Глава 3. СВОБОДА ДВИЖЕНИЯ ТРУДЯЩИХСЯ 4 страница

<2> В данном деле китайская пара, проживавшая и работавшая в Великобритании, въехала в Ирландию для рождения на ее территории ребенка исключительно с целью, чтобы ребенок (девочка) получил гражданство этой страны (на момент решения Суда ЕС такое было возможно) и, соответственно, гражданство ЕС. Преднамеренность подобного шага была очевидной, поскольку тем самым и мать ребенка в обход английского законодательства хотела получить вид на постоянное место жительства в Великобритании, в чем английский суд ей отказал. Суд ЕС, однако, опираясь на ст. 18 Договора об учреждении Европейского сообщества, посчитал, что государство-член не вправе выяснять причины предоставления другим государством-членом своего национального гражданства и ограничивать права, вытекающие из гражданства ЕС, в данном случае - права проживать в любом государстве-члене. В результате Суд ЕС признал право матери проживать с дочерью в Великобритании в целях ухода за ней и ее воспитания (см. также ст. 12 (3) Директивы 2004/38).

В обобщенном виде юридическая суть гражданства ЕС в рассматриваемой области сформулирована в решении Суда ЕС по делу C-417/02 "Commission v. Hellenic Republic" (2004): гражданин ЕС, не наделенный правом на проживание согласно ст. 39, 43, 49 <1>, может быть наделен этим правом просто в силу прямого применения и действия ст. 18 (1) <2> Договора о об учреждении Европейского сообщества. Как только наличие такого права установлено, он может сослаться на ст. 12 <3> (о запрете дискриминации по признаку гражданства), чтобы воспользоваться преимуществами социальных программ принимающего государства-члена.

--------------------------------

<1> Ныне ст. 45, 49, 56 ДФЕС.

<2> Ныне ст. 21 (1) ДФЕС.

<3> Ныне ст. 18 ДФЕС.

Таким образом, обращение к ст. 20 и 21 в сочетании со ст. 18 ДФЕС (ст. 17, 18, 12) и к понятию "европейское гражданство" свидетельствует о стремлении расширить правовую базу для формирования единого социально-экономического пространства в рамках ЕС и тем самым создать предпосылки для воплощения одной из основных интеграционных идей - объединения государств-членов на квазигосударственных началах.

4.2. Основные права, вытекающие

из свободы движения трудящихся

Эти права, закрепленные в ст. 45 (2) ДФЕС, конкретизируются в Регламенте 492/2011 о свободе передвижения трудящихся в Союзе <1>. Регламент касается основных прав трудящихся и членов их семей. Его регулирующий механизм зиждется на двух принципах: во-первых, в нем подчеркивается необходимость устранять все препятствия мобильности трудящихся на территории Союза и, во-вторых, провозглашается предоставление свободного и равного режима регулирования доступа мигрантов - граждан государств-членов к рынку и условиям труда принимающего государства-члена.

--------------------------------

<1> Этот Регламент отменил Регламент 1612/68 о свободе передвижения трудящихся внутри Сообщества, фактически заменив его. Положения прежнего документа практически не были изменены, как и нумерация статей, лишь за некоторыми исключениями.

Регламент состоит из четырех глав. В гл. 1 речь идет о регламентации доступа к рынку принимающего государства-члена граждан из других государств-членов и членов их семей (ст. 1 - 6) и предоставлении им одинаковых с местными наемными работниками условий труда (ст. 7 - 9, 10). Глава 2 содержит детальные нормы о сотрудничестве соответствующих учреждений государств-членов по труду и занятости между собой и с органами ЕС. Положения гл. 3 формируют институциональную структуру Регламента путем создания консультативного и технического комитетов из представителей государств-членов и Комиссии ЕС для обеспечения тесного сотрудничества по вопросам развития трансграничных трудовых отношений и занятости и контроля за реализацией этого сотрудничества. Глава 4 содержит заключительные положения.

Для данной работы наибольший интерес представляет гл. 1 Регламента (ст. 1 - 10). Именно положения этих статей (будучи положениями Регламента 1612/68) чаще всего комментировались и анализировались и нашли отражение в практике Суда ЕС. Поэтому ниже будет дано краткое изложение содержания статей данной главы, сопровождаемое в ряде случаев примерами из практики Суда ЕС.

В ст. 1 речь идет о равном праве на доступ к рынку труда и занятости в принимающем государстве-члене <1>. Статья 2 запрещает дискриминацию в отношении рабочих-мигрантов при подписании и выполнении ими трудовых соглашений. Статьи 3 и 4 запрещают дискриминационную административную практику принимающих государств-членов - резервирование определенного числа рабочих мест или введение квот для собственных граждан, ограничение рекламы вакансий в средствах массовой информации или заявок от рабочих мигрантов, введение для них специальных регистрационных требований <2>. Исключение составляют условия, касающиеся знания национального языка принимающего государства-члена <3>. Статья 5 предписывает соответствующим ведомствам по труду и занятости принимающих государств-членов оказывать одинаковую помощь в поисках работы как собственным гражданам, так и мигрантам из других государств-членов. Статья 6 обязывает государства-члены принимать на должности мигрантов из других государств-членов на основании тех же профессиональных и медицинских критериев, что и собственных граждан, за исключением случаев, когда речь идет о приглашении конкретных лиц. В подобных ситуациях работодатель может подвергнуть соискателя тесту на профессиональную пригодность, если только заранее оговорил это условие в своем приглашении. Статья 7 Регламента развивает положения ст. 45 (2) ДФЕС о предоставлении одинаковых социальных и налоговых льгот (п. 2) собственным гражданам и мигрантам из других государств-членов, а также равный доступ к профессиональному обучению (п. 3). Кроме того, в ней объявляются ничтожными оговорки в трудовых соглашениях, дискриминирующие мигрантов из других государств-членов в том, что касается равных условий труда, в частности заработной платы, увольнений (п. 1, 4). В ст. 8 речь идет о равенстве участия в профессиональных союзах, включая предоставление права избирать и быть избранными в руководящие органы этих организаций, защищающих права трудящихся <4>.

--------------------------------

<1> См.: Case 222/86 Heylens (1987). Пункт 14 решения по делу гласит: свободный доступ к рынку труда - основное право, которым учредительный договор наделяет каждого трудящегося индивидуально. Трудящиеся могут защищать это право в национальных судах. Как признал Суд ЕС в решении по делу 222/84 Johnson (1986), требование такой защиты представляет собой общий принцип права ЕС, вытекающий из конституционных традиций государств-членов. Кроме того, в поисках работы трудящиеся-мигранты - граждане государств-членов могут въезжать в принимающее государство-член и без разрешения на проживание в нем. См.: Haratsch A. et al. Op. cit. S. 525.

<2> Например, резервирование мест за собственными гражданами в ущерб рабочим-мигрантам путем квотирования хорошо иллюстрирует решение Суда ЕС 167/73 "Commission v. France" (1974). В данном деле речь шла о французском законе, согласно которому 1/3 мест в экипажах морских судов должна сохраняться за французами. Суд ЕС постановил: ст. 48 Договора об учреждении ЕЭС (ныне ст. 45 ДФЕС) имеет прямое действие и применение в системах национального права государств-членов и, соответственно, примат в отношении противоречащих ей норм законодательства государств-членов. Франция была вынуждена отменить свой закон (ст. 4 Регламента).

<3> См. дело 379/87 Groener (1989). В данном деле Суд ЕС подтвердил: Договор об учреждении ЕЭС не запрещает государствам-членам проводить политику, направленную на защиту национальных интересов путем стимулирования знания отечественного языка. И хотя в решении отмечалось, что при проведении такой политики подлежит применению принцип пропорциональности, в данном случае она отвечала его требованиям, поскольку ее основная цель заключалась в развитии культурного разнообразия, утверждении национальной идентичности и сохранении жизнеспособности редких языков. Речь шла об обязательном знании преподавателями ирландских высших учебных заведений ирландского языка - первого официального языка страны (ст. 8 Конституции), даже если все занятия велись на английском языке.

<4> См.: решения C-213/90 ASTI (1991), C-118/92 "Commission v. Luxembourg" (1994), C-465/01 "Commission v. Austria" (2004).

Статья 9 подтверждает одинаковые с местными гражданами права мигрантов на приобретение собственности, включая право на жилище. Наконец, ст. 10 касается регулирования прав детей мигрантов, в том числе их право на образование <1>.

--------------------------------

<1> Ныне положения этих статей фигурируют в рассмотренной выше Директиве 2004/38. В практике Суда ЕС ведущими (право на совместное и раздельное проживание членов семей трудящихся государств-членов наряду с упоминавшимся выше делом 305/87 "Commission v. Greece" (1989) (ст. 9 Регламента)) служат дела 249/86 "Commission v. Germany" (1989) и 267/83 Diatta (1986), решения по которым допускали раздельное проживание (не под одной крышей) супругов во время (и до) развода, даже если один из них не был гражданином государства-члена (ст. 10 Регламента 1612/68 была отменена Регламентом 492/2011. Эта статья применялась только к моменту воссоединения семьи. Далее члены семьи мигранта имеют равные жилищные права с гражданами принимающих государств-членов).

Заканчивая краткий обзор Регламента 492/2011, отметим: наиболее востребованной с точки зрения формирования Судом ЕС эффективного механизма регулирования в социальной и налоговой сферах на уровне Союза оказалась ст. 7.

Регулирование социальных и налоговых льгот согласно ст. 7 (2) Регламента 492/2011. Основной принцип Регламента 492/2011 - обеспечить в сфере его действия равенство прав трудящихся граждан государства-члена приема и трудящихся-мигрантов из других государств-членов и членов их семей для их эффективной интеграции и адаптации к новым общественным условиям их жизнедеятельности. Реализация положений Регламента, как уже неоднократно указывалось выше, осуществляется на основе практики Суда ЕС. Положения ст. 7 (2) не стали исключением.

Первоначально Суд ЕС толковал эту статью узко, увязывая предоставляемые ее положениями льготы только с отношениями занятости (т.е. с участием в трудовой деятельности), о чем свидетельствует, например, его решение по делу 76/72 Michel (1973). Однако уже в решении по делу 32/75 "Fiorini v. SNCF" (1975) Суд подчеркнул: термин "социальные и налоговые льготы (преимущества)" в смысле ст. 7 (2) Регламента 1612/68 (ныне Регламента 492/2011) не следует толковать ограничительно <1>.

--------------------------------

<1> В деле 76/72 Michel (1973) речь шла о том, что Бельгия отказала в социальной помощи, предоставляемой собственным гражданам с ограниченными возможностями, инвалиду, сыну итальянского рабочего, который жил и трудился в этой стране вплоть до своей кончины. Бельгийцы полагали, что ст. 7 (2) не может служить основанием для предоставления такой помощи иным лицам, кроме имеющих статус трудящихся. Суд ЕС тем не менее, опираясь на преамбулу и ст. 12 Регламента 1612/68 (о правах членов семей трудящихся государств-членов), указал: права, перечисленные в ст. 12, не являются исчерпывающими и включают оказание помощи инвалидам для реализации ими своих возможностей активно участвовать в трудовой деятельности. Эта аргументация послужила "мостиком" для расширительного толкования ст. 7 (2) Регламента 1612/68 и признания в решении по делу 32/75 "Fiorini (Christini) v. SNCF" (1975), что социальные и налоговые льготы касаются не только трудовых соглашений или занятости, но и скидок на оплату железнодорожного проезда многодетных семей трудящихся государств-членов даже после их смерти. Такое "нетрудовое" толкование социальных выплат было подтверждено и в деле C-237/94 O'Flinn (1996) (оно касалось социальных выплат в случае похорон).

Таким образом, под понятие "социальные и налоговые льготы" в смысле ст. 7 (2) Регламента подпадают льготы, не только непосредственно связанные с трудовой деятельностью, но и не зависящие напрямую от занятости. Предметная сфера действия социальных и налоговых льгот в смысле ст. 7 (2), следовательно, шире чисто трудовых отношений, равно как и личная сфера, которая распространяется и на пенсионеров, и на членов семей наемных работников государств-членов, а в ряде случаев и на членов семьи - граждан третьих стран <1>.

--------------------------------

<1> См., например, дело 94/84 Deak (1985). В этом деле Бельгия отказала в рамках программы помощи, оказываемой молодым бельгийским безработным, в социальных выплатах безработному сыну работающей в Бельгии итальянки, гражданину Венгрии, не входившей на тот момент в ЕС. По мнению Суда ЕС, это противоречит праву Сообщества. Суд указал, что действие данной программы должно быть распространено на членов семей работающих мигрантов из государств-членов, даже если они - граждане третьих стран (п. 25).

Однако действие этих льгот в отношении членов семей трудящихся имеет свои ограничения: они считаются личным правом самих трудящихся, служащих источником льгот для членов их семей <1>.

--------------------------------

<1> См. дело C-316/85 Lebon (1987). Данную фразу следует понимать в том смысле, что речь идет о членах семьи, находящихся на иждивении самих трудящихся. Этот вопрос был прямо поставлен Францией в деле 63/76 Inzillo (1976), которая отказывалась платить социальное пособие по инвалидности на совершеннолетнего (соответственно, не подпадающего под понятие семьи по праву ЕС) сына итальянцу, работающему в этой стране. Суд, однако, опираясь на критерий детей, находящихся на иждивении родителей (трудящихся), независимо от их возраста и причин иждивения, решил: данная льгота подпадает под действие ст. 7 (2) Регламента 1612/68. См. также дело C-243/91 Taghavi (1992), где подчеркивается производный (от статуса трудящегося) характер прав членов семьи.

Суд ЕС четко сформулировал понятие (и содержание) социальных и налоговых льгот в смысле ст. 7 (2) Регламента в решении по делу 207/78 Even (1979) (par. 22): это льготы, которые независимо от того, связаны они с трудовым договором или занятостью либо нет, обычно предоставляются трудящимся, в первую очередь исходя из их объективного статуса в таком качестве или просто в силу факта их проживания на территории государства-члена, и распространение которых на трудящихся из других государств-членов призвано служить стимулом их мобильности на всей территории Сообщества <1>.

--------------------------------

<1> Это определение неоднократно повторялось и в решениях по другим делам (например, дело 249/83 Hoeckx (1985)). Именно оно послужило для Суда ЕС основанием отказа в признании в качестве социальных льгот в смысле ст. 7 (2) Регламента 1612/68 выплат французскому ветерану Второй мировой войны, проживавшему в Бельгии, так как Суд посчитал льготы за участие в войне платой за страдания и жертвы во имя родины, что не подпадает под сущностные характеристики, в частности, понятия объективного статуса трудящегося, позволяющего претендовать на получение социальных льгот в смысле ст. 7 (2). Такой же аргументацией Суд ЕС воспользовался в деле C-386/02 Baldinger (2004), отказавшись признать австрийскую систему выплат пленным участникам Первой и Второй мировых войн в качестве системы социальных выплат в смысле ст. 7 (2) Регламента 1612/68. В связи с этим не совсем ясной остается логика аргументации Суда в делах 15/69 Ugliola (1970) и C-315/94 De Voss (1996). В обоих случаях речь шла о службе в армии за границей в мирное время. Однако в первом деле Суд признал сроки прохождения службы неотъемлемой частью трудовых отношений, равно как и обязанность работодателя выполнять свои социальные обязательства перед трудящимся-мигрантом, как и перед собственными гражданами. Во втором деле Суд ЕС связал предоставление социальных льгот не с трудовыми отношениями, а с прохождением военной службы (т.е. подчеркнул государственно-правовой аспект службы в армии, не подпадающий под действие права ЕС) и указал: военные льготы не отвечают сущностным характеристикам социальных льгот в смысле ст. 7 (2) Регламента 1612/68, выплачиваемых трудящимся, обладающим объективным статусом трудящихся или домицилированным на национальной территории, как того требует формула социальных льгот согласно решению по делу 207/78 Even (1979).

В конечном счете понятие "социальные льготы" в смысле ст. 7 (2) Регламента перестали связывать непосредственно с трудовыми соглашениями и занятостью, их содержание расширилось до тривиальных пособий по социальному обеспечению, предоставляемых собственным гражданам <1>.

--------------------------------

<1> См. дело 65/81 Reina (1982). Суд ЕС в данном деле посчитал социальной льготой предоставление беспроцентного займа неработавшей итальянке, проживавшей в Германии, на воспитание несовершеннолетних детей в качестве финансовой помощи малообеспеченным семьям. И хотя такая помощь предоставлялась Германией собственным гражданам в рамках национальной демографической политики (в целях увеличения рождаемости), которая, по мнению Германии, не подпадала под действие права ЕС, Суд не согласился с такой оценкой и пришел к выводу: данная мера не исключает применение права Сообщества.

Налоговые льготы. Государства-члены, как правило, устанавливают различный налоговый режим для собственных граждан и мигрантов, включая предоставление налоговых льгот. Но дискриминация здесь чаще всего носит скрытый характер, поскольку основным критерием налогообложения служит не гражданство, а домициль. Примером устранения неравенства в налоговой сфере может служить решение Суда ЕС по делу C-279/93 Schumacker (1996). Речь шла о налоговых льготах бельгийца с постоянным местом жительства в собственной стране, но работавшего в Германии, которая и служила источником его основных доходов. Налоговые власти обеих стран, несмотря на действующий между ними договор об избежании двойного налогообложения, не учитывали его личное и семейное положение. А это приводило к лишению его налоговых льгот в государстве-источнике и в конечном счете к более высокому налоговому бремени, чем у резидентов этого государства. Суд ЕС посчитал такое положение нарушением права Сообщества <1>.

--------------------------------

<1> Однако в решениях по делам C-300/90 "Commission v. Belgium" (1992) и C-204/90 Bachmann (1992) Суд ЕС хотя и признал дискриминационной мерой предоставление Бельгией налоговых льгот на доходы, получаемые только в этой стране, тем не менее посчитал ее оправданной, поскольку она была направлена на сохранение стабильности действующей национальной налоговой системы и эффективности ее функционирования.

Суд ЕС признал также право пенсионеров как граждан ЕС на налоговые льготы. В деле C-224/02 H.A. Pusa (2004) финский гражданин, выйдя на пенсию, переселился в Испанию, где и платил испанский подоходный налог как резидент этой страны. Финские власти вычитали часть его пенсии, так как считали, что он должен платить налог в Финляндии как финский гражданин, и тем самым подвергали его двойному налогообложению. Суд ЕС посчитал такое положение нарушением свободы движения трудящихся, а финское налоговое законодательство противоречащим праву ЕС, поскольку оно не учитывало факт уплаты налога в другом государстве-члене <1>.

--------------------------------

<1> Это было первое решение Суда ЕС в налоговой сфере, когда гражданство ЕС служило инструментом реализации индивидом свободы на передвижение по праву ЕС. См. также: дело C-403/03 Schempp (2005), где речь шла о вычете из налогооблагаемых доходов одного из супругов алиментов, выплачиваемых бывшему супругу, проживающему в другом государстве-члене (в данном случае речь шла об Австрии и о Германии).

Предоставление социальных и налоговых льгот в смысле ст. 7 (2) Регламента 492/2011 имеет свои ограничения: их лишены мигранты государств-членов, ищущие работу. Эта категория трудящихся наделяется правом на въезд в страну приема и проживания в ней в течение определенного периода времени, но не на получение социальных и налоговых льгот, как это имеет место в отношении работающих трудящихся <1>.

--------------------------------

<1> См. дело 316/85 Lebon (1987).

Права на образование. Понятие "высококачественное образование" появилось лишь в амстердамской редакции Договора об учреждении Европейского сообщества 1992 г. (ст. 3 (1q), 149) <1>. Однако уже в 1980 - 1990-х гг. Сообщество разработало ряд рамочных программ в развитие трансграничной политики в области образования <2>.

--------------------------------

<1> См. ст. 9 и 165 ДФЕС. До этого в Договоре фигурировало лишь профессиональное обучение.

<2> Достаточно назвать такие программы, как "SOKRATES" (общее образование), "ERASMUS" (высшее образование), "LINGUA" (изучение иностранных языков), "Leonardo da Vinchi" (профессиональное обучение). Третье поколение образовательных программ 2007 - 2013 гг. включает программы непрерывного образования.

Согласно ст. 165 и 166 ДФЕС Союз призван играть вспомогательную роль в сфере образования по отношению к государствам-членам. Тем не менее трем категориям лиц право на образование гарантируется на уровне Союза на основании вторичного права и практики Суда ЕС - трудящимся, членам их семей (прежде всего детям), а также студентам, не отвечающим критериям понятия "трудящийся" в смысле права ЕС, но мигрирующим в другие государства-члены в целях получения образования <1>.

--------------------------------

<1> В обосновании образовательных прав студентов-мигрантов большую роль сыграли нормы Договора о европейском гражданстве.

Правовой базой образовательных прав трудящихся служит ст. 7 (2, 3) Регламента 492/2011. Их право на образование и получение грантов (стипендий) признавалось, лишь если учеба имела тесную связь с их предыдущей профессиональной деятельностью в качестве трудящихся в смысле права ЕС. Причем эта деятельность не должна была носить вспомогательный характер по отношению к основному учебному курсу <1>.

--------------------------------

<1> Основные решения Суда ЕС по данному вопросу - 39/86 Lair (1988), 197/86 Braun (1988), 235/87 Matteucchi (1988). Такая связь не требуется в случае вынужденной безработицы, что заставляет трудящегося проходить переподготовку для получения другой профессии, имеющей спрос на рынке труда в принимающем государстве-члене.

Образованию членов семей трудящихся, особенно детей, придается большое значение. В ст. 10 Регламента 492/2011 подчеркивается: дети мигрантов из других государств-членов должны получать все возможные виды образования (начальное, среднее, высшее, специальное и т.д.) на тех же условиях, что и дети граждан принимающего государства-члена. Суд ЕС толкует эту статью широко и включает в ее содержание не только доступ к образованию, но и общие меры по стимулированию образовательного процесса, в том числе предоставление стипендий <1>. Более того, согласно практике Суда ЕС дети мигрантов граждан государств-членов старше 21 года, не находящиеся на иждивении у своих родителей, также подпадают под действие этой статьи Регламента в интересах получения образования <2>. Причем дети мигрантов могут заканчивать образование в принимающем государстве-члене даже после того, как их родители вернулись на родину <3>. А в случае необходимости родители (или другие родственники) независимо от их гражданства могут проживать с детьми в государстве-члене приема до окончания учебы. И не имеет значения, разведены родители или нет, равно как и тот факт, что трудящийся, как источник образовательного права ребенка, покинул принимающее государство-член, где его ребенок учится <4>.

--------------------------------

<1> См. дело 9/74 Casagrande (1974). В решении по этому делу Суд ЕС включает получение стипендии сыном итальянского трудящегося, работающим в Германии, в право на образование наряду с детьми немецких граждан. А в решении по делу C-308/89 "Di Leo v. Land Berlin" (1990) Суд постановил: немецкие власти должны выплачивать стипендию дочери итальянца, 25 лет проработавшего в Германии, даже если она пожелает изучать медицину на родине.

<2> См. дело C-7/94 Gaal (1996).

<3> См. Joined Cases 389-390/87 Ethernacht & Moritz (1989).

<4> См. дело C-413/99 Baumbast (2002). Это положение отражено и в ст. 7 (1d; 2) Директивы 2004/38.

Регулирование свободы движения студентов в целях получения образования имеет свои особенности. Они не являются трудящимися в смысле права ЕС и потому согласно ст. 7 (3) Регламента 492/2011 имеют свободный доступ к образованию и профессиональному обучению, но их социальные права в этом плане были ограничены <1>. Более того, считалось, что университетское образование не подпадает под понятие профессионального обучения в смысле ст. 7 (3) Регламента <2>. Суд ЕС, опираясь на ст. 18 о запрете дискриминации по признаку гражданства и ст. 20 и 21 ДФЕС о гражданстве ЕС, стремится в интересах студентов стереть грань между университетским образованием и профессиональным обучением и распространить на них действие социальных льгот по ст. 7 (2) Регламента.

--------------------------------

<1> В уже упоминавшихся делах 39/86 Lair (1989) и 196/86 Brawn (1988) подчеркивалось: доступ к профессиональному образованию (ст. 7 (3) Регламента 1612/68, ныне Регламента 492/2011) включает лишь плату за обучение и регистрационные взносы, но не распространяется на предоставление стипендий, поскольку социальная политика и политика в области образования находятся в компетенции государств-членов.

<2> См., например: Wolf S. Op. cit. P. 106. Здесь приводится решение английского суда, в котором дается четкое различие между профессиональным обучением (переобучением) в смысле ст. 7 (3) Регламента 1612/68 в ПТУ и обучением в вузах: вуз выпускает специалистов общего профиля (в данном случае - юристов), ПТУ - практиков. На этом основании одному из истцов было отказано в праве на стипендию, поскольку он хотел получить ученую степень бакалавра права.

Прежде всего уже в середине 1980-х гг. в решении по делу 293/83 Gravier (1985) Суд ЕС подчеркнул: любая форма образования, цель которого - подготовить специалистов различных профессий для рынка труда, представляет собой форму профессионального обучения, даже если включает элементы общего образования. А в решении по делу 24/86 Blaizot (1988) Суд ЕС пошел еще дальше и постановил: университетское образование можно рассматривать в качестве профессионального обучения для целей Договора об учреждении ЕЭС <1>.

--------------------------------

<1> С оговоркой, однако, что университетский курс должен готовить студентов к профессиональной трудовой деятельности, а не просто повышать уровень их общих знаний.

В конце 1990-х гг. - начале XXI в. дошла очередь и до распространения на студентов социальных льгот. В решении по делу C-184/99 Grzelczyk (2001) Суд ЕС посчитал возможным распространить на французского студента, обучающегося в Бельгии, минимальное социальное пособие (minimex), получение которого было предусмотрено только для местных граждан и трудящихся в смысле права ЕС. Правовой базой решения послужили ст. 18 и 21 (1) ДФЕС <1>.

--------------------------------

<1> Эти же статьи были использованы Судом ЕС в решении по делу C-209/03 Bidar (2005). В данном деле французский студент претендовал на социальную помощь для получения высшего образования в Англии на тех же условиях, что и местные граждане. Английский суд отказал ему в этом: по мнению Суда, истец не отвечал требованиям ценза оседлости на территории Англии. Тем не менее Суд ЕС подтвердил его право на получение социальной помощи для образовательных целей как гражданина ЕС. В своем решении Суд ЕС сослался на ст. 24 (2) Директивы 2004/38, которая в тот момент еще не вступила в силу, а потому оговорил право принимающего государства-члена оказывать подобную социальную помощь тем студентам-мигрантам из других государств-членов, которые способны продемонстрировать должную степень интеграции в его общество.

Таким образом, приведенные примеры показывают, что Союз придает большое значение повышению уровня образования своих граждан и созданию единого внутреннего рынка образования за счет уравнивания в социальных правах как трудящихся и членов их семей, так и студентов, не являющихся экономически активной частью населения.

Взаимное признание дипломов. Право на образование и его реализация на всей территории ЕС тесно связаны с проблемой взаимного признания дипломов, научных степеней и документов, подтверждающих квалификацию специалистов различных профессий <1>. Практика Суда ЕС показала: на уровне Союза при современном состоянии права ЕС эта проблема трудно разрешима. Правда, Суд ЕС, следуя решению 120/78 Cassis de Dijon (1979) о свободе движения товаров, подтвердил применение принципа о взаимном признании, однако подчинил его действие широкому усмотрению принимающих государств-членов <2>. Смысл обоснования Судом ЕС широкого усмотрения принимающего государства-члена можно резюмировать следующим образом. Принимающее государство-член обязано принимать во внимание дипломы и другие квалификационные документы, полученные гражданами в своих государствах-членах, для допуска их к осуществлению ими профессиональной деятельности на собственной территории. Но власти принимающего государства-члена наделяются при этом правом выявлять путем сравнения, идентичны ли (или по крайней мере эквивалентны) иностранные дипломы отечественным с точки зрения требований, предъявляемых в государстве-члене приема к квалификации специалистов в данной области. Если окажется, что иностранный диплом лишь частично удовлетворяет национальным требованиям принимающего государства-члена, оно компетентно потребовать от заинтересованного лица (специалиста) доказать, что оно обладает недостающими знаниями или квалификацией. Причем в отношении юристов и медиков необходимо также исполнение требований, касающихся практики, а для юристов дополнительно требований, касающихся знания особенностей правовой системы.