований для уверенности в том, что мы уже достигли истины. То, что мы называем «научным знанием», как правило, не является знанием в платоновско-аристотелевском смысле, а, скорее, представляют собой информацию, касающуюся различных сопернича­ющих гипотез и способа, при помощи которого они выдерживают разнообраз­ные проверки.

«Это, - пишет Поппер, - если использовать язык Платона и Аристотеля, ин­формация, касающаяся самого последнего и наилучшим образом проверенного научного «мнения». Такое воззрение означает также, что в науке не существует доказательств (за исключением, конечно, чистой математики и логики). В эмпи­рических науках, а только они и могут снабжать нас информацией о мире, в кото­ром мы живем, вообще нет доказательств, если под «доказательством» имеется в виду аргументация, которая раз и навсегда устанавливает истинность теории»¹³³.

Поппер считает, что эмпирический базис не представляет собой чего-то окончательно истинного, как полагали неопозитивисты, а является продуктом

¹³³ Поппер К. Открытое общество и его враги. - Т. II. - М., 1992. - С. 20-21.

конвенции. Причем конвенции, зависящей от соответствующей теории. Рацио­нально действует тот ученый, который строит смелые теоретические гипотезы, открытые самым разнообразным попыткам их опровержения. Синонимом раци­ональности являются бескомпромиссная критика, основанная на принципе фальсификации.

Теория, которая не может быть опровергнута каким бы то ни было мысли­мым событием, согласно взглядам К. Поппера, не научна. Неопровержимость есть не достоинство теории (как часто думают), а ее недостаток. Следствием таких утверждений является признание принципиальной гипотетичности, пред­положительности знания, поскольку претензия знания на абсолютную истинность противоречит принципу критицизма, и, следовательно, нерациональна. Рост научных знаний - это процесс, «идущий от старых проблем к новым посредством предположений и опровержений»... По мнению Поппера, это - естественный отбор гипотез: наше знание всегда состоит из совокупности тех гипотез, которые доказывают свою способность выживать в борьбе за существование; конкуренция элиминирует гипотезы, неспособные выжить.

Рост научного знания, по Попперу, можно схематично изобразить так:

где Р₁ исходная проблема;

TS_i или ТТ - пробные теории, предположительные решения (temporal theory);

EE - процедура элиминации ошибок (error elimination);

Р₂ - новая проблема (или, как правило, совокупность проблем), возникаю­щих в результате элиминации ошибок решения Р₁.

Важной особенностью подхода К. Поппера является концепция фаллибилизма (англ. - fallible - подверженный ошибкам, ненадежный). Суть ее заключается в том, что любое научное знание носит лишь гипотетический характер, подвер­жено ошибкам. Процесс познания - это процесс уменьшения нашего невеже­ства посредством элиминации ошибочных суждений, так как надежных источ­ников получения истины нет и ни одна теория не может быть безусловно под­тверждена. Поэтому задача ученых - находить ошибки и заблуждения и устранять их посредством строгой проверки теории и выдвижения новых гипотез.

Поппер полагает, что в процессе роста научного знания старая теория все­гда отбрасывается. И чем больше новая теория отличается от прежней тем даже лучше, ибо это делает ее более смелой, а значит и более фальсифицируемой. Однако идея элиминации («убийства», по терминологии К. Поппера) старых те­орий не удовлетворяет принцип преемственности в развитии знаний. Научные знания, хотя и «мутируют» и подвержены «естественному отбору» (как и гене­тический материал), не могут оторваться от накопленных историей развития науки достижений.

Вопреки мнению Поппера, с появлением новых теорий более глубокие и общие старые теории, если они давали относительно правильное знание, оста­ются в науке и продолжают использоваться в ней (теория Эйнштейна не приве­ла к гибели законов Ньютона). Как правило, связь между теориями при этом подчиняется принципу соответствия.

При таком подходе, который разрабатывается Поппером, содержание на­учного знания может меняться как угодно: никаких закономерностей, тенденций, направлений, определяющих, как происходит этот процесс, модель развития на­уки Поппера не предусматривает. Поппер утверждает, что научное знание в про­цессе роста усложняется и однажды научные проблемы могут стать настолько сложными, что человеческая мысль окажется не в состоянии справиться с ними. Но Поппера это не очень беспокоит, так как он рассматривает знание как особый - третий мир, мир идей, проблем, теорий, который существует как бы самостоя-телъно наряду с миром физических объектов и миром сознания человека.

В статъе «Эпистемология без познающего субъекта» Поппер пишет:

«Мы могли бы различить три мира, или вселенных:

во-первых, мир физических объектов или состояний;

во-вторых, мир состояний сознания или, возможно, установок к действию;

в-третьих, мир объективного содержания мышления, в частности научного и художественного»¹³⁴.

Второй и третий онтологические миры, по Попперу, соответствуют субъективной и объективной сторонам человеческого мышления. Субъективное мышление - это акты восприятия или мыслителъные процессы со­знания, объективное мышление - это резулътаты мыслителъных процессов и ак­тов восприятия, или их содержание. Мир мыслителъных процессов и мир их ре-зулътатов различны по существу. Если субъективное мышление допускает при­чинные связи между своими актами, то объективное мышление - связи логического характера. Теория, по Попперу, существует как объект изучения, как вещъ , ко­торой мы пытаемся овладетъ.

«Среди обитателей моего «третьего мира» находятся... теоретические системы; но самые важные его обитатели - это проблемы, проблемные ситуации, критические аргументы... и, конечно, содержание журналов, книг, библиотек»¹³⁵.

Поэтому он говорит просто о росте знания, а не о росте нашего знания о реалъности. «Познание в объективном смысле... естъ познание без познающего субъекта», - пишет Поппер¹³⁶. В какой-то мере объекты третъего мира напоминают эйдосы Платона и гегелевский абсолютный Дух. При этом он не отвергает ни существования материалъного мира (первого онтологи­ческогомира), ни его познаваемости. Но централъной задачей эпистемологии Поппер считал изучение объектов «третъего мира».

Реализация попперовской программы построения теории роста научного зна­ния натолкнуласъ на серъезные трудности, связанные с абсолютизацией принципа фальсификации; конвенциализмом в трактовке исходных оснований знания; отры­вом объективного знания от исторически конкретного познающего субъекта; отка­зом признания объективной истинности научного знания; недооценкой социокуль­турных факторов развития знания; преувеличением аналогии с биологической эво­люцией; отрицанием наличия определенных закономерностей в развитии науки, природы и общества¹³⁷; преувеличением интенсивных аспектов в развитии знания.

Таким образом, поставив ряд важных проблем динамики научного позна­ния: роста научного знания, роли гипотез в развитии науки, роли эмпирическо­го опровержения и теоретической критики в развитии нового знания, соотно­шения старых и новых теорий и т.п., Поппер не смог до конца их решить. Но он активизировал их исследование.

¹³⁴ Поппер К. Логика и рост научных знаний. - М., 1983. - С.35

¹³⁵ Там же.

¹³⁶ Popper K. Objective Knowledge. Oxford, 1972. - P. 106

¹³⁷ Поппер утверждает, что знание существует только в виде предположений и человек не может установить ни законов развития природы, ни законов социального развития.

8.3.2. И. Лакатос: методология научно-исследовательских программ

Если К. Поппер, считал, что процесс роста научных знаний имеет только дискретный характер и происходит путем перманентных революций, то его уче­ник и последователь Имре Лакатос¹³* пытается учесть в разрабатываемой им модели и непрерывные моменты в развитии научных знаний. Это нашло отра­жение в разработанной им концепции научно-исследовательских программ (НИП). Она является в значительной мере продолжением и модернизацией попперовс-кой доктрины.

Основной проблемой для Лакатоса было объяснение значительной устой­чивости и непрерывности научной деятельности - того, что Кун называл «нор­мальной наукой». Концепция Поппера не давала такого объяснения, посколь­ку, согласно ей, ученые должны фальсифицировать и немедленно отбрасывать любую теорию, не согласующуюся с фактами. С точки зрения Лакатоса, такая позиция является «наивным фальсификационизмом» и не соответствует данным истории науки, показывающим, что теории могут существовать и развиваться, несмотря на наличие большого числа «аномалий» (противоречащих им фактов).

Это обстоятельство можно объяснить, по мнению Лакатоса, если сравни­вать с эмпирией не одну изолированную теорию, а серию сменяющихся теорий, связанных между собой едиными основополагающими принципами. Такую после­довательность теорий он и назвал научно-исследовательской программой.

НИП — это метатеоретическое образование, в пределах которого осуществляется теоретическая деятельность; это совокупность сменя­ющих друг друга теорий, объединяемых определенной совокупнос­тью базисных идей и принципов. Развитие науки, по Лакатосу, - это последовательная смена НИП, могущих какое-то время сосущество­вать или конкурировать друг с другом¹³⁹.

Структура НИП включает в себя «жесткое ядро», «защитный (или предохранительный) пояс» и систему методологических правил («эв­ристик»).

«Жесткое ядро» научной исследовательской программы - это то, что явля­ется общим для всех ее теорий, совокупность утверждений, которые в рамках данной исследовательской программы принимаются (в результате конвенции) как неопровержимые: наиболее общие представления о реальности, которую описывают входящие в программу теории; основные законы взаимодействия элементов этой реальности; главные методологические принципы, связанные с этой программой. Например, в ядро ньютоновской научно-исследовательской программы входят представление о том, что реальность состоит из частиц ве­щества, которые движутся в абсолютном пространстве и времени в соответствии с тремя известными ньютоновскими законами и взаимодействуют между собой согласно закону всемирного тяготения.

¹³⁸ Имре Лакатос (1922-1974) родился в Венгрии, диссертацию по философским вопросам математики готовил в Московском университете. За диссидентские взгляды в конце 40-х годов провел два года в тюрьме. После венгерских событий 1956 г. эмигрировал, работал в Лондонской школе экономики и политических наук, где стал наиболее ярким среди последователей Поппера. Лакатоса называли "рыцарем рациональности", поскольку он отстаивал принципы критического рационализма и полагал, что большинство процессов в науке допускает рациональное объяснение. Основные работы, переведенные на русский язык: "Доказательства и опровержения" (М., 1967); "Фальсификация и методология научно-исследовательских программ" (М., 1995).

¹³⁹ Лакатос И. История науки и ее рациональные реконструкции // Структура и развитие науки. - М., 1978; его же. Методология научных исследовательских программ // Вопросы философии. - 1995. - №4.

«Защитный пояс» - совокупность вспомогательных теорий и гипотез, ин­вариантом которых является «жесткое ядро». Он принимает на себя огонь кри­тических аргументов и предохраняют ядро НИП от фальсификации, от опро­вергающих фактов.

«Эвристики» - методологические правила, одни из которых говорят, каких путей исследования следует избегать (отрицательные эвристики), а другие, ка­ким путём следовать (позитивные эвристики) в рамках данной НИП. Позитив­ная эвристика состоит из правил, способствующих позитивному развитию про­граммы. Это определенная стратегия выбора первоочередных проблем и задач, которые должны решать ученые. Наличие позитивной эвристики позволяет опре­деленное время игнорировать критику и аномалии и заниматься конструктивны­ми исследованиями. Обладая такой стратегией, ученые вправе заявлять, что они еще доберутся до непонятных и потенциально опровергающих программу фак­тов и что их существование не является поводом для отказа от программы.

Целью науки, с точки зрения Лакатоса, является защита «жесткого ядра». Поэтому и изменение теорий в значительной степени зависят от взаимоотноше­ний «жесткого ядра» и «защитного пояса» и не очень зависит от эмпирической действительности¹⁴⁰.

В развитии НИП можно выделить два этапа - прогрессивный (программа прогрессирует, когда ее теоретический рост предвосхищает открытие эмпири­ческих фактов) и регрессивный (вырожденный) - теоретические обобщения от­стают от роста эмпирических фактов.

На прогрессивной стадии «положительная эвристика» способна стимули­ровать выдвижение вспомогательных гипотез, расширяющих содержание про­граммы. В рамках успешно развивающейся программы удается разрабатывать все более совершенные теории, которые объясняют все больше и больше фак­тов. Именно поэтому ученые склонны к устойчивой позитивной работе в рам­ках подобных программ и допускают определенный догматизм в отношении к их основополагающим принципам. Однако это не может продолжаться бесконечно.

Достигнув так называемого «пункта насыщения», развитие НИП резко за­медляется, эвристическая сила программы начинает ослабевать, и перед учеными возникает вопрос о том, стоит ли продолжать работать в ее рамках. Возрастает число несовместимых фактов, появляются внутренние противоречия, парадоксы. Тем не менее, наличие такого рода симптомов еще не может служить объектив­ным основанием для отказа от НИП. Такое основание, по мнению Лакатоса, воз­никает только с появлением новой НИП, которая объясняет эмпирический успех своей предшественницы и вытесняет ее дальнейшим проявлением эвристической мощи, способности теоретически предсказывать неизвестные ранее факты.

Процесс вытеснения прогрессирующими НИП своих предшественников, исчерпавших внутренние ресурсы развития, Лакатос называет научной революци­ей. При этом, по мнению Лакатоса, старые НИП исчезают бесследно. В этом от­ношении его взгляды мало отличаются от взглядов Поппера. К тому же Лакатос не анализирует процесс зарождения новых НИП, критерии оценки их прогрес­сивности, предполагая, что этот вопрос выходит за рамки методологии науки.

¹⁴⁰ Обоснование бытия Бога («жесткое ядро») средствами переинтерпретации физических теорий («защитный пояс») в таком случае нельзя отличить от деятельности ученого, познающего истину.

В концепции Лакатоса примечательным представляется то, что он вводит в «жесткое ядро», а также в «позитивную эвристику» метафизические принци­пы: «История науки без философии науки слепа, а философия науки без исто­рии науки пуста»¹⁴¹. В научное познание он вводит метатеоретические образо­вания, которые непосредственно не являются объяснением изучаемых явлений, но существенным образом влияют на теоретическую деятельность ученых в про­цессе поиска такого рода объяснений.

В своих работах Лакатос показывает, что в истории науки очень редко встре­чаются периоды, когда безраздельно господствует одна программа (парадиг­ма), как это утверждал Кун. Обычно в любой научной дисциплине существует несколько альтернативных научно-исследовательских программ. Конкуренция между ними, взаимная критика, чередование периодов расцвета и упадка про­грамм придают развитию науки тот реальный драматизм научного поиска, ко­торый отсутствует в куновской монопарадигмальной «нормальной науке».

Несомненно, концепция Лакатоса вносит новые моменты в понимание раз­вития научного знания, в частности пытается решить вопрос о его преемственно­сти. Однако она решает его только в рамках эволюционных периодов развития науки, а вопрос же о преемственности в ходе смены программ остается откры­тым. Кроме того, НИП Лакатоса не отражает влияние на процесс развития науки социокультурных факторов. Вместе с тем эта концепция является продуктивным средством историко-научных исследований некоторых периодов развития науки.

Томас Кун: историческая динамика научных знаний

Лидером социально-психологической реконструкции развития научного знания является Томас Кун¹⁴². Его концепция исторической динамики научного знания сформировалась в полемике с логическим эмпиризмом и критическим рационализмом. Кун предложил отказаться от господствовавшего в неопозити­вистской и попперианской философии образа науки как системы знаний, изме­нение и развитие которой подчинено канонам методологии и логики, и заме­нить его образом науки как деятельности научных сообществ, которая зависит от культуры, истории, социальной организации, психологической и техничес­кой базы.