ПАТОПСИХОЛОГИЧЕСКОГО ЭКСПЕРИМЕНТА 7 страница

В мыслительной деятельности здорового человека все эти факторы нераздельно слиты, и поэтому мы часто их

не можем проанализировать. Исследование некоторых

форм патологии мышления позволяет это сделать. Анализ уже описанных в 2 нарушений операционной стороны мышления больных шизофренией может служить доказательством его измененного мотивационного компонента. В разныхпонятиях: повышенная актуализация

маловероятных свойств (Ю. Ф. Поляков, Т. К. Мелешко),

искажение процесса обобщения (Б. В. Зейгарник),

сверхвключаемость (Л. Чепмен, Векович) - разными

авторами установлено, что мышление подобных боль-

ных отражает не реальные, а <латентные>, малозначимые, малоупроченные свойства предметов. При этом пси-

хологическая характеристика этих понятий остается не-

достаточно раскрытой.

Значимым, существенным является для человека то,

что приобрело смысл в его жизнедеятельности. Не частота появления того или иного признака или свойства

предмета делает его значимым или существенным, а та

осмысленность, та роль, которую этот признак сыграл в

жизни человека. Предмет, события могут в разных

жизненных условиях приобретать разный смысл, хотя

знания о них остаются те же. А. Н. Леонтьев прямо ука-

зывает, что явление меняется со стороны <смысла для

личности>.

Вместе с тем значение вещей, совокупность наших

знаний о них остаются устойчивыми. Несмотря на то что

личностная направленность и содержание мотивов могут

оказаться различными, основная практическая деятель-

ность формирует устойчивость предметного значения

вещей.

Наше восприятие мира всегда включает в себя и

смысловое отношение к нему и его предметно-объектив-

ное значение. При известных обстоятельствах превали-

рует то одна, то другая сторона> но обе они слиты в гар-

моническом единстве.

Конечно, изменение эмоций, сильные аффекты могут

и у здорового человека привести к тому, что предметы

или их свойства начинают выступать в каком-то изме-

ненном значении. Однако при решении эксперименталь-

ных задач объекты выступают в своей однозначной ха-

рактеристике. При всех индивидуальных различиях: разниц в образовании, при всей разновидности мотивов,

интересов - здоровый человек при необходимости клас-

сифицировать объекты подходит к ложке как <ложке>,

а не как <движущемуся предмету>. Операция класси-

фикации может проводиться в более или менее обоб-

щенном плане, но предметное значение объекта, с кото-

рым человек совершает ту или иную операцию, остается

устойчивым. Поэтому признаки, на основании которых

проводится операция классификации, актуализирующие-

ся ассоциации носят в известной мере характер стан-

дартности и банальности. У ряда наших больных шизо-

френией эта устойчивость объективного значения вещей

нарушалась. Особенно это выступает в той форме на-

рушений мышления, обозначенном нами как <разноплановость> мышления.

Разноплановость мышления. Нарушение мышления,

обозначенное нами как разноплановость, заключается в

ром, что суждения больных о каком-нибудь явлении

протекают в разных плоскостях. Больные могут обобщить предлагаемый им материал; они могут сравнивать

на основании существенных признаков; вместе с тем их

суждения протекают в разных руслах (табл. 4).

Речь идет не о том всестороннем, исчерпывающем

Анализе, свойственном мышлению здорового человека, о

Подходе к явлению с разных сторон, при котором дейст-

вия и суждения обусловлены единой целью и условиями

задания, установками личности, при котором предметная

однозначность вещи сохраняется. Парадоксальность установок этих больных, смысловая смещенность приводили к глубокому изменению

структуры любой деятельности как практической, так и

умственной. В качестве существенного выступало то, что

соответствовало измененным парадоксальным установ-

кам больного. Так, например, при классификации пред-

метов больные объединяют предметы то на основании

их свойств, то на основании личных вкусов, то на осно-

вании обрывков воспоминаний, эстетических или этиче-

ских установок (см. табл. 4).

В своем докладе на XVIII Международном конгрессе

психологов в Москве (1966 г.) <Потребности, мотивы

и сознание> А. Н. Леонтьев говорил о том, что усвоен-

ные человеком значения могут быть более узкими или

более широкими, менее адекватными или более адекват-

ными, но они всегда сохраняют свой объективированный,

как бы <надличный характер> [35, стр. 9]. Очевидно, у

описываемых нами больных этот <надличный> харак-

тер значений был утерян. Возможно, что в тесной связи

-с <разноплановостью> находится и наблюдаемая у боль-

ных шизофренией и символика мышления, когда <ба-

нальные> обыденные вещи начинают выступать в виде

, необычных символов. В результате разноплановости

мышление больных становится нецеленаправленным.

Т а б л иц а 4

Выполнение задания <классификация предметов> больным М.

с <разноплановостью> мышления

Предметы, объединенные больным

в группе

Объяснения больного

Слон, лошадь, медведь, бабочка,

жук

Цветок, бабочка, ребенок

Лопата, кровать, ложка

Автомобиль, самолет, корабль

Врач, лыжник, моряк

Цветок, кусты, деревья, овощи и

фрукты

. Стакан, чашка, кастрюля

Часы, пароход

Животные

Группа эстетическая, что мо-

жет быть красивее ребенка,

любая красота (бабочка изъ-

ята больным из группы жи-

вотных)

Железные

Транспорт

Благородные профессии, укреп-

ляющие тело и дух человека

Растения

Посуда

Техника

Резонерство. Нарушение мотивационного компонента

в мышлении находит свое отражение в симптоме, обоз-

начаемом как <резонерство>,. Этим термином клиницисты

обозначают <склонность к бесплодному мудрствованию>,

тенденцию к непродуктивным многоречивым рассужде-

ниям. Резонерские суждения больных определяются не

столько нарушением его интеллектуальных операций,

сколько повышенной аффективностью, неадекватным

-отношением, стремлением подвести любое, даже незна-

чительное явление под какую-то <концепцию>.

Нередко неадекватные суждения больных отмечаются

даже у больных, у которых вообще эксперимент не выяв-

ляет нарушений познавательных процессов. Так, больной

Н. (шизофрения), рисуя в опыте <пиктограмма> для за-

поминания слова <теплый ветер>, <флюгер>, заявляет:

<Но это я в буквальном понимании слова, учтите обя-

зательно, так как флюгером называют беспринципного

человека, понимаете. Это очень гадкое явление, непри-

стойное, люди-флюгеры не имеют права называться

людьми>; другая больная, хорошо справляющаяся со

сложными экспериментальными заданиями, при предъ-

явлении пословицы <Не все то золото, что блестит> гово-

рит: <Это значит, что надо обращать внимание не на

внешность, а на внутреннее содержание>. И тут же до-

бавляет: <Но все же я должна сказать, что с точки

зрения диалектики это не совсем правильно, ведь суще-

ствует же единство формы и содержания, значит, надо

обратить внимание и на форму>.

Психологическая характеристика симптома резонер-

ства стала предметом специального исследования нашей

сотрудницы Т. И. Тепеницыной (1965). Как показали ре-

зультаты ее исследования, неадекватность, разноплано-

вость суждений больных, их многоречивость выступали

в тех случаях, когда имела место либо аффективная за-

хваченность больного, либо чрезмерное сужение круга

смыслообразующих мотивов, либо повышенная тенден-

ция к <оценочным суждениям>. Т. И. Тепеницына пишет,

что <резонерство> выражается в претенциозно-оценочной

позиции больного и склонности к большому обобщению

по отношению к мелкому объекту суждений [68, стр. 72]

и отмечает, что аффективность проявляется и в самой

форме высказывания. Сам грамматический строй речи

этой категории больных отражает эмоциональные осо-

бенности резонерства. Своеобразен синтаксис, своеоб-

разна лексика резонерских высказываний. Больные

часто используют инверсии, вводные слова. .

4. НАРУШЕНИЕ КРИТИЧНОСТИ МЫШЛЕНИЯ

Нарушения целенаправленности мышления часто

возникают потому, что не осуществляется постоянный

контроль за своими действиями и коррекция допущен-

ных ошибок. Отдельные элементы этого патологического

явления мы могли уже видеть в структуре тех измене-

ний мышления, которые мы назвали <разнопланово-

стью>, <искажением уровня обобщения>. Однако в наи-

более отчетливых формах оно выступает в случаях

поражения лобных долей мозга. Этот вид нарушения"

мышления можно охарактеризовать как нарушение его

критичности.

Вопрос о критичности мышления решался в .психо-

логии только в общем плане. С. Л. Рубинштейн подчер-

кивал, что только в процессе мышления, при котором

субъект более или менее сознательно соотносит резуль-

таты мыслительного процесса с объективными данными,

возможна ошибка и что <возможность осознать ошибку

является привилегией мысли>. Выделяя качество ума,

Б. М. Теплов указывает на критичность и оценивает ее

как умение взвешивать все доводы <за> и <против> на-

мечающихся гипотез и подвергать эти гипотезы всесто-

ронней проверке. Понятие критичности является

весьма существенным при психопатологическом анали-

зе. Оценка состояния больного, установление диагноза

заболевания часто основываются на наличии или отсут-

ствии критичности больного.

Понятие критичности в психопатологии неоднозначно;

в одних случаях под этим понятием имеется в виду

адекватное отношение к своим болезненным проявле-

ниям, например к бреду, к галлюцинациям. В более ши-

роком смысле критичность состоит в умении обдуманно

действовать, сличать, проверять и исправлять свои дей-

ствия в соответствии с ожидаемыми результатами. Имен-

но эта возможность сличения является основой регуля-

ции своего поведения.

Мы остановимся подробнее на этой характеристике

критичности, когда будем анализировать нарушения мо-

тивационной сферы (глава IV). Здесь мы хотели пока-

зать, как нарушение подконтрольности нарушает мысли-

тельную деятельность, лишая ее целенаправленности,

При выполнении какого-нибудь интеллектуального зада-

ния (например, классификации объектов) интеллекту-

альные операции заменяются бездумными манипуляция-

ми. Так, например, едва взглянув на карточки, больные

начинали раскладывать по группам предметы, лежащие

рядом. В результате у одного такого больного образова-

лась группа, в которую входят: медведь, термометр, ло-

пата, шкаф, в другую группу он собирает карточки,

находящиеся по краям стола: гриб, птица, велосипед.

По существу говоря, сама задача классификации не вы-

ступала для больного как таковая.

При указании экспериментатора, что группы надо

отбирать по смыслу, чтобы карточки в группе подходили

друг к другу, больной правильно.их сортирует по обоб-

щенному признаку (животные, мебель, люди, растения).

Подобное <бездумное> поведение больных выступало

и при выполнении больными несложных заданий. Напри-

мер, при описании серии картинок, изображающих по-

следовательно нападение волков на мальчика, идущего

в школу, больной, едва взглянув на картинки, говорит:

<Мальчик лезет на дерево, хочет, нарвать яблок, вероят-

но>. Экспериментатор: <Посмотрите внимательнее>.

Больной: <Мальчик спасается от волков>.

Больные могут осмыслить содержание басни, услов-

ный смысл инструкции, понять переносный смысл посло-

вицы, вычленить обобщенный признак и вместе с тем

допустить грубейшие ошибки, действовать не в направ-

лении инструкции. Следовательно, больные могут пони-

мать условие задания и действовать вразрез с этим по-

ниманием.

Особенно четко выступали ошибочные, случайные ре-

шения у больных с нарушением лобных долей мозга

даже в заданиях, простых по своему содержанию, но

требующих контроля за своими действиями не только в

конце работы, но на каждом отдельном этапе выполне-

ния задания. Для иллюстрации приведем данные из

дипломной работы В. И. Урусовой-Белозерцевой, про-

веденной под нашим руководством на кафедре психо-

логии МГУ.

Больным предлагались небольшие рассказы с пропу-

щенными отдельными словами; испытуемые должны за-

полнить эти пропуски (вариант методики Г. Эббингауза).

Были предложены следующие рассказы.

1. Лев стал... и не мог ходить на... Тогда он решил жить

хитростью: залег в своей берлоге и притворился... И вот другие

звери стали приходить и навещать больного... А когда они прихо-

дили, он набрасывался на них и... Пришла лисица, но в берлогу

не вошла, а остановилась у... Лев спросил у нее: <Чего же ты не

войдешь ко мне?> А... отвечала: <Я вижу много следов, которые

ведут к твоей... но не вижу... которые вели бы обратно>.

2. Один человек заказал пряхе тонкие... Пряха спряла тонкие

нитки, но человек сказал, что нитки... и что ему нужны нитки

самые тонкие. Пряха сказала: <Если тебе эти не тонки, то вот

тебе другие>, и она показала на... место. Он сказал, что не видит.

<Оттого и не видишь, что они очень тонки, я и сама их не ви-

жу>. Дурак обрадовался и заказал себе еще таких... а за эти

заплатил деньги.

По данным дипломной работы В. И. Урусовой-Бело-

зерцевой, из 18 больных описываемой ею группы лишь

четверо сначала прочитали рассказ; остальные 14 испы-

туемых заполнили пропуски <с ходу>, не обращая вни-

мания даже на следующую за ними фразу.

Приводим образцы выполнения этих задач больными

описываемой группы. .

Больной Т. Один человек заказал пряхе тонкие руки (нитки).

Пряха спряла тонкие нитки, но человек сказал, что нитки нет

(толсты) и что ему нужны нитки самые тонкие. Пряха сказала:

<Если тебе эти не тонки, то вот тебе другие>, и она показала на

другое (пустое) место. Он сказал, что не видит. <Оттого и не ви-

дишь, что они очень тонки, я и сама их не вижу>. Дурак обра-

довался и заказал себе еще таких две руки (ниток), а за эти

заплатил деньги.

Больной Т. Лев стал рычать (стареть) и не мог ходить на

охоту. Тогда он решил жить хитростью: залег в своей берлоге и

притворился спящим, (больным). И вот другие звери стали при-

ходить навещать больного оленя (льва). Когда они приходили,

он набрасывался и съедал их.

Приведенные примеры показывают, что вставленные

больными слова: а) можно было употребить лишь в кон-

тексте с ближайшими словами и в отрыве от последующих

слов и всего сюжета в целом; б) вставленные слова но-

сят случайный характер. Но самое существенное заклю-

чается в том, что больные не замечают несоответствия,

а если и замечают противоречие, не пытаются исправить

ошибку, даже когда экспериментатор указывает им на

это, больные соглашаются: <Здесь надо что-то другое, да,

здесь не так>, но не исправляют своих ошибок.

В скобках приведены слова, которые должны были быть встав-

лены, выделенные курсивом слова вставлены больными.

Г Л А В А VI

НАРУШЕНИЯ ЛИЧНОСТИ ПСИХИЧЕСКИ БОЛЬНЫХ

1. НАРУШЕНИЕ ОПОСРЕДОВАННОСТИ И ИЕРАРХИИ

МОТИВОВ

Психическая болезнь часто поражает личностную сферу

человека. Наблюдаемые в психиатрической клинике из-

менения личности носят многообразный характер: иногда

они проявляются в изменении интересов, мотивов, ду-

ховных ценностей. Люди, бывшие до болезни инициатив-

ными, активными, жившие очень интенсивной духовной

жизнью, становятся индифферентными к окружающим,

перестают интересоваться своими близкими, друзьями,

не принимают участия в общественной жизни. Ничто их

не радует и не печалит.

У других больных формируются новые патологиче-

ские потребности, они руководствуются новыми, несвой-

ственными им ранее мотивами и установками. Меняется

оценка окружающих и самооценка.

У ряда больных наступают изменения их характеро-

логических черт и свойств; из скромных трудолюбивых

людей они превращаются в беспечных, расторможенных;

у других появляются гротескные черты педантизма, ску-

пости, у многих меняется фон настроения, больные стано-

вятся угрюмыми, злобными (например, больные эпилеп-

сией). Намечается еще одна форма личностных нару-

шений, заключающаяся в ослаблении регулирующих

влияний мышления (например, у больных хроническим

алкоголизмом). Больные становятся самоуверенными,

хвастливыми, склонными к плоским остротам.

Некритичность поведения, особенно по отношению к

себе описана многими психиатрами при анализе лично-

сти больных прогрессивным параличом. У последних

отмечается повышенное, благодушное настроение, они

заявляют, что у них блестящее здоровье, обнаруживают

у себя недюжинные способности. Нередко обнаружи-

вается повышенная лабильность эмоциональных реакций.

Повышенное настроение легко сменяется капризно-раз-

дражительным, больные могут плакать из-за пустяка, но

тут же успокаиваются.

Много внимания уделено в психиатрических иссле-

дованиях нарушению личности при шизофрении.

Переживания больных шизофренией утрачивают ха-

рактер принадлежности собственному <я>. У больных

возникает особое отношение к окружающему их миру,

отгороженность от людей (аутичность). Больные живут

в мире своих бредовых переживаний, не интересуясь

окружающими реальными отношениями. Эмоциональные

реакции искажаются, развивается эмоциональная ту-

пость. Деликатные, скромные раньше люди становятся

грубыми, беззастенчивыми, несдержанными. Отмечается

<холодность> их чувств: больные могут смеяться, расска-

зывая о смерти близких людей, при посещении родных

ни о чем их не расспрашивать.

Во всех психиатрических учебниках приводятся яркие

описания этих нарушений; однако объяснения этих из-

менений проводятся нередко в понятиях житейской, а не

научной психологии (говорится о <холодности> больных,

о сохранности <ядра личности> и т. п.). В зарубежной же

психиатрии эти изменения характеризуются часто в пси-

хоаналитических понятиях. Подобная нечеткость, амор-

фность понятий при описании нарушений личности

происходит частично потому, что до сих пор нет четко

разработанной и обоснованной теории личности. Неред-

ко проблемы психологии личности подменяются пробле-

мами дифференциальной психологии, типологии.

Опираясь на марксистскую теорию о социальной при-

роде психики, советская психология проводит анализ

личности через анализ ее предметной деятельности.

Этот анализ деятельности А. Н. Леонтьев предлагает

проводить по критерию побуждающих мотивов, действий,

т. е. процессов, подчиняющихся сознательным целям, и

по операциям, которые непосредственно зависят от усло-

вий достижения конкретной цели. Именно сравнение

строения деятельности, мотивов, целей у здоровых и

больных людей должно лечь в основу анализа патоло-

гически измененной личности,

Мы не можем на современном этапе наших исследо-

ваний дать какую-нибудь обоснованную классификацию

нарушений личности. Остановимся лишь на тех личност-

ных изменениях, анализ которых можно провести в наи-

более разработанных в нашей психологии понятиях.

К ним следует отнести прежде всего нарушение опосре-

дованноеT, иерархии мотивов.

, Усложнение мотивов, их опосредование и иерархиче-

ское построение начинаются еще в детстве и происходят

дальше в течение всей жизни: мотивы теряют свой не-

посредственный характер, они начинают опосредоваться

сознательно поставленной целью, происходит подчинение

одних мотивов другим. Каждая из этих целей разбивает-

ся в реальной деятельности на ряд более мелких, которые и определяют в каждом конкретном случае поведе-

ние человека. Поэтому деятельность человека отвечает

всегда не одной, а нескольким потребностям и соот-

ветственно побуждается несколькими мотивами. Однако

в конкретной человеческой деятельности можно выделить

ведущий мотив. Именно он придает всему поведению

определенный смысл.

Наличие ведущих мотивов не устраняет необходимо-

сти мотивов дополнительных, непосредственно стиму-

лирующих поведение. Однако без ведущих мотивов со-

держание деятельности лишается личностного смысла.

Именно этот ведущий мотив обеспечивает возможность

опосредования и иерархии мотивов. Иерархия мотивов

является относительно устойчивой и этим обусловливает

относительную устойчивость всей личности, ее интересов,

позиций, ценностей. Смена ведущих мотивов означает

собой и смену позиций, интересов, ценностей личности.

Наиболее отчетливо эти закономерности можно обнару-

жить у больных психическими заболеваниями, при кото-

рых процесс нарушения мотивов, установок и ценностей

происходит достаточно развернуто, позволяя проследить

его отдельные этапы. Одной из адекватных моделей

такого состояния оказались нарушения личности, высту-

пающие при хроническом алкоголизме. Мы приводим

данные из работы нашего аспиранта Б. С. Братуся .

В качестве методического приема в этой работе был

применен психологический анализ данных историй болез-

ни в сочетании с экспериментально-психологическим

исследованием.

6 исследовании В. С. Братуся имеют место две груп-

пы данных: одна из них касается нарушения иерархии

мотивов; другая - способов формирования новой по-

требности (патологической).

Прежде чем привести анализ этих фактов, приведем

в качестве иллюстрации данные истории болезни, пред-

ставленные нам Б. С. Братусем.

Данные истории болезни больного Г., 1924 г. рождения. Диаг-

ноз: хронический алкоголизм с деградацией личности (история

болезни доктора Г. М. Энтина).

В детстве рос и развивался нормально. Был развитым, сообразительным ребенком, любил читать. Окончил школу на отлично

и хорошо. По характеру - общительный, жизнерадостный. Учась

в школе, одновременно занимался в студии самодеятельности при

доме пионеров. Выступал в клубах, на школьных вечерах. С 1943 г.

служил в армии. Серьезных ранений и контузий не имел. После

войны Г. стал актером гастрольного драматического театра. Испол-

нял заглавные роли, пользовался успехом у зрителей. Потом

перешел в областную филармонию на должность актера-чтеца.

Больной имел много друзей, был <душой компании>. Женат с

1948 г., детей нет.

Алкоголь употребляет с 1945 г. Сначала пил редко, по празд-

никам, в компании. С 1951 г. стал пить чаще. Изменяется харак-

тер. Г. делается раздражительным, придирчивым к окружающим,

прежде всего к родным, циничным, грубым. В 1952 г. от больного

уходит жена. Причина - злоупотребление алкоголем, изменение

характера мужа. Вскоре он женился вторично.

Другим становится отношение больного к работе. Если раньше,

по словам Г., каждый концерт <был праздником>, то теперь яв-

ляется на концерт в нетрезвом состоянии. Получил за это строгий

выговор с предупреждением.

Изменился и характер выпивки: больной отошел от прежних

друзей, теперь в большинстве случаев пьет один. Пропивает всю

зарплату, не дает денег семье, наоборот, берет у жены деньги

<на опохмелку>. Летом 1952 г. пропил свою шубу.

В 1953 г, по совету жены обратился к психиатру с просьбой

полечить от алкоголизма. Но не дождавшись начала лечения, за-

пил. По настоянию жены вторично обратился к психиатру и был

направлен в больницу им. Ганнушкина. На приеме больной от-

кровенно рассказывает о себе, очень просит помочь. Подавлен

обстановкой в отделении, настаивает на скорой выписке, обещает

бросить пить.

После выхода из больницы Г. увольняется из областной фи-

лармонии, получает направление на работу в другую: Но туда

больной не поехал - вскоре запил. Дома устраивал скандалы, тре-

бовал денег на водку. Пропил платья жены и ее матери. Для

прерывания запоя стационировался в больницу им. Ганнушкина.

На этот раз у Г. нет полной критики к своему состоянию -

частично обвиняет в своем пьянстве жену, обстоятельства.

После выписки Г. сменил профессию - стал шофером. Вскоре

начал употреблять алкоголь. В 1954 г. Г. оставляет вторая жена-

он остается один. В состоянии опьянения появились устрашающие

галлюцинации, испытывал страхи. С этой симптоматикой был вновЬ

(направлен в 1955 г. в психиатрическую больницу им. Ганнушкина.

В отделении ничем не занят. Круг интересов сужен, не читает

газет, не слушает радио. Понимает вред алкоголизма, но находит

<объективные> причины каждому запою.

После выхода из больницы Г. опять запил, пропил свои

вещи. Поступления в больницу учащаются. Всего за период с

1953 по 1963 г. он поступал в больницу 39 раз, через каждые

2-3 месяца.

С трудом устраивается на работу грузчиком, откуда его

увольняют за пьянство.

Живет один, комната в антисанитарном состоянии, на кровати нет даже постельного белья. Больного никто не посещает,

В друзей нет.

Во время запоя пропивает свои вещи. В 1958 г. пропил

одежду, которую на свои деньги купил для него районный психиатр. В состоянии опьянения-циничен, агрессивен, устраивает

скандалы на улице.

Пребыванием в больнице не тяготится. Требует к себе ува|жения, завышенная самооценка: считает, что имеет актерский талант, что он незаурядный человек. Часто бывает груб с персона-

лом: никогда не помогает ему. Груб с лечащим врачом, держится

без чувства дистанции. В отделении ничем не интересуется,