НАУКА КАК СОЦИАЛЬНЫЙ ИНСТИТУТ 4 страница

Чтобы объяснить этот результат, X. Лоренц выдвинул ги­потезу о сокращении длины тел вдоль направления их дви­жения. Но это была всего лишь теория аа Ьос. Решение проблемы было найдено в 1905 г. А. Эйнштейном в его ра­боте по специальной теории относительности. В основе

этой теории лежат два постулата: 1. Все законы физики имеют один и тот же вид во всех инерциональных системах отсчета. 2. Во всех системах скорость света постоянна.

Развивая эту теорию, в 1918 г. Г. Минковский показал, что свойства нашей Вселенной следует описывать вектором в четырехмерном пространстве-времени. В 1916 г. Эйнш­тейн сделал следующий шаг и опубликовал общую теорию относительности (ОТО) — фактически теорию гравита­ции. Причиной тяготения, согласно этой теории, является искривление пространства вблизи массивных тел. В каче­стве математического аппарата в ОТО использован тен­зорный анализ.

Из теории относительности следует род важных следствий. Во-первых, закон эквивалентности массы и энергии. Во-вторых, отказ от гипотез о мировом эфире и абсолютных пространстве и времени. В-третьих, эквивалентность грави­тационной и инерционной масс.

Теория относительности нашла многочисленные экспери­ментальные подтверждения и используется в космологии, физике элементарных частиц, ядерной технике и др.

Торсионная физика — наука о торсионных полях, обусловлен­ных кручением пространства (1огвюп означает кручение). Впервые задача кручения пространства на уровне уравне­ний ОТО была исследована в 1922 г. Э. Картаном. Из его теории следовало, что константа торсионного взаимодей­ствия должна быть пренебрежительно мала. Однако в тео­рии Картана допущена оплошность: отсутствует угловая система координат. Это упущение в 1980 г. было исправле­но Г. И. Шиповым, который построил теорию физическо­го вакуума с использованием угловых координат и коэф­фициентов кручения Г. Риччи. Эта теория позволила устранить ограничения, полученные Картаном.

Альтернативную теоретическую модель торсионного поля предложил А.Е. Акимов. В этой модели использова­но решение релятивистского квантового уравнения, по­лученное П. Дираком в 1929 г. Используя результаты тео­рии Дирака, Акимов предположил, что квантовый вакуум содержит волновые свертки электронов и позит­ронов, обладающие нулевыми значениями массы, заряда и спина. Возмущение вакуума, по спину, вызванное вне­шним источником, и приводит к возникновению нового вида фундаментальных взаимодействий — торсионных полей. Кручение физического пространства — столь же пяп фундаментальное свойство нашего мира, как и его ис-кривление, предсказываемое теорией относительности.

Существование торсионных полей подтверждено в мно­гочисленных сериях экспериментов. Разработаны и по­лучили практическое применение полупромышленные торсионные технологии производства улучшенных мате­риалов.

Физика — наука, изучающая фундаментальные и наиболее общие свойства и законы движения объектов материаль­ного мира. Понятия физика и физические законы — осно­ва всего естествознания.

Термин «физика» (от греческого рпуздз — природа) вве­ден в науку Аристотелем. Развитие физики как современ­ной науки началось после обоснования Н. Коперником ге­лиоцентрической системы мира: физика Аристотеля противоречила этой системе. Принципиальной важности шаг сделан Г. Галилеем, который превратил физику в экс­периментальную науку. И. Ньютон ввел в физическую те­орию математический аппарат изобретенного им (и неза­висимо от него Г. Лейбницем) дифференциального и интегрального исчисления. Используя синтез эксперимен­тальных и теоретических методов, Ньютон создал класси­ческую механику, которая к началу XIX в. приобрела со­временную форму.

Целью физики является формулировка общих законов природы и объяснение конкретных явлений. Основные разделы физики: классическая механика, термодинамика и статистическая физика, теория электромагнетизма, те­ория относительности, квантовая механика. Физика слу­жит научной основой большого числа технических при­ложений (гидромеханика, теория тепломассообмена, техническая механика, микроэлектроника и др.).

Вопросы для обсуждения__________

1. Парадигма античной натурфилософии.

2. Гипотетическая физика Декарта и физика принци­пов Ньютона.

3. Метафизика в физике Ньютона.

4. Механистическая картина мира.

5. философские основания и принципы теории от­носительности.

6. Стандартная космологическая модель.

7. Философские основания и мировоззренческое зна­чение квантовой механики.

8. Кручение пространства и изменение его кривиз­ны как фундаментальная основа реальности.

9. Философские основания и принципы нелинейной науки и синергетического мышления.

10. Эволюционная парадигма в современной картине мира.

11. Принципы самоорганизации и бифуркационный характер эволюции открытых нелинейных систем.

12. Онтологические и гносеологические проблемы современной научной картины мира.

Литература______________

Владимиров Ю.В. Метафизика. М., 2002.

ГейзенбергВ.физикаифилософия.Частьицелое.М., 1989.

Кун Т. Структура научных революций. М., 2001.

Курдюмов С.П., Князева Е.Н. Основания синергетики. М., 2002.

Лесков Л.В. Нелинейная Вселенная. М., 2003.

ЛиндеА.Д. физика элементарных частиц и инфляционная космология. М., 1990.

Пенроуз Р. Новый ум короля. М., 2003.

Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса. М., 2000.

Современная философия науки. М., 1996.

Теория познания и современная физика. Под ред. Ю.В. Сачкова. М., 1984.

Хакен Г. Тайны природы. Синергетика: наука о взаимодействии. М.-Ижевск, 2003.

Хокинг С. От Большого Взрыва до черных дыр. М., 1990.

Шипов Г.И. Теория физического вакуума. М., 1997.

Эйнштейн А., ИнфельдЛ. Эволюция физики. М., 2001.

Ъавг1о У. ТЬе 'УУЫзреппд Роипй. А Регвопа! Сшйе 1о 1Ье Етегдшд ЛЛзюп о! 8с1епсе. Коскрог1 МА, 1996.

642/643

Раздел VIII

Философия, наука, культура

643/644

Как было показано в предыдущих разделах, про­блемное поле философии науки в существенной сте­пени зависит от понимания сущности науки, ее общей структуры, а также от содержания науки в его много­образии и исторической изменчивости. Однако, не в меньшей, если не в большей, степени проблемное пространство философии науки зависит от того или иного понимания философии, ее предмета, природы философского знания, характера и механизма взаимо­связи философского и конкретно-научного знания.

Философия, безусловно, является более общей ког­нитивной структурой по сравнению с частными наука­ми и ее отношение к последним во многом аналогично отношению теоретического и эмпирического знания в рамках самих конкретных наук. Другими словами, философское знание выполняет функции интерпрета-тивной матрицы по отношению к частным наукам и особенно — фундаментальным теориям. Однако, имма­нентно присущий философии плюрализм неизбежно порождает соответствующий плюрализм философских интерпретаций науки, задает различное видение ее философских проблем и способов их анализа. Среди огромного числа конкретных вариантов философской интерпретации содержания науки, которые имели место в истории их взаимоотношения и наличествуют сегодня, можно выделить, на наш взгляд, четыре ос­новных традиции: трансценденталистскую («метафи­зическую»), позитивистскую, антиинтеракционистс-кую, диалектическую. Каждая из них в свою очередь представлена различными версиями. Например, в рам­ках трансценденталистской традиции философии на-

уки можно указать на такие оппозиционизирующие друг другу ее варианты как кантианская, гегелевская или феноменологическая «философии науки». Столь же хорошо известны различия между первым (Конт, Спенсер, Милль), вторым (Мах, Дюгем и др.) и третьим (Шлик, Рассел, Карнап и др.) позитивизмом.

Столь же многообразны варианты антинтеракцио-нистской и диалектической традиций. О сущности и возможностях каждой из них будет сказано ниже. То или иное понимание «философии науки», ее предмета, основного содержания и проблематики существенно зависит от принятого (явно или неявно) решения о взаимоотношении, способах и механизмах взаимосвя­зи «философии» и «науки». Эти решения имеют своей необходимой предпосылкой то или иное истолкование природы философского и научного знания, те или иные ответы на следующие кардинальные вопросы. Как возможна философия? Как возможна наука? Является ли философское знание априорным или апостериор­ным, обобщающим или конструирующим, аналитичес­ким или синтетическим? Должна ли философия в сво­их концептуальных построениях опираться только на содержание науки или на весь тотальный опыт осво­ения человеком действительности, включающий в себя также различные формы вненаучного знания? Являет­ся ли научное знание результатом предварительного накопления значительного числа эмпирических данных и их последующего обобщения, или в науке эмпири­ческим исследованиям всегда предшествует некоторая теоретическая гипотеза, направляя и интерпретируя их? Существуют ли логические методы открытия науч­ных законов и теорий, а если — нет, то как и за счет чего последние появляются и утверждаются в научном сообществе? Способны ли данные эмпирического опы­та доказать истинность какой-либо научной теории или хотя бы сделать ее вероятно истинной? Является ли аргументация от частного к общему, от опыта к теории вообще законной операцией с логической точки зре­ния (проблема индукции) ? Используются ли философ­ские идеи в процессе выдвижения, обоснования и принятия фундаментальных научных гипотез и теорий

и насколько необходимо использование этого когнитив­ного ресурса для развития науки? Возможна ли фило­софия как наука и какой позитивный смысл возможен у понятия «научная философия» ? Что означает посто­янное и все увеличивающееся в ходе развития науки множество конкурирующих моделей, теорий, иссле­довательских программ, относящихся к описанию и объяснению не разных, а одной и той же предметной области? Плюрализм в науке— это закономерное, неизбежное состояние науки или случайное и прехо­дящее? Все сформулированные выше вопросы образу­ют основное содержание проблемы соотношения фи­лософии и науки, взаимосвязи философского и конк­ретно-научного знания.

Очевидно, что и философия и наука являются орга­ническими элементами более широкой реальности — культуры, понимаемой как совокупность всех спосо­бов и результатов взаимодействия человека с окружа­ющей его действительностью, как тотальный опыт освоения человеком мира и адаптации к нему. В рам­ках этой тотальности философия и наука не только каким-то образом влияют друг на друга, но испытыва­ют на себе влияние со стороны других элементов куль­туры (обыденного опыта, права, искусства, политики, экономики, религии, материальной деятельности и др.). Достаточно в этой связи указать на хорошо известные исторические примеры мощного воздействия религии на философию и науку в средние века. С другой сто­роны, столь же хорошо известно сильное влияние, которое испытали философия и наука со стороны по­требностей экономического и политического совершен­ствования общества в эпоху Возрождения и Новое время. Хотя, влияние культуры отнюдь не может отме­нить внутреннюю логику развития и философии и науки, как и других подсистем культуры. Наконец, очень важное значение для понимания предмета фи­лософии науки, характера ее проблематики и спосо­бов решения имеет обсуждение темы «наука и культу­ра». И здесь центральным является вопрос: может ли быть адекватным основанием развития современной культуры только ее ориентация на естествознание и

технические науки? Или развитие культуры возможно только при ее ориентации на взаимодействие есте­ственных и гуманитарных наук, на критическое осмыс­ление и обобщение всей человеческой культуры в ее историческом и конкретном разнообразии, а не только на ту ее часть, которая поддается научной интерпрета­ции? Вопрос о весе и значении науки как факторе развития современной культуры — одна из актуальных тем обеспечения высоко адаптивного существования настоящего и будущего человечества. Амбивалентное влияние науки на современный социальный прогресс и возможное будущее человечества и необходимость гармоничного дополнения научного мышления различ­ными вненаучными формами (мораль, искусство, ре­лигия и др.), во многом задающих и воспроизводящих целостного, гармоничного и гуманитарного Человека, известна в современной философской литературе как проблема сциентизма и антисциентизма. Она не толь­ко широко обсуждается в средствах массовой инфор­мации всего мира, но и служит идейной основой таких протестных общественных движений как «антиглоба-лизм», «зеленые», «экологизм», «новый гуманизм» и т. д. Экологический и этический контроль со стороны об­щества за развитием науки и ее применениями в граж­данской и военной сферах стал актуальным как никог­да ранее в человеческой истории. От взвешенного и мудрого решения этой проблемы напрямую зависит ближайшее и отдаленное будущее человечества.

Глава 1

ВЗАИМООТНОШЕНИЕ ФИЛОСОФИИ И НАУКИ:

ОСНОВНЫЕ КОНЦЕПЦИИ

За весьма длительную историю сосуществования философии и науки как самостоятельных и во многом различающихся (по предметам, средствам, методам и функциям) форм познавательной и ориентировочной деятельности человека, был сформулирован ряд кон­цепций о их взаимоотношении. Исторически первой, прошедшей длительную эволюцию и долгое время (вплоть до середины XIX в.) признававшейся бесспор­ной подавляющим большинством философов и ученых и по существу не имевшей альтернатив, была концеп­ция, которую мы считаем правильным назвать «трансценденталистская», хотя в работах по философии она часто называлась и «метафизической» (особенно у позитивистов) и «натурфилософской» (особенно, когда речь шла о соотношении философии и естествознания). В чем сущность трансценденталистской концепции соотношения философии и науки? Кратко она может быть выражена формулой: «Философия — наука наук» (или «Философия — царица наук»). Что означает эта формула? Во-первых, подчеркивание гносеологическо­го приоритета философии как более фундаментально­го вида знания по сравнению с конкретными науками. Во-вторых, руководящую роль философии по отноше­нию к частным наукам. В-третьих, самодостаточность философии по отношению к частно-научному знанию и, напротив, существенную зависимость частных наук от философии, относительность и партикулярность истин конкретных наук.

Впервые трансценденталистская концепция была сформулирована и в достаточной мере обоснована уже в рамках античной культуры, где частно-научному по­знанию заведомо отводилась подчиненная роль по от­ношению к философии, как «прекраснейшей и бла­городнейшей» из наук. фактически все крупные фи­лософы античности, начиная с Пифагора, Фалеев, Парменида, Платона и Аристотеля, несмотря на суще­ственные различия их философских взглядов, придер­живались трансценденталистской концепции. Более того, в силу значительного развития философии, кото­рое она получила в Древней Греции, и неразвитости только-только зарождавшихся частных наук, транс­ценденталистская концепция выглядела как естествен­ная, само собой разумеющаяся и полностью соответству­ющая их реальному взаимоотношению в рамках су­ществующей культуры. Каковы же гносеологические основания, на которые опирается трансценденталист­ская концепция? Наиболее существенными из них яв­ляются следующие:

1) философия формулирует наи­более общие законы о мире, человеке и познании;

2) философия стремится к достижению объективно-истинного и доказательного («эпистемного») характе­ра своих всеобщих утверждений («первых принципов», «аксиом» всего рационального знания);

3) частные науки (многие из которых сформировались в античную эпоху: геометрия, механика, оптика, история, полити­ка, биология, физика, астрономия и др.) в отличие от философии изучают не мир в целом, а только отдель­ные его фрагменты («сферы») и потому их истины не имеют всеобщего характера; философское знание — всеобще, частно-научное — партикулярно;

4) посколь­ку мир («космос») целостен, а целое всегда определяет свои части (их функции и предназначение), постольку истины философии «выше» истин частных наук; пос­ледние должны «подчиняться» первым и соответство­вать им;

5) источником философских истин является самопознающее мышление, Логос, Разум (иначе им и неоткуда появиться), тогда как источником частных наук является эмпирический опыт и последующая его логическая обработка с помощью мышления (абстрагирования, индукции и интуиции —Аристотель);

6) ис­тины разума в своей сущности необходимы, поскольку основаны на интеллектуальной очевидности («умозре­нии» — Аристотель) или припоминании своего бытия в мире чистых сущностей («идей» — Платон); поэтому истины философии — необходимые истины;

7) истины опыта, из которых исходит наука, сами по себе всегда только вероятны (во-первых, в силу конечности, огра­ниченности любого опыта; во-вторых, из-за того, что чувства могут иногда обманывать нас, и, наконец, по­тому, что частно-научные обобщения получаются все­гда с помощью перечислительной индукции, которая в целом (кроме крайне редкого случая — полной индук­ции) является не-доказательной формой умозаключе­ния;

8) частно-научные, опытно приобретенные исти­ны также могут получить доказательный статус, но только в том случае, если будут выведены из всеобщих и необходимых истин философии, «подведены» под них.

Таким образом, истины философии «выше» истин частных наук по своему гносеологическому происхож­дению и статусу (как аксиомы геометрии «выше» ее теорем); частные науки своими собственными метода­ми не способны достичь необходимо-истинного, а тем более — всеобщего знания. Единственный способ для них добиться этого — приобщение к философским истинам, логическое выведение из последних. Сфор­мулированные выше представления о природе фило­софского и частно-научного знания с необходимостью приводят к необходимости подчинения частных наук философии, желательности редукции частно-научных истин к философским, во-первых «во благо» первым, а во-вторых, для достижения целостности всей сферы истинного знания.

Несмотря на многочисленные исторические кол­лизии в ходе реального взаимодействия философии и частных наук (например, абсолютизация от имени аристотелевской философии геоцентрической системы мира Птолемея как необходимо истинной, или после­дующая мощная философская критика, не говоря уже о религиозной, гелиоцентрической системы мира Ко­перника— Галилея), в целом трансценденталистская

концепция сыграла положительную роль в развитии частных наук, так как философия долгое время в силу неразвитости частных наук служила для них огромным когнитивным резервуаром. Философия также всегда поддерживала, защищала и развивала культуру раци­онального мышления, в рамках которой только и могли развиваться научные исследования. Охранительная и эвристическая роль философии по отношению к науке четко проявилась даже в Средние века, когда роль жреца Высшей Истины взяла на себя религия. Ирра­циональность религии и рациональность науки были несовместимы по существу, тогда как и философия и частные науки при всех коллизиях их взаимоотноше­ний все же имели своим основанием общий источ­ник — мышление, разум.

В период позднего средневековья, благодаря чет­кому различению истин веры и истин разума, Фоме Аквинскому удалось смягчить несовместимость между религией и наукой, поместив философию в качестве необходимой прослойки («посредствующего звена») между религией и наукой. Однако, этот синтез имел тот существенный недостаток, что только одна фило­софская система, а именно философия Аристотеля, была объявлена от имени религии Истинной филосо­фией. Благодаря такой «услуге» со стороны религии философия Стагирта оказалась в амбивалентном поло­жении по отношению к науке.

С одной стороны, она оправдывала и защищала науку, а с другой '-— тормозила ее развитие, привязы­вая ее к философии Аристотеля слишком тесными уза­ми. Не случайно, когда в эпоху Возрождения и Новое время наука под влиянием экономических и политичес­ких потребностей общества стала стремительно разви­ваться, ученые и философы выступили за освобожде­ние науки не только от жесткого контроля со стороны церкви, но и от аристотелевской философии («схолас­тики») (Г. Галилей, Р. Декарт, Ф. Бэкон и др.).

Итак, на первом этапе эволюции трансценденталистской концепции взаимоотношение между филосо­фией и наукой понималось как отношение между «все-общими объективными истинами» (философия) и «ча­

стными объективными истинами» (конкретные науки). Истина при этом понималась как абсолютное тожде­ство содержания сознания и бытия. Исходя из идеи логической целостности и гомогенности всей системы истинного знания, философия мыслилась в качестве ее аксиоматической составляющей, а частные науки — теоремной части. Такой взгляд имел объективные со-цио-культурные основания: 1) относительно небольшой объем эпистемного знания (вплоть до середины XIX века объем этого знания был таким, что им мог полно­стью овладеть отдельный ученый-энциклопедист), 2) слабое развитие частных наук (как в плане опытно-экспериментальной базы, так и отсутствия у науки собственного теоретического языка), их малого отно­сительного веса в структуре материальной и духовной культуры общества, 3) существенной роли философии и религии в мировоззренческой и духовной жизни античной и средневековой цивилизаций.

Второй этап эволюции трансценденталистской концепции охватывает период «Новое время — сере­дина XIX в.». В это время происходит стремительное развитие частных наук, экспериментально-математи­ческого естествознания, математики, гуманитарных наук, дисциплинарная организация науки, создание новой системы высшего образования (естественно­научных, политехнических и инженерных вузов), ин-ституализация науки (создание национальных акаде­мий наук, научных лабораторий, обсерваторий, стан­ций и экспедиций).

Частные науки начинают играть все большую роль в развитии производительных сил общества, повышать свой вес, практическую и теоретическую значимость в общей системе культуры, оформляться в ее относитель­но независимую подсистему, развитие которой все в большей мере начинает определяться ее внутренними потребностями и закономерностями. Завершением это­го процесса становится создание такой новой культур­ной реальности, которая получила название «класси­ческая наука». Ее символом становится «механика Ньютона» или «классическая механика». Основным и очевидным фактором, способствовавшим стремитель-

ному росту системы частно-научного знания, было прежде всего эмпирическое исследование природы и общества, создание твердой фактуальной базы науки, точное ее математическое описание и обобщение, а вовсе не выведение научных законов и теорий из не­кой «истинной философии». Сознавая необходимость, с одной стороны, согласования любых научных теорий с фактами, а с другой, — опоры на некие философские предпосылки о методах истинного познания, ученые того времени при конфликте «упрямых» фактов и философских оснований, как правило, отдавали реши­тельное предпочтение первым (Галилей, Коперник, Сервет, Бюффон, Лавуазье и др.). Наука все больше осознавала и идентифицировала себя в качестве осо­бого, самостоятельного и относительно независимого от философии вида рационального познания. Лозунгом ее бытия стало знаменитое изречение Ньютона: «фи­зика, берегись метафизики!» Идея единой гомогенной системы рационального знания во главе с философи­ей уже к началу XIX в. явно не соответствовала реаль­ному месту и роли частно-научного и философского знания в культуре. Со временем наука все более твер­до и решительно стала заявлять о своей значимости и суверенности. В результате объективно существовав­шая система рационального знания (философия + наука) все больше эволюционировала от гомогенного способа своей организации к уровневому, где частные науки и философия уже понимались как качественно различные (и по предмету, и по результатам) виды рационального знания, отношения между которыми не могут пониматься в духе логического соподчинения, выводимости одного из другого.

Можно без преувеличения сказать, что эта пробле­ма стала одной из ведущих тем в развитии философии XVII — XIX вв., решение которой во многом определило ее содержание и основные направления (от наукоцен-тризма и гносеологизма Декарта, Бэкона, Канта и др. до иррационализма романтиков, экзистенциалистов, философов жизни, культуры и т. д.). Описанные выше существенные изменения в мире рационального зна-ния не могли не сказаться и на эволюции трансцен-

денталистской концепции соотношения философии науки. Наибольший вклад в ее трансформацию внесли представители немецкой классической философии и, прежде всего, Кант и Гегель. Кант путем разведения предметов философии и науки, Гегель — путем опре­деления и разведения их методов. Кант вывел за пре­делы философии сферу онтологии, область объектив­ного рационального знания, оставив ее исключитель­но за наукой. По Канту («критическому») предмет философии — сознание, гносеология и теория ценно­стей. При этом, сохраняя верность трансценденталист-ской концепции соотношения философии и науки, Кант ставит гносеологию, общую теорию сознания и позна­ния выше онтологии, считая, что то или иное решение гносеологических проблем определяет соответствую­щее решение наукой ее по существу онтологических проблем, хотя последние в существенной степени и опираются на эмпирическую информацию об объек­тах, которая не может быть выведена из философских систем. Согласно Канту, наука не выводима из фило­софии, но все же определяется ею, так как ученые в ходе осуществления процесса познания не могут не опираться на те или иные представления о возможно­стях и способах достижения истинного знания об объектах (предметах).

В условиях очевидного расслоения и самооргани­зации системы объективного рационального знания на два качественно различных уровня: частно-научный и философский, Гегель попытался спасти трансценден-талистскую концепцию их соотношения путем разра­ботки и приписывания истинно-философскому и есте­ственно-научному познанию двух различных методов воспроизведения сущности познаваемых объектов — диалектического и метафизического методов. Гегель полагал, что в силу всеобщего характера развития, как характеристики бытия любых объектов, только диалек­тический метод познания способен привести к абсо­лютно-истинному постижению реальности, в том чис­ле, к построению истинной системы природы. И такой системой может быть только диалектическая онтоло­гия, диалектико-логическая «философия природы».

Частно-научный же тип познания, как он реализовал­ся в ново-европейской культуре — это по Гегелю од­носторонний, метафизический способ познания. По­скольку частные науки при построении своих теорий абстрагируются от идеи развития изучаемых ими объектов (например, та же механика Ньютона) и дела­ют ставку на эмпирический опыт, математику и фор­мальную логику, которые по самому своему существу, считает Гегель, являются метафизическими науками, отрицающими необходимость и полезность логических противоречий при описании объектов, постольку ново­европейское естествознание для достижения объектив­ной истины о природе нуждается в радикальном мето­дологическом переоснащении, в замене метафизи­ческого метода познания диалектическим. В своей «Философии природы» Гегель от имени диалектичес­ки развивающейся Абсолютной Истины, составляющей по его мнению субстанцию всякого истинного мышле­ния, отстаивает в целом вполне перспективную и эв-ристичную идею всеобщей эволюции природы, разви­тия ее от более простых форм организации к более сложным. Это развитие включает в себя: внутренние объективные противоречия как источник развития, переход количественных изменений в качественные, сохранение законов функционирования низших форм в высших путем их подчинения законам последних («диалектического снятия» первых вторыми). С другой стороны, от имени той же Абсолютной Истины и ее развития Гегель доказывал, что число планет солнеч­ной системы должно быть равно семи (именно столько их было известно современной ему астрономии), что пространство — трехмерно и эвклидово и не может быть другим, что необходимость первичнее случайно­сти, что мир — детерминистичен, а случайность есть лишь проявление (правда, объективное) необходимос­ти. Таким образом, Гегель от имени своей диалектики просто-напросто абсолютизировал многие положения современного ему естествознания, что в общем-то явно противоречило самой идее универсальности развития науки и тормозило это развитие, что и подтвердила в скором история науки. Дело в том, что построение

любой теоретической системы, в том числе и системы «Философии природы», всегда требует опоры на ка­кой-то эмпирический материал и Гегель вынужден был заимствовать у современной ему науки многие ее по­ложения, казавшиеся тогда доказанными или, во вся­ком случае, бесспорными истинами. Таким образом, любая диалектическая система как нечто по необходи­мости определенное («конечное») всегда будет проти­воречить самой себе с точки зрения диалектического метода, видящего на всем определенном печать его ограниченности и конечности. Та же участь" постигла и «Философию природы» Шеллинга, когда от имени философии теоретическому естествознанию навязы­вался некий истинный метод познания, которому уче­ные должны непременно следовать, если хотят полу­чить абсолютно-истинное и объективное знание об изучаемых ими предметных областях, по необходимо­сти конечных и ограниченных. Новая версия трансцен-денталистской концепции соотношения философии и науки утверждала, что только философия и философы находятся в положении универсального субъекта по­знания, обладающего истинным методом и масштабом видения любых объектов. Однако, такой «империали­стический» подход к науке уже не мог найти поддер­жки у большинства ученых XIX века, которые на сво­ем опыте постоянно убеждались в огромной предска-зательной и объяснительной мощи конкретно-научного знания, его практической применимости и эффектив­ности. В сознании ученых все больше назревало недо­вольство менторской и поучающей позицией филосо­фии по отношении к науке, стремление освободится от ее опеки и зависимости как от факторов, все более становящихся тормозом в развитии науки. В 30-х гг. XIX в. это умонастроение ученых было теоретически сформулировано и обосновано в позитивистской кон­цепции соотношения философии и науки, в работах О. Конта, Г. Спенсера, Дж.Ст. Милля.