СОЗНАНИЕ КАК ЦЕЛОСТНАЯ СИСТЕМА 9 страница

Можно было бы привести еще немало примеров такого рода признаний выдающихся мыслителей и художников. Поскольку созревание идеи и «озарение» не поддаются сознательно-волевому контролю, а новая идея не может быть получена путем обычного логического вывода, у многих из них укоренилась мысль, что творчество — это всецело бессознательный процесс. Согласно этой, по сути своей идеалистической, точке зрения творческим процессом владеет какая-то безличная сила, которая вселяется в человека и вдохновляет, направляет его по пути к новому. Человек оказывается в демонической власти своего неизвестно откуда снизошедшего вдохновения. Сам он как бы и не несет ответственности за то, что создает. Это объясняется тем, что работа в атмосфере творчества, будучи наиболее интимно-личностной, мало доступна самосознанию и самонаблюдению. Сознание есть нечто постоянно устремленное вперед: оно не ведет в это время «дневника» о самом себе.

Нет сомнения, что в поисках решения проблемы, в процессе открытия человеческая мысль движется не только прямыми, логическими путями под контролем сознания, но зачастую черпает ассоциации и аналогии из самых глубин памяти. За поверхностью обычной мыслительной деятельности, потока феноменов сознания совершаются глубинные, бессознательные процессы, которые сами по себе не ориентированы на решение задач, но в известных случаях могут подсказать такое решение. Неожиданные творческие ассоциации часто возни-

¹ О. Бальзак. Собр. соч., т. 20. М., 1960, стр. 253.

кают первоначально в подсознании, а затем рождается продуктивная идея.

Творчество — это духовная деятельность, результатом которой является созидание оригинальных ценностей, установление новых, ранее неизвестных фактов, свойств и закономерностей материального мира или духовной культуры. Новизна объективна, если результат действительно новый в контексте истории культуры. Если же он нов не сам по себе, а лишь для его автора, то новизна субъективна. Открытие в том и состоит, чтобы найти принципиальное решение нерешенных задач, нераскрытых проблем¹.

К нему ведут, как правило, нехоженые тропы. Как только найден принцип решения задачи, возникшей первоначально как творческой, она перестает быть таковой. Теперь проблема заключается в усвоении данного принципа. Движение мысли по проторенным путям — это уже не творческий процесс.

Любое открытие выступает перед нами как готовый результат. Именно он и составляет общественно-историческую ценность, но за уникальными результатами творчества скрываются приведшие к нему причудливо извилистые, противоречивые пути, стоят оригинальные психологические механизмы процесса творения.

В творчестве имеет значение множества как социаль-ных, так и личностных факторов» в том числе и психологические качества личности, ее характер, сила воли, находчивость, страсть, опыт, интеллект, остроумие, воображение, интуиция и др. Важным условием творчества является восприимчивость к новым идеям, а также способность находить и ставить проблемы, независимость поведения и суждений и в то же время умение уступить и отказаться от своих прежних взглядов, критичность, смелость, терпимость. Существенным субъективным условием творчества обычно считают упорство, настойчивость, умение обеспечить регулярность, ритмичность в умственном труде. «Весь секрет в том, что я работал ежедневно и аккуратно. В этом отношении я обладаю железной волей, и когда нет особенной охоты к заня-

¹ См. Б. М. Кедров. День одного великого открытия. М., 1958; его же. О диалектике научных открытий. «Вопросы философии», 1966, № 12.

тиям, то всегда умею заставить себя превозмочь нерасположение и увлечься» 1.

Разумеется, творческая деятельность ученого или художника не может рассматриваться в изоляции от его реальных связей с окружающим миром, с другими людьми, которые могут навести его на соответствующее решение проблемы, подвергнуть критике неудачный ход мысли. Субъект творчества включен в разветвленную сеть уже созданной культуры в виде книг, статей и носящихся в «воздухе» идей. Все это влияет на выбор проблемы, характер мышления, настроение и т. п.

Творческий процесс обусловлен не только объективной ситуацией, требующей решения определенной задачи и поставившей человека перед необходимостью или желательностью такого решения, но и субъективными факторами, мотивационной сферой личности. При этом внешняя мотивация может служить двигателем творческой деятельности только посредством внутренней, поскольку на преимущества, выступающие как внешние мотивы (слава, деньги, карьера и пр.), ученый или художник вправе претендовать лишь после открытия, к которому невозможно прийти без стимулирующего и направляющего действия внутренних мотивов².

В. И. Ленин писал, что для творчества «необходимо обеспечение большего простора личной инициативе, индивидуальным склонностям, простора мысли и фантазии...» ³. Оптимальными являются такие условия, когда ученый или художник, самозабвенно отдаваясь проблеме, вместе с тем может отойти от нее и посмотреть на нее критически, как бы со стороны. Страстное, самозабвенное увлечение предметом творчества неизбежно связано с отвлечением от «механизма» творческого процесса, когда человек не осознает полностью отдельных звеньев сложной цепи творческого мышления. Отсюда ретроспективное впечатление внезапности «озарения» мысли, рождения «сумасшедших» идей, ломающих обычные представления. Такие идеи поначалу часто кажутся странными и даже абсурдными. По словам Гете,

¹ П. И. Чайковский. Переписка с Н. Ф. Фон-Мекк, т. П. М —Л., 1935, стр. 66.

² См. «Научное творчество». М., 1969; «Проблемы научного творчества в современной психологии». М., 1971.

³ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 12, стр. 101.

каждая новая идея сначала является странным гостем: ее едва можно отличить от фантазии.

Пути, ведущие к открытию, действительно причудливы. На них иногда наводит и случай: решая какую-либо проблему, ученый попутно наталкивается на новые факты по другой проблематике и неожиданно делает открытие. Датский ученый Эрстед однажды показывал студентам опыты с электричеством. Рядом с проводником, входящим в электрическую цепь, оказался компас. Когда цепь замкнулась, стрелка компаса отклонилась. Один любознательный студент попросил объяснить это явление. Пораженный виденным, Эрстед повторил опыт, вновь замкнул цепь, и стрелка компаса вновь отклонилась. Так было положено начало открытию связи между магнетизмом и электричеством. Результат, полученный таким путем, случайный и в этом смысле бессознательный.

Ретроспективно путь к открытию выглядит чуть ли не стройной тропинкой, а в действительности это сложное движение мысли. Творчество начинается с возникновения проблемной ситуации, когда появились потребности в созидании чего-то нового. Попытки решить соответствующие проблемы начинаются с рождения догадок, гипотез. Процесс творчества проходит фазы вдохновения, продуктивного воображения, озарения новой идеей, ее логической обработки, проверки и реализации, являющейся своего рода венцом этого процесса. На начальных этапах творчества преобладает подсознание, интуиция, а на последних — осознанное, логическое мышление.

Одной из характерных черт творческой работы мысли является разрешение противоречий: создание но-вого неизбежно связано с отрицанием, старого. Творческий процесс — это цепь следующих друг за другом закономерных операций: постановка задачи, предвидение конечного результата, отыскание противоречия и, наконец, его разрешение. Открытия зачастую рождаются в ситуации, когда ученого «загоняют» в тупик парадоксальные, неожиданные факты, отклонения от законов, которые для ученого особенно интересны. Исследование их обычно и приводит к открытию новых закономерностей. Видимо, очистительная гроза отрицания — необходимый момент творчества.

Сделать открытие — значит правильно установить место нового факта в системе теории, а не просто обнаружить его. Когда новые факты вступают в противоречие с существующей теорией, то логика мысли теми или иными путями разрешает это противоречие.

В ситуации обнаруженного парадокса возникает рабочая гипотеза, объясняющая и тем самым устраняющая парадокс. Она проверяется экспериментом. В физической концепции мира долгое время господствовала идея эфира. Открытие, связанное с «закрытием» идеи эфира, осуществил Майкельсон. Если свет распространяется в неподвижном эфире, а Земля летит сквозь эфир, то два световых луча — один, пущенный по направлению полета Земли, а другой — в противоположном направлении,— должны двигаться относительно Земли с разными скоростями. Очень точный эксперимент показал, что в данном случае разницы в скоростях нет. Идея неподвижного эфира вступила в противоречие с экспериментом и была отвергнута.

Необходимой субъективной предпосылкой творчества является наличие богатого продуктивного воображения, сочетание буйной фантазии с трезвым чувством реальности. В. И. Ленин писал, что способность к творческому воображению, фантазии чрезвычайно ценна и нужна не только поэту. «...Нелепо отрицать роль фантазии и в самой строгой науке...» ¹. Фантазия тесно связана с развитием способности изменять, преобразовывать мир, с предвосхищением будущего. Если бы человек «не мог изредка забегать вперед и созерцать воображением своим в цельной и законченной красоте то самое творение, которое только что начинает складываться под его руками,— тогда я решительно не могу себе представить, какая побудительная причина заставляла бы человека предпринимать и доводить до конца обширные и утомительные работы в области искусства, науки и практической жизни» ².

Продуктивное воображение имеет свои собственные законы, отличные от законов обычной логики мышления. Мысли соединяются тут не по принципу логической необходимости, а по более свободному принципу ассо-

¹ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 29, стр. 330.

² Д. И. Писарев. Избр. соч. в двух томах, т. 2. М., 1935, стр. 124.

циаций по сходству, смежности, контрасту и т. д. Творческое воображение позволяет по едва заметным или совсем незаметным для простого глаза деталям, единичным фактам улавливать общий смысл новой конструкции и пути, ведущие к ней. В то же время богатое воображение предохраняет ученого от избитых путей.

Ум человека зачастую бывает скован предварительными точками зрения, привычными понятиями. Находясь под их властью, человек не может творить новое. Сила традиции, привычки — консервативная сила. Она мешает не только открытию скрытого, но даже видению очевидного. Привычки — это костыли, на которых, как правило, держится все старое. Они составляют своего рода вериги для творчества. И верно говорят, что двери тюрьмы привычек редко раскрываются и тут же вновь закрываются.

Изучение научных открытий и технических изобретений заставляет глубоко задуматься над проблемой «эрудиция и творчество». Всегда ли богатая эрудиция — верная гарантия (разумеется, при прочих равных условиях) плодотворного творчества? Ведь бывает и так, что, жадно поглощая чужое, человек попадает под власть готовых рассуждений и затрудняет себе поиски новых, непроторенных дорог. Эйнштейн подметил это обстоятельство и высказал его в нарочито парадоксальной форме: открытие совершает «невежда», который «не знает», что именно этого сделать невозможно, между тем как такая возможность не вызывает сомнений у эрудитов. Из этого, конечно, не следует, что невежество — необходимое условие научного творчества. Как н во всем, тут действует разумная мера. Рассказывают, что один крупный ученый, ставя перед своим аспирантом творческую задачу, категорически запрещал ему чтение литературы по данной проблеме до тех пор, пока сам аспирант не подойдет к ее решению своими путями: ум ученого должен быть открыт для восприятия и непредвзятой оценки новых идей. Для свершения великого нужна независимость от установившихся традиций. Принцип каждого научного исследования, по Марксу,— это «универсальная независимость мысли, которая относится ко всякой вещи так, как того требует сущность самой вещи» ¹.

¹ К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 1, стр. 7.

Открытия — результат постоянной заполненности сознания ученого напряженными поисками решения творческих задач и во многом обусловлены его удивительной способностью иметь свой угол зрения, взглянуть на вещи как бы в первый раз: тот самый факт, который миллионы обыкновенных людей знали до них, именно их приводит к оригинальным выводам и решениям. Те, кто умеет мыслить только по чужим следам, удивляются впоследствии, как это они не додумались до такого простого решения. Однажды, идя по улице в сильный дождь, Н. Е. Жуковский, погруженный в свои размышления, остановился перед ручьем, через который ему нужно было перешагнуть. Вдруг его взгляд упал на кирпич, лежавший посреди потока, и он стал внимательно всматриваться в то, как под напором воды изменялось положение кирпича, а вместе с этим изменялся и характер обегающей кирпич струи воды. И вдруг на лице ученого вспыхнула радость открытия: вот оно, искомое решение гидродинамической задачи!

Многие люди сотни раз видели кирпич, лежащий в ручье, и проходили мимо этого банального явления. И только глаз ученого, одаренного творческим мышлением, острой наблюдательностью и воображением, смог разгадать в нем нечто закономерное.

При всем огромном значении логики в научном исследовании, в открытии, она далеко не исчерпывает духовных ресурсов творческого мышления. «...Нельзя недооценивать необходимой роли воображения и интуиции в научном исследовании. Разрывая с помощью иррациональных скачков (их важность некогда подчеркивал Мейерсон) жесткий круг, в который нас заключает дедуктивное рассуждение, индукция, основанная на воображении и интуиции, позволяет осуществить великие завоевания мысли; она лежит в основе всех истинных достижений науки... Таким образом (поразительное противоречие!), человеческая наука, по существу рациональная в своих основах и по своим методам, может осуществлять свои наиболее замечательные завоевания лишь путем опасных внезапных скачков ума, когда проявляются способности, освобожденные от тяжелых оков строгого рассуждения, которые называют воображением, интуицией, остроумием» ¹.

¹ Л. де Бройль. По тропам науки. М., 1962, стр. 294—295.

№

Процесс мышления не всегда осуществляется в развернутом и логически доказательном виде. Бывают случаи, когда человек чрезвычайно быстро, дочти мгновенно схватывает своей мыслью сложную ситуацию и находит правильное решение. Способность постижения истины путем прямого ее усмотрения, без обоснования с помощью доказательства именуется интуицией. Интуицию издавна делят на две разновидности: чувственную и интеллектуальную. Интуитивно постигнуть — значит догадаться, угадать, сообразить, «смекнуть»,

в чем дело. Интуиция — эмоционально-рациональный процесс. Роль интуиции особенно велика там, где необходим выход за пределы существующих приемов познания для проникновения в доселе неведомое.

Дарвин в своей автобиографии с удивлением говорит о внезапных просветлениях, во время которых он со сказочной быстротой решал ранее неясные проблемы. Декарт, Руссо, Кант рассказывают о незабываемых минутах неожиданного внутреннего озарения, когда им пришли их основные философские идеи. А. Пуанкаре, излагая историю написания своей первой работы о функциях, сообщает: «Однажды вечером я выпил, вопреки моему обыкновению, черного кофе и не мог заснуть. Идеи возникали в моей голове толпами; я чувствовал, как они как бы сталкивались до тех пор, пока две из них не сцепились, так сказать, образуя устойчивую комбинацию. Утром я установил существование одного класса фуксовых функций... мне оставалось только редактировать выводы, что отняло у меня всего несколько часов»1.

А вот что рассказывает Гельмгольц об условиях, при которых у него возникало счастливое «осенение мысли»: «Я должен был, до того как писать, обдумать всесторонне проблему и изучать ее до тех пор, пока не представлю ее себе до тонкостей. Дойти до этого немыслимо без долгого предварительного труда. После того как исчезает проистекшая отсюда усталость, должен наступить час полной духовной бодрости и спокойного самочувствия, прежде чем можно ожидать счастливых догадок. Чаще они приходят утром, при пробуждении, как это заметил и Гаусс. Особенно часто они воз-

¹ А. Пуанкаре. Наука и метод. СПб., 1910, стр. 30—40.

никают во время приятных восхождений на лесистые горы в солнечную погоду» ¹.

Моменты догадки, открытия переживаются в виде особо ярких состояний душевной жизни. Творцы нового не раз отмечали, что самыми плодотворными периодами творческого процесса их мышления являются моменты вдохновения. Под вдохновением понимают своего рода одержимость, интенсивное проявление чувств, волнение, интеллектуальный энтузиазм, способный предвосхищать итог мыслительной работы, мгновенно пробегая и как бы перескакивая через отдельные ее звенья. Композитор в эти мгновения, по словам Моцарта, слышит всю ненаписанную симфонию, а у поэта, как отметил Пушкин:

И мысли в голове волнуются в отваге,

И рифмы легкие навстречу им бегут

И пальцы просятся к перу, перо к бумаге,

Минута — и стихи свободно потекут².

Эмоциональный подъем помогает эффективнее воспроизводить понятийный опыт, сочетающийся с повышенными перцептивными способностями и высокой интуитивной чуткостью. В процессе интуитивного постижения истины происходит повышение функциональной активности всех органов чувств и мозга, что ведет к обострению восприятия, мышления и памяти.

Каждый, кто более или менее результативно занимался творчеством, испытывал такое состояние, когда после продолжительного труда кажется, что истина, художественный образ, идея, новое техническое решение представляются во внезапном озарении. Видимо, большинство творений нового появилось именно таким образом, то есть с помощью интуиции. Это внезапное эмоционально-мысленное усмотрение истины, подготовленное деятельностью ума, а также подсознательными процессами.

Идет ли речь об интуиции чувственной (предчувствий опасности, угадывание неискренности, благорасположения) или интеллектуальной (мгновенное решение практической, теоретической, художественной или политической задачи), интуиции как предугадывающего про-

¹ Цит. по кн.: Михаил Арнаудов. Психология литературного творчества. М., 1970, стр. 358,

² А. С. Пушкин. Полн. собр. соч., т. III. M.—Л., 1949, стр. 265.

зрения — во всех случаях чутье д решение, выбор действия опираются на подсознательный опыт. Нельзя понять психологические механизмы творческого процесса, не сделав предметом специального анализа переход неосознанных (или смутно осознаваемых) в ясно осознаваемые процессы и последующее возвращение «омытых» сознанием актов в скрытые, интуитивные.

Творчество требует от человека гигантской концентрации интеллектуальных усилий, упорного напряжения сознания, разума как высшей формы психической активности1. И это нисколько не противоречит тому, что самые ценные идеи выходят из ложа подсознания. Идея, неожиданно появляющаяся в сознании человека, подготовлена его предшествующей деятельностью, вытекает из обстоятельств, которые могут и не осознаваться, но активно фигурируют в системе взаимоотношения субъекта и объективной реальности. В процессе такой подготовки имеет место подсознательное восприятие и запоминание: человек никогда не знает, где и когда он по мельчайшим крупицам собрал тот опыт, который ему пригодится при генерации новых идей. Озарение — это решающий прыжок с горы накопленного опыта в царство истины. И как волны, бьющиеся с разбега о берег, много раз плещется человеческая мысль около подготовленного открытия, пока придет девятый вал!

Бессознательные — не просто нечто «закрытое» для самосознания субъекта. Оно свободно от устоявшихся шаблонов, более гибко в направление своего движения, в способах образования ассоциативных связей. В этом и заключается его эвристическая сила. Когда духовная жизнь человека подавляется и постоянно сжимается цепями привычек, то это значит, что человек интеллектуально увядает. Он не интересуется уже новыми проблемами, а живет преимущественно воспоминаниями. Он предпочитает других поучать мудрости догм. Успех возникновения интуитивного решения зависит от того, насколько исследователю удалось освободиться от шаблона, убедиться в непригодности ранее известных путей и вместе с тем сохранить увлеченность задачей².

¹ См. В. Ф. Асмус. Проблема интуиции в философии и математике. М., 1963.

² См. Я. А. Пономарев. Психика и интуиция. М., 1967.

Именно в этом состоит тайна того, что в сфере подсознательного осуществляются ассоциации, которые рождают творческие идеи, подобно тому как игра сил природы дает чудные сочетания красок и фигур, например в виде узоров на замороженном стекле окна.

В процессе творчества, в минуты особого напряжения мысли и чувств в духовном мире человека, быть может, за немногие мгновения как молнии блеснет бесконечное множество идей, ассоциаций, которые не осознаются и не запоминаются. Сознание как акт познания и оценки не является непременным условием, от которого целиком и полностью зависит результативность творческой мысли. Неосознанные мысли, идеи, импульсы часто играют важную роль толчка к ценной ассоциации, на основе которой еще в подсознании происходит рождение неожиданных связей, а потом уже оформляется идея. Однако не всякая игра ассоциаций и далеко не у каждого человека ведет к эффективному творчеству. Наибольшего эффекта этот процесс достигает, разумеется, у гениальных людей. Их подсознание способно выдавать наиболее творческие и жизнеспособные идеи, а их сознание — наилучшим образом выявлять эти идеи.

Одним из важных условий творчества является целенаправленная умственная деятельность, максимальное и продолжительное «погружение» в проблему, страстное увлечение ею. Когда Ч.Дарвина спросили, как он пришел к своему открытию закона естественного отбора, он ответил: «Я все время думал об этом». Если пассивно ждать, пока решение само придет в голову, то оно может не прийти никогда. Уловить важность случайного наблюдения может лишь тот исследователь, который много и сознательно думает о проблеме.

Сознательные моменты творчества выражаются прежде всего в наличии накопленного научного или художественного опыта, без которого никакая идея никогда и никого не озарит. Творческий процесс в любой области предполагает кропотливый подбор необходимого материала для реализации творческого замысла, построение определенной стратегии, предвидение предполагаемого результата и средств его достижения. Процесс творчества возможен только при условии наличия глубокого интереса к определенной проблеме. «Никогда эти вне-

запные вдохновения... не происходят без предшествующих им в течение нескольких дней самовольных усилий... Эти усилия, следовательно, не так бесплодны, как кажется; они приводят в движение бессознательный механизм; без них он вовсе не шел бы и ничего бы не произвел» 1. Ту же мысль высказывает и Достоевский, отмечая, что создание романа «Братья Карамазовы» стоило ему огромного труда, так как постоянно надо было анализировать плоды собственного воображения. «Я же и вообще-то работаю неровно, с мукой и заботой. Когда я усиленно работаю — то болен даже физически. Теперь же подводится итог тому, что 3 года обдумывалось, составлялось, записывалось... Верите ли, не смотря что уже три года записывалось,— иную главу напишу да и забракую, вновь напишу и вновь напишу. Только вдохновенные места и выходят зараз, залпом, а остальное все претяжелая работа»². Даже Гете, который видел в открытии нечто неизъяснимое, внезапное и даже божественное, утверждал, что для него необходима долгая подготовительная работа. Иначе было бы все очень просто: сидеть у моря в дремоте и ждать хорошей погоды озарения.

Важной формой выражения бессознательного в процессе творчества являются сновидения. Интересно воспоминание известного русского геолога А. А. Иностранцева о том, как Д. И. Менделеев, предполагая наличие связи химических элементов, много и долго думал над этой идеей, в течение ряда месяцев пытался отыскать и выразить в виде таблицы эту закономерную связь, но ничего не выходило. «Однажды Менделеев провозился над искомою таблицею до утра, но и все же ничего не вышло; он с досады бросил работу и, томимый желанием выспаться, тут же в рабочем кабинете, не раздеваясь, повалился на диван и крепко заснул. Во сне он увидел вполне ясно ту таблицу, которая позднее была напечатана. Даже во сне радость его была настолько сильна, что он сейчас же проснулся и быстро набросал эту таблицу на первом клочке бумаги...»³

Тартини услышал во сне игру дьявола на скрипке и, проснувшись, записал музыку — лучшее из всего, что

¹ А. Пуанкаре. Наука и метод, стр. 42—43.

² Ф. М. Достоевский. Письма, т. IV. М., 1959, стр. 198—199.

³ «Правда», 1 марта 1969 г.

он создал ранее. Рафаэль увидел во сне образ мадонны, и этот образ настолько глубоко и отчетливо запечатлелся в его памяти, что осталось только воспроизвести его на полотне1. Пушкину иногда грезились во сне стихи; он ночью вскакивал с постели и записывал их. М. Дессуар приводит мемуары Гретри, в которых описывается, как нерешенные вопросы преследовали художника ночью, а утром «зайдя в свой кабинет, он был изумлен, когда нашел все затруднения разрешенными. Все сделано ночным человеком, утренний человек — порой лишь только писец» ².

Эти факты, свидетельствующие о возможности делать связные заключения и вообще совершать духовную работу во время сновидения, говорят о сохранении способности мышления и после засыпания, хотя при этом процессы мышления теряют контроль сознания. По мнению Кестлера, во сне законы логического мышления оказываются подавленными, «мышление постороннее» является временным освобождением от тирании словесных концепций, предубеждений и аксиом, заложенных в самом специфическом образе мышления. Такое особое состояние позволяет мозгу сбросить одежды привычек, устранить противоречия и взамен их приобрести большую подвижность, многосторонность, легковерие. Это — своего рода обучение против постоянства, которое обязательно содержится в дисциплинированном и упорядоченном привычном мышлении, но которое служит препятствием скачку творческой мысли.

Наиболее благоприятно состояние между сном и полным сознанием, когда матрица дисциплинированного мышления уже действует, но еще недостаточно сильна, чтобы разрушить сноподобную подвижность воображения. История творчества знает немало случаев, когда сложные научные проблемы решались в состоянии пробуждения или просто в постели в расслабленном состоянии после сна. Так, А. Эйнштейн отмечал, что обобщение связей пространства и времени пришло к нему, когда он находился в постели. То же самое было характерно для «творческого настроения» Р. Декарта.

¹ См. Михаил Арнаудов. Психология литературного творчества, стр. 229.

² М. Dessoir. Vom Jenseits der Seele, Stuttgart, 1&18, S. 50.

Открытие не возникает из пустоты. В процессе творчества происходит отбор, комбинирование и синтез уже существующих фактов. В известной мере любое открытие является делом выбора между многими комбинациями: «открыть — значит выбрать» 1. Чем обычнее составные части, тем более впечатляет новое целое. Знания человека относительно изменения фаз Луны так же стары, как и наблюдение того факта, что яблоки падают на землю после созревания. Однако комбинация этих и других ранее известных фактов в теории гравитации Ньютона изменила взгляды на окружающий нас мир.

«Зрелость» той или иной культуры для нового синтеза выражается в периодически повторяющемся явлении многократных открытий и в возникновении схожих форм искусства, ремесла и социальных институтов в различных культурах. Но в условиях назревшей для данного типа открытия ситуации требуется еще интуитивная сила исключительного ума и счастливый случай, чтобы открытие из потенциально возможного стало реально существующим.

Итак, внезапность комбинаций воображения имеет своей необходимой предпосылкой длительную подготовку материала, определенный уровень культуры мышления и упорное размышление над проблемой. Догадка исходит из круга личного опыта и идей. Ей просто неоткуда больше взяться. Никто и никогда не делал открытий в области, к которой не имел никакого отношения. И во что бы ни отлилось «озарение» ищущего — в техническую конструкцию, научную идею или художественный образ,— оно, это «озарение», всегда имело свою историю. Оно взросло на возделанном усилиями интеллекта поле: его история и предыстория — работа мысли предшественников и незаметная работа мысли ищущего. По словам М. Горького, интуиция возникает из запаса впечатлений, которые еще не оформлены сознанием, не воплощены в мысль и образ.

Имеется жесткая зависимость содержания проблем и методов их решения от всего накопленного обществом знания. Так, открытие Ньютоном закона всемирного тяготения было подготовлено работами Галилея, Кеплера,

¹ А. Пуанкаре. Наука и метод, стр. 13—14.